С Валентино явно что-то не так. А если в жизни теледемона что-то не так, то это связано лишь с одним именем.
Тот, кто умеет танцевать шаманские ритуалы под звуки джаза; тот, кто бессовестно крадёт носки Вокса (точно не Варк); а ещё тот, чьё имя проскакивает в самых страшных проклятьях и иногда в постели (
не случайно).
Бемби. Конечно не тот милый пятнистый оленёнок, который своим видом одурманит даже кровожадного охотника, а скорее он и есть беспощадный охотник.
— Прив—
Шаткая дверь перед ним с глухим шлепком закрылась, если бы предприимчивый локоть теледемона не залез аккурат в щель между дверью и рамой.
— Слушай, принцесса, разве мы это уже не проходили? — отвлечённо раздаётся от повелителя. На эту наживку не стоило тратить время, ведь в эту дыру (во второй раз) он пришёл за одним красноволосым старпёром. — Я плохой, ты хорошая. Давай оставим всё это для дешёвого телесериала. Мне нужен Аластор.
— Я думал, дешёвые сериалы — это твоё клише, — вырывается где-то из-за спины Шарлотты, отчего та тихо пискнула и под напором руки Радио-демона, которая настойчиво легла на плечо блондинки и ощутимо сжала ткань пиджака, решила уйти, пока два оверлорда меряются
членами умением интеллигентно послать другого нахуй. — Я говорил принцессе не открывать дверь глупым продавцам, но видимо кое-кто слишком настойчив, не так ли?
Высокопарная улыбка, безумие в глазах, лёгкое поддрагивание ушей — Аластор был явно раздражён.
— О, но мне кажется мой товар может заинтересовать даже такую помойку как ты. Свежие, вымощенные чистой злобой, местью и жаждой крови, пиздюли высшего качества! И только сегодня скидка один плюс один, тебе повезло, Ал! — весело вещает теледемон, карикатурно размахивая руками для пущей убедительности. — Но к счастью для тебя и к сожалению для меня это недоразумение можно легко исправить, если ты, блять, вернёшь всё как было.
У Радио-демона от таких речей уши не то что вянут, а при всём желании хозяина хотят отвалиться и никогда больше не слышать этого напыщенного индюка. Аластор открывает рот, дабы выразить всю свою недоумённость по этому поводу и сказать, что понятия не имеет, о чём говорит его безалаберный враг. Но Вокс видимо всё и так понял и оскалился, нетерпеливо топая ногой.
— Даже, блять, не притворяйся дурачком.
Я всё знаю.
Брови Аластора поднимаются вверх, а глаза смотрят на врага с абсолютным лукавством, которое Радио-демон не видел смысла скрывать. Из микрофона доносится шипящее хихиканье.
— Тогда ты полнейший идиот, раз думаешь, что я откажусь от своей любимой игрушки, — рубиновые глаза довольно щурятся, а каскад жёлтых зубов изгибается от коварства.
— Ты о чём? — спрашивает соперник, осознавая, что наткнулся на какой-то другой подводный камень собеседника.
— О вольте, разумеется.
— Разве не ты заколдовал Валентино, чтобы он влюбился в меня? — неверяще спрашивает Вокс. Аластор смеётся
— Во-первых, Вокс, я не колдун и не волшебник, а во-вторых, моя магия работает только во имя крови, — объясняет Радио-демон, вертя в руках микрофон, но призадумавшись выдаёт очень дельную мысль, — но припоминаю что на моём последнем эфире, какая-то демонесса спрашивала о том, как сварить
любовное зелье.
Вельвет. Определённо точно это была Вельвет.
— А ты бываешь полезен, хламина.
— Всегда пожалуйста, переоценённая пустышка.
Аластор дружелюбно вытягивает руку в знак вежливости, и теледемон почти пожимает её, но в последний момент отдёргивает с наглой ухмылкой.
— Я не поведусь на твои фокусы, Ал.
— Какая жалость.
***
Вокс в нерешительности стоит у двери (
огромной двери, нужно отметить) и чувствует себя совершенно неудобно из-за того, что не может банально постучаться. Что выглядит ещё более смехотворно, ведь сбоку входа висела камера, которая явно уловила его движения и возвестила хозяина дома о чужом присутствии. Теледемону всерьёз кажется, что даже здесь, на улице, он ловит мечтательный выдох Валентино при виде его изображения.
Поэтому оверлорд сжимает колбу с противоядием, которую благополучно отдала Вельвет (опустим грязные подробности всех тех пыток, которые заставили её отдать элексир) крепче, и тихо, затем довольно грубо, подстать своей манере,
долбит стучит в дверь. Та, в свою очередь, открывается
мгновенно, выдавая ну очень счастливого мотылька, который от радости чуть не захлопал. Вокс от такой реакции хотел провалиться сквозь землю и, желательно, остаться там, пока поведение сутенёра не станет нормальным.
— Ты пришёл, — глупо,
застенчиво, начинает мотылёк с лёгкой улыбкой.
— Охренеть ты догадливый, — язвит ведущий и вздрагивает от смазливого голоска, оттряхивая свой костюм, словно слова, нет,
тон Валентино был заразной болезнью, которую Вокс никак уж не хотел подцепить.
— Кхем, я войду? — неловко спрашивает теледемон, когда пауза между ними изрядно затянулась и превратилась в тягучую вечность из противоречивых чувств.
— Чёрт, да конечно! — безмятежное лицо сутенёра дрогнуло от волнения, брови сочувственно опустились, а глаза нехотя перестали нахально раздевать гостя взглядом. Валентино отошёл в сторону и впустил приятеля в дом. — Я не ожидал, что ты придёшь так скоро, поэтому не успел всё подготовить, извини.
Вокс слушал вполоборота эти бессмысленные речи, пока перекладывал заветный флакон из пиджака в карман брюк. Порно магнат тут же плавно снимает с Вокса пиджак и аккуратно вешает на плечики, в то время как повелитель СМИ тихо присвистывает от того, насколько дряблым стал его друг.
— Закончил со своими важными делами,
любимый? — любовно воркует сутенёр, поворачиваясь к возлюбленному, у которого в данный момент не только дыхание спёрло, но и материнская плата слетела к хуям собачьим. Валентино в замешательстве выгибает бровь и подходит к теледемону достаточно близко, чтобы
сердце желудок того скрутило так, что кажется, единственной радостной мыслью повелителя стала идея облевать собеседника.
— Я? Да… н-наверно да, — нервно усмехается Вокс и неосознанно лезет в карман и, нащупав флакон, облегчённо выдыхает. Почему-то его не покидала мысль, что ничего не сработает. Вельвет могла бы его обмануть на радость себе, притаиться где-то в углу и еле сдерживать ехидное хихиканье, видя как его многолетняя дружба с Валентино рушится из-за грёбаной любви. Вокс не настолько идиот, чтобы просто смотреть и ничего не делать, он просто обязан спасти
те отношения, которые у них были. Спасти ту грубоватую, полную иронии и сарказма, дружбу с преданностью, выточенную годами боёв и саботажей. — Принеси мне выпить, сегодня был чертовски тяжёлый день.
— Всё, чтобы сделать мою маленькую
принцессу счастливой.
Валентино излишне низко кланяется и уходит на кухню, беззвучно приглашая ведущего в гостиную. Повелитель стоит как вкопанный спустя секунду и со страхом осознаёт, что тело стало таким далёким и чужим, словно и вовсе ему не принадлежало. Вокс решительно отбрасывает наваждение и небрежно падает на диван, ставя ноги на кофейный столик, чем всегда бесил мотылька, и хозяйски разводит руки, опираясь на спинку мебели. Теледемон не замечает, как начинает беспокойно, нетерпеливо, стучать пальцами по обивке.
— А вот и я! — весело восклицает сутенёр, выходя с подносом, на котором стояла открытая бутылка с дорогим коньяком и одна рюмка. Одна, мать твою. Вокс раскрывает глаза от удивления, в горле внезапно всё пересыхает от осознания, что его коварный план так очевидно раскрыли, но за весьма
дружелюбным оскалом Вокса такая реакция умело скрывается за напускным раздражением.
— Ты не будешь пить? — интересуется теледемон, показывая пальцем на поднос.
— Разумеется нет. Не хочу, чтобы алкоголь заполонил мне разум. Хочу каждую частичку своего времени отдать тебе, — открыто флиртует сутенёр, озорно подмигивая, и отдаёт рюмку с горячим напитком.
Повелитель несколько секунд вертит ёмкость, обдумывая последствия этого действия. С одной стороны, он чертовски устал, раздражён и напряжён, чтобы так легкомысленно отбросить средство расслабления, но с другой… Валентино плюс алкоголь — не есть хорошо для его задницы. Впрочем,
этот Валентино явно не собирался его спаивать и уж тем более насиловать.
Это вообще не может называться Валентино.
— Почему ты не пьёшь? Я сделал что-то не так? — разочарованно спрашивает мотылёк, усики прижались к голове, а глаза смотрели на партнёра то ли с упрёком, то ли с обидой, но это заставило Вокса почти мгновенно выпить содержимое.
Вокс чересчур громко сглатывает (или это из-за напряжённой тишины?), решительно возвращает рюмку обратно и пытается смириться с помутнением и головокружением в голове. Всё-таки градус был хорош. Тело непроизвольно расслабляется, а это глупое волнение начинало медленно затухать, отчего теледемон довольно легко,
развязно улыбнулся.
Валентино заметил. Улыбнулся уж слишком по-доброму и покраснел, отворачивая голову.
— У тебя ужасно милая улыбка, Ву, — робко подмечает Валентино, и Вокс нехотя краснеет от комплимента.
Это нормальная реакция, убеждает себя Вокс,
ничего стыдливого. Ему нравится хвала и любовь почитателей. Нравится слава и внимание. И сейчас Валентино готов был дать это всё ему на тарелочке с голубой каёмочкой, стоит только ему подать знак, как мотылёк забросает его жгучей похвалой, горячими фразами о любви и страстными обещаниями лучшей жизни. Слишком
жарко для теледемона. Слишком
чувственно. Слишком опасно для его мягкого полуорганического сердца, в котором кое-как уместился Варк. Для Валентино там места нет.
Чёрт возьми, перестань об этом думать!
Мотылёк галантно теребит его галстук, попутно массируя шею, пальцы нагло скользят по чувствительной зоне между стыком головы и шеи. Вокс проклинает себя за то, что исполняет почти покорный вдох и теряется в нахлынувших ощущениях. Порно магнат плавно спускает красную ткань с воротника и занимается тем, чтобы получить прямой контакт с кожей любовника. Первые пуговицы ловко расстёгиваются тонкими пальцами, пока губы играют на стекле монитора.
Размеренное дыхание теледемона внезапно решило дать сбой, а система перегреться.
Жарко. Не от привычной похоти, а от нежности, с которой Вал водил по экрану своими губами, словно он был самой драгоценной куклой, которая от одного грубого взгляда могла разбиться.
— Вал, — предостерегает Вокс и упирается руками в широкие плечи.
Сутенёр улыбается так ярко, что теледемон боится растаять, как дешёвое мороженое на июльской жаре. Мотылёк утыкается губами в шею партнёра и начинает оставлять мелкие поцелуи, между которыми так или иначе проскальзывали «красивый», «великолепный», «сладкий», «милый» и другие слова, взятые из лексикона главных героев адских новелл.
Не то чтобы Воксу в глубине души не нравилось.
Порно магнат берёт партнёра не за задницу, а за бёдра; не пошло, а надёжно держит его в своих руках, прижимая к своей груди. Вокс инстинктивно стремится почувствовать тепло и мягкость пушка на ключицах того, а потому ловко перебирает мех пальцами и ворошит его.
Теледемон удивлённо ахает, когда мотылёк поднимает его с дивана и несёт в спальню, и дёргает за пушок достаточно сильно, чтобы Валентино зашипел и прикусил покрасневшую от ласк кожу.
— Отцепись, грёбаный клещ, — недовольно ворчит повелитель, пытаясь вырываться. Он надеется, что имитация протеста выглядит весьма натурально. Вокс обхватывает ногами талию сутенёра, чтобы не упасть и натыкается на полу язвительный комментарий:
— Ну и кто из нас клещ, а?
— Только потому что ты можешь меня уронить, — неумело оправдывается Вокс, сцепляя ноги удобнее.
— Ты прекрасно знаешь, что в моих руках ты в безопасности, — отвечает мотылёк и для доказательства прижимает любовника к себе сильнее. Вокс хочет ответить. Хочет съязвить и плюнуть ядом ему прямо в доверчиво распахнутые глаза, чтобы тот не думал, что Вокс действительно ценил его.
И, конечно, доверял.
— Просто, блять, заткнись, — сдаётся ведущий и дёргает бёдрами, чтобы
растереть то, что между ними. Они оба стонут и прижимаются лбами. Вокс закрывает глаза и позволяет лёгкому возбуждению пробежаться по всему телу.
В этот момент что-то преимущественно стеклянное падает на пол. Демоны глупо, отрешённо уставились на флакон. Валентино смотрел с недоумением, а вот другой оверлорд застыл в оглушающем
понимании.
— Что это? — озадаченно спрашивает Валентино, переводя взгляд с Вокса на стеклянку.
— Это…
Ничего,
существенного.
Продолжай идти в спальню и ласкать меня.
Он собрался с мыслями и весьма недвусмысленно дал понять, чтобы его отпустили. Сутенёр аккуратно ставит ведущего на пол и отстраняется с невысказанной просьбой объяснениях. Вокс поднимает элексир и подносит Валентино на раскрытой ладони.
—… противоядие. Вельвет опоила тебя любовным зельем, и поэтому ты ведёшь себя так, будто любишь меня, — объясняет Вокс и внимательно смотрит, как брови мотылька огорчённо опускаются вниз. Теледемон на секунду теряется, прежде чем усмехнуться, — не могу поверить, что я чуть не повёлся на всю эту хрень.
— Этого не может быть! Никакое зелье не может привить настоящие чувства, — спорит сутенёр, уверенность в его глазах крошится как песочное печенье и теряется где-то в глубине. — Просто послушай!
С этими словами оверлорд берёт руку любовника и прижимает к груди (для этого пришлось наклониться, но ладно). Вокс вырывается, как может, всем существом желая не сосредоточиваться на
ту-ту-ту-ту, которое отбивает сердце мотылька. Он игнорирует, что его собственное сердце бешенно бьётся от…
— Плевать! Пей, иначе я свяжу тебя и заставлю делать это насильно! Эти глупые чувства тебе ни к чему! — возражает ведущий, отцепляясь от его груди и ловя на себе решительный взгляд. — Повелители не чувствуют слабости. Ты должен это знать.
— Вот именно, Вокс! Это рутинная жизнь мне порядком надоела. А ты даришь мне эмоции! Я, блять, никогда не чувствовал себя таким счастливым! И ты хочешь лишить меня этого?
— О, дьявол! Не делай из этого драму, Вал! Не будь наивен, ты прекрасно знаешь, что я
никогда не отвечу тебе взаимностью! Твоя любовь заранее обречена на страдание. Так что просто пей и не еби мне мозги.
Валентино оскорблённо ахает и падает на диван, сжимая голову верхними руками в истерике.
— Лучше горькая правда чем сладкая ложь. Пусть мы будем настоящими друзьями чем смазливыми любовниками, правда? — дружески (или сочувственно?) похлопывая сутенёра по плечу, спрашивает ведущий. Валентино вздрагивает от прикосновения, но ещё несколько секунд сидит тихо и без движения.
— Ладно. Но только за поцелуй, — серьёзно предлагает моль.
— Ты что не слышал?
Я не люблю тебя.
— Я не прошу о взаимности. Только поцелуй, — уточняет порно магнат и резким движением толкает теледемона к себе на колени. — Потом я выпью твоё зелье.
— Подавись, — демон открывает рот и грубо толкает язык в другой, ни капли не церемонясь. Чем быстрее он отстреляется, тем быстрее вернёт
Валентино. Но вот сам мотылёк так не считал, медленно лаская инородный предмет. Верхние руки сутенёра ложатся на края монитора, поглаживая, пока нижние ласково трут поясницу. Напор Вокса при этом отчего-то стихает. Повелитель хочет отстраниться именно в тот момент, когда партнёр берёт инициативу на себя. Нежно проходится по нёбу или
что там у него во рту и чувственно играется с его языком. Теледемон протестующе мычит.
Никакой грубости. Никакой похоти. Только эти блядские чувства, которые, кажется вместе со слюной мотылька проникают сразу в кровь, странным образом
насыщая его душу чем-то родным.
Валентино держит его недолго, заканчивая поцелуй характерным чмоканьем. Ведущий отводит взгляд, стирая общую слюну и этот долбаный румянец со своего экрана.
Вокс не обращает внимание на быстрый стук в груди; на то, что каждая частица тела полыхает в необычном несексуальном возбуждении; на то, что люстра над ними грозилась взорваться от переизбытка электричества.
Вот и докатились.
— Пей.
— Тебе не понравилось?
— Ты, блять, обещал.
Валентино нервно поджимает губы и ещё несколько мгновений ждёт в лице Вокса хоть какие-то изменения, но не находя ничего, кроме
смущённого волнения, выпивает содержимое флакона.
Наконец-
то кошмар закончился.
***
Вокса мучает бессоница. Он весь изворочался в кровати. Ему никак не спалось. Наверное, из-за испытанного стресса.
Кто бы мог подумать, что Валентино умеет любить, ха-ха? Какая череда глупых совпадений. Глупое зелье. Глупая Вельвет.
Глупый Валентино.
Ему нужно перестать о нём думать. Вокс решительно переворачивается набок, опираясь головой о подушку, жмурится и вспоминает тупой способ заснуть — счёт овец или что-то в этом роде. Но даже сейчас это кажется просто гениальной идеей.
Овцы в его представлении почему-то чёрно-белые, словно подкладка у пальто Вален…
Нет.
Плохая идея. Он снова переворачивается.
Могло ли зелье быть заразным? Мог ли он тоже подхватить эту заразу из-за этого поцелуя? Вокс крупно вздрагивает, словно просыпается от кошмара, и садится на кровати с чертовски серьёзным видом. Пальцы касаются стекла, будто на нём остались хоть какие-то доказательства. В своём смятении он не понимает, что уже пять минут трёт
то место и криво лыбится как идиот.
Это немного странно. Но точно не значит, что он влюблён. Просто не хочет, чтобы слюна Валентино осталась на его мониторе. Ну вот.
Теперь он ещё и покраснел.
Поздравь себя, великий и ужасный, ты, блядь,
влюблён.
Вокс раздражённо бьёт по кровати кулаком и тихо ругается. Проклинает мотылька и себя заодно. Варк, мирно спавший у постели, вдруг подскакивает к хозяину с напуганно-любопытным видом.
Следующим же утром он пойдёт к Вельвет за противоядием, а пока… кажется, он понимает, о чём говорил мотылёк. Ему так светло и хорошо, что хочется петь, как диснеевская принцесса. Чувства греют его сердце, тело и разум. Может быть, он
счастлив, он не может разобраться в ворохе эмоций и уж точно в этом не признается.
—
Ну я и влип, приятель, — мягко смеётся теледемон, поглаживая питомца.
