***
-… это катойконим, агент Уокер. — Что? — Это… локальное название данной… данных людей. Заковиане — катойконим. Барнс хмыкнул, не отрываясь от прицела. Земо, сидящий в позе скучающего туриста занял позицию прямо в центре площади. Он, словно нехотя, поглядывал по сторонам, неторопливо покуривал сигарету и слишком демонстративно получал удовольствие от солнечного дня. Джеймс всерьез стал подозревать, что помехи на линии вовсе не помехи, а скрип зубов Джона, недовольного этим фактом. А так же насильным филологическим экскурсом. — Какая красотка, — восхитился Уилсон на втором канале. — Какие… волосы. Гляньте, вон, у фонтана, в красном. — Там из натурального — только футболка из хлопка, — хмыкнул Гельмут, оборачиваясь. Затянувшись, он прищурился. — Мне кажется, если вы все-таки наберетесь смелости и напишете той валькирии из Доры Милаж… — Твоего совета никто не спрашивал. Баки, скажи, красотка! — Да, Баки, красотка? — ехидно поинтересовался Земо. — Баки красотка, — согласился Джеймс, который был занят разглядыванием противоположной крыши, и фыркнул. — Хорош бубнить в эфире. А то на связь опять выйдет Уокер. — Вместо того, чтобы выйти в окно, — буркнул Сэм и отключился. — Сурово, но метко, — согласился с ним барон. Шел уже третий час засады, площадь пустела, информатор не появлялся. Докурив, Гельмут аккуратно затушил окурок о стоящую рядом урну. Барнс следил за приближающейся стайкой школьниц с целой горой парящих шаров. — Эй, Земо, ты уверен, что этот информатор будет сегодня? — Эй, Джеймс. По хребту Барнса пробежала целая армия мурашек. Взгляд вернулся на Гельмута, выпрямившегося на лавочке. Он смотрел чётко ему в прицел. — Гельмут не взду… — Пока, Джеймс. Хохочущие девчушки закрыли обзор, и пока Барнс холодеющими пальцами настраивал дальность, он уже пропал. — Да что б вы сдохли все трое, — резюмировал Уокер, щелкнув в эфире. — Я отдам вас под трибунал.***
— А ты что думал? Что вы теперь друзьяшки? А, Барнс? Показывай свою половинку сердечка, или что вы там, соулмэйты, носите на груди в знак вечной дружбы? Барнс пялился в стену, отстраненно поражаясь той сосущей пустоте, которая завладела им. Он ведь не верил Земо, он знал, что тот сладкоустая гадюка и манипулятор. Повелся на трогательные карие глаза? На тщательно разыгранную симпатию? На отзывчивое, горячее тело? -… сволочи! Уокер вымелся в привычной манере, продолжая орать, судя по удаляющемуся шуму, но не убавляющейся громкости. — Как же сложно выносить его потоки сознания, — тяжело вздохнул Сэм, мрачно разглядывая рапорт. — Да какой там поток, — поморщился Барнс. — Так, ил и пара камушков. — Как Земо умудрился построить своих людей, если круглосуточно был с нами? — Сэм скорее разговаривал сам с собой, чем с Барнсом. — Боже, Джеймс, сделай лицо попроще. Мы уже ловили его и еще раз поймаем. Прекрати страдать, иначе всю комнату придется консервировать под саркофаг, чтобы не выпускать весь этот глум. — Мне надо подумать. Встав, он хлопнул друга по плечу и пошел к себе в комнатку. Затрапезный отель, очередная конспирация, пустая, несвежая кровать. Одиночество. Все как всегда. Ура, постоянство. Его психолог был бы рад.***
Через два дня пришли документы от Земо, которых с лихвой хватило тут же раздувшему грудь Уокеру для поимки остатков террористов. Он унесся повышать свою самооценку и возможно компенсировать что-то в штанах. Сэм отправился на разборки с недобитками «Флагов», а Барнс… Барнс просто валялся, смотрел телик и попивал Колу в промышленных масштабах. Его, конечно, реабилитировали, но приказали греть жопу в тылу и не соваться под грозные очи начальства. Собственные очи хотелось выдавить к херам, так как перед ними то и дело вставал ехидно скалящийся Земо. «Пока, Джеймс». Секс, и ничего больше, какого черта ты распустил нюни, Барнс?! Ты снайпер, ты выживальщик, ты неудачник в личных делах. Все от тебя линяют, смирись. Смирись и перестань так привыкать к людям, размазня. Тряпка. Наивный кусок дерьма. Тебе уже сто пятьдесят лет. Ты что, думал, что по окончанию задания вы с Гельмутом ускачете в закат, взявшись за руки?! Будете жить долго и счастливо. На твою военную пенсию, ага. Идиот. Ты чего от него хотел, кроме его сочной задницы? И нахера тебе его мягкие волосы, тихий смех и колкие комментарии? Чем они помогут тебе по жизни? Дебил. Если твой парень не просто ёбарь, но еще и террорист… И не твой парень. И вообще. Барнс с размаху кинул в телевизор пультом, пробив тонкий плоский кинескоп. Вздохнул и закрыл глаза. Неудачник.***
Оказывается, если суперсолдату вколоть суперсыворотку, то результат будет вовсе не вау. Джеймс рухнул на колени, вцепившись живой рукой в куртку, пытаясь добраться пальцами до сердца. Оно колотилось так сильно, что от разогнавшейся крови потемнело в глазах. -…арнс! — хрипел передатчик в ухе. — Держись, я иду!.. Кто идет и куда, Джеймс не совсем понял, механическая рука подогнулась и он рухнул носом в песок. От ступней вверх по ногам пробежала сильная судорога, скрутившая его в узел. Кто-то пнул его по ребрам, разворачивая на спину. В бедро воткнулся еще один шприц, запуская в кровоток новую порцию отравы. Перед глазами замелькали какие-то тени. Стоящую над ним сбила другая, с жутким звуком проносясь слева направо, или справа налево. Судорога выгнула Барнса в другую сторону, едва не переломив позвоночник. Глотнув поднявшейся пыли, он обмяк на грязном полу очередного ангара на очередной «последней операции», чувствуя, как сердце начинает замедляться. Рядом что-то взорвалось, обдавая жаром и осколками, протарабанившими по обмундированию и впившимися в лицо. «Да наконец-то», — подумал Барнс, заметив над собой неясный силуэт. Взгляд слегка прояснился, чего нельзя было сказать о голове. Ему привиделся Земо, испуганно склонившийся над ним. Он даже что-то говорил, но Джеймс уже ничего не слышал, кроме шуршания крови внутри черепа. А потом грянул очередной взрыв.***
Барнсу было некомфортно и слишком… светло. Поморщившись, он перевернулся на другой бок, утыкаясь в… Он медленно открыл глаза, соображая. Чуть поднял голову, сморгнул. Шмыгнул носом и недоверчиво сморгнул еще раз. Слева от него, оперевшись спиной на подушки, сидя спал Земо. Он едва слышно похрапывал, откинувшись затылком на изголовье кровати. Быстрый осмотр показал, что находятся они на здоровой кровати в такой же здоровой комнате, а из здоровых окон немилосердно фигачит солнце. Всё, и кровать и комната и окна выглядели так, словно Барнс проснулся на съемках сериала про очередных дегенерато-аристократов, любящих все вот эти цветочки на обоях и витые деревянные подпорки у мебели. Однако самым занимательным объектом в помещении был, разумеется, Земо. Он выглядел очень уставшим, на виске и скуле чернел внушительный синяк, нижняя губа была разбита. На явно вчерашней пыльной одежде бурыми пятнами проступила кровь. Барнс пошевелился и справа от него едва слышно что-то звякнуло. Повернувшись, он заметил капельницу, свившую гнездо с еще тремя товарками. Их щупальца уже висели без дела, однако беглый осмотр руки и пластырей на ней навел на мысль, что весь этот шведский стол был для него. Упав щекой обратно в мягкую подушку, Барнс принялся рассматривать барона с каким-то непонятным чувством… облегчения? Радости? Так, кретин, соберись. Какого черта? — Эй, Земо, какого чёрта? Осторожно потрепав Гельмута по руке, он пронаблюдал, как тот просыпается. Непонимающе щурится, а потом, вздрогнув, резко переводит взгляд на Барнса. Светлые от сузившихся зрачков глаза быстро и тщательно оббежали Барнса, от чего тому неожиданно захотелось посильнее закутаться в одеяло. — Ты как? — хрипло спросил Земо. Он быстро приложил руку тыльной стороной ладони ко лбу, потом так же быстро сместил ее на шею, нащупывая пульс. — Почему я лежу в кровати Марии Антуанетты, да еще и с тобой? — А почему бы и нет? — Ну уж нет, детка, больше это со мной не прокатит. Земо дернулся в попытке встать, но Барнс ловко перекатился ему на колени, прижимая своим весом и фиксируя руки. — Что вчера произошло? Запястья пришлось выпустить, так как Гельмут болезненно сморщился. Из-под рваных рукавов показались роскошные синяки. — Больше нет Флагов и сыворотки, вот что, — отрезал Гельмут. Всклокоченные волосы, примятые с левой стороны, словно он засыпал, пялясь на Барнса. Усталый вид, словно он уснул совсем недавно. — Как ты там оказался? Зачем ты меня спас? Как ты это сделал? Земо страдальчески вскинул брови. — Слезь, пожалуйста, мне тяжело и больно. — Слушай, ну как мне две недели назад. Барнс прикусил язык одновременно с тем, как Земо стрельнул в него глазами. Помолчав, Джеймс все же приподнялся на руках, давая Гельмуту возможность усесться повыше. Однако, следом тут же опустился, обнимая его колени. — Сидеть, барон, мы не договорили. — Можно, я все-таки сначала немного посплю? Ты в порядке, Сэм тоже, Уокеру порвали штаны в попытке вытащить из-под завалов, но он тоже, к несчастью, цел. И знаешь что? — Что? — Задница Кэпа была лучше. Так на ютубе и написали в комментариях. Барнс прыснул ему в бедро. На голову опустилась ладонь и зарылась пальцами в волосы. — Ты меня еще за ухом почеши. Земо тут же выполнил требуемое, огладил кончиками пальцев мочку, скользнул по скуле и обратно наверх, по линии волос. — Нахрена ты меня вытащил? Это какой-то мазохизм, ты же знаешь, что я не смогу тебя отпустить. — Я бы этого и не хотел. Сверху смачно зевнули. То ли лекарства еще не выветрились, то ли блядская сыворотка. То ли у Земо просто были приятные флюиды, но Барнс опять задремал, все еще ощущая пальцы на своем затылке. В это конкретное утро ты счастливчик, Барнс. Заткнись и наслаждайся.***
— И все равно ты сделал всё, как хотел. — В этом и есть смысл, Джеймс, делать так, чтобы было по-твоему. Они сидели на террасе и завтракали. Вернее Барнс поедал тарелку за тарелкой, слуги едва успевали обновлять ассортимент. А Земо только вяло тянул кофе из крошечной кружки. Губа болела, он морщился, но продолжал пить. — Как ты умудрился договориться с вакандийцами? — Предложил им свои услуги, — пожал плечами Гельмут. — Я ценный источник информации. — И на хрена был твой побег? — У меня были подозрения насчет Уокера. — Серьезно? Насчет Джона? Ты же считаешь его дальним родственником додо обыкновенного. — Близким, — проправил Гельмут и улыбнулся, сморщился от боли. — Главное, я успел вовремя и смог вытащить тебя. — И как это Сэм разрешил такое? — А у него был выбор? Ты валялся синий на песке, а вокруг бегала Шэрон и кричала «ну вот сейчас он точно умрёт, сделайте что-нибудь, а то я вас всех положу!» — Как трогательно. Пожилая служанка подложила Барнсу еще круассанов на поднос, отчего тот разулыбался. Та улыбнулась в ответ. — Елена любит, когда гости не стесняются есть, — пояснил Земо, провожая женщину кивком. — Она считает, что я слишком мало ем. И я слишком бледный. — Я думал, это классический набор классического аристократа. С садовником спишь? Гельмут покачал головой на такую грубую шутку и опять отпил кофе. Отложив салфетку, Джеймс облизал сладкие губы. — Так и чего? Как отсюда добраться в Нью-Йорк? Гельмут перестал улыбаться. Он поджал губы и посмотрел на Барнса. Серьезно и прямо. — А погостить не хочешь? — А мы вообще где? — Рига. — Люблю Ригу. Ладно, уговорил. Они помолчали, пока убирали со стола. Барнс рассматривал сад, размышляя. Земо его не торопил, заменив чашку кофе на стакан сока. — Ничего не обещаю, — наконец сказал он. — Вообще. — Аналогично. — А ночи полные огня? Барнс прыснул. — Все может быть. Как твои ребра? Он уже успел заметить, что обычно аккуратно уложенные волосы с самого утра падают на лоб Гельмута. А чашка кофе достигала своей цели только потому, что барон весьма не аристократично уперся локтем в стол, фиксируя положение руки. Земо явно был ограничен в движениях. — Гельмут, что вчера было? До Уокера, порвавшего штаны и тренды ютуба. О, этот микро рывок подбородком Джеймс уже знал. Земо недоволен. — Этот ushlepok успел вколоть себе сыворотку, — проговорил он, скептически изгибая губы. — Вот же гандон! — А я о чем! Барнс неожиданно поймал себя на мысли, что ему очень комфортно. Сидеть, разговаривать о работе, и не о ней. Обо всем. Ему комфортно с Земо. — Мне с тобой хорошо. Гельмут встретил это признание долгим пристальным взглядом. — Тогда… тебе наверное понравится то, что я скажу. В общем… есть вариант, что ты останешься при мне, как гарант того, что я не начну обрушивать свеженькие хэлликэриэры на территории США. Ну или не угоню русскую атомную подлодку. — Ты меня выпросил у ООН что ли? — изумился Барнс. — Джеймс, — голос у Земо стал каким-то слишком уж проникновенным. Подозрительно нахмурившись, Барнс уставился на него через столик. — Ты воевал большую часть своей жизни. Как и я. И мы все время воюем за кого-то. И частенько именно такие как мы становятся крайними. Знаешь, я просто хочу… Я просто хочу сейчас пойти принять душ, а потом потащить тебя на прогулку. А потом мы трахнемся в кровати Марии Антуанетты. А если не захочешь, у меня еще есть Синяя спальная комната. Могу даже выделить флигель, бросишь там на пол одеяло и раскидаешь упаковки из-под пиццы, чтобы как дома. А потом завалимся и посмотрим кино. — Это не навсегда. — Конечно не навсегда. Но я хочу, чтобы редкие дни покоя ты был рядом со мной. А ты чего хочешь? «Откройся миру, Джеймс». Земо смотрел на него с откровенной усталостью. — Я хочу посмотреть «Сумерки». Гельмут моргнул, потом еще раз. — Э-э-э, да. Найдем, но… — А потом мы трахнемся на Антуанетте. — Сумерки так Сумерки, — выдохнул Земо расслабляясь. — Ты принимаешь предложение о работе? — Смотря как отработаешь на Антуанетте. Что ж, брать годовой бонус сексом Барнсу еще не приходилось. Но он был согласен попробовать. Поэтому, обогнав Земо на выходе с террасы, он шлепнул его по заднице и тут же укусил поцелуем за здоровую скулу. Это все не навсегда, и никто никому ничего не обещает. Но пробовать всегда стоит.