Самовыражение

«Худший способ скучать по человеку — это быть с ним и понимать, что он никогда не будет твоим.» Габриэль Гарсиа Маркес

              Ацуши с легкой улыбкой на губах постучал в уже знакомую дверь и, не дожидаясь разрешения, толкнул ее, входя в кабинет психолога. Первое, что бросилось в глаза — Дазай, стоящий к нему спиной у окна, что-то мычащий себе под нос и поливающий цветы.               — Здравствуйте! — махнул рукой парень обернувшемуся Осаму.               — Привет-привет, Ацуши, как прошли выходные? — лениво поинтересовался он, отставляя лейку и щелкая кнопкой электрического чайника.               — Я следовал вашему совету и записывал все и сразу, но мои мысли намного быстрее рук, так что у меня мало что получилось, — смущенно ответил Накаджима, присаживаясь на стул рядом со столом и обхватывая руками сумку. А потом, вспомнив про пирожное внутри, поспешил достать упаковку и положить поверх стопки тетрадей. — Я подумал, что нечестно, что только вы меня угощаете, поэтому тоже принес сладости.               — Очень мило с твоей стороны, — улыбнулся Дазай, и Ацуши тут же зарделся, с благодарностью принимая кружку чая. Психолог уселся в свое кресло и поспешил попробовать дайфуку. — М-м, с клубникой, мой любимый! Как узнал?               — Да просто выбрал самый распространенный вкус, чтобы не ошибиться, — ответил Накаджима, вспоминая, как долго мялся у прилавка в магазине.               — А что до твоей проблемы, — начал Осаму, доставая влажные салфетки из ящика стола и ими вытирая пальцы и губы. — Это занятие как раз создано для того, чтобы ты научился замедлять свои мысли. Когда достигнешь определенных успехов, сможешь фильтровать их на те, что важны для тебя, и те, что не очень. А потом уже я научу тебя их анализировать, и все будешь очешуенно!               — А тому, что в начале, учить не будете? — с досадой спросил Ацуши. Ну и как ему разобраться с этим самостоятельно? Он же уже кучу раз пробовал! И все впустую! Без посторонней помощи, — без помощи Дазая, — у него вообще нет шансов!               — Парень вроде умный, а глупые вопросы задаешь, — усмехнулся психолог. — Конечно научу. Вообще-то ты за этим ко мне и обратился. Да и потом, школа мне монетки давать не будет, если откажусь. А кушать и вешаться на новых веревках все же хочется!               — Странные у вас причины помогать… — пробормотал Накаджима, невольно поджимая губы. Дазай же психолог! Разве может он желать смерти? Они же вроде проходят комиссии, чтобы не проецировать свои проблемы на подопечных, разве нет? «Хотя я ни разу не замечал, что Осаму вымещает на мне свою тоску,» — подумалось парню. — «Но та история… Он же не жаловался, просто поделился со мной. Вряд ли это проекция своих проблем на других».               — Да, есть такое, — беззаботно улыбнулся психолог, выкладывая на стол новую порцию вкусностей. — А ты читал ту книгу про чувства?               — Д-да! — быстро закивал парень. — Этот учебник — настоящее сокровище! Там все так хорошо по полочкам разложено, особенно ваши пометки помогли! Я еще не про все чувства второго уровня прочитал, но скоро просмотрю и верну вам книгу.               — Да нет, она тебе еще понадобиться. Или ты не хочешь разбираться с более сложными чувствами? — хитро ухмыльнулся Дазай.               Накаджиме вдруг стало очень интересно. Он быстро осваивался со вторым уровнем, легко вспоминал разные моменты своей жизни, когда испытывал описанные эмоции, разбирал причины и их влияние на весь остальной день, но многое все равно оставалось загадкой, которую очень хотелось разгадать. Это было важно, чтобы не повторять ошибок прошлого.               — Хочу. — твердо ответил Ацуши, серьезно посмотрев на психолога. А потом добавил. — А еще хочу научиться их выражать.               — Можем начать прямо сейчас, если ты готов, — улыбнулся Осаму, и от этого парень почувствовал себя чуть-чуть увереннее. Будто Дазай точно сможет помочь, если вдруг что-то не получится.               — Ну, давайте попробуем, — кивнул Накаджима, с надеждой глядя на психолога.               — Хорошо, — с теплотой во взгляде кивнул Дазай. А потом головой указал на противоположную стену. — Что ты видишь на этой фотографии?               Накаджима растерянно перевел взгляд вслед за Осаму. На противоположной стене чуть выше уровня глаз висела светлая деревянная рамка, в которой была фотография. На ней был куст какого-то растения: в центре белели шарики ягод, которые обхватывались темно-зелеными листьями, сквозь которые просматривались такие же, но гораздо менее четкие соцветия.               — Я не знаю названия этого растения, — признался парень, смущенно почесав затылок.               — Но все же: что ты видишь на этом снимке?               — Как можно описать то, чего не знаешь? — вскинул брови Накаджима.               — Но ты же хочешь рассказывать о своих чувствах, — хитро ухмыльнулся Дазай. — Вот и давай!               Немного помолчав, Ацуши осторожно начал говорить, боясь ошибиться:               — Ну, у этого растения белые ягоды и темно-зеленые листья. А еще на фотографии очень яркий контраст.               — Она тебе нравится? — продолжил Осаму, и парень искренне был благодарен за помощь. Сам бы он не смог сказать еще что-нибудь.               — Она необычная. Но, наверное, нравится, — замялся Накаджима. В университетском учебнике он, кажется, читал про это. Словом «нравится» люди описывают предметы или существ, которыми интересуются с положительной стороны, но при этом особенно не ценят. Что ж, фото странного цветка можно отнести к этому понятию.               — Почему? — снова задал вопрос психолог, и Ацуши понял, что таким образом он ведет его, помогает постепенно раскрыться. И это действительно работало.               — Почему?.. — повторил парень, будто пробуя слово на вкус. — Она чем-то завораживает. И я что-то чувствую. Противоречивые эмоции.               — На что они похожи?               Глаза Ацуши судорожно начали метаться по кабинету. На что похожи эти чувства? С одной стороны, ему приятно смотреть на фотографию, а с другой она отталкивает своей резкостью. И все это кажется интересным. Оно нравится.               Внезапно взгляд Накаджимы замер на сладостях на столе.               — Они похожи на попкорн.               — Прости? — переспросил Осаму, с любопытством вскидывая брови. Парень уже в который раз поражается его артистизму. Передать эмоцию одним простым движением лицевых мышц! Он же почти ничего не сделал, но Ацуши понял.               — Просто попкорн вкусный, но его кусочки больно впиваются в десна и застревают между зубов. Отдельные части не нравятся, но это мелочи по сравнению с общими чувствами, — проговорил парень, переводя взгляд с психолога на фотографию и обратно.               — Какое необычное сравнение! А что за мелкие кусочки в деснах? — продолжил Осаму, и отчего-то Ацуши сразу понял, что он использует его метафору, чтобы спросить о плохих чувствах от изображения.               — Мрачно как-то. Почти вся фотография темная из-за листьев, — ответил парень, невольно заправляя свои белые волосы за ухо.               — Но ведь ягоды светлые, — возразил Дазай. — Не думаешь, что темнота вокруг нужна для того, чтобы как можно ярче выделить эту белизну?               — Хотите сказать, что без плохих эмоций хорошие воспринимались бы с меньшей радостью? — предположил Накаджима.               — Именно, Ацуши! А ты молодец, прямо на глазах совершенствуешься, — похвалил психолог, подталкивая к нему чашку, как бы намекая, что тренировка с фотографией окончена. Парню и раньше нравилось одобрение, но, получив его в этом деле, Накаджима на секунду невольно задержал дыхание. Кажется, в учебнике это описывалось как «удовольствие».               — Но я все равно сказал очень плохо, — тихо возразил он, обхватывая чашку обеими ладонями.               — Не важно, как ты говоришь, главное, что ты это делаешь, — философски заметил Осаму. — А еще ты стараешься. Это достойно отдельной похвалы.               — С-спасибо… — пробормотал Ацуши, неловко улыбнувшись.               — Ну что, понял, как это делается? Медленно, с расстановкой проговариваешь, что видишь, что думаешь и что чувствуешь. А если не знаешь что-то, то так и скажи, но постарайся все же хоть как-то объяснить, — говорил Дазай, пальцами встопорщивая свои волосы пятерней. А потом вызывающе улыбнулся и сказал. — Ну что, попробуешь на этой неделе поболтать с тетрадью?               — Да!