Утерянное ниндзюцу

— Доброе утро, терпила, — поздоровалась Сакура. От медсестры она узнала, что Итачи отказывался от обезболивающих. — Спасибо за то, что зашили меня. Я в тот раз забыл поблагодарить, — сказал Итачи. — Жаль, что я не могу сделать то же самое для вас. — Что? Зачем? — удивленно спросила Сакура. Не каждый день пациенты сожалеют о том, что не могут ее прооперировать. Звучит как полный абсурд, еще учитывая то, что на ней ни единой царапины. Итачи смотрел на нее взглядом, полным сожаления, хотя жалеть и обхаживать тут надо его. Сакура пропустила тот момент, когда Итачи взял ее за руку. Бывало дело, когда к ней приставали пациенты. Пытались ущипнуть за бедро, так же хватали за руки, но при этом их не корежило так, будто их переехал поезд. Итачи зашипел от боли, его лоб покрыла испарина, глаза заслезились и покраснели. Он сам отпустил шокированную Сакуру и обессиленный откинулся на подушку. — Эта боль, которую ты терпишь. Теперь я знаю. И ты знаешь, — почти шепотом сказал Итачи. — Огромная рана, — он поднял руку и провел пальцем по воздуху, прочерчивая по Харуно линию от макушки до низа живота. Когда его палец остановился около промежности, Сакура смутилась и отошла от его койки. — Бред несете. Диагноз ставится по комплексной диагностике, наблюдениям… — возразила Харуно. — Я тоже раньше так думал. До того, как очнулся здесь. Щемящее чувство в груди Сакуры охватило ее, а боль в кистях рук усилилась настолько, что ее не заглушало даже принятое утром обезболивающее. Она должна провести две плановые операции, но ей придется работать сквозь боль. Обезболивающие вызывают заторможенность, что она может себе позволить только во время обходов, где не требуется предельная концентрация. Хотя Сакура понимала, что может что-то пропустить, не заметить, от чего восстановительный период пациента пройдет не так гладко, как ожидается. Вот такой идеальный врач, Сакура Харуно, который не может слезть с таблеток. Отбросив свой врожденный скептицизм, Сакура спросила Итачи: — Что ты видишь? То, что описал ей Итачи, повергло Сакуру в шок. В его глазах она была истерзана. Но не ее тело, а чакра, как он выразился. И судя по всему, Харуно была нежизнеспособна. — Как думаешь, сколько тебе осталось? — тревожно спросил Итачи, безуспешно пытаясь сделать вид, что он ни капли не переживает за нее. Сакуре было тяжело ответить на этот вопрос. Не хотелось признаваться себе в кошмаре наяву. Она чувствовала, что жизнь утекает, как песок сквозь пальцы, но полагала, что это пройдет. Но не проходило. — Мало. Итачи кивнул и окинул палату взглядом. — Ты отдаешь им слишком много. Они забирают твою жизнь, Сакура, — Итачи наблюдал за тонкими потоками чакры, которые шли от Харуно к пациентам, в том числе и к нему. Мощные потоки чакры вырывались из ее сердца, головы и живота, устремляясь в разные стороны. — Тебе срочно нужно домой. Неужели ее желание помочь пациентам было настолько сильным, что это разрушало ее саму? Сакура отказывалась в это верить. Не может быть такого, чтобы от благого дела человек страдал. Все должно быть наоборот по принципу бумеранга. Ее пациент был предельно серьезен, хоть и нес бред, достойный стен психиатрического отделения. Все же Сакура после завершения обхода попросила у Цунаде отгул. — Я убью этих людей, если проведу сегодня эти операции, — искренне сказала Сакура. — Мне бы самой не помешала помощь. Цунаде посмотрела на измотанную Харуно. Она ждала, когда полуживая тень девушки наконец-то сама придет и попросит об отдыхе. Когда Цунаде пыталась ее чуть ли не выгнать в отпуск, Харуно упиралась и клялась ей в том, что может работать. Цунаде достала из ящика стола давно заготовленный бланк заявления на отпуск и попросила Харуно расписаться под своим именем. — Не волнуйся, эти две операции я распределю между Ино Яманакой и Кабуто Якуши. А Учиху сегодня уже выписывают. Так что дел у тебя тут больше нет. — Спасибо, Цунаде, — Сакура поклонилась и вышла из кабинета главврача. Перед тем, как пойти домой, она все же решила напоследок навестить своего пациента. Итачи уже был полностью одет и расхаживал по палате на костылях, разминая немного одеревеневшие от отсутствия нагрузки ноги. Ворот его темно-синей футболки съехал на бок, открывая вид на ссадины и синяки на шее и ключицах, которые не особо отличались по цвету от одежды. Длинные волосы Итачи собраны в хвост, который едва заметно покачивался при каждом шаге. — Я ухожу в отпуск, — отчиталась перед ним Сакура так, будто он был ее учителем. — Хорошо, — Учиха слабо улыбнулся. — Но ты не убежишь от того, что обесточивает тебя по-крупному. Разберись с тем, что мучает разум, терзает сердце и скручивает живот. Это мой рецепт тебе. Итачи поковылял к выходу из больницы, а Харуно шла за ним, готовая оказать поддержку в любой момент. — Не надо меня пасти, я сам, — Итачи ускорил шаг. — Ладно, но, — Сакура достала из кармана свою визитку, — звони, если что-то понадобится. За тобой никто не пришел, и врач на связи тебе точно не помешает. Итачи молча взял визитку, спрятал ее в нагрудный карман футболки, и стал искать взглядом такси. Кое-как приспособившись, он присел на здоровую ногу и вплыл в салон автомобиля. Только после того, как он уехал, Сакура вызвала такси и себе.