Утерянное ниндзюцу

Идеально выглаженный белоснежный халат. Розовые волосы, стянутые в высокий хвост. Сакура спешила на ночную смену. Ей нравилось быть врачом, помогать людям, видеть их улыбки, когда им становится лучше. Она стремилась быть идеальным врачом для каждого, кто попадает к ней, чтобы отвлечься от того факта, что она ужасный врач для себя самой. Незаметно для коллег, снующих по коридору, Сакура проглотила таблетку от боли. Иногда ее мучили головные боли. Боли в зубах. В суставах и животе. Она прошла полное обследование у Цунаде, главного врача больницы. Причем дважды. И лучший медик города ничего не смогла найти. Объективно Сакура совершенно здорова. Прежде чем поужинать перед сменой, она трижды помыла руки антибактериальным мылом. В контейнере только здоровая еда. Сегодня на ужин овощной салат с рисом и куриным яйцом. В столовую зашла Ино Яманака, подруга Сакуры еще со времён ординатуры. Блондинка подошла к Сакуре, накрутила кончик длинных белых волос на палец и поднесла его к глазу Харуно, театрально взманув им под ее нижним веком. — Белочка, не хнычь, — игриво сказала Ино и составила Сакуре компанию. Она села напротив подруги и подперла узкий подбородок наманикюренной ладонью. — Еще раз увижу твое грустное личико, скажу санитаркам, куда девается спирт и другие антисептики. — Не смей, — проскрежетала Сакура. — И вообще, я имею право на грусть. — Ладно, ты права, но знаешь, я волнуюсь за тебя, — сочувствующе сказала Ино. — Я желаю тебе всего наилучшего, всегда так было, и мне больно смотреть на то, как ты увядаешь на глазах. — Я в порядке, правда. — Да? Посмотри на свои руки. Сакура посмотрела на иссохшую кожу рук на костяшках. Покровы покраснели и покрылись многочисленными ранками. — Надеюсь, ты еще не окончательно свихнулась и не моешь руки хлоркой, — пошутила Ино, но тут же прикусила язык, увидев серьезное лицо Харуно. — Это было лишь однажды. И то только потому что перчатка лопнула во время операции, — оправдалась Сакура. — Мда. Вроде умная женщина, а невесть что творишь. Знаешь же, что это было бесполезным. — Знаю. Сакура панически боялась заболеть. И каждый день ныряла в гущу потенциально зараженных людей. На срочные операции привозят людей после несчастных случаев. Когда ее руки были чужой крови, она старалась не думать о том, что времени на то, чтобы сделать пациенту анализ крови, не было. Она ставила жизнь пациента превыше своих страхов. Как только Сакура проглотила последний кусок ужина, ее вызвали в операционную. Пока пациента везли к ней, ее быстро ввели в курс дела. Ножевое ранение в ногу. Состояние не критическое, но операцию нельзя откладывать. На операционном столе лежал мужчина непонятно какого возраста. Его лицо было залито кровью, а длинные черные волосы спутались и прилипли ко лбу. Рана выглядела плохо, но осмотрев ее и прощупав ткани, она поняла, что ничего серьезного. Сакура выдохнула и приступила к операции. Наложив последний шов с присущей ей ювелирной аккуратностью, она поспешила сбросить с себя всю запачканную форму и как следует вымыть руки и лицо, хоть на них не попало ни единой капли крови. Утренний обход начался с палаты ее ночного пациента, который уже должен был очнуться от наркоза, но этого не произошло. — Он не приходил в себя, — сказала медсестра Сакуре. — Анализы? — В норме, как ни странно. Он полностью здоров, не считая ранения. Где-то это Сакура уже слышала. За три года практики она редко встречала пациентов с болезнями, которые не имели явных причин. Особенно ей было больно видеть детей, умирающих от внезапно возникшей болезни. В подкорке таился ответ, но Сакура никак не могла до него добраться. Харуно взяла в руки карту пациента и убедилась в том, что с мужчиной все в порядке. За исключением того, что он до сих пор не очнулся. «Учиха Итачи», — мысленно произнесла Сакура и взглянула на пациента. С него смыли запекшуюся кровь, и она смогла рассмотреть его лицо. Выглядел он старше тридцати одного года, указанного в карте. Носослезные борозды, складки, залегшие меж бровей и множество других, но уже еле заметных мимических морщинок, выдающих не сколько возраст, сколько многолетнюю напряженность и усталость. Сакура проверила показатели на приборах, осмотрела рану под повязкой. Рана хорошо заживала, но сам пациент был вне зоны доступа. «Может, ему это и на пользу», — подумала Сакура и выпила утреннюю таблетку обезболивающего. Она уже собралась выходить из палаты, но ее пациент наконец очнулся и прохрипел что-то невнятное. Сакура все равно поняла его и протянула стакан воды. Итачи залпом осушил стакан и протянул его Харуно. Когда она потянулась за стаканом, он схватил ее руку и осмотрел потрескавшуюся кожу. — Что с руками? — все еще охрипшим голосом спросил Итачи. — Тут я ваш лечащий врач, — Сакура отдернула руку. — Как самочувствие? Пациент задумчиво посмотрел на забинтованное бедро. И потом поднял взгляд на Сакуру. — Хорошо, — ответил он, снова рассматривая бинт на ноге. — А ваше? — Если вы о моем самочувствии, то… — Сакура запнулась. Она старалась никому не лгать. — Я понял, — прервал ее поток мыслей Итачи и провалился мыслями куда-то вглубь себя. Впервые во время разговора с пациентом она чувствовала пациентом себя. Черные глаза Итачи не выражали ничего. Он просто смотрел на бинты и вряд ли даже о чем-то думал. Но тут Итачи внезапно сказал: — Вы знаете, что пациент созвучно с английским словом «patience», что означает «терпение»? Что терпит каждый из людей в этой палате, как думаете? — Боль, — дала очевидный ответ Сакура. — Нет. Мы все терпим самих себя, — философски изрек Итачи и посмотрел словно сквозь Сакуру. — Ладно, мне пора, рада, что вы очнулись, — Сакура поспешила удалиться из палаты. Отчего-то ей стало тяжело находиться тут.