(по)пытка

— Мисс? — и снова этот излюбленный жест Люциуса Малфоя — идеально изогнутая бровь. — Завтра, если часы не врут, наступит лишь через два часа. Или вам так не терпится внушить мне любовь ко всему человечеству? — И вам вечер добрый, мистер Малфой, — выдавливаю из себя милую улыбочку, ожидая, как изменится его лицо, увидь он моего попутчика по единению с природой в вечернее время суток. — Я бы, признаться честно, предпочла провести этот вечер в несколько иной обстановке, а не ломиться к вам в поместье, но так сложились обстоятельства. «Обстоятельство» несколько осунулся, из-за чего безупречные платиновые пряди упали на лицо. На секунду, вот честно признаюсь, пробрала чисто женская зависть: о таком цвете мне остается лишь мечтать. Как бы ни варила вечерами на растущую луну зелья для желаемого цвета, как бы ни выискивала мастеров в этом деле, все же с натуральной красотой белоснежных волос моим скромным завиткам никогда не сравниться. — Драко? Уже приготовилась стать невольной слушательницей речей о том, что он — позор семейства Малфоев. Знаете, в порыве гнева чтоб наговорить всего самого ненавистного, чтобы боль иглами впилась в и без того разбитое сердце, чтобы кто-то из них обязательно прокричал «ненавижу» и поспешил скрыться в темноте коридоров поместья, желая не и дальше продолжать не видеть друг друга. Но нет. Вместо животрепещущей перебранки недовольный взгляд получила я. Притом сразу от двух представителей семейства Малфоев. И как, спрашивается, это понимать? Потом, правда, до меня дошел вероятный посыл: один боится, что я использую его сына как возможность добраться до спрятанных в шкафу скелетов или как к возможности манипулировать родительскими чувствами. Другой же полагает, что дай мне только рот открыть — сразу же сдам отцу его историю о неразделенной любви к, как водится поговаривать в этом семействе, «грязнокровке». Но вот у меня напрашивается встречный недовольный взгляд, в котором бы так и читалось «вы вообще в своем уме?». Иногда кажется, что обещания в здешней семье, основанные на чистом слове, ничего не стоят. Или недоверие — семейная фишка Малфоев? Да и, положа руку на сердце, признаюсь: выплыви на стороннем источник хоть какое-то ранее сказанное в мою сторону откровение от этих светлых голов, аваду в меня кинут без предупреждения. И я буду последней идиоткой, если не понимала бы всей серьезности. Люциус Малфой пусть и был ранее последним человеком, с которым бы мне хотелось работать, но это лишь мои принципы, которые никоим образом не должны отражаться на выполняемой работе. Задача первостепенной важности — оценить его действия, поступки и всецело ментальное состояние, чтобы по итогу вынести вердикт, сможет ли в будущем он взяться за старое, и опасен ли для общества. Что касается Драко, тут уж совсем все просто: узнай без предварительной подготовки и деликатной беседы Малфой старший о весьма специфичных предпочтениях собственного сына, я первая, кто получит контрольных взмах палочки прямиком в висок. Есть подозрение, что из-за родства Драко отделается хорошей встряской и изгнанием в какие-нибудь чистокровные края, в то время как мое совместное появление с ним, после которого бы всплыла такая информация — прямой мотив прикончить столь надоедливого психолога в, опять-таки, моем лице. Поэтому вывод прост: на данном этапе мне остается лишь наблюдать, изредка пытаясь наладить взаимопонимание, в первую очередь, между миром и их промытым идеалами прошлого мозгом. В идеале, конечно, чтобы к концу наших сеансов эта история получила благоприятный итог, тогда, вероятно, мистер Малфой сможет избежать Азкабана, а Драко наконец-то обретет хоть какой-то намек на счастливую жизнь и любовь, которой так не хватает этой светлой макушке. Судя по тому, что мне удалось когда-то услышать, Гермиона неплохой для него вариант: по крайней мере, почему-то уверена, что мозги вправлять умеет. А то семейка, как показала практика, нервная, меня одной на всех не хватит. — И как это понимать, мисс? — интересно, а когда Люциус Малфой соизволит запомнить мое имя? Или для этого необходимо обзавестись определенным статусом в его глазах? Пустить низкосортную шутку в сторону маглов? Или спуститься в подвал с каким-нибудь не волшебником и возродить некогда присущий там ужас? Знаете, устроить пытки, чтобы люди до хрипоты в горле выкрикивали мольбы о помощи, чтобы выплевывали кровью извинения за свое существование и прочий набор неприятной мерзости. Ну, в таком случае имя мое так и останется непроизнесенным его губами, если не брать в расчет первые минуты нашей встречи. — Как есть, мистер Малфой: это ваш сын, Драко, — иногда, поговаривают, быть умной — это вовремя прикинуться глупой. И сейчас, вспомнив столь распространенное нынче среди людей выражение, пришла к тому, что полностью с ним согласна: я не в том положении, чтобы выкрикивать какие-то необдуманные фразы и придумывать историю, которую после не сможет подтвердить его многоуважаемый сын Драко. — Хотите сказать, что я не знаю, как выглядит мой сын? — Хочу сказать, что вам бы не помешало сходить на семейную терапию, — возвращаю миролюбивую улыбочку, после чего, не спрашивая разрешения, делаю шаг вперед: все-таки стоять в пороге как-то неловко, да и, чего греха таить, холодно. Мистер Малфой, к моему удивлению, отступил, пропуская внутрь: надо же, сплошное гостеприимство. Дальше что, чай, печенье из духовки и беседы о вечном? — Если вы хотите провести нравоучительную беседу с сыном — не стоит, он еле на ногах держится, скоро огневиски начнет о себе давать знать, поэтому советую просто отправить его в комнату, пусть отдыхает… — Я и не собирался, — прерывает меня Малфой старший, исчезая вместе с сыном в пролете темных лестниц, — а вот с вами я бы поговорил, мисс. –Меня зовут Вивиан! Ви-ви-ан! Но мне, конечно же, не ответили, а я, в силу своей усталости, решила списать это на плохую акустику дома. Но мысль о том, что Люциус попросту не хотел убивать своего сына при свидетелях, невольно промелькнула-таки в голове. Поэтому, не придумав ничего лучше, взмахнула палочкой, чтобы придать свою слуху особую чувствительность. К моему счастью или сожалению, услышать что-либо мне так не удалось: либо на комнатах стоят определенные защитные заклинания, либо они всю дорогу провели в тишине. И что-то мне подсказывает, что оба варианта верны. Лишь настенные часы противно тикали у самого уха свою монотонную мелодию утекающего в никуда времени. Вскоре вернулся Люциус Малфой: казалось, что еще немного и маска эгоцентричного волшебника треснет, обнажая истинные эмоции. Хотя от прежнего и без того мало что осталось: лишь привычка язвить и ставить себя выше людей, не входящих в круг ненависти к маглорожденным. Бывалый лоск потускнел, оставшись лишь на прикрепленных к папке фотографиях. Волосы были завязаны в хвост, из-за чего усталый вид был куда заметен и ощутим. Ненавистное настоящее рвало плоть, вытекая гнилью совершенных в прошлом поступков. Сковывало, сдавливало, липло к горлу, туманило сознание и попросту мешало существовать. Именно существовать, ведь жизнью это уже не назовешь. Сама не знаю почему, я заговорила: — Не подумайте, что встреча была спланирована или что это я напоила вашего сына до беспамятства, — помните как я ранее говорила о том, что не буду никоим образом вмешиваться в эту историю, чтобы невольно не заполучить лишних проблем? А теперь забудьте. — Так уж совпало, что мы оказались в одном ресторане. Став невольным слушателем беседы между официантом и вашим сыном Драко, пришла к выводу, что проще всего будет отправить его к вам, так как адрес нынешнего местожительства он не смог сказать, — и прежде чем мозг додумался, что это не лучшая идея, сказала: — Вообще он у вас славный… когда молчит. Ну да, а когда говорит — вылитый отец: яд так и капает язвительной ненавистью к окружающим. Сущие змеи. К моему удивлению, мистер Малфой не запустил в меня близстоящей вазой и не удостоил укоризненным взглядом. Возможно все дело в том, что, услышав первую часть реплики, он напрочь упустил вторую? Все-таки, если так разобраться, это была похвала его сына… весьма скверная, но как умею: правда всегда была моим слабым местом. — Полагаю, ваше свидание пришлось прервать. Невольно кашлянула, одарив мистера Малфоя недоверчивым взглядом: он что, следил за мной? Или в ресторане все-таки были знакомые маги, успевшие рассказать весь цирк происходящего? Тогда это стратегическая заминка перед решающим ударом в виде авады? Трагичное завершение столь сумасшедшего дня и прямая повестка в Азкабан без суда и следствия со статусом «пожизненное заключение». Но всеми силами стараюсь сдерживать свои панические мысли в узде: возможно Люциус обладает даром предвидения. — Не припоминаю, чтобы я упоминала о планах на вечер, — в конце концов, есть вероятность, что у меня просто несдержанный язык, который любит говорить о всяком разном, что никак не вяжется с профессиональной деятельностью. Очередная ненавистная слабость. — Ваш внешний вид говорит сам за себя, — отвечает Люциус, откинувшись на спинку кресла, а я, в свою очередь, замечаю идеальную линию скул, точеный изгиб челюсти и выпирающий кадык, вздрагивающий при сглатывании, — в таких платьях на сеансы к пациентам не ходят. — Ну да, в таких платьях только в санаторий для престарелых, — в который раз за сегодня разговор сводится к этому уже успевшему стать ненавистным платью? Мне оно нравилось и я искренне надеялась, что оно не вызовет столь бурной реакции за сегодняшний вечер: сперва Георг, потом таксист, а теперь еще и мистер Малфой решил напомнить про него. Первым делом, вернувшись домой, сожгу эту тряпку и плевать, что на него были потрачены такие деньги. Надоело. — Не подскажите адрес? Я бы съездил, — я, до этого мирно разглядывающая красоту стоящих неподалеку ваз, вдруг вздрогнула, мигом переключив свое внимание на Люциуса: мне послышалось? Стоило обернуться, как встретилась с блеском серых глаз, без стеснения скользящих по мне, плавно задерживаясь на плечах, груди, талии, ягодицах и щиколотках. Несмотря на то, что платье было закрытым и почти не показывало оголенных частей тела, ощущение, будто бы в этот самый момент сидела перед ним нагая: хотелось прикрыться, невольно повести плечом, переключить свое внимание на что угодно, но только не на этот лед серых глаз. — Что-то хочется подышать свежим воздухом, который не испорчен игрушками маглов. — Кхм, что ж, если наши сеансы увенчаются успехом — обязательно выпишу вам путевку, — мне стоит колоссальных усилий, чтобы взять себя в руки и наконец-то перевести взгляд в сторону ваз, — в санаторий. — А я уж думал, что меня в любом случае ожидает Азкабан, — прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не засмеяться: все-таки в сарказме Люциуса есть свое очарование. Очарование безысходности, иногда так знакомое всем нам. Кажется, я начинаю сходить с ума, раз своеобразный юмор Малфоя кажется мне смешным. Дальше что, влюбленность и попытка спасти его от участи в Азкабане? Спасибо, конечно, мозг за вероятную картину событий, но мне бы сперва разобраться с токсичным маглом, а после уже можно подумать о выгодной партии. Нет, вы только посмотрите на эти невероятной красоты вазы! К моему большому сожалению, даже позволь я себе такие, они бы попросту стояли на полке, собирая многовековую пыль (что, по правде говоря, мало чем отличается от их теперешнего положения). Цветы, знаете ли, не самый распространенный подарок, который мне удосужилось получать от Георка: одинокий цветок — его максимум. Не сказать, что это как-то меня задевает, но… да кому я вру, задевает. Иногда, признаюсь честно, хотелось бы получить спонтанный букет цветов, чтобы сперва я видела душистые и такие банальные розы, а после уже и самого дарителя, который скрывается за габаритным подарком. Да, иногда так хочется простой роскоши, чтобы вот огромные букеты у порога, чтобы глупые походы в рестораны, где все красивые, будто бы сошедшие со стоп-кадров любимых фильмов. Иногда, черт возьми, так хочется этой глупой роскоши, которую принято считать за меркантильность, прячась за громкими словами о любви и о том, что с любимым Рай и в шалаше. Ну да, такое, к большому сожалению, имеет счастливый конец разве что в сказках и под стать им сопливым фильмам. На деле же быт, где вы продумываете о трате каждой копейки — убивает. Желание накопить на призрачное «авось», постоянное откладывание удовольствий в долгий ящик и прочее — синоним к слову «разрыв». Конечно, найдутся те, кто скажется, что я со своими замашками явно перебарщиваю, но никто и не говорит о каждодневном расточительстве: иногда нам всем попросту не хватает спонтанной траты денег на то, чего так давно хотелось. Вкусная еда, цветы, детская игрушка в магазине или слишком, как нам кажется, роскошное платье — все это причуды общества, заставляющие думать, что можно обойтись и без этого. По факту, конечно, можно, но на деле кому нужна жизнь, где ты живешь лишь тем, что копишь деньги на призрачное завтра? Иногда нужно давать волю своему внутреннему ребенку, тогда, поверьте, жить станет гораздо проще. — Ожидание — лишь предположение вероятного исхода, но это не значит, что иного выхода и быть не может, — парирую я, наконец-то отыскав хоть какие-то слова для ответа. Интересно, дарил ли он цветы Нарциссе? Утопала ли когда-то эта гостиная в едких ароматах? Пестрили ли цветом нынче опустевшие вазы? Или у них такая же странная любовь как и их семейство всецело? Совместные пытки маглорожденных? Ужин при свечах под душераздирающие крики, доносящиеся из подвалов? В конце концов, вдруг он попросту обменивались змеевидными подарками: запонки, кольца, броши? Вот только очередному монологу о семейных традициях семейства Малфоев не суждено было состояться по достаточно банальной причине: телефон, не прекращающий вибрировать все это время, зазвонил с новой силой, поэтому, пользуясь случаем, решила-таки ответить. Все-таки есть вероятность, что Георг решил поинтересоваться, доехала ли я в целости и сохранности до дома, а не уже привычная попытка манипулировать. — Прошу прощения, — показываю я на телефон в руках, — могу ли я поговорить… где-то не… — Не в моем присутствии? — закончил за меня мистер Малфой и без лишних слов указал в сторону закрытой двери по левую от меня сторону, — не переживайте, применять подслушивающие заклинания не входит в мои привычки. Собственно, а что я ожидала? Что он не догадается о моих магических фокусах в его же доме? Все-таки Люциус Малфой — первоклассный волшебник, поэтому, не видя смысла отнекиваться, пояснила: — Боялась, что вы не захотите убивать своего сына при свидетелях, — и, уже перед тем как скрыться за ранее указанной дверью, решила-таки добавить: — поздравляю, мистер Малфой, вы стали на один шаг дальше от поездки в Азкабан. — За то, что не убил собственного сына? — За то, что проявили, как мне казалось, несвойственную вам человечность, — после чего захлопываю дверь прежде, чем до меня доходит смысл сказанного: я снова позволила себе глупость. Черт, Вивиан, до чего же ты несдержанная!