Ты, трус!

– Северус, ты даже не дослушал меня, – Минерва Макгонагалл заламывала руки, стоя у окна в директорском кабинете. Перед ней в кресле сидел Снейп, настоящий, живой и оправданный, и выражение лица его означало решительное и бесповоротное «нет». – То, что я услышу дальше, будет связано с Поттером. Я не хочу видеть его в Хогвартсе теперь, когда он больше не студент, и в этом нет никакой необходимости. Я столько лет пытался вбить в его голову хоть какие-то знания, – брови директора сдвинулись, а хриплый голос упал до ядовитого шепота, – едва не погиб, защищая его геройческий зад, а потом несколько месяцев в суде доказывал свою преданность… – Но ведь не без помощи Гарри, – вставила Минерва. Упрямство в её взгляде ужасно действовало ему на нервы, но спорить с её словами он не стал. – Да, не без помощи этого зазнавшегося щенка! Его гриффиндорское эго просто не позволило бы ему поступить иначе. Но ни одно, повторяю, ни одно его действие не изменит одного факта – я не хочу каждый день наблюдать его физиономию за нашим столом в Большом Зале и слушать его доклады на собраниях преподавателей! Когда старая кошка сообщила Северусу о желании Мальчика-который-Победил преподавать в Хогвартсе Защиту от Темных Искусств, тому стало по-настоящему дурно. Воздух в кабинете внезапно превратился в кисель, а шрам, любезно оставленный ему ручной зверушкой Волан-де-Морта, принялся гореть огнем. Поттер больше не хотел быть аврором. Он захотел стать преподавателем! Но даже не это так поразило зельевара. Никому, никому кроме него самого эта новость не показалась смешной и абсурдной! – Поттер получил Превосходно по всем экзаменационным предметам, Северус. Ну, почти по всем. Но он подготовился за месяц! Он ведь еще даже в себя не пришел после… – Может, ты спросишь, пришел ли я в себя? – рявкнул Снейп, отчего брови Макгонагалл поползли вверх. Отношения с Поттером после сражения, что состоялось-таки второго мая, не складывались. Поттер, бестолковый олень, конечно, пытался. Едва не кинулся к Снейпу с объятиями, когда того, в кандалах (ничего, в жизни Северуса были и более унизительные вещи) ввели в зал суда. О, как он защищал его! С пеной у рта отстаивал его честь и достоинство! Грозился предоставить любые воспоминания, даже обещался принять сыворотку правды. Снейп на него не смотрел. Он был в ярости – Поттер снова несет всякую чушь, совершенно не думая о последствиях. Сыворотка правды! Чего только не вытянут из него благодаря ей! Мужчина уже представлял газетные заголовки, что непременно появятся в продаже через пару дней. «Национальный Герой делил ложе с Пожирателем Смерти! Какова причина столь странных вкусов юного Гарри Поттера?» Или: «Настоящая любовь или выгодная сделка? Отчего Северус Снейп все же не продал Поттера Волан-де-Морту?» Снейпа передернуло. Он заставил себя посмотреть на Гарри – тот выглядел так, будто не спал неделю, и едва заметно помотал головой. Поттер, к счастью, истолковал все верно. Своё дело не оставил, но пыл поумерил. Через полтора месяца все закончилось. Поттер ждал его у входа в здание, откуда Снейп вышел свободным человеком. – Профессор Снейп! – окликнул его парень, и зельевар вздрогнул от неожиданности. – Мистер Поттер, – бросил Снейп и коротко кивнул головой. – Профессор, вы… я хотел бы поужинать с вами. У меня, на Гриммо, 12. Пойдемте? В глазах Поттера светились озорные огоньки, а еще трепыхалось волнение и что-то похожее на страх. Черт возьми, война прошла, он победил, и вся магическая Британия пока что у его ног, а он боится, что ему откажет стареющий преподаватель зельеварения! С поттеровской самооценкой что-то явно было не так, не иначе. Снейп тяжело выдохнул и поднял на Гарри нечитаемый взгляд. – Послушайте меня, мистер Поттер, и запомните то, что я скажу. То, что произошло между нами, было… – голос его подвел, снова сорвался. Такое будет случаться, колдомедики предупреждали его. Это не страшно. Однако Поттер мгновенно напрягся, всматриваясь в бледное лицо, ища признаки боли и, к своему облегчению, не находя их. – … было ошибкой. Моей ошибкой, не вашей. Вы еще совсем молоды. Надеюсь, когда-нибудь вы поймете, почему я так поступил тогда. – Вы думали, что я все равно умру, – слова, сорвавшиеся с губ Гарри, прозвучали совсем уж цинично, но Снейп кивнул, сохраняя на лице всю ту же непроницаемую маску. – Да, – сказал он. – И я был уверен, что умру тоже. – Но мы оба живы. Так почему вы не хотите просто поужинать со мной? Снейп очень хотел сдаться. Хотел, но не мог позволить своим эгоистичным желаниям взять над собой верх. Мальчишка не видел в жизни ничего хорошего, а теперь перед ним все двери открыты. Он должен наслаждаться жизнью, радоваться, учиться и узнавать что-то новое или шляться по барам, если так ему будет угодно. Поттер теперь может выбирать, и Снейп не имеет права лишать его выбора. К тому же, есть еще кое-что. Снейп боялся, что герой наиграется. Если он все-таки позволит себе пойти с ним, никто не даст ему никаких гарантий. Что тогда будет с его собственным изуродованным сердцем? Потому Северус и повторил свой отказ, не забыв наградить умственные способности Избранного отнюдь не лестными эпитетами и припомнив тому сходство с Джеймсом. Поттер, глаза которого метали теперь гром и молнии, унесся в неизвестном направлении. Так что, профессор сам оттолкнул, если не сказать «отшвырнул», от себя мальчишку на добрые десятки миль, и теперь с периодичностью в несколько дней то жалел о своем поступке, то гордился принятым решением. Начало учебного года – Других кандидатов нет, – отрезала Минерва. – И не будет, потому как Гарри изъявил своё желание публично. Не найдется человека, готового перейти дорогу Герою. Зубы Северуса заскрипели, и Макгонагалл торжествующе улыбнулась. – Я дам ему месяц испытательного срока. ЗОТИ – это не просто палочкой махать и бубнить заклинания, которые приходят в голову! Это четкая стратегия, крепкие знания. Толика интуиции, наконец! А Поттер, он… – Обладает всем необходимым для того, чтобы донести знания до других, – закончила за него профессор. – У него никаких организаторских способностей, – стоял на своём Снейп. – Это я еще молчу про его проблемы с дисциплиной. Мерлин, Минерва, я так долго мечтал о спокойствии. Я был готов умереть ради него, – голос снова сорвался. Умереть ради спокойствия, разумеется. Так, по крайней мере, должна была понять его Макгонагалл. – А теперь ты предлагаешь мне снова пройти через все это… Слова закончились, потому что в горле что-то закололо. Это означало, что пора пить зелья, сваренные им собственноручно сегодня утром. Минерва все поняла. Она решилась дотронуться до чужого предплечья и слегка его сжать. По правде сказать, она и сама не была уверена в том, что задумка Гарри увенчается успехом. Женщина понимала мотивы – парень не хочет ни за кем бегать и арестовывать, не хочет снова бороться со злом и не спать ночами. Хогвартс всегда был для Гарри домом, вот он и стремится сюда. Одно Минерва знала наверняка – Северус поможет Поттеру, даже если в первый же день новоявленный педагог вместе с детьми спалит кабинет или снесет парочку веками стоявших на месте статуй. Но никто статуи не сносил, и занятия проходили на удивление мирно. Гарри быстро влился в работу, и жизнь потекла своим чередом. Дежурства, уроки, проверка домашних заданий, отработки, снова дежурства... – Что вы здесь делаете, Поттер? – скрипучий голос, раздавшийся позади, заставил Гарри подпрыгнуть на месте. Он повернулся и всмотрелся в говорившего, потому что не сразу поверил, что голос принадлежит именно Снейпу, так редко тот с ним разговаривал. Точнее, они не говорили с того самого дня, как Северус принял Гарри на работу в конце позапрошлой недели. Все распоряжения директора доходили до Поттера через коллег. – Патрулирую коридоры, сэр. Сегодня моё дежурство, – ответил Гарри. В темноте не было видно профессорского лица, но это было к лучшему. Впервые за долгое время они оказались наедине, и Поттеру очень не хотелось бы в такой момент увидеть гримасу отвращения, взгляд, полный ненависти, или еще какую-нибудь штучку из снейповского репертуара. – Дежурите? Пока я вижу только то, как вы манкируете своими обязанностями. Пару минут назад я застал студентов вашего факультета в коридоре на втором этаже. Вы знаете, чем там занимались мисс Джонсон и мистер Лоуренс? Гарри вспыхнул, мысленно поблагодарив спасительную темноту, но в ответ вложил всю смелость и дерзость, которую только мог в себе найти перед лицом собеседника. – Тем, чем и положено заниматься шестнадцатилетним подросткам, полагаю? Повисло молчание, во время которого губы Поттера растянулись в довольной ухмылке. Так-то, директор. – То есть теперь вы признаете, что переходный возраст сопровождается повышенной возбудимостью, фиксацией на одном или нескольких сексуальных объектах и глупыми якобы влюбленностями? – ядовито спросил Снейп, как только прошло замешательство, вызванное наглыми словами. – Ваши слова характеризуют отнюдь не всех подростков, сэр, – с нажимом проговорил Поттер. – Вовсе не у каждого бывают эти глупые влюблённости. – Ах, значит вы, как всегда, мните себя особенным? – теперь уже ухмылялся Снейп. – Ну по крайней мере, я никогда не менял «сексуальные объекты», – Гарри, немного раздраженный, изобразил кавычки, – каждую неделю. – Интересно, как дела обстоят сейчас. Это вырвалось изо рта Снейпа раньше, чем он успел подумать, как фраза прозвучит. Мерлин, чертов Поттер не дает ему нормально жить, говорить и думать. Он как наказание, доставшееся ему в наследство от Дамблдора. Как проклятие, самое жгучее и приятное до боли. Поттер воспринял эти слова так, как воспринял бы любой человек. Он даже сделал пару небольших шагов навстречу Снейпу, потому что разговор вдруг показался ему слишком личным, слишком интимным. – Ничего не изменилось, Северус, – сказал он, с трудом выдавливая из себя чужое имя. Гарри слишком долго не произносил его вслух, хотя, обращаясь к профессору в своих мыслях, он звал его именно так. Один раз, правда, имя выскочило изо рта, причем, легко и непринужденно. Это было в тот день, когда Поттера после долгих уговоров пустили в палату к еще не пришедшему в себя Снейпу. Гарри боялся, что тот не придет в сознание вообще. Что ужасный шрам, сшитый на скорую руку колдомедиками, никогда не заживет, что голосовые связки не придут в норму. Он так перенервничал, что вечером напился – в одиночестве, заливаясь слезами и проклиная себя, Снейпа, Дамблдора и Волан-де-Морта. – Вы все так же прямолинейны и бестолковы, – буркнул профессор, пятясь назад. Гарри не обиделся на его слова. Он вообще уже давным-давно понял, что ничего просто так Снейп никогда не говорит. Снейпу не было плевать на него, а это было самым важным. Правда, понять такую простую истину ему помогла Гермиона. Она была единственной, кому Поттер смог рассказать все как есть, не боясь осуждения. – Он скажет, что я прицепился к нему, как репей, – морщился гриффиндорец, представляя, как соболиные директорские брови взлетают вверх, когда он, Гарри, снова предлагает ему провести время вместе. – Не скажет. А если и скажет, тебе-то что? Пригласишь еще раз и еще, – упрямо повторяла подруга. – Он старше тебя в два раза, к тому же, сам понимаешь, его репутацию не обелит даже десяток орденов Мерлина. Он будет пытаться спасти тебя от себя, неужели это не ясно? Какое-то время Гарри не было ясно. Зачем все усложнять? Зачем создавать друг другу лишние трудности? – Думаю, ты ему нужен, Гарри, – сказала Гермиона, когда услышала, как старательно Снейп избегал Поттера всю неделю после начала учебного года. – Начни уже действовать, чего ты тянешь? Вот Гарри и начал. Конечно, никакого плана не было. Сегодня вечером он просто отправился на дежурство, прихватив с собой карту Мародёров. Он не собирался быть особенно строгим с теми студентами, которые разгуливали после отбоя. В конце концов, он еще сам слишком молод, чтобы пытаться наставить кого-то на истинный путь. Карта ему была нужна для другого. Каждый вечер Гарри следил за точкой с именем «Северус Снейп». По ночам она всегда была в замке – кружила по подземельям, осматривала коридоры или торчала в директорском кабинете. Поттер не представлял, что будет думать, если в один момент в замке её не окажется. Сойдет с ума от ревности? Поднимет тревогу? В этот раз он даже не успел развернуть карту – Снейп нашел его сам. Что ж, наверно, это хороший знак. – Что бы я ни делал, ты все равно будешь читать меня, как открытую книгу, – тихо проговорил Гарри. Его тело тянулось к мужчине, ведомое теплом и рвущейся навстречу магией. – Так к чему мне притворяться? – Что-то я не помню, когда мы успели перейти на ты, мистер Поттер? Гарри не услышал привычного яда в голосе. Казалось, слова произнесены механически. Это ободрило его, и он позволил себе еще немного сократить расстояние между ними. – Я могу напомнить, – сказал молодой преподаватель ЗОТИ и легко коснулся губами уголка чужих губ. Поцелуй вышел почти целомудренным. Снейп ответил не сразу, будто решаясь, стоит ли прыгать, нырять с разбега с высоченного обрыва в холодную воду. Потом перехватил инициативу – сам накрыл мягкие губы Поттера, жестко, властно, высказывая так все, что накопилось, все, что так долго хотелось сказать. Когда они, запыхавшиеся, оторвались друг от друга, Гарри не сдержался: – Я был так счастлив, когда узнал, что ты жив. Не представляешь, как я скучал все это время. – Все время? – Снейп усмехнулся. – Имеешь в виду те несколько месяцев, в которые ты перестал меня ненавидеть? – Нет. Нет! Я никогда не ненавидел тебя, просто… Ты был прав во всем, но я не сразу это понял, я… – Тсс, – Снейп внезапно выставил вперед указательный палец, и Поттер замолчал, непонимающе глядя в черные глаза. – Кажется, кошка Филча… Идите, Поттер. Еще не хватало, чтобы по школе пошли слухи. – Но… – Никаких но, Гарри, – Снейп отступил в темноту коридора и поправил на себе мантию. – Приходите ко мне завтра после отбоя. Если хотите. Поттер ушел, не решаясь отвечать или как-то комментировать предложение. Он улыбался детской, наивной улыбкой – тихая радость плескалась внутри, подавляя волнение и страх будущего. Снейп в любом случае будет рядом, а со всем остальным он сам как-нибудь разберется. Директор же чувств Гарри не разделял. Он, шагая широко и быстро, летел в свои покои. Сведенные брови, напряженная спина – слишком рано расслабляться. Ничего еще не решено, в любую минуту все может измениться. Стоило ли снова ввязываться в это подобие, с позволения сказать, отношений? Стоило ли идти на поводу у своих желаний? Несмотря на тяжелые мысли, крутившиеся в голове, сон пришел, как только голова коснулась подушки. Весь следующий день преподаватель защиты от темных искусств провел в томительном ожидании. Повезло, что уроков у него сегодня не так много – было время полетать, чтобы немного успокоиться. Снейп мог повести себя как угодно, так что нет смысла представлять идеальный вечер. Идеальное свидание. Со Снейпом. Даже звучит странно. Одно Гарри знал точно – что бы ни произошло, он будет стоять на своём до конца. Война закончилась, он давно уже взрослый и сам может решить, что для него хорошо, а что плохо. Ну, а если уж Северус вдруг все-таки и в самом деле ничего не чувствует – что ж, он его отпустит. Еще не хватало, чтобы Снейп был с ним только из привычки все время спасать и заботиться. В назначенное время парень стоял у директорских комнат. Он чувствовал в себе уверенность, но почему-то не решался войти. Ему стало страшно – что, если Снейп и вправду пригласил его только для того, чтобы все закончить? – Поттер, вы решили поужинать с моей дверью? – раздался недовольный голос зельевара, и дверь распахнулась, вынуждая Гарри войти. Стол был накрыт на двоих. Мясо и фрукты выглядели аппетитно, но желудок гриффиндорца почему-то скрутило в узел. На столе стояла бутылка вина – это было хорошо, Гарри хотелось выпить. Иначе он и не слова не вымолвит. Черт, куда делась та непоколебимая решимость, с которой он прожил весь сегодняшний день? Снейп, сидящий в одном из кресел в черной рубахе и брюках, уловил его настроение. Он сказал: – Вы можете уйти прямо сейчас, если вы не голодны. – Нет-нет, – поспешно ответил Гарри, тут же садясь за стол. – Я очень хочу есть. Снейп, казалось, был удовлетворен ответом. Какое-то время они ели – Снейп ловко орудовал ножом и вилкой, отправляя в рот сочные кусочки жаркого, а Гарри ковырялся в своей тарелке, бросая на мужчину быстрые взгляды. – Как дела у мисс Грейнджер? – спросил директор, когда молчание стало слишком уж тяжелым для обоих. – О, у нее все хорошо, – встрепенулся Поттер, благодарный Снейпу за начало разговара. – Превосходно по всем предметам. Вы же её знаете, – Гарри позволил себе улыбку, и Снейп едва заметно улыбнулся в ответ. – Ей, как и мне, поступали сотни предложений – когда мы виделись в последний раз, она еще не была уверена, чем хочет заняться. – А мистер Уизли? Он определился? – Он сразу пошел в Аврорат. Звал меня, но… не мое это. Снейп усмехнулся. – Значит, вам больше по душе нести детям свет знаний? Признайтесь честно, вы здесь сугубо потому, что вы мечтали о должности преподавателя ЗОТИ, или есть иные причины? Гарри расслабленно откинулся на спинку кресла и чуть прикрыл глаза. – Хогвартс – мой дом, директор. Я здесь, потому что только в замке я чувствую себя на своём месте. А если вы подозреваете, что моё возвращение обязано лишь чувствам к вам, – Снейп, сам того не замечая, подался вперед, впитывая каждое слово, – то вынужден вас обрадовать, хотя, может, и огорчить – вы ошибаетесь. – Что ж, рад слышать, что в выборе своей профессии вы полагались на доводы разума, – узкие губы директора сжались в линию, но во взгляде читалось одобрение. – А вы, профессор? Почему вы не хотели видеть меня здесь? Из-за того, что я – недавний студент и, по вашему мнению, не обладаю необходимыми для этой должности знаниями и опытом? Но только ли из-за этого? Снейп помедлил с ответом. Он открыл вино, налил себе и Гарри. – Нет, Поттер. Не только из-за озвученных вами причин. – Так почему же? Северус поднял свой бокал и, отсалютовав им Поттеру, сделал маленький глоток. – Я знал, что вы не сможете спокойно существовать со мной в одном пространстве, пока не выясните все, что вам нужно. – Это плохо? – спросил Поттер, сжимая пальцами свой бокал. – Нет, пожалуй, это разумно. Но вас не волнует, нужно ли это мне. – Когда я шел сюда, надеялся, что нужно. Зелень в глазах Гарри медленно тускнела. Он так ничего толком не съел, но вина все-таки выпил. Снейп пристально всматривался в него. Нельзя затягивать игру – Поттер выглядит слишком подавленным, когда что-то идет не так, как он себе представлял. Столько всего случилось в жизни мальчишки, а эмоции до сих пор на лице написаны. И еще кое-что… Северусу хотелось, чтобы красивые губы Поттера улыбались. – Будем говорить прямо – вы вбили себе в голову, что не представляете без меня жизни, верно? Парень замялся и опустил глаза. Он не был готов к такому открытому обсуждению их отношений, тем более что наверняка Снейп, выспросив все у Гарри, не станет открываться в ответ. – Я не хочу вам себя навязывать, – проговорил Поттер, не отрывая взгляда от тарелки с разворошенным рагу, – теперь, когда у вас есть возможность жить так, как вам хочется. Снейп молчал. Он сверлил Гарри глазами, дожидаясь, пока тот поднимет лицо. – Ты хорошо обо всем подумал, Поттер? Взвесил все за и против? Гарри закивал, хотя и не думал ничего взвешивать. – То есть ты не сбежишь в закат, испугавшись первых напечатанных статей – а они будут напечатаны быстро, не сомневайся, – о твоих ненормальных сексуальных предпочтениях, психологических травмах и партнере-садисте? Это я о себе. Поттер прыснул, прикрывая рот рукой. В глазах снова появился озорной блеск – все в порядке, Снейп не собирается открещиваться. – А ты и в самом деле садист? В прошлый раз я не успел это заметить. – Заметишь, если тот раз повторится. – Значит, у меня есть шанс? Северус тяжело вздохнул. – Ты думаешь, ты готов к этому? Кто-то станет тебя презирать. Народной любви может прийти конец. Конечно, не все будут тебя ненавидеть. Вокруг всегда будут виться молодые люди, жаждущие твоего внимания. Если ты считаешь, что я буду закрывать глаза на твои связи… Гарри перебил Снейпа: – Когда ты убил Дамблдора, и я считал тебя подлым предателем. Но даже тогда... Когда я не видел тебя, не знал, что с тобой, где ты… я всегда мечтал только об одном – чтобы ты был жив. Ты сам это знаешь. Чувствуешь. Маленький паршивец прав, думал Снейп. Дальнейшее сопротивление бесполезно, бессмысленно. Он поднялся со своего места, и Поттер поднялся тоже. Они шагнули вперед, оказываясь в нескольких дюймах друг от друга. – И, если ты помнишь, меня уже объявляли персоной нон грата. Мне не привыкать, – прошептал гриффиндорец в чужие губы. – Это дурная привычка, мистер Поттер. Не привыкайте. Они долго целовались. Потом, (Гарри уже не смог бы вспомнить, как именно), оказались на диване, маленьком и неудобном. – Ненавижу диваны, – вырвалось у Гарри, когда Снейп, навалившись на Поттера всем телом, вмял того в пухлые подушки. – Можем все это закончить, – процедил зельевар, продолжая, однако, выпутываться из рубашки. – Нет-нет. Ненавижу диваны, но… люблю тебя. Это прозвучало так искренне и честно, что Снейп замер и заглянул Гарри в глаза. Он ничего не ответил, но парень ответа и не ждал. Зато поцелуи мужчины стали вдумчивее, а дыхание еще больше сбилось. Руки с нежностью обхватили податливое тело, прижали к себе. Поттер слышал, как в чужой груди бешено колотится сердце. Спустя три месяца – Ты не проспишь? У тебя же по средам первый урок с Гриффиндором, – глаза Снейпа все еще были плотно закрыты. Пальцем правой руки он вырисовывал круги на загорелой коже Поттера, развалившегося рядом. – Я не сплю, – ответил Гарри. – Думаю, что подарить тебе на Рождество. – Не рановато? – Нет. Хочу, чтобы это было что-то особенное. – Все самое особенное у меня уже есть. Мазнув по поттеровской щеке поцелуем, Снейп поднялся с кровати и размял плечи. Шторы можно было не задергивать – сегодня слишком пасмурно, свет им бы не помешал. Переступив через джинсы Гарри (что за привычка оставлять одежду на полу!), Снейп двинулся к шкафу. – Знаешь, Макгонагалл, кажется, что-то подозревает, – крикнул Гарри из спальни, когда Северус уже шел в ванную чистить зубы. – Да неужели? Может, ты хотя бы теперь перестанешь вести себя как влюбленная третьекурсница за общим столом? – усмехнулся директор. – И не подумаю. Эта мисс Сойер так на тебя и поглядывает! Да и о магглах она ничего не знает. Зачем ты вообще её взял? Чтобы она строила тебе глазки на собраниях? – Никто больше не захотел вести маггловедение, так что тебе придется её терпеть. И она не так уж плоха, как ты о ней думаешь. Снейп улыбался, из-за чего зубная паста растекалась по гладко выбритому подбородку. Выводить Поттера из себя по-прежнему оставалось любимым его занятием. – Что ж, если ты бросишь меня ради нее, ты лишишься возможности ежедневно посещать великолепную библиотеку в неплохом особняке на Гриммо, 12… Северус вышел из ванной с щеткой в руке и вопросительно уставился на Гарри. Если Снейп все правильно понял, то… Но ведь они никогда об этом не говорили. Неужели Поттер и вправду этого хочет? – Давай жить вместе? Вот увидишь, Кричер будет в восторге. И еще Вальбурга. И я.