Тест на доверие

      Лакированные доски пола холодили босые ступни. Доктор осторожно ступал на носках среди хрупких цветков, разбросанных по паркету. Джек шёл за ним, слабо держась за руку. Он остро ощущал прохладу в комнате, и внутри его тело трепыхалось, но снаружи он старался казаться спокойным. Это было его инициативой, почему же теперь ему было страшно?       Все органы будто опутала липкая паутина из сомнений.       "Ему будет больно", – набатом стучало в висках.       Его не покидало чувство, что он вынудил Доктора на этот шаг. Он не хотел давить. Он снова всё испортил.       "Ему будет больно". Нет.       Его рука резко переместилась на запястье, слабо сжимая, заставляя замереть. Доктор обернулся, сохраняя равновесие на полпути к столу. — Не надо этого делать, – он не смотрел в его глаза. Ему было так стыдно. – Не ради меня. — Ради нас, – два слова. Всего двух слов хватило, чтобы Джек позволил ему вести себя. Закончить этот бесконечный путь к доверию. Полному и безоговорочному.       Столько слёз было пролито за эти восемьдесят три года. Столько приступов смеха, тёплых взглядов, трепетных касаний, прерванного дыхания...       Джек не видел ничего перед собой. Его вела только мысль. Совсем скоро всё изменится.       Свечи начали отсчёт с касанием лучинки. Они оказались окружены пламенем. Алые лепестки путались в ногах.       Джек был как на иголках. Доктор, напротив, был невозмутим. Строен и грациозен. Он ощущал его внутреннюю силу так, что дыхание сбивалось. Она вырывалась из него, заполняла комнату.       Джек чувствовал слабость в коленях. Доктор теперь вёл. Глаза его горели, когда он обернулся к нему. Он был как огонь, и Джек уже горел. Он приближался, как гроза, и его тело трепетало, сжималось и наполнялось благоговением. Его руки безмятежно опустились на его плечи. — Выглядишь так, словно передумал, – осторожно прошептал Доктор, поглаживая его спину. Его глубокие тёмные глаза будто смотрели прямо в душу, пытаясь вычислить всё, что на душе его спутника. — Я, как и ты, боюсь, – доверительно ответил Джек, нервно сминая ткань на талии тайм лорда. Его взгляд бегал по лицу. – Но я готов, если ты тоже. — Нам нужно раздеться, – будто вскользь пробормотал Доктор, словно решил, что если он сейчас не скажет этого, они забудут об этом потом. В одно мгновение пропал весь его запал. Харкнесс почувствовал, как он чуть вздрогнул от этих слов, и не смог сдержать снисходительной усмешки. — Ты всё ещё смущаешься этого, – он будто умилялся. — Прекрати, – возмущённо пробормотал Доктор, отводя взгляд. — Что-то не меняется никогда, – Джек мягко улыбался, наслаждаясь лёгким румянцем на щеках любимого. Его руки аккуратно опустились на пояс Доктора, неторопливо подцепляя пальцами футболку. Он не спеша потянул её вверх. Тайм лорд задержал дыхание, плавно поднимая руки над головой, пока ткань приятно скользила по телу. Джек не спешил, наслаждаясь каждым мгновением. Одежда соскользнула на пол. Он сделал неосознанный шаг назад, любуясь великолепным видом.       Тайм лорд неловко приобнял себя, когда руки капитана не глядя нашли пояс брюк и притянули его ближе к себе. Джек игрово коснулся носом его. Дыхание смешалось. Ладони медленно заскользили вверх вдоль позвоночника, мягко оглаживая нежную кожу. Руки Доктора невольно сжались в кулаках от тактильных манипуляций Харкнесса. Томный взгляд нашёл приоткрытые губы.       Джек мягко выпустил его из рук, отходя в сторону и опускаясь на корточки. Потемневший взгляд тайм лорда невольно проследил за ним. Капитан поочерёдно зажигал свечи зажигалкой. Они имели идеально сферическую форму и стояли на стеклянных подставках.       Джек медленно поднялся на ноги, не отрывая затуманенного взгляда от чарующих глаз повелителя времени. Он бережно взял его ладони в свои и повёл за собой, пока не упёрся спиной в край столешницы. Он легко выгнулся назад. Его губы тронула лёгкая улыбка.       Руки ловко подцепили резинку пижамных штанов, медленно спуская их вниз. Доктор поспешно стряхнул их, держась за крепкие плечи, чтобы сохранить равновесие. Джек улыбался всё шире, едва сдерживая радостный смех. — Тебе это нравится, – констатировал Доктор, поднимая помутнённый взгляд. Единственный свет в комнате шёл от свеч, и он видел, как на щеках капитана прыгали огненные блики, и как улыбка озаряла его лицо. — Это удивляет тебя? – он откровенно смеялся. Его ладони бездумно изучали тело перед собой, пока одним дерзким жестом руки галлифрейца не умерили его энтузиазм. — Совсем нет, – саркастично бросил Доктор, разворачиваясь вполоборота и взлохмачивая и без того торчащие во все стороны волосы.       Обнаженный, он был так прекрасен. Сейчас его не скрывала одежда, и Джек видел каждую родинку, каждое родимое пятно, каждый шрам, что он успел получить в этой инкарнации. Их было много, на самых разных участках кожи. Харкнесс невольно сглотнул, задерживая дыхание и поглощая любимый образ. Он знал каждую чёрточку, историю каждой ранки на теле. Как тех, что оставили след на нежной коже, так и тех, что полностью исчезли.       Рука неосознанно тянулась к нему. Он давно перестал отказывать себе в прикосновениях к любимому телу. Они были вместе, и Доктор давно дал ему согласие. Но в этот раз он выскользнул, плавно огибая круглый стол. Не отрывая глубокого взгляда от капитана, он неторопливо забрался на гладкую поверхность, поджимая ноги под себя. Тайм лорд невинно положил руки на колени, чуть похлопывая, и склонил голову на бок. Если бы Джек не знал его так хорошо, он бы подумал, что тот его намеренно дразнит. Он осторожно приблизился к столу с противоположной стороны, наспех стягивая с себя последний элемент одежды, и также забрался на белую поверхность, осторожно подвигая каменную чашу ближе к центру стола.       Между ними было всего полметра. Синяя полоска ленты ручьём огибала чаши, скрываясь под алыми лепестками, и случайно соединяя их колени.       Джек чувствовал напряжение в своём теле. Нервы были натянуты. Он беспокойно сидел на одном месте, пока Доктор прожигал его таким взглядом, словно хотел считать все мысли, что накопились за сотню лет. Он то знал, что все они хранятся в ячейках памяти, и то, что он их не помнит, не значит, что их нет. Вся история его жизни была записана на "жёсткий диск" головного мозга. И совсем скоро Доктор узнает всё.       Джека сильно передёрнуло. Он резко опустил взгляд, замечая, что всё это время до побеления сжимал ладони в кулаках. Он сильно прикусил губу. — Джек? – его голос был проникновенным. Он заставил капитана поднять взгляд мгновенно. Красные блики скользили по телу, отражались в глазах, отчего они казались почти чёрными. Доктор в непонимании моргал, уголок его губ дёрнулся. Джека бросило в жар. Первоначальную прохладу в комнате вмиг заменила духота. Он неосознанно провёл ладонью по груди, избавляясь от невидимых оков. Волнение сдавливало ему горло. Сердце билось, как в клетке.       Он не заметил, как Доктор начал придвигаться ближе, переставляя колени по белому дереву. Он отодвинул чашу к краю плавным движением руки. Его ладони обожгли плечи Харкнесса хуже раскаленного железа. Он пробежал кончиками пальцев по его шершавым щекам. Джеку стало только горячее. Каждое его касание обжигало. Он отстранился, отворачивая голову в сторону. Доктор в растерянности смотрел на него, интуитивно отодвигаясь на приличное  расстояние. Кровь ударила в голову. — Ты предложил мне быть твоим мужем, – взгляд мгновенно вернулся на бледное лицо повелителя времени. Тот не смотрел на него, сильно сжимая собственное запястье. – Ты теперь отказываешься?       Джек моментально пришёл в чувства, упруго приподнимаясь на коленях и вскидывая руки. — Нет! Нет... – его ладони осторожно легли на плечи Доктора, удерживая его на месте. – Никогда, – глаза нашли глаза, упрямо удерживая контакт. – Я не знаю, что со мной. Я так долго готовился к этому, но... я боюсь причинить тебе боль.       Доктор устало покачал головой, смыкая руки в замок. — Мы пройдём через это вместе, – его взгляд дрогнул, возвращаясь на лицо Джека. Тот тут же опустил голову, пусто глядя на белую гладь стола. Рука неосознанно поглаживала молочное дерево. – Как проходили всё до этого. Просто ещё одно испытание... — Я не хотел, чтобы это казалось так, – перебивая, внезапно выпалил Джек, резко взмахнув рукой, и тут же стыдливо прикрыл ею глаза. – Это ведь неправда, – он с силой провёл ладонью по лицу.       Доктор неосторожно наклонился вперёд, перенося вес тела на руки. Глаза беспорядочно бегали по груди капитана. — Мы не делаем это против своей воли, – взгляд недвижимо замер на повелителе времени. Воздух был натянут между ними, словно струны, готовые лопнуть в любой момент. – Пожалуйста, Доктор, скажи мне, чтобы ты не делаешь этого против своей воли! — Боже, нет! – громко воскликнул Доктор, резко вскидывая руки. – Джек, почему... — Я не знаю... – вовсе неубедительно – Джек знал, но продолжал притворяться. – Прости... я поторопился. Между нами так много... – он задохнулся. Вскинул голову к потолку. Пятна света от маленьких источников превращали помещение в устрашающее место. — ...тайн, – закончил за него Доктор, бездумно кивая, и задумчиво провёл языком по верхней кромке зубов. Давняя привычка. – Ты боишься своих тайн, – он поднял на него тяжёлый взгляд, – что я узнаю о них. Что бы ни говорил, ты боишься...       Губы Джека задрожали. Он ёрзал на месте, часто моргая. Он совершал резкие рывки в разные стороны, не зная куда деть руки. — Боже! – он спрятал лицо за ладонями, издавая вымученный полустон-полурык. – Я снова всё делаю не так! Это стало навязчивым желанием... — Я понимаю, – снисходительно произнёс Доктор с невольным смешком и вскинул веки, одаривая Джека тёплым взглядом, – человеческая прыть и нетерпение не даёт тебе мыслить... разносторонне. Даже спустя сотни лет, ты всё ещё останешься представителем своего вида. — Спасибо, – устало произнёс Джек, отнимая ладони от лица и прикрывая глаза. Он протяжно выдохнул через рот. – Как ты сохраняешь беспристрастность? — Я повелитель времени. Я устроен по-другому. — Знаю-знаю, – мгновенно прервал его Харкнесс, устало потирая лоб. – Очень сложно... — ..быть человеком? – на лице тайм лорда растянулась довольная улыбка. — Доктор! – выдал он с невольным смешком и на миг прикрыл рот, отсмеиваясь ещё пять секунд. – А было бы проще, если бы я был... повелителем времени? — Может быть, – галлифреец в задумчивости вскинул голову, по-прежнему опираясь о надёжное плечо. – Ты бы помнил информации больше процентов на десять. Или двадцать, не могу сказать точно.       Джек закивал, отводя взгляд в верхний угол и в задумчивости вытягивая губы. — Ладно, – снова всё внимание было обращено на повелителя времени. – А мы не напортачили с ритуалом?       По комнате прокатились раскаты хохота. Доктор хлопнул его по плечу, сгибаясь от приступов смеха. — Мы его даже не начали, – в перерывах между позывами выдал тайм лорд. — А, ой, – заходясь ещё одним приступом смеха, произнёс Джек. Казалось, что огоньки на их телах заплясали, невольно заряжаясь позитивом. – А мы будем?       Ладонь Доктора вмиг закрыла ему рот. — Шш, нельзя отвлекаться и много болтать, – касаясь губами ладони, что прикрывала капитану рот, бурно забормотал галлифреец.       Джек активно закивал, вперив взгляд в глаза любимого, и Доктор опустил ладонь, позволяя ему выдохнуть. — Ты хорошо помнишь обряд? – он отодвинулся дальше. — Разумеется, сэр, – рывком выдал Джек. — Джек, это серьёзно.       Харкнесс прокашлялся, прежде чем на одном дыхании выпалить: — Я прочитал книгу тридцать два раза от корки до корки, выучил наизусть сам обряд "сплетения" и, похоже, сам галлифрейский заодно. Да. Думаю, я помню как проводится ритуал.       Доктор смотрел на него в немом изумлении. — Тридцать два раза. Серьёзно? – неверяще пробормотал он, пытаясь выловить намёк на фальшь в глазах. — Я не считал.       Доктор залился смехом, Джек ограничился лишь коротким смешком. — Да и вообще, какая разница..? Это точно больше двадцати раз... — О, я верю тебе, – Доктор легко закивал головой, обнажая оба ряда зубов и изредка посмеиваясь, – но... есть ещё кое-что важное. — Я думал, там важно всё, – бегло напомнил Джек, приопустив веки. — Нам нужно будет прочертить маслом на спине наши имена на галлифрейском, – Доктор теребил конец бархата. – Наши настоящие имена.       Он смело встретил его взгляд. Джек вмиг побледнел. Он выглядел потерянным и, кажется, даже напуганным. Он восемь секунд просидел, просто беззвучно открывая и закрывая рот. — Доктор, – он медлил, было видно, как он напряжён. Но спустя семь секунд Джек всё-таки заговорил: — Я не помню своё имя... – нотки беспомощности в его голосе градом отдавались у Доктора в голове. – Я так долго жил под именем другого человека, что настоящее стёрлось из памяти. — Я предполагал, – спокойно ответил тайм лорд, склонив голову к плечу, и мягко улыбаясь. – Если тебя это утешит, я тоже не помню своё.       У Джека вырвался нервный смешок. — Прости? – он ошалело опустил голову, внимательно глядя на Доктора из-под тёмных ресниц. – Хочешь сказать, всё было впустую? — Нет, почему? – Доктор задумчиво хмыкнул, вскинув голову. Джек не отрывал от него взгляд ни на секунду. – Просто нужно порыться в нашей памяти. Ничего оттуда не стирается, даже если мы сами не можем вспомнить. Это то, что никто и никогда не сможет контролировать в полной мере.       Он легко улыбнулся уголком губ, радостно глядя на Джека. В его глазах плясали игривые искорки от свеч. — На самом деле, это часть ритуала – вспомнить всё. И узнать всё, что ещё неизвестно, – он лихорадочно потирал ладони, опустив взгляд на стол. – Мы распахиваем все двери друг для друга. И для себя. — То есть... – осторожно начал Джек, тщательно взвешивая слова. Доктору казалось, что его голос начал дрожать, – ..я вспомню те два года, что провёл в Агентстве Времени? — Да, – совсем тихо ответил галлифреец. — И вместе со мной об этом узнаешь ты... – Джек резко вдохнул воздух, словно задерживал дыхание последние пять минут. — Джек, я не собираюсь осуждать тебя. Столько времени утекло, – Доктор был мягким, даже слишком. –Ты прошёл через многое. Ты терял, менялся. Всё, что было, ушло и больше не вернётся, – его руки нашли плечи спутника, крепко стискивая их на напряжённых мышцах.       Сердце невыносимо ухало в груди, то словно подскакивая к горлу, то ухая на самый низ живота. Харкнесс не мог долго смотреть ему в глаза. Он всё больше сомневался в том, на что решился. — Ты больше не тот, кем был. Ты больше не агент, – он до невозможности нежно пригладил выбившуюся прядь волос, смотря в глаза спутника с такой любовью, что организм того отказывался функционировать, – и не мошенник. Ты капитан Джек Харкнесс, защитник этой Вселенной, который в течении двух сотен лет упорно сражался за жизнь на Земле, – взгляд Доктора медленно соскользнул на его губы. – А теперь ты мой будущий муж, с которым я собираюсь провести всю оставшуюся вечность.       В один миг Джек притянул его к себе за спину, жадно приникая к губам. Без движения, просто касаясь, вдыхая тепло любимого тела, горя от желания отдать ему свою жизнь. Руки Доктора мягко накрыли плечи, прижимаясь к нему с неменьшим рвением. Они оба тяжело дышали через нос, без возможности удовлетворить потребность полностью, и вынужденные плотнее жаться друг другу от жажды раствориться в этой странной и неконтролируемой любви.       Доктор нетвёрдо взял его лицо в ладони, не хотя отстраняясь от желанных губ. Джек бездумно ласкал его спину и голову, зарываясь в мягкие волосы. — Ты готов? – губы капитана обдавало горячим дыханием. Он чувствовал себя пьяным. Голова начала кружиться от ощущений. Поцелуи с Доктором всегда выбивали его из равновесия, и он начинал чувствовать себя ребёнком. В нем сразу же разжигалась потребность в заботе, покровительстве. В руках, которые согреют и снимут с него многовековую боль. Он нуждался в человеке, который сможет заменить его, того, кто будет отвечать за него и одновременно будет наравне.       Он видел такого человека только в Докторе, и Джек так хотел быть рядом. Чтобы он прижимал его к своей груди, перебирал его волосы и говорил, что всё будет хорошо. Всё всегда будет хорошо. Он всегда будет с ним. Больше никогда не оставит. И они будут вместе до самого конца, каким бы страшным он ни был.       Они были близки к этому. Не всё было так, как хотелось Джеку, но Доктор был рядом, они были вместе. Вроде даже это было похоже на счастье. Они заботились друг о друге. Спали в одной постели, принимали вместе ванну, не без долгих увещеваний капитана конечно, но скоро это стало обычным делом.       В ссорах и ласках они прошли так много дорог. Разочаровывались, проливали слезы, обнимались. У них было столько бессонных ночей, тяжёлых дней, когда душа разрывалась и хотелось спрыгнуть с ближайшей вышки. Но они продолжали быть вместе, и они всё ещё идут через все преграды вместе. Помогают друг другу взобраться на них, переползти, переплыть.       Джек верил, нет таких людей, что были ближе, чем он и Доктор.       Он так сильно любил его. Так сильно, что сердце болело. И с годами это чувство не угасало, а только разжигалось в нём всё сильнее жарким пламенем. С каждым случайным моментом, с каждой улыбкой он всё глубже уходил на дно с этой любовью. Он тонул, так долго тонул... но теперь он научился дышать.       Доктор помог ему. Он принял его. Поборол в себе тот первородный страх и ненависть, которые упорно вшивали ему в подкорку в Академии. Он подавил это в себе и сжёг. Осознал, что никто не властен над его чувствами и мыслями, и он сам решает к чему идти, зачем и с кем. С кем ему лучше всего, кто ближе к нему. Кто любит и ценит его, несмотря на все его провалы.       И кого он отталкивал от себя так много лет. И каким виноватым он теперь себя считает. Все эти годы он отдавал все силы на то, чтобы исправить всё, что по его глупости было разрушено между ними. Пытался вести себя как человек, чтобы быть ближе к Джеку. Чтобы понять его.       Джек ценил это. Он знал, как тяжело ему, даже несмотря на то, как много времени он проводит с людьми. Но он вовсе не хотел, чтобы Доктор пытался быть кем-то другим, отказываясь от себя.       Они много раз говорили об этом... — Да, – тёплый воздух коснулся губ Доктора. Он чувствовал, как крепкие руки бережно обнимают его за спину, словно только они расслабятся, и он испарится. — Ты узнаешь, что делать, в моих мыслях, – пальцы Доктора бездумно перебирали немного жёсткие пряди и переместились на виски Джека, слегка надавливая. Он торопился, чтобы не оставить места для сомнений. – Это не должно быть больно, но всё зависит от количества воспоминаний, которые ты потерял. Они могут начать давить на тебя.       Взгляд Джека был серьёзен и сосредоточен. Он не отрывал глаз от Доктора, напряжено наблюдая за каждым изменением и бликом. От пальцев тайм лорда протянулась слабая волна тепла. Она тоненькими ниточками опутывала его мозг. Джек почти физически чувствовал, как они змейками пытаются заползти в каждый уголочек сознания. Он не мог сомкнуть глаз. Его как будто парализовало. — Доктор... – Джек резко вдохнул отяжелевший воздух, отчаянно цепляясь за плечи спутника. — Тише, всё хорошо, иди на мой голос, – тайм лорд прикрыл глаза, мягко отцепляя пальцы капитана, и переместил их на свои виски. – Держи меня и расслабься. Главное расслабить разум, тогда всё пройдёт безболезненно.       Джек наконец смог закрыть глаза. Пальцами он ощущал, как пульсируют виски Доктора. Он старался успокоить своё не вовремя ускорившееся сердце и ни о чём не думать, но перед глазами начали неконтролируемо вспыхивать картинки не его воспоминаний.       Всё это время Доктор чувствовал то же самое, но для него эти ощущения не были настолько неожиданными. Разум был расслаблен. Ниточки воспоминаний Джека сплетались с его в невообразимом танце. Но с каждой секундой его тело всё больше напрягалось. Пот прошиб его. Пальцы мелко задрожали. Он видел так ясно, словно находился там прямо сейчас. Он видел его глазами, как он убивал. Он видел много крови, испуганные лица, костлявые голые спины детей. Он ощущал липкий холод, пробившийся к черепу. Доктор с криком отскочил от Джека, пытаясь отдышаться. Он бесконтрольно теребил себя за волосы. Он не мог дышать: из комнаты будто выкачали весь воздух. — Доктор! – Джек был напуган. До ужаса. Он крепко держал друга за плечи, стараясь находиться на как можно более дальнем расстоянии. – Прости... не нужно было... — Замолчи, – через силу выдавил Доктор, стряхивая его руки с плеч, и, поспешно отползая на прежнее место, пододвинул к себе каменную чашу. Джек загнанно смотрел на него. В его глазах плескались океаны боли, а руки неосознанно обхватывали плечи. Всё это подогревалось ещё не потухшими воспоминаниями, давно утерянными, забытыми и новыми, незнакомыми. Они стискивали грудную клетку и пульсировали в голове, но это всё ощущалось лишь поверхностно. Всё перекрыла боль от реакции Доктора. Джек замер в мучительном ожидании его следующих действий. Перед глазами мелькали самые худшие варианты из возможных. От ухода в спальню до того, как Доктор вышвыривает его из Тардис.       Но тайм лорд был спокоен. Ледяная маска была непроницаема, и Джек не мог видеть за ней истинных чувств повелителя времени. Он отгородился от него. Его горло судорожно сжималось, перекрывая кислород. — Доктор, скажи что-нибудь, пожалуйста, – со всхлипом попросил Джек, неуклюже опираясь о стол с двух сторон от чаши. Взгляд галлифрейца медленно поднялся, встречаясь с растерянными глазами. — Я же сказал, что не буду тебя осуждать, – Доктор медленно поднял каменную чашу на уровень глаз. Её стенки казались неестественно прозрачными. Густой лиловый раствор едва колебался, заполняя половину ёмкости. В неверном свете свеч это казалось чем-то сюрреалистичным. — Ты закрылся от меня, Доктор, – в его голосе сквозило отчаяние. – Это не одно и то же! Я даже не знаю, как вести себя теперь... — Джек, – его взгляд был тёмным и бесстрастным. – Нет прошлого между нами. — Что ты видел? – его голос дрогнул, и он замолк. — Всё. Каждый момент, – Доктор оставался безэмоциален. – Они в моей голове, все.       Джек с трудом сглотнул, бессильно опуская голову и прикрывая глаза. — Но нужно поторопиться, воздействие на мозг повреждает рассудок, он сопротивляется, – он со стуком опустил чашу и перевёл на Джека обеспокоенный взгляд, и тот понял, что скрывалось за безразличием. — Мы всё ещё можем остановиться, – его тон был серьёзен. — Нет, – Доктор покачал головой. Он твёрдым жестом взял матовую бутылочку, стоявшую рядом, и отбросил крышку. Джек перестал дышать, безропотно наблюдая за ним. Сейчас тайм лорд был самым сильным из них.