(по)пытка

— Вы так считаете? — как можно спокойнее ответила я, параллельно возвращая себя к реальности: то, что он подошел — еще ничего не значит. Как и комплимент — обыденная вежливость. Так ведь? — Как по мне, наряд выдался несколько повседневным. На секунду Салли одарила меня озадаченным взглядом, намекая на мою неадекватность, а после, кивнув, ретировалась в сторону, поближе к закускам. Вот только отчего-то ее фигура то и дело стояла полубоком, поправляя серьгу-гвоздик — очередное нововведение магического мира: чтобы каждый раз не привлекать волшебной палочкой лишние взгляды, на прилавках магического мира появились украшения уже оснащенные улучшением одного из органов чувств. То, что на Салли позволяет слышать разговоры на дальних расстояниях без дополнительных телодвижений — достаточно лишь прижать аксессуар плотнее к уху, и оно начинает вырабатывать специальное зелье: не имеет цвета, вкуса, запаха и совершенно безопасно для использования. Вот только телодвижения подруги настолько очевидны, что ее уход в сторону и вовсе непонятен: могла бы уже и рядом постоять, чего уж там. — Из повседневного здесь разве что общество змей, милая Вивиан, — с долей иронии ответил Люциус, явно намекая на то, что как-то уж слишком много слизеринцев появилось в моей жизни за пару дней. И все проблемные. И он, обогнув меня за два шага, оказался в опасной близости прямо передо мной: глаза в глаза. Крепче обхватив наконечник трости, которая и без того отчего-то была близка к моим полуоголенному бедру, а теперь и вовсе казалось, сделай я глубокий вдох, мы соприкоснемся. Змея, до этого мирно покоившаяся под подолом платья, оживилась.будто бы почувствовав родственную душу: приподняла голову, с интересом разглядывая наконечник трости Малфоя-старшего, а после и его самого. Довольно сощурившись, если змеи вообще на такое способны, вернулась на место. Вот уж где тандем. — Кажется, вы ей понравились. — Очаровательное создание, — спокойно ответил Люциус, задержав взгляд на по-прежнему полуоголенном бедре, на котором и покоилась змея, — как и его обладательница. — Благодарю, Люциус, — отвечаю в тон, хотя где-то внутри меня маленькая Вивиан пищит от радости: ей сделал комплимент кумир детства и дикой юности. Даже не так: он постоянно это делает. — Вы сегодня тоже прекрасно выглядите. — Рад слышать это из ваших уст, Вивиан. До чего же галантный злодей. Учтив. Когда это нужно, не переходит границ дозволенного, но после его слов, то и дело остается послевкусие желания перейти к чему-то большему. Переступить ту самую начертанную между нами грань, тем самым получив ответы на вопросы, которые так боязно озвучить вслух. Узнать, могут ли наши отношения без отношений перерасти на новый уровень? Привлекаю ли я его на самом деле или это все манера речи и богатое воображение с моей стороны? — Дамы и господа, прошу пройти в зал, наш аукцион скоро начнется! — торжественно объявил мужчина-организатор, после чего двери распахнулись, открывая вид на новое помещение: приглушенный свет, еле слышимая музыка, доносящаяся из оркестровой ямы, что у самой сцены — главного освещенного места. Оно и логично: нужно максимально сосредоточить взгляд посетителя, чтобы он не отвлекался на посторонних. Хотя с этим, по всей видимости, ожидаются сложности, именуемые Люциусом — на него то и дело косились люди, перешептывались и явно старались запомнить как можно больше деталей, чтобы после рассказать об этом знакомым, а те уже расскажут кому-то еще, приукрасив парой лов и так по накатанной. Мир магов моментами ничем не отличается от обычного: здесь, как и там, обожают сплетничать. Но Малфой-старший держался уверенно, будто бы это не он был частью Пожирателей и будто бы не его дело взято под особый контроль Министерством. Он как и всегда держит спину прямо, а змеевидная трость ничуть не портит образ бравого аристократа. Чистота крови, как говорится, на лицо, хоть и звучит это несколько мерзко. Однако именно это идеально может описать статную фигуру Люциуса, которая, несмотря на шаткое положение, продолжает выделяться своей безупречностью даже в обществе аристократов и высокопоставленных лиц. Обращал ли он внимание на взгляды? Нет, ведь сам он целиком и полностью поглощен общением со мной: глаза в глаза, прикосновение к прикосновению. И такое внимание определенно в моем вкусе. Как и всецело Люциус. — Вивиан, не составите мне компанию на аукционе? Ваша подруга, разумеется, также может присоединиться. Послышался звон тарелок: Салли чуть не уронила одну из стоящих на столе фарфоровых горок с фруктами. Я, признаться честно, и вовсе на секунду забыла, что такое дышать. Это что же получается: сам Люциус Малфой пригласил меня (и Салли) составить ему компанию на аукционе? Провести время? Вдвоем (и Салли)? — Ну разумеется мы согласны, — подруга моментально появилась возле нас, даже не заботясь о том, что только что признала факт подслушивания. Хотя, думается мне, что это и без того был очевидный факт для всех нас. Люциус определенно не тот человек, сумевший пропустить такое, — здравствуйте, Салли Никлокс, — после чего подруга доброжелательно помахала рукой. Сама непосредственность, что сказать. — Рад знакомству, мисс Никлокс, — сдержанно ответил Люциус, без какого-либо намека на открытую неприязнь. Возможно по той причине, что Никлокс — фамилия пусть и не шибко знаменитая, однако периодически мелькает в новостных сводках и сплетнях прохожих: творческая семья, где мать — Линда — художница, чьи картины, в большинстве своем, выкупают для закрытых вечеринок и сходок ценителей обнаженного искусства, а отец — Кристофер — гитарист местной рок-группы. Семья у Салли классная и, несмотря на внешнюю взбалмошность и инфантильность, очень дружные и понимающие друг друга люди, поддерживающие любые начинания и особенности каждого из членов семьи. По мнению Люциуса, если человек из чистокровной семьи, это не такой уж и плохой человек. Поэтому за их взаимодействия на сегодняшнем вечере можно быть спокойной: два чистокровных волшебника, не думаю, что Малфою-старшему отчего-то захочется запустить в нее смертельное заклинание. Но лучше все-таки присматриваться. Несмотря на порядковые номера, выданные нам ранее, никто не стал возражать, что мы сели вместе: последний ряд, чуть возвышающийся над остальными, где сидения плотно прилегали друг к другу, чем-то напоминая кинотеатр. Хотя первые ряды были выполнены в несколько ином стиле: отдельные стулья, обитые, если верить смутному освещению, красным бархатом. Несмотря на места возле нас, люди, в большинстве своем, спешили занять места несколько поодаль от нас: не думаю, что расстояние их спасет, приди Люциус в ярость. Но да ладно, нам-то дышать будет проще. Хотя, право слово, я бы поспорила с последним. Салли села по левую руку от меня, а вот Люциус расположился с правой стороны: там, где по стечению обстоятельств, был разрез платья. И вот, стоило мне присесть, как и без того оголенное бедро приобрело сочные очертания, а змейка игриво поблескивала глазами, поглядывая на уже полюбившегося ей мужчину. Не сказать, что я как-то комплектовала по поводу фигуры или славилась стеснением, но когда с тобой — ходячий секс — знаете, в голову начинают лезть разные мысли. Особенно когда ты светишь оголенной частью тела, а руки Люциуса предательски близко. Его пальцы, скользящие по бедру, как он медленно проводит выше, а после, слегка сжав, отпускают. И так раз за разом дразня мое самообладание. Чтобы я, не выдержав, схватила его за руку и прижала к бедру, взяла инициативу на себя. Его насмешливый взгляд на мне, его пальцы, сжимающие меня, его тело, так жаждущее мое. От неожиданных мыслей, занесших меня куда-то явно не туда, в горле пересохло, а к щекам подступил легкий румянец, благо стоящий перед нами небольшой столик с бокалами шампанского помог скрасить ситуацию. Пусть лучше думает, что я алкоголичка, чем помешанная на идее переспать с ним. Люциус, казалось, и вовсе не следил за происходящим возле: он с интересом листал каталог основных позиций, представленных на аукционе. Зато Салии подмечала каждое мое движение, стреляя многозначительными взглядами. — Вив, что, шальные мыслишки в голову лезут? — наклонившись как можно ближе, заговорщицки прошептала она. — Мне кажется, что все шоу еще впереди. — Ты это о чем? — О тебе и… — еле заметный кивок в сторону Малфоя-старшего, — если что, я всегда могу уйти за тарталетками в соседнем зале, они невероятные. — Салли! — шикнула я, явно намекая, что подобные разговоры, когда Люциус сидит на расстоянии вытянутой руки, лучше не начинать. — Боюсь вас разочаровать, мисс, но еды на выходе уже не будет, — учтиво подытожил Малфой, все также листая аукционный каталог, — но после пятнадцатого лота будет перерыв: там-то снова вынесут закуски. Вот черт, готова провалиться под землю: он все слышал! Решаюсь взглянуть на Люциуса, в надежде рассмотреть выражение его лица. Прочитать что-то и наконец-таки понять, что же там, в его голове. Какие мысли его посещают, когда наши взгляды пересекаются? Просто учтив ли он со мной или в этом что-то есть? Или это все ради выгоды, чтобы спасти собственную жизнь и не отправиться в Азкабан без возможности на возвращение? Но ответов на не озвученные вопросы так и не последовало: он по-прежнему смотрел на каталог, представленных на сегодняшнем аукционе артефактов и, кажется, и вовсе ничего не замечал вокруг. С другой стороны, Люциус никак не воспротивился сказанному, может, он расслышал только ту часть про еду? Вот только исход от этого один: мысли никуда не делись, я по-прежнему хочу ощутить его прикосновения на бедрах. Дальше вечер протекал и вовсе размеренно-спокойно: лот сменялся один за другим, а стартовая цена от экспоната к экспонату становилась все выше и выше. Ясное дело, что ни я ни Салли не могли себе позволить что-то из представленного, да и, признаться честно, особого восторга это не вызывало: какие-то полуживые книги с перемазанными чернилами страницами, гадательные полуразбитые шары — быть может, что это все ценно и невероятно, но нас, людей непросвещенных, это не завлекало. Поэтому, лота так после девятого, также начала задумываться о предстоящем перерыве: еда и повод размять ноги. Скуку разбавляла Салли, вставляющая пару едких фраз касательно происходящего вокруг, да и сама по себе компания Малфоя-старшего постепенно переставала казаться такой волнительной. Тело привыкало к миллиметровым соприкосновениям рук, а сам образ недосягаемого злодея приобретал очертания реальности. Но лоте между одиннадцатым и двенадцатым Люциус, как мне показалось, поспал: по крайней мере веки его были плотно сомкнуты, хотя правая рука по-прежнему мертвой хваткой сжимала трость. Возможно, он просто устал или задумался, а может, просто так сложились обстоятельства — не знаю, но стоило мне немного привстать, дабы дотянуться до очередного бокала на столе, как он сразу же «проснулся». — Я не ухожу, — просто в горле пересохло, — и, вернувшись в привычную позу, отпила немного, — сегодня не пьете? — Не хочу лишать вас этого удовольствия, — было мне ответом. Не поняла, это он сейчас намекнул, что я много пью? Или что? — Кто-то из нас должен оставаться трезвым, иначе может случиться непоправимое. — К примеру? — развернувшись к Люциусу, спрашиваю, смотря прямо в глаза: кажется, алкоголь все-таки начинает действовать, иначе как объяснить начинающую бурлить по венам смелость. Или глупость — итоговое решение приму уже после того, как эта ситуация к чему-то да приведет. — Боитесь не удержаться от чего-то? — Признаться честно, одна мысль никак не дает мне покоя, — начал Люциус, смотря прямо в глаза. И этого достаточно, чтобы раствориться в наслаждении. Этот возвышающийся надо мной силуэт, колкий взгляд без намека на холод и плотно сомкнутые губы, а еще идеальные волосы, спадающие с плеч: пару прядей выбилось и вот-вот коснуться по-прежнему оголенного бедра, которое я никак не могу прикрыть в силу нехватки ткани. Да и не хочется, если так разобраться. — И в самом деле? — театрально удивляюсь, намеренно показываю неискренность эмоции. Наклоняюсь к Люциусу, в надежде дотянуться до уха, но все, что получается — это без миллиметра примкнуть к его шее и прошептать: — Поделитесь столь сокровенными мыслями? Лот номер тринадцать. Фарфоровый корсет цвета Слизерин. — Я бы хотел увидеть вас в этом лоте, Вивиан. Позволите его выкупить мне? — Только в том случае, если вы присмотритесь еще и к пятнадцатому номеру. Лот номер пятнадцать. Темный артефакт: змеиный укус. — Вивиан, а вы знаете толк в искушениях, — после чего его рука будто бы невзначай коснулась бедра. Несмотря на то, что Люциус предпочитает змей, кожа у него теплая, я бы сказала горячая, — прошу прощения, — но вместо того, чтобы вернуть прежнюю дистанцию между нами, положил руку в миллиметре от бедра. — Как и вы, Люциус, — и, придвинувшись ближе, сокращаю дистанцию до точки невозврата: его рука касается бедра, мы ощущаем тепло друг друга и никто из нас не спешит отстраниться. Малфой буднично поднимает табличку с номером, вступая в игру, а я же довольная сижу рядом, предвкушая завтрашние сплетни. Люциус Малфой покупает корсет для своей новой спутницы-психолога: подкуп или любовь? Но с этим будем разбираться завтра, а сегодня у меня на очереди развлечение и удовлетворение собственных потребностей: хочу чувствовать превосходство и вседозволенность. А еще отчего-то от такого, казалось бы, невинного прикосновения, стало очень жарко. Что же будет, когда очередь дойдет до пятнадцатого лота: темные артефакты — такая щепетильная тема. Люди, возможно, ожидают, что Люциус не осмелится побороться за право владеть такой вещью, вот только не на того напали: это только начало на пути к восстановлению былой славы Малфоя-старшего. Он не только артефакт купит, но и невесткой-полукровкой обзаведется, только то, что он об этом еще не знает — к лучшему.