~ ~ ~
Луз волновалась. Она дождалась окончания ужина и отправила Эмити сообщение через свой свиток, когда уже лежала в постели. Обычно Эмити отвечала в течение нескольких минут. Человек ждала несколько часов, периодически проверяя свой свиток. В конце концов, обеспокоенная, она начала ходить по дому. Ида и Лилит, казалось, довольно быстро уловили ее настрой, когда человек бродила по кухне и гостиной, хмурясь. — Что-то случилось, Луз? — Лилит спросила первой. — Хм, Эмити еще не ответила мне, а прошло уже четыре часа… — пробормотала она, плюхаясь на пол напротив дивана, на котором сидели сестры. — И все? Вся проблема в том, что твоя девушка еще не ответила тебе? — Ида приподняла бровь. — Ты бродила часами и выглядела так, словно кого-то убивают, — ведьма скрестила руки. — Ты не понимаешь, Ида! — человек всплеснула руками. — Она никогда так долго не отвечала мне раньше… и ее мама хотела, чтобы она пришла домой сразу после школы сегодня… Я волнуюсь, — Луз взглянула на свой все еще безмолвный свиток. Ведьмы переглянулись, прежде чем снова повернуться к Луз. — Я уверена, что все будет хорошо, малыш. Если ее мама хотела, чтобы она вернулась домой сразу, значит, она поручила ей какое-то дело. Она просто занята, — Ида попыталась утешить свою ученицу. — Конечно, если бы что-то было не так, она бы первой написала тебе, — продолжила Лилит. — Да, мелкая по уши в тебя влюблена. Если бы она в тебе нуждалась сейчас, она бы так и написала. — Хм, возможно… — проворчала Луз. Ида нахмурилась, увидев мрачное выражение лица ее ребенка, и встала. — Давай, Луз, пошли поедим замороженого крика, — предложила ведьма, взъерошивая волосы девушки, когда она прошла мимо нее, направляясь к двери. На ее губах появилась крошечная улыбка — она знала, что Ида пытается сделать. Вероятно, они были правы: у Эмити был более плотный график, чем у большинства взрослых, которых человек знала. Скорее всего, Блайт была просто занята. — Хорошо, — она вскочила, чтобы присоединиться к Иде у двери. — Кинг, пошли, мы будем есть замороженые крики! –младшая ведьма крикнула, и наверху раздался громкий радостный взвизг. — Ты тоже, Лили, — Ида кивнула. — Хорошо.~ ~ ~
Луз очень волновалась и старалась как можно скорее добраться до школы. Эмити так и не ответила на ее сообщение, и, судя по небольшому тексту рядом с ним, ведьма даже не читала его. Это было так не похоже на нее, что у Луз даже живот крутило от беспокойства. Человек сразу выскочила из дома, только успев одеться, ведь когда она утром проверила свиток, ответа от Эмити все еще не было. Ученики бродили перед фасадом здания. Если Эмити хотела избежать встреч, она бы пришла незадолго до звонка и воспользовалась бы этим как оправданием. Ведьма уже делала так пару раз с тех пор, как они начали встречаться, но никогда по отношению к Луз. Как человек и предполагала, она заметила ярко-зеленую голову своей девушки, когда та шла к главным ступеням Хексайда. — Эмити! Ведьма застыла от крика, но при этом не выглядела так, будто собиралась попытаться убежать. — Привет! Я волновалась за тебя, ты так и не ответила мне вчера вечером, — человек остановилась рядом с Эмити, чтобы их разговор был негромким, пока дети проходили мимо них. — Прости, Луз… Я была занята прошлой ночью и не хотела тебя беспокоить… — Эмити повернулась и посмотрела на нее с улыбкой, которая не совсем достигла ее глаз. Луз это сразу заметила. Волосы Эмити были нового яркого оттенка мяты, а каштановые корни, которые так обожала Луз, исчезли, теперь они были того же оттенка, что и остальная часть ее волос. — Твои волосы… — пробормотала Луз, и Эмити прижала свои книги к груди. Она знала, что Луз сразу заметит. Она не знала, почему думала, что этого можно будет избежать. Луз поджала губы, перевела взгляд на униформу и вспомнила, что ей рассказывала об этом Эмити. Раньше человек ничего не говорила по этому поводу, но эта ситуация явно расстраивало ее девушку, если то, как ее сгорбленные плечи и то, как она не могла встретиться взглядом с Луз, о чем-то и говорило. — Твоя мама заставила тебя вчера вечером перекрасить волосы? — Луз знала, что попала в самую точку, потому что, как только фраза слетела с ее губ, Эмити вздрогнула, еще больше впиваясь в книги. — Да, — ответила она спустя долгую паузу, как раз тогда, когда зазвонил звонок. — Мне пора, — ведьма попыталась уйти, но Луз схватила ее за плечо. — Эмити, подожди… — Я правда не хочу сейчас об этом говорить, Луз, — Эмити отстранилась и побежала внутрь, оставляя Луз, нахмурившись, смотреть, как она бежит по ступенькам. Ей было физически плохо от беспокойства за Эмити и от злости на мать ее девушки. Луз никогда не встречала миссис Блайт, но уже без сомнений знала, что ей она не нравится.~ ~ ~
Эмити с трудом могла концентрироваться на теме урока. Она злилась на себя. Ведьма знала, что, в конце концов, ее корни отрастут до определенной длины и тогда ее мать «предложит» ей исправить ситуацию. Она знала, что время приближается, и что ей следовало рассказать об этом Луз, зная, что человек сразу заметит и что она знает… про это «тайное соглашение» между ней и ее матерью, как Одалия любит это называть. Эмити фыркнула. Даже Эд и Эм не знали, почему она красила волосы, они безжалостно дразнили ее по этому поводу после первого раза, говоря, что если ей хочется быть похожей на них, то придется сильнее стараться. Черт, она не была уверена, что ее отец вообще знал. Учитывая, что она была единственной, кто унаследовал его теплые каштановые волосы, он казался немного разочарованным после того, как в первый раз ее мать «попросила» ее покрасить их таким приторно-сладким голосом, что означало, что старшая ведьма на самом деле не просила. Она вздохнула про себя; Эмити не собиралась игнорировать Луз прошлой ночью, но перекрашивание волос испортило ей настроение, и ведьма решила, что не хочет его портить и своей девушке. Затем то, что произошло сегодня утром… она тихо простонала. Конечно, Луз сможет сложить два и два и увидеть, что она расстроена. Эмити всегда чувствовала себя плохо в первые пару дней после того, как ей перекрашивали волосы. Хотя ведьме и вправду не следовало ее сбивать с толку. Позже Эмити отправит ей сообщение с извинениями. Она ничего не могла поделать со своими волосами. Эмити просто хотела, чтобы они были такими, какие они есть на самом деле; эта тема ее расстраивала. Когда урок милосердно закончился, она не спешила собирать свои вещи. В глубине души ведьма знала, что она делала это, чтобы избежать Луз, хотя и действительно хотела ее увидеть. После произошедшего вчерашним вечером она просто хотела, чтобы ее девушка обняла ее и не отпускала. Эмити всегда чувствовала себя самой счастливой и умиротворенной, когда человек обнимала ее и позволяла ей просто уткнуться лицом в свою шею. Но Луз еще и задавала слишком много вопросов и чувствовала праведный, негодующий гнев за других, слишком сильный, чтобы просто игнорировать его — это было одной из тех вещей, которые Эмити любила в ней. Человек сильно волновалась за нее, но в этом случае она не могла ничего сделать, так что Эмити просто надо как-то обьяснить Луз, что эту тему нужно просто опустить. Луз думала, что с императором было сложно? Ну, она никогда не встречалась с Одалией Блайт, и если бы Эмити могла как-то контролировать реальность, она бы сделала все, чтобы они никогда не встретились. Ведьма устало шла по тихим пустым коридорам, когда дверь класса распахнулась, и кто-то схватил ее, затащив внутрь. У нее даже не было времени крикнуть, когда дверь закрылась и Эмити оказалась посреди пустого класса. — Это я! — Луз быстро успокоила ее нарастающую панику. — Луз! — прошипела Эмити. — Что ты делаешь? — она прижала руку к груди над своим быстро бьющимся сердцем. — Извини. Я тебя ждала. — Ты могла бы просто подождать меня снаружи… — проворчала Эмити. — Чтобы ты могла сбежать, как только увидишь меня? — Луз нахмурилась, и старалась не смотреть на ведьму, но Эмити заметила очень строгий взгляд, заставивший ее виновато нахмуриться. — Прости… — пробормотала она. — Не извиняйся, просто поговори со мной, Эмити, — взмолилась Луз. — Я не смогу тебе помочь, если ты не поговоришь со мной, amor. — Ты не можешь помочь с этим, Луз, — ведьма покачала головой, глядя в пол. — Это просто… то, что я должна делать… Я знаю, что ты хочешь помочь, но ты не можешь. Так что, пожалуйста, можешь просто забыть об этом? — Нет! — Луз вскидывает руки. — Как я могу просто игнорировать эту ситуацию, когда она заставляет тебя чувствовать себя вот так?! — Луз не может понять, почему Эмити просто не поговорит с ней об этом. Может, она и не может ничего сделать, но она рядом, чтобы Эмити оперлась на нее: когда она ей нужна, когда ей больно, даже когда они ничего не могут с этим поделать. Ей не нужно скапливать такой стресс и притворяться, что ее это не беспокоит, когда обратное очевидно. Разочарование бурлит в Эмити, как кипящий котел. Почему Луз не может понять, что это просто то, что она должна делать без вариантов? — Это просто волосы, Луз! — Эмити не кричит, но выходит намного громче, чем нужно. — Если бы проблема была только в волосах, то ты бы не была настолько расстроена и несчастна! — Луз тоже повышает тон. — Ты бы не стала от меня прятаться! — Это не важно. Я должна делать это. Ты не знаешь, какой моя мама может быть! — ведьма перешла на крик. — Я бы знала, если бы ты мне это объяснила! — человек кричит в ответ так же громко. Эмити отворачивается от нее, дрожа. Она ненавидит это: ненавидит то, как она злится, ненавидит свою мать и то, что Луз не может просто отпустить эту тему. Только в этот раз ведьма сожалеет, что ее девушке не все равно. Луз хмурится. Разговор проходит совсем не так, как она того хотела. Человек вздыхает, успокаиваясь. — Хэй, все в порядке… может, я и не понимаю всей ситуации… — тихо начинает Луз и протягивает руку к трясущемуся плечу Эмити. — Но моя мама… Эмити настолько в замешательстве от этого разговора, что оборачивается лицом к своей удивленной девушке и огрызается: — Прекрати. Ты права в одном — ты не понимаешь, и твоей мамы здесь нет! Карие глаза широко раскрываются, и боль в них отображается яснее некуда. И таким образом все ее замешательство уходит, и больше всего на свете ведьма хочет одного — забрать свои слова назад; забрать их и проглотить все эти мерзкие вещи, прежде чем они вырвутся из ее рта, но она не может. Слова уже вылетели и ей придется теперь жить с этим. Жить с этой оглушающей тишиной, которая заполняет класс, пока они с Луз смотрят друг на друга широко раскрытыми глазами: золотыми, наполненными ужасом, и карими, заполненными шоком и болью. Сердце ведьмы падает к ногам, когда губы Луз начинают дрожать, а глаза становятся остекленевшими. Эмити хочет сказать что-нибудь, что угодно, но, хоть убей, она не может заставить свой рот сформировать хоть что-то. Луз не выдерживает и давится своими слезами, прежде чем повернуться и броситься бежать, распахивая дверь. Дверь ударяется о стену — звук эхом разносится по комнате — а человек бежит по коридору. — Луз! — Эмити кричит, наконец, способная заставить свое тело отреагировать, и она бросается за ней, но Луз бежит быстро — намного быстрее, чем думала Эмити. Ведьма выскакивает из парадных дверей школы как раз вовремя, чтобы увидеть, как человек исчезает в лесу на краю поляны территории школы; Эмити останавливается у подножия ступенек, беспомощно наблюдая, как ее девушка исчезает из поля зрения среди деревьев. — Эмити?! — она видит Гаса и Уиллоу, стоящих на краю ступенек и смотрящих на нее со взволнованными лицами. Без сомнения, они видели, как Луз убежала, плача. — Что случилось?! — спрашивает Уиллоу. — Что ты сделала?! — обвиняет Гас, указывая на нее пальцем. — Я… — Блайт заикается, затем закусывает губу и после долгой минуты, в которую она пытается сформировать связные мысли, медленно объясняет, что произошло. К тому времени, как она заканчивает, лица двух ведьм меняются от шока до возмущения и тревоги. — Почему ты сказала ей такое?! — Уиллоу почти кричит на нее, когда Гас скрещивает руки и смотрит так, как будто Эмити сама не расстроена оттого, что сказала Луз. — Я не знаю! — Эмити вопит. — Это было глупо и жестоко, и я не знаю! Я не хотела… я просто была расстроена и она не хотела закрывать эту тему, и это просто вышло наружу… — Блайт с несчастным видом закрывает лицо руками. Уиллоу зажимает переносицу под очками. Она знает, что то, что она собирается сказать, заставит Эмити почувствовать себя намного хуже, но ей нужно это знать. — Ты не представляешь, насколько это жестоко… — начинает она, и Эмити смотрит на нее обеспокоенными глазами из-за несчасного тона голоса ведьмы. — Лето закончилось, Эмити. Луз должна была вернуться домой почти две недели назад… — она замолкает, и мозг Эмити начинает работать в усиленном режиме, шестеренки крутятся и значение этих слов ударяет ее кирпичом в лицо. — О… о, Титан, нет! — Блайт прикрывает рот руками, но ужас, отображенный в ее глазах ясен как день. Посреди розовой дымки их процветающих отношений Эмити потеряла счет дням. Где-то в человеческом мире мать отчаянно ищет свою пропавшую дочь, и Луз знает это; Эмити, Уиллоу и Гас тоже это знают, а Эмити только что — не важно насколько непреднамеренно — вонзила нож глубже. Ее колени будто вот-вот сломаются, и она падает на нижнюю ступеньку, прежде чем они успевают подогнуться сами. — Почему я настолько ужасна! — Эмити кричит и тянется к своим волосам. Стыд — единственное, что она может чувствовать, и из-за этого желчь угрожает подняться по ее горлу; она думает, что вот-вот ее стошнит, в уголках ее глаз образовались слезы. Уиллоу вздыхает и становится на колени перед ней, думая, что сказать. — Ты не ужасна, Эмити, — медленно говорит она. — Я знаю, что ты не хотела и не имела это в виду; я уверена, что Луз это тоже знает… — Я сделала ей больно… — хнычет Эмити, и она никогда не была настолько разочарована в себе, насколько она разочарована в себе сейчас: она причинила боль тому человеку, о котором заботится больше всего на свете. Уиллоу и Гас переглядываются, прежде чем повернуться к девушке, которая буквально распадается на маленькие кусочки перед ними. — Ты все еще можешь исправить это, Эмити, — Уиллоу тянется и утешительно кладет руку на плечо дрожащей ведьмы. — Тебе нужно поговорить с ней. Сейчас же, — Уиллоу внушает ей безотлагательность. Эмити кивает, вытирая слезы, которые угрожают пролиться, и встает. — Мне пора… — она без единого слова устремляется к Совиному дому. Когда Эмити наконец стоит перед домом, она тяжело дышит, так как всю дорогу бежала. Она восстанавливает дыхание, прежде чем подойти и постучать в дверь. Хути по-странному тихо смотрит на ведьму со своего места в двери. Через мгновение он открывается, и Совиная Леди стоит и смотрит на нее, хмурясь. — Луз здесь? — спрашивает Блайт, пытаясь не съежиться, когда Ида смотрит на нее сверху вниз. Ида просто смотрит на нее еще несколько секунд, прежде чем что-то сказать. — Ага, прибежала сюда в слезах. Я так понимаю, это твоих рук дело? — это не совсем вопрос. — Могу я поговорить с ней… пожалуйста? — Эмити будет умолять, если придется. Она должна все исправить. Ида продолжает смотреть на нее в течение нескольких самых долгих секунд в жизни Эмити, прежде чем отходит в сторону, и Эмити врывается через дверь и прямиком по лестнице, даже не замечая Кинга и Лилит, сидящих на диване. Дверь в комнату Луз закрыта, но ведьма слышит ее тихий приглушенный плач через дверь, и это разрывает ее сердце. Эмити поднимает руку, чтобы постучать, но колеблется и сглатывает; во рту у нее пересыхает. Наконец она стучит в дверь, и плач стихает. — Не сейчас, Ида… — ее голос звучит тихо и ломается под конец. Эмити захватывает ручку, крепко сжимая ее перед тем, как открыть. В комнате тускло, сквозь задернутые занавески струятся небольшие лучи света, но их достаточно, чтобы видеть. Луз свернулась калачиком на кровати, отвернувшись от нее. Должно быть, она слышала, как дверь открыли. — Я просто хочу побыть одна, Ида, — тихо задыхалась она. Эмити облизывает пересохшие губы. — Луз. Девушка замирает, прежде чем ее рыдания снова набирают силу, хотя она и пытается их приглушить. Ноги Эмити отяжелели — она проходит через комнату, но колеблется у постели, не зная, куда себя деть. Наконец, она становится на колени на полу, так, что ее лицо находится на уровне Луз, руки держатся за край матраса. Старое изношенное дерево впивается ей в колени, но она игнорирует это. — Луз… прости, мне так жаль, — наконец говорит ведьма. — Я не хотела говорить это… или кричать на тебя… Я была просто расстроена, и я знаю, что это не оправдание, я просто… — она сдерживает слезы. — Мне очень жаль, мне просто очень жаль. Прости меня, — это все, что она может сказать, глядя на дрожащую спину своей девушки; слезы текут по ее щекам. Голова Эмити опускается, и она зажмуривается, слезы падают с ее подбородка на пол, оставляя маленькие влажные круги на сухом дереве. Она остается в таком положении на несколько долгих минут, прежде чем кровать сдвигается и ведьма поднимает взгляд. Луз повернулась к ней лицом и теперь смотрит на нее мокрыми красными глазами. Она все еще плачет, но поднимает руку, и Эмити смотрит на нее широко раскрытыми глазами. — Иди сюда, — хрипит человек, и Эмити забирается на кровать, втискивая одну руку между Луз и матрасом, чтобы прижать девушку к себе, уткнувшись лицом ей в грудь. Луз сжимает ее так же крепко и зарывается лицом в ярко-зеленые волосы. Они просто лежат там некоторое время, пока их слезы не засыхают; глаза закрыты. Они не слышат как сестры Клоуторн перешепчиваются за дверью. — Идалин! — Лилит шипит, следуя за сестрой по коридору в комнату Луз. — Ты правда думаешь, что они снова там целуются?! — спрашивает она с тихим возмущением. — После прошлой недели я просто проверяю! — шипит Ида в ответ. — Они знают правила — дверь всегда открыта! — тихо говорит она. Лилит закатывает глаза и хмурится. — Луз была в слезах! — Я знаю. Ты знаешь, скольких плачущих людей я «утешала»? –младшая делает кавычки пальцами, и хмурый взгляд Лилит только усиливается — по нескольким причинам. — Неужели ты такого мнения об Эмити? — она рычит. — Нет конечно, но мне нужно проверить, как там мой ребенок! — рычит Ида, глядя на Лилит через плечо. Старшая только хмурится, но больше ничего не говорит. Ида молчит, когда поворачивает дверную ручку и открывает дверь всего на пару сантиметров, чтобы заглянуть внутрь. Первое, что она видит — это, конечно, двое подростков, свернувшихся вместе на кровати, и она уже собирается распахнуть дверь, когда слышит это. Плач. Они обе прижались друг к другу на кровати и плачут. Она закрывает дверь так же бесшумно, как открыла ее, и пятится. — Ну? — тихо спрашивает Лилит, и Ида только качает головой. — Не будем их трогать, — говорит она, когда они идут обратно по коридору. Когда плач прекращается, они просто лежат тихо, впитывая тепло друг друга, время от времени все еще шмыгая, пока Луз проводит пальцами по волосам Эмити, в то время как ведьма сжимает и разжимает руки в ткани рубашки Луз. Наконец, Эмити находит силы заговорить. — Я потеряла счет дней… — тихо начинает она. — Я совершенно забыла, когда ты должна была вернуться… Луз хмыкает. — Почему ты ничего не сказала? — Эмити наконец находит смелость спросить. Луз просто пожимает плечами, хмурясь в волосы Эмити. — Я не хотела, чтобы кто-то беспокоился обо мне. Я особенно не хотела, чтобы ты волновалась за меня. Волнение нам ничего не принесет… — замолкает она. Эмити издает разочарованный звук из горла и отстраняется ровно настолько, чтобы они могли смотреть друг на друга. У обеих глаза красные и опухшие. — Это не так работает, Луз! Я буду волноваться за тебя — хочешь ты этого или нет — вот как работает любовь! — Эмити более чем осознает лицемерие своих слов, когда они исходят из ее рта, но еще больше, когда эти глубокие карие глаза встречаются с ее глазами, но она все равно продолжает. — Я хочу быть рядом с тобой, даже если я ничего не могу сделать, я хочу, чтобы ты могла опереться на меня. — Тогда почему ты не позволяешь мне быть рядом с тобой? — человек стреляет в ответ, и Эмити вздрагивает. В ее словах нет гнева, просто печальное замешательство. — Я… — вздыхает Эмити. Она тоже думала об этом и наконец нашла ответ. — Я не знаю как… — ее голос такой тихий, что Луз его почти не слышит. — Я — Блайт… Я не должна нуждаться в ком-либо. Я должна быть достаточно сильной сама по себе, — она закрывает глаза, не в силах больше смотреть в глаза Луз; она не в силах вынести того, что может там найти. — Это глупо. Ее глаза открываются, чтобы посмотреть на хмурящуюся Луз. Человек выглядит сердитой, но Эмити понимает, что гнев направлен не на нее, и Луз прижимается лбом к ее лбу. — Всем иногда нужна помощь, независимо от их фамилии и… мы всегда должны быть рядом и помогать друг другу — в этом суть, — она крепче сжимает Эмити. — Как ты и говорила: это — любовь. Мы вдвоем против мира, но ты должна впустить меня, Эмити, — ее голос полон эмоций. Луз расплывается из-за того, что глаза ведьмы снова наполняются слезами, и ее пальцы в мертвой хватке впиваются в рубашку Луз. Ее девушка грустно улыбается ей, когда слезы начинают стекать по ее щекам на кровать. Она неуверенно кивает. — Я знаю… — икает она. — Ты говоришь, что я не понимаю. Так объясни мне, — выдыхает она, и Эмити фыркает. — Пожалуйста, mi amor. Расскажи мне, — шепчет Луз. Эмити так и делает. Они лежат долго, настолько, что солнечный свет в комнате исчезает, погружая комнату в темноту, пока Эмити объясняет, каково это — расти в поместье Блайт, с родителями, которые большую часть времени слишком заняты, чтобы даже вспомнить, что у них есть дети, если им это не удобно. С отцом, который обычно слишком занят, чтобы проводить время со своей семьей или вообще знать, что происходит у него в доме; и с матерью, которая, когда у нее есть время, использует его, чтобы попытаться вылепить из всех своих детей идеальные раскрашеные фигурки, которыми она может похвастаться перед своими друзьями и знакомыми на вечеринках. Не обращая внимания на то, что краска просто скрывает множество сколов и трещин под собой. Луз держит ее все крепче, чем дольше они лежат: чем больше говорит Эмити, тем больше у нее болит сердце и тем больше человек понимает, что Уиллоу и зеленая краска для волос — лишь верхушка айсберга, застрявшая в сердце ее девушки. — Ох, Эмити, — выдыхает Луз, крепко прижимая ее к себе, но при этом не давя. — Мне очень жаль, — наконец говорит она, когда Эмити заканчивает. — Я должна была оставить эту тему в покое… Эмити качает головой. — Нет… Мне следовало поговорить с тобой об этом, вместо того, чтобы просто игнорировать, — вздыхает она. — Я знаю тебя, Луз. Я знаю, как сильно ты заботишься и хочешь помочь… Мне это нравится в тебе… думаю, что часть меня просто не хотела, чтобы ты знала, в каком беспорядке я нахожусь, — бормочет она, золотые глаза скользят, пытаясь смотреть куда угодно, только не на Луз. Она пищит, когда человек сжимает ее. — Но это не так! — Луз рычит, гнев бежит по ее венам, как будто она проглотила огонь. Она никогда и ни к кому раньше не испытывала такой сильной ненависти, как сейчас к маме Эмити. — Ты потрясающа, и я так сильно люблю тебя, — человек сжимает еще сильнее. — И то, что делают твои родители — это не твоя вина, — утверждает она. — Луз, слишком сильно… — пищит Эмити. — Прости-прости! — Луз застенчиво улыбается и ослабляет свою смертельную хватку на Эмити, которая, наконец, может сделать полный вдох. — Но правда, прости. Мне очень жаль, мне не следовало давить. Когда ты говоришь мне оставить что-то в покое, мне нужно просто послушать… — говорит она, хмурясь, отчего Эмити хмурится. Ведьма отводит руки от спины Луз и втискивает их между ними, чтобы обхватить руками шею человека, а пальцами — щеки. — И мне нужно было осознать, что я могу положиться на тебя несмотря ни на что, — говорит она, и Луз улыбается, заставляя и губы Эмити приподняться. — Несмотря ни на что, mi amor, — человек подтверждает, наклоняясь в прикосновение Эмити. Эмити постепенно сокращает расстояние между ними, чтобы нежно поцеловать улыбающийся рот своей девушки. Когда ведьма отпускает Луз, то вздыхает счастливо, но обессиленно. — Мы пробыли тут уже немало… тебе, наверное, пора домой, — Луз хмурится — она совсем не рада тому, что ей приходится отправлять Эмити домой теперь, когда она точно знает, что происходит у них дома. Близнецы могут помочь до определенной степени: они просто подростки в одной лодке со своей сестрой, но Луз кажется, что их приоритетом является защита Эмити от всего, от чего они могут ее защитить — за что она никогда не могла быть более благодарна. К счастью, Эмити только качает головой. — Они уехали на выходные сегодня утром… дома только Эд и Эм, — говорит она. — Тогда оставайся, — говорит Луз, даже не задумываясь об этом. Эмити резко поднимается, чтобы посмотреть на человека: глаза ведьмы широко распахнулись, а щеки порозовели. — Я… не думаю, что Ида смирится с этим после того, что случилось на прошлой неделе, — розовый превращается в красный. — Она согласится, если я все объясню ей… — отвечает Луз. Эмити не выглядит уверенной в этом. — Нам нужны взрослые на нашей стороне, даже если они обе являются разыскиваемыми преступниками, — человек усмехается, и Эмити не может не начать хихикать. Даже когда темно у Луз есть способ осветить ее мир. — Хорошо, — она пытается сесть, но Луз толкает ее обратно, положив руку ей на плечо. — Останься здесь, я займусь этим, amor, — заверяет ее Луз. Эмити хочет поспорить, но после всех объяснений она чувствует себя опустошенной, поэтому ведьма просто кивает. Луз прижалась поцелуем к уголку ее рта и сползла с кровати, двигаясь к двери. Эмити закусывает губу, прежде чем крикнуть: — Возвращайся скорее, querida. Луз замирает, а Эмити усмехается, зная — даже не видя ее лица, когда она отвернута и в комнате темно — что Луз краснеет. Через секунду человек просто смотрит через плечо и улыбается. — Siempre volveré a ti, mi amor, — говорит она, прежде чем открыть дверь и исчезнуть по коридору, оставив Эмити смущенной, но взволнованной. Она достает свиток и звонит сестре, которая отвечает через несколько секунд. — Варежка, ты в порядке? Ты где? — похоже, она обеспокоена, и Эмити чувствует себя немного виноватой. — Я в порядке, Эм. Я у Луз… — О-о-о, и чем вы это вдвоем там заняты?.. — говорит она понимающе, но у нее нет сил злиться на поддразнивания старшей сестры. — Эмира… — из-за того, что она устала и почти грустно произносит имя сестры, звук на другом конце на мгновение затихает. — Что не так? — Эмира сейчас звучит серьезно, и с усталым вздохом она объясняет близнецам последние несколько часов после того, как Эмира поставила свой свиток на громкую связь, в том числе, наконец, рассказывая близнецам, почему она годами красила волосы в зеленый цвет. Им новая информация не нравится. Ни капли. Примерно через двадцать минут Луз заглядывает в дверь спальни и, видя ведьму на своем свитке, показывает ей большой палец вверх, когда тихо входит в комнату, чтобы сесть на край кровати. — О, Титан, Эмити… — тихо слышит она голос брата. — Я собираюсь остаться у Луз сегодня вечером, я вернусь утром, и мы поговорим об этом позже, — говорит Эмити, прежде чем он или Эмира успевают сказать что-нибудь еще. Наступает долгая пауза, и Эмити буквально видит, как эти двое переглядываются, ведя один из безсловных разговоров, которыми они славятся. — Хорошо, увидимся завтра. Мы тебя любим! –два голоса пропевают, и Эмити закатывает глаза, но улыбается. — Я тоже вас люблю, — свиток издает звуковой сигнал об окончании звонка, и Луз хватает ее за руку и успокаивающе сжимает. — Ида сказала, что все хорошо и ты можешь остаться. О, и ужин готов. Только когда Луз это произносит, Эмити понимает, насколько голодна. — Звучит неплохо, — она кивает. Луз усмехается и ведет ее вниз, все еще держа ее за руку. Ида поднимает взгляд, когда они заходят на кухню. — Присаживайтесь, дети, — ведьма указывает на стол, за которым уже сидят Лилит и Кинг. Они рассаживаются, и все они улыбаются, и на этот раз Эмити даже рада, что Лилит здесь. Может, она еще не простила ее, но она пытается, и после всех этих разговоров о матери она рада за всех. Эмити одаривает Лилит легкой улыбкой, и женщина кажется удивленной, но ее взгляд быстро заменяется обнадеживающим взглядом. Когда ужин закончен и все убрано, Эмити настаивает на том, чтобы помочь, а потом они вместе направляются к лестнице, но Ида останавливает их, высунув голову из кухни, чтобы посмотреть на двоих, когда девушки уже поднимаются по лестнице. — Луз, — зовет ее наставница, и они обе оборачиваются, чтобы посмотреть на нее. — Вы двое можете спать там, но дверь остается открытой. И никаких фокусов, иначе это будет последний раз, когда кто-либо остается на ночь, поняли? — они обе становятся ярко-красными, но Луз кивает. — Никаких фокусов, — пищит она. Луз даже не будет пытаться спорить по этому поводу, она просто соглашается — все же, не стоит дареному коню в зубы заглядывать. — Спокойной ночи, дети, — Ида усмехается, и девушки спешат вверх по лестнице, бормоча друг другу что-то с красными лицами.