~~~
— У него не должно быть так много рук… — хихикнула Эмити, наблюдая, как мерзость Луз, которая составляет одну треть своего необходимого размера, вертится на четырех конечностях. Насколько бы смешно это ни выглядело, результат все равно впечатлял, учитывая, что Луз вообще не могла творить магию; так что это было достойно похвалы. Луз проворчала, скомкивая бумажку с глифом и тем самым отменяя заклинание. Ее мерзость превратилась в небольшую лужу на полу. Человек взглянула на книгу со своего места: она сидела, скрестив ноги, на полу рядом с кроватью, нахмурив брови, и еще раз внимательно прочитала теорию, лежащую в основе вызова мерзости. Эмити смотрела на нее с легкой улыбкой. Маленькие морщинки между ее бровями и то, как она сосредоточенно прищурилась, были милыми. — Еще одна неудачная попытка призыва мерзости, — Луз проворчала про себя, а Эмити громко рассмеялась, потому что в этот раз мерзость была размером с капельку и она жалостливо моргнула в их сторону с пола. — А-а-а! Почему так сложно? — Луз разочарованно хлопнула себя руками по щекам. — Мерзости требуют много практики, но факт того, что ты вообще можешь ее призвать, уже впечатляет, — успокаивала Эмити, протягивая руку, чтобы провести пальцами по мягким густым каштановым прядям волос. Луз просто проворчала, но наклонилась к прикосновению. Эмити ухмыльнулась. — Может, вместо того, чтобы мерзость атаковала угрозу, ты попробуешь просто кинуть ее в своих нападающих для отвлечения внимания? — она не могла удержаться от смеха. Луз нахмурилась, искоса взглянув на свою девушку. — Очень смешно, — человек протянула руку и ткнула Эмити в бок, заставив ту дернуться назад с легким визгом, заставившим Луз моргнуть, опасаясь, что, возможно, она сделала своей девушке больно. Медленно дьявольская ухмылка расплылась на лице Луз, когда она повернулась к ведьме. — Тебе… щекотно, mi amor? — Нет, — последовал решительный ответ, но ее мускулы сразу же напряглись, когда Луз поднялась на колени, все еще хитро улыбаясь. — О? ~ — Луз наклонилась вперед, положив руки на кровать, и Эмити откинулась назад, насколько позволяло ее положение лежа на животе. — Луз… — Эмити сказала предупреждающим тоном, глядя на свою девушку с ее дьявольским выражением лица. — Хм? — Луз просто улыбнулась шире. — Не… — ведьма начала, но не успела — человек уже набросилась на нее. Эмити взвизгнула от смеха, когда пальцы Луз впились ей в бока, надавливая на все чувствительные участки ребер. Она перевернулась на спину, пытаясь убежать, но Луз бросилась за ней, прижимая ее к себе: человек оседлала ее и безжалостно водила пальцами по бокам и животу. — С-стоп! — Эмити подавилась своим неконтролируемым смехом, и Луз хихикнула вместе с ней, но не смягчилась, пока Эмити извивалась под ней, пытаясь схватить человека за руки, но ее судороги истощили все ее силы. Ведьма не могла сосредоточиться достаточно долго, чтобы даже подумать о том, что стоит нарисовать круг заклинаний, чтобы сбросить Луз или схватить ее за запястья. — Луз! — только когда ей, наконец, удалось завизжать, потратив последний кислород, Луз наконец остановилась, опустив руки по обе стороны от ее головы на кровать. Таким образом, человек нависла над Эмити, все еще хихикая и сияя яркой улыбкой, когда ведьма задыхалась: ее грудь вздымается, а лицо красное. Ей хотелось рассердиться на Луз и на ее глупую, ослепляющую, головокружительную улыбку, но она могла только улыбнуться в ответ, пытаясь восстановить дыхание. В какой-то момент борьбы ее резинка для волос потерялась. Именно тогда выражение лица Луз изменилось. Улыбка исчезла, когда она посмотрела на свою девушку с безмолвным открытым удивлением. Яркие зеленые волосы были распущены и лежали свободно вокруг ее головы, что резко контрастировало с все еще раскаленной кожей и счастливой улыбкой на ее лице, пока ведьма пыталась восстановить дыхание, глядя на Луз полуприкрытыми золотыми глазами, все еще остекленевшими от слез от смеха. Луз тяжело сглотнула. Настроение в комнате резко изменилось. Эмити была такой красивой… Не задумываясь, Луз наклонилась, захватив губы Эмити в страстный поцелуй, заглушая удивленный вскрик ведьмы. Эмити была потрясена внезапным поцелуем, но она быстро отреагировала: потянулась и зарылась пальцами в волосы Луз. Луз наклонила голову, углубляя поцелуй, и вспышка тепла пронзила ее, обжигая — она еще никогда не испытывала подобного — этот поцелуй совсем был не похож на те, которыми они обменивались раньше. Звук, который вырывается из горла ведьмы — не стон, определенно нет. Луз резко отстраняется, чтобы посмотреть на нее, и они обе ярко-красные и тяжело дышат. Эмити хочет сказать что-нибудь, что угодно, чтобы объяснить звук. Титан, она смущена! Ведьма даже и не подозревает, что мысли Луз находятся на совершенно другой волне, в совершенно другом океане. Человек хочет, чтобы ведьма снова издала этот звук. В тот момент, как губы Эмити приоткрываются, чтобы сказать что-то, Луз снова ее целует, и этот сильно отличается от импровизированного предыдущего поцелуя — у этого есть цель. Разум Эмити представляет собой статический хаос из беспорядочных полу-мыслей, когда она тянется, чтобы сжать заднюю часть рубашки Луз в своих руках, неосознанно притягивая человека ближе. Одна мысль резко всплывает в ее мозгу: «Это ее язык?!» Луз успешно выполняет свою миссию — снова вызвать этот звук у своей девушки — но, конечно же, как только она это делает, дверь распахивается. — Эй, вы двое хот… Эмити визжит, практически сбросив Луз с себя через край кровати с громким треском и стуком, а Ида стоит в дверном проеме с широко открытыми глазами и открытым ртом, не заканчивая предложение. Луз быстро встает, почти не тронутая от того, что ее только что сбросили на пол. Эмити хочет умереть. — О-о-о-о-о, э-э-эй, Ида… э-э-э…. Как дела? — спрашивает Луз нервным писком и стреляет в старшую пальцем. Ида смотрит на них обеих: лица кроваво-красные, и ни одна из них не может посмотреть ей в глаза. Она скрещивает руки, выглядя совершенно не удивленной.~~~
Эмити хотела умереть прямо на той кровати; она молилась Титану, чтобы пол просто раскрылся и поглотил ее. Она все еще могла слышать раздраженный голос Иды. — Не-а, если вы хотите пообжиматься взасос, то делайте это где-нибудь в другом месте, где я вас не увижу. Вскоре Эмити ушла, она не могла выдержать взгляд Совиной Леди еще хоть секунду, слишком смущенная. Когда она выходила, то ей, конечно же, пришлось пройти мимо ухмыляющейся Лилит, сидящей на диване. Не лучший момент ее жизни. Позже той ночью Луз написала ей, что Ида усадила ее на диван и изложила некоторые новые основные правила, касающиеся их совместного времяпровождения в Совином доме, которые в основном сводились к: «делайте, что хотите, потому что я знаю, что этому все равно суждено случиться, просто убедитесь, что я этого не увижу». И дополнительно: если они вдвоем остаются в одной комнате, то дверь должна находиться в открытом состоянии. Эмити думала, что это было… довольно снисходительно, но, опять же, у Иды был очень практичный и прямой подход к жизни. Ведьма проворчала про себя, ее лицо порозовело от воспоминаний. Теперь каждый раз, когда она приходила в Совиный дом, Ида одаривала ее понимающими взглядами пока они вдвоем поднимались наверх, и иногда посылала Кинга проверить их. Но Эмити хватило одного урока, чтобы усвоить. Она была просто рада, что их поймала Ида, а не ее брат или сестра. Или, не дай Титан, ее собственные родители; она действительно умерла бы тогда. К счастью, сегодня утром ей удалось выйти из дома без взглядов со стороны Иды и Лилит, вероятно, только потому, что Луз объяснила все, что произошло вчера, в том числе ее… семейную динамику. Прошлой ночью она чувствовала себя такой уязвимой и маленькой, рассказывая Луз все, что она всегда хранила при себе о своей семейной жизни. Где-то в глубине души она была напряжена, просто ожидая, что Луз отвергнет или преуменьшит ее проблемы — что-то в этом роде — независимо от того, насколько сознательно она понимала, что Луз никогда такого не сделает, ведьма все равно боялась. Луз просто успокаивающе обнимала ее и слушала, и на этот раз Эмити вообще не чувствовала себя осужденной; она чувствовала себя увиденной и услышанной. Когда прошлой ночью она легла спать, обнимая Луз за талию и пока человек шептала ей на ухо тихие слова утешения и любви, это было похоже на порыв ледяного ветра на ее горячие, необузданные эмоции; Эмити чувствовала себя любимой. Честно говоря, она была бы не против, если бы так продолжалось до конца ее жизни. Мысль, от которой у нее пробежали приятные мурашки. Эмити улыбнулась про себя, прежде чем сделать большой глоток чая. — Hõla, mi amor, — прошептали ей на ухо. Горячее дыхание пробежало по кончику и заставило дрожь пробежать по спине. Эмити подавилась жидкостью во рту. Она начала кашлять и выплевывать чай, когда чья-то рука хлопнула ее по спине, помогая вытеснить жидкость, и она прерывисто вздохнула. — Не делай так больше! — Эмити задохнулась, покраснев, когда ее девушка наконец появилась рядом с ней, улыбаясь. — Прости, Эмити, — Луз сказала извиняющимся тоном, поглаживая ей спину. — Ты в порядке? — спросила она, скользя на место напротив ведьмы. — Все хорошо, я в порядке… — сказала Эмити, наконец-то восстановив дыхание. — Что тебя задержало? — Кинг застрял головой в банке с арахисовым маслом, — Луз пожала плечами, посмеиваясь, а Эмити закатила глаза. — Конечно. Ну, Гас и Уиллоу тоже еще не пришли. — Круто, я так взволнована, — Луз практически дрожала от предвкушения на своем стуле, и Эмити улыбнулась. — Что такое осенний фестиваль? — Вероятно, будет проще отвести тебя туда и показать, — сказала Эмити, делая еще глоток; на этот раз жидкость попала в нужное горло. Человек фыркнула, опершись локтями о стол. Эмити только улыбнулась в свою чашку, пока Луз спокойно наблюдала за ней. Полуденный солнечный свет падает прямо через окно на их стол, и Луз наблюдает, как он сияет на золотых радужках и мятно-зеленых прядях волос. Человек праздно думает о том, насколько красиво будет выглядеть, если солнечный свет будет отражаться от естественно теплых каштановых волос, скрытых под холодными зелеными тонами, и чувствует, что хмурится. Ей очень понравились волосы Эмити, когда они впервые встретились, даже если сама ведьма произвела не самое лучшее впечатление — почти позволила ее препарировать и все такое — хотя, по-честному, стоит учитывать, что Луз тогда помогала Уиллоу обманывать ради хорошей оценки и из-за чего у Эмити отобрали титул лучшей ученицы, который она так старательно завоёвывала. Человек знала, как ее девушка относится к школе и своим оценкам — вероятнее всего, это тоже как-то связанно с влиянием ее родителей — но теперь, когда она знала, почему Эмити красила свои волосы и как она относилась к этому — это оставляло горькое послевкусие. Если бы это нравилось Эмити, то это была бы совсем другая история, но ведьму это только беспокоило, а значит, это беспокоило и Луз. Луз барабанила пальцами по столу, глядя на цвет. Ее брови нахмурились, когда она уставилась на то, что причиняло столько боли ее девушке; это рассердило ее. Человек не могла представить, что чувствовала Эмити каждый раз, когда видела себя в зеркале; эта мысль быстро испортила ей настроение. Эмити подняла глаза от чашки и увидела, что ее девушка смотрит на нее, и моргнула. Нет, Луз смотрела не на нее, а на ее волосы, и, как бы ведьма ни ненавидела ведьм, смотрящих на них — особенно после повторной окраски — она видела, как в голове Луз вращались шестеренки. Эмити осторожно поставила чашку. — Луз, — ведьма позвала, отвлекая человека от мыслей. Луз моргнула, глаза устремились вниз, где встретились с взглядом Эмити. — Хм? — Все в порядке… — ведьма остановилась, колеблясь. — Ну, не совсем так, — наконец она признается впервые вслух, — но это нормально. Луз поджала губы, но кивнула, не открывая рта. Может быть, человек и не всегда все схватывала на лету, но вчерашний урок она усвоила быстро. Эмити знала, что она будет рядом, если человек ей понадобится, и если она скажет, что все в порядке, то Луз должна это уважать. Если Эмити не будет волноваться, то и она не должна. По крайней мере, она попробует. — Ты поговорила с Эд и Эм? — Луз спрашивает после нескольких минут комфортного молчания. — Да… мы долго разговаривали сегодня утром, когда я вернулась домой, — легкая улыбка пробегает по ее губам, и Луз чувствует, что бессознательно отражает ее. — Они очень сильно рассердились… и, мне кажется, им стало стыдно? — ведьма продолжила. — Стыдно? — Луз склонила голову, а Эмити кивнула. — Когда меня первый раз покрасили, они сильно взялись дразнить меня, ведь думали, что я пытаюсь стать более похожей на них, — она пожала плечами. — Мне пришлось отговорить их от окрашивания их волос в коричневый цвет, — Эмити усмехнулась, и Луз фыркнула. Вот это было бы зрелище. Все втроем — брат и две сестры — Блайт с каштановыми волосами. Хотя, если подумать, этого может быть слишком много для ее сердца… — Эд и Эм очень тебя любят, — говорит она, и Эмити моргает, глядя на нее почти с удивлением, прежде чем кивнуть, с улыбкой на лице. — Да… я знаю. Не уверена, что бы я без них делала, — признается она. Луз улыбается, счастливая, что у Эмити есть близнецы, которые всегда поддержат ее. Это заставляет ее подумать о маме, и она хмурится. Луз скапливала в себе все эти мысли последние почти две недели с того дня, когда она проснулась и ее телефон показал, что в ее календаре запланировано мероприятие на день: «Возвращаюсь домой!». Она долго лежала в постели, глядя на большой жирный текст, сверкающий на нее с экрана, пока Ида не заглянула, чтобы спросить ее, идет ли она в школу или, может, она хочет пойти с ней и обчистить несколько карманов на рынке. Луз дернулась, приходя в себя, когда Эмити положила свою меньшую руку на ее руку и успокаивающе сжала. Эмити знала этот взгляд. Человек ушла в себя и задумалась, правда в этот раз о чем-то другом. На лице человека застыла тихая меланхолия, которую ведьма видела в отражении уже достаточно раз, чтобы сразу же ее опознать. — Ты в порядке? — она спросила. Луз кивнула. — Да, просто задумалась… — человек сказала, поворачивая руку так, чтобы сжать руку ведьмы в ответ. — Хочешь поговорить об этом? — Эмити не понравилось задумчивое выражение лица человека, и после вчерашней ночи она знает, что им есть еще много о чем поговорить: по поводу ее мамы, и даже не стоит вспоминать о том, что дата ее возвращения домой уже прошла. Вчера они закончили тем, что были вовлечены в ее семейную драму. И этого было более чем достаточно на одну ночь. Луз глубоко вдохнула прежде чем вздохнуть. Если прошлый вечер и научил ее чему-то, так это тому, что им нужно честно рассказывать о том, что у них на душе, если они хотят, чтобы их отношения нормально функционировали. — Да, — кивнула она, — …но не сейчас, — Луз успокаивающе улыбнулась своей девушке, а та кивнула и еще раз сжала ее руку. Колокольчик над дверью зазвонил. — Хэй, Луз, Эмити! Они обе подняли глаза и увидели в дверях Гаса и Уиллоу, которые с энтузиазмом махали им руками. — Привет, ребята! — Луз усмехнулась, оживляясь, когда они подошли. — Итак, я так понимаю, что всё в порядке? — Уиллоу посмотрела на них, их руки все еще переплетены на столе. — Как нельзя лучше, — Луз улыбнулась, повернувшись к Эмити, а та кивнула, тоже улыбаясь. — Отлично, тогда вы готовы? — спросил Гас, энергично улыбаясь и подпрыгивая на месте. — А то! — Луз вскочила. Они вышли из пекарни и быстро направились к центру города. Луз сразу определила, что они приближаются к празднику, по постоянно усиливающимся звукам крика и смеха. Они повернули за угол, и человек усмехнулась. На улице было множество киосков, продающих игрушки, безделушки и прочую праздничную мелочь. Она почувствовала запах чего-то восхитительного, исходящего откуда-то среди множества ярко раскрашенных стендов. — Добро пожаловать на осенний фестиваль в Бонсборо! — Гас протянул руку, широко улыбаясь. — Ох~, -Луз прижала кулаки к щекам и взволнованно подпрыгнула на цыпочках. Уиллоу и Эмити наблюдали, как их друзья энергично прыгали, и обменялись понимающей ухмылкой. — С чего мы начнем? — Луз повернулась к ним с едва сдерживаемым ликованием. — Ну, я не знаю насчет вас, но мы с Гасом еще не обедали. Мы собираемся взять что-нибудь поесть, — Уиллоу ткнула пальцем в сторону киосков, торгующих едой. — Я бы не отказалась от еды, — согласилась Луз. — Существует ли вообще причина, по которой ты откажешься от еды? — спросила Эмити с дразнящей ухмылкой. Для кого-то ее размера у Луз был несопоставимо ненасытный аппетит. Человек только усмехнулась и пожала плечами. — Тогда к еде! — Гас показал перед тем, как убежать в сторону киосков с Луз, оставив Уиллоу и Эмити в пыли. — Итак, все наладилось? — Уиллоу посмотрела на Эмити краем глаза, пока они шли за Гасом и Луз, когда те бегали от стойки к стойке, пытаясь решить, что им поесть. — Да… по большей части, — ответила Блайт, заставив Уиллоу взглянуть на нее, и на ее лице виднелся незаданный вопрос. — Луз говорила с тобой про свою маму и о невозможности вернуться в мир людей? — спросила Эмити. — Нет, когда настал последний день и он же прошел, а она ничего не сказала, мы с Гасом подумали, что она просто поговорила об этом с тобой. До вчерашнего дня я даже не осознавала, что ты забыла, — Уиллоу покачала головой. Эмити почувствовала вину. Это было очень важно, но оно просто выскользнуло из ее головы. Но больше всего Эмити беспокоило то, что казалось, что Луз ни с кем об этом не поговорила. Беспокойство на ее лице, должно быть, было явным. — Я уверена, что она с тобой поговорит, когда будет готова, — попыталась уверить Уиллоу свою встревоженную подругу. — Ты же знаешь ее — она не будет долго держать все в себе. Как будто подчеркивая ее заявление, они слышат, как Луз и Гас громко зовут их с прилавка с ярко-синей табличкой, рекламирующей еду на палочке. — Попробуй это, Луз, — Гас протягивает ей что-то на палке, подозрительно похожее на жареную ящерицу. — Хорошо, с волками жить… — говорит человек и откусывает, задумчиво пережевывая. — Хрустит… — Луз проглатывает кусочек и откусывает еще раз. — Не корми ее всем подряд, Гас! Мы не знаем наверняка, что ей можно есть, а чего нельзя, — Эмити нахмурилась. — Все в порядке, — Луз отмахивается от опасений своей девушки. — Ты хоть знаешь, что ты ешь сейчас? — спрашивает Уиллоу, положив руки на бедра. Луз смотрит на недоеденную ящерицу. — Нет, но я поняла, что лучше не спрашивать, а просто есть, иначе я бы уже умерла с голоду, — человек пожимает плечами и делает еще один кусок, подтверждая. — Буквально на прошлой неделе у тебя появилась сыпь по всему телу после того, как ты съела ежезерновой хлеб, — Эмити скрестила руки и взглянула на нее. — Здесь есть ежезерно? — спрашивает Луз, и Гас качает головой. — Тогда все в порядке. — Если тебя начнет тошнить, я больше не буду за тобой ухаживать, — раздраженно говорит Эмити. — Будешь-будешь, — Луз показывает ей язык, пока Блайт подходит к стойке и заказывает себе еду, бросая на Луз косой взгляд. После того, как они все поели, они начали ходить туда-обратно по многочисленным рядам киосков, высматривая, что интересного продают. Осень только начинается на Островах, поэтому день приятно теплый и солнечный, иногда дует холодный ветер, который треплет их одежду и волосы. Некоторое время они проводят, рассматривая различные товары и блуждая по окрестностям. Они также видели нескольких своих одноклассников, поэтому, как бы сильно Луз ни хотела взять Эмити за руку, она знала, что это неразумно. Кто-то вроде Боши может их увидеть. Из их приключений в воспоминаниях Уиллоу она знает, что единственная причина, по которой Эмити когда-либо дружила с Бошей и Скарой, заключалась в том, что ее родители заставили ее. И если бы Боша их увидела, она могла бы легко пойти к родителям Эмити и рассказать об их отношениях, а это не то, чем Луз готова рискнуть только потому, что она хочет держать свою девушку за руку на ярмарке. Но это не мешает ей подойти к Блайт гораздо ближе, чем необходимо, их плечи и руки иногда соприкасаются. Эмити без слов понимает, что человек делает, и улыбается каждый раз, когда их пальцы соприкасаются, подергивая их так, что иногда ее пальцы переплетаются с пальцами Луз, и это вызывает ухмылку у ее девушки. Уиллоу замечает киоск, где продаются какие-то растения, и сбегает с Гасом, оставляя пару стоять на углу; никто из них особо не интересуется растениями. Пока они ждут, Луз оглядывается и замечает длинный ряд игровых киосков с призами, висящими на их хлипких стенах, и усмехается, глядя на Эмити, которая доедает свои гнилые конфеты. — Эй, давай поиграем. Я выиграю тебе приз, — заявляет она. — Ты ничего тут не выиграешь, Луз. — Ты сомневаешься в моих навыках, amor? — Луз драматично фыркает. — Зависит от того, о каких навыках мы говорим… — протягивает Эмити, все еще ухмыляясь, стягивая с палки несколько ниток сладости и засовывая их в рот. — Это не имеет ничего общего с твоими навыками — эти игры подстроены, — заканчивает ведьма. — Пф-ф, значит, они такие же, как и в мире людей, но это меня никогда не останавливало, — Луз надувает грудную клетку и прижимает большой палец к груди. Эмити все еще ухмыляется, когда проходит мимо Луз к прилавкам с играми, задевая плечо человека и поглядывая на нее краем глаза. — Хорошо, querida, — она застенчиво улыбается. — Раздобудь мне приз. Мозг Луз останавливается, как и всякий раз, когда новый и такой нежный термин так легко сходит с языка Эмити. Когда ее мозг перезагружается, человек надувается и улыбается в ответ. Уиллоу и Гас находят их через двадцать минут по громким крикам на знакомом, но неизвестном им языке. Луз и Эмити стоят перед прилавком с игрой, в котором нужно бросать мяч в двигающиеся мишени. Эмити выглядит взволнованной и раздраженной, стоя в нескольких сантиметрах позади Луз. — Что происходит? — спрашивает Уиллоу, когда они подходят. Гас рысцой подходит к Луз, и Эмити вздыхает, потирая виски, пока Луз стоит у стойки, пытаясь поразить мишени и постоянно вытаскивая улитки из кармана, чтобы передать ухмыляющемуся ведьмаку на другой стороне стойки, который радостно взял ее деньги. — Она пытается выиграть мне приз… — Эмити проводит рукой по лицу и устало смотрит на Уиллоу, прежде чем ее взгляд скользит к Луз, и Эмити начинает волноваться за свою девушку, ведь человек зло бранится на испанском в воздух, когда очередной шар, запущеный ею точно в мишень, слегка изменяет траекторию полета; как по волшебству… — ¡Maldito, estupido, juego amañado! — она кричит, и Гас присоединяется к ней, злится со своей подругой и повторяет ее слова, хотя в его исполнении это больше похоже на неразборчивую путаницу, ведь он не понимает, что эти слова значат. — Ты не сказала ей, что игры подстроены? — Конечно сказала, но она настояла… и, возможно, я немного поддразнила ее, но я не ожидала… этого, — Эмити машет рукой на представление, разворачивающееся перед ними. — ¡Eso es una mierda! — Луз стучит кулаком по стойке, заставляя шары вздрогнуть. Ее лицо яростно искривилось. — Точно! — кричит Гас и тоже хлопает. Уиллоу хмурится. Конечно, у Луз есть склонность увлекаться, но ситуация немного экстремальна даже для нее. Она смотрит на игру, а Луз смотрит на мишени, зажав плечи и находясь в напряжении. Цели — маленькие таблички с круглыми желтыми глазами и щелевидными кошачьими зрачками, которые сияют на солнце. Уиллоу видела дверь портала только один раз, может быть, два, когда сидела в гостиной в Совином доме, но ей не требуется больше нескольких секунд, чтобы установить связь, учитывая нестабильное поведение Луз. — Эмити… — Уиллоу кидается к своей подруге, которая удивленно оглядывается. — Слушай, мелкая, может, попробуешь другую игру?.. — парень за стойкой выглядит все больше нервным, чем больше она кричит ему странные слова. — ¡Solo dale las malditas bolas! — Луз рычит, шлепая очередной улиткой по треснутой деревянной стойке, даже не понимая, что в своей недавно вызванной ярости она перешла на испанский. Прежде чем парень успевает что-то сказать, ее руку обхватывает рука и человека уводят от игры. Она вскрикивает и спотыкается, пытаясь не отставать. Луз смотрит вверх после того, как выпрямляется и видит, как Эмити быстро тянет ее между киосками в тихий темный переулок, прежде чем они, наконец, останавливаются, и Эмити смотрит на нее, хотя и не отпускает. — Чт… Эмити, я как раз собиралась… — Хватит, Луз… — ее голос резок, но в нем нет гнева. Ее тон выполняет свою задачу и рот Луз закрывается с слышимым щелчком. Неправильно направленный гнев все еще кружится в ней, но теперь смущение и стыд добавились к перемешиваемой смеси, когда Луз оттащили от игры и мишеней, которые, казалось, пялились на нее. Эмити смотрит на нее, и в ее взгляде совмещены печаль и понимание, которые только усиливают ее чувства. — Прости. Мне очень жаль, — человек бормочет, глядя в землю. Глаза чешутся, а горло сдавлено. Носки сапог Эмити попадают в поле ее зрения, нежные пальцы касаются ее щеки и снова поднимают ее лицо. — Тебе не за что извиняться… — тихо говорит ей Эмити. Ногти, выкрашенные в черный цвет, скользят по сердитому румянцу, оставшемуся на щеках Луз. — Может быть, лучше закончить на сегодня… — это не вопрос. — Я не хочу портить наше общее приятное времяпрепровождение… — тихо говорит Луз. Почти хнычет. — Не волнуйся. Гас и Уиллоу поймут, и я никак не смогу насладиться сегодняшним днем, если знаю, что ты чувствуешь себя так. Луз поджала губы, но через мгновение кивнула. Эмити выглядывает из-за угла переулка и машет двоим с того места, где они ждали. — Мы Луз уже пойдем, — говорит она друзьям, чьи встревоженные взгляды направляются на Луз, которая трет свою руку в той нервной манере, с которой они уже встречались раньше. — Все хорошо, не беспокойся, — Уиллоу успокаивающе ей улыбается, и Гас кивает, протягивая Эмити улитки, которые Луз бросила на стойку. — Увидимся в понедельник, Луз, — он усмехается своей подруге. — Точно, — кивает Луз и улыбается им, хотя все они знают, что улыбка натянута. Они расходятся. Эмити тащит Луз за руку, пока они проходят по закоулкам, направляясь на опушку леса. Они молча идут по грязным тропинкам. Рука Эмити не отпускает руку Луз. Луз хмурится, глядя на землю и листья, что хрустят у нее под ногами. Холодный ветер дует между деревьями и взъерошивает ее волосы. Она поднимает взгляд, чтобы взглянуть на Эмити. Небольшая часть ее сознания ожидает, что ведьма рассердится или расстроится из-за того, что человек устроила сцену на фестивале, но она ловит взгляд своей девушки и все, что она видит в нем — это беспокойство в ее золотых дисках, что одновременно успокаивает ее и заставляет чувствовать себя хуже. Луз глубоко вдыхает и тяжело вздыхает. — Прости. Мне очень жаль… за всё это, — наконец говорит она. — Я же говорила тебе, что тебе не за что извиняться, Луз, — настаивает Эмити, многозначительно глядя на человека. Луз мычит, отворачиваясь от пристального взгляда. Трудно выговаривать слова, когда эти глаза так пристально смотрят прямо сейчас на нее. — Может… мы можем поговорить сейчас? О… ну, ты знаешь? — спрашивает Луз, глядя на Эмити краем глаза, почти боясь, что ведьма скажет «нет», хотя человек и знает, что такого никогда не произойдет. Когда Эмити, наконец, отвечает, волна облегчения прокатывается по ней. — Конечно, — говорит Блайт. Теперь Луз тянет ее за собой, и ведет по другому пути, который не ведет к Совиному дому. Некоторое время они идут молча, пока Эмити не осознает, куда они идут. Она замечает яркие розовые листья их дерева задолго до того, как они оказываются под ним. Как только они прибывают к дереву, Эмити замечает, что листья начинают становиться малиновыми внизу. Глубокий и теплый цвет резко контрастирует с розовым. Луз отпускает ее руку и сует свои в карманы, сгорбившись. Эмити хочет протянуть руку и утешить свою девушку, но она этого не делает. Ведьма знает, что Луз придет к ней, когда будет готова, иначе она бы не отпустила ее руку. Эмити садится у подножия дерева, спиной к грубой коре, и ждет, наблюдая, как Луз водит ботинками по земле. Солнце еще не заходит, но опускается ближе к горизонту, отбрасывая длинные оранжевые лучи света на обрыв. — Как ты поняла? — наконец спрашивает Луз. — Я не заметила, это все Уиллоу. Я никогда не видела портал, — Луз мычит, и Эмити замолкает. Она, конечно, знает, о чем идет речь, и вопрос кажется ей агрессивным — будто солью на свежую рану, — это из-за твоей мамы? Луз сжимает челюсть. — Я… я скучаю по ней… но… я больше не думаю о ней или о человеческом мире… — наконец она вытаскивает слова. Когда человек произносит это вслух, все ее тело напрягается. — Я не понимаю… — Эмити в замешательстве нахмурилась. С другой стороны, может, она и не знает, о чем идет речь. — Я думала, что ты скучаешь по дому и по своей маме. Луз разворачивается к ней лицом. — Нет, в этом-то и проблема! — наконец говорит она, и глаза Эмити расширяются. — Когда я только попала сюда, я все время думала о своей маме и о человеческом мире, но сейчас… это больше как второстепенная мысль, — Луз начинает ходить туда-обратно. — Какое-то время я вообще не вспоминала обо всем этом, пока мой телефон не показал напоминание о том, что уже настал день, когда я должна была вернуться… я не думала ни о ней, ни о нашем доме… — человек перестает ходить и перевоит свой взгляд себе под ноги. — Когда кто-то говорит «дом», я больше не думаю о своей маме или нашем доме на опушке леса… — Луз закусывает губу. Эмити спокойно ждет продолжения. — Мои мысли сразу идут к Совиному дому. Я думаю об Иде, Кинге и Хути, даже о Лилит… — она неровно вздохнула, эмоции нахлынули, отражаясь в глазах, и Луз плюхается на землю перед Эмити. — После того, как мы были здесь в последний раз, я пошла домой, легла в постель и… я была так счастлива… и когда я уже собиралась заснуть, я подумала… — она делает паузу, пытаясь подобрать слова, — я подумала, что не хочу уходить отсюда, — она смотрит на Эмити, и ее глаза сияют, слезы собираются в уголках. — И я чувствовала себя ужасно, потому что это правда… Я не хочу уходить. — Но что насчет твоей человеческой жизни? — это все, что, присаживаясь, Эмити может вылмовить, ошеломленная признанием Луз. Луз подтягивает колени к груди. — Ты помнишь, что я рассказала тебе на маскараде, когда мы вышли на веранду? — спрашивает она, и Эмити хмурится, точно зная, о чем ее девушка говорит. Она очень старалась не думать об этом слишком часто. — Что у тебя не было друзей… что ты одинока, — тихо говорит она. Луз кивает. — Я была школьной чудилой… никто не хотел гулять со мной, меня никогда не выбирали ни в одну команду, и, когда мы работали над проектами, дети предпочитали работать самостоятельно, лишь бы не быть в паре со мной… Меня запихивали в шкафчики… и мусорные баки… это было чуть ли не традицией — разыграть или придраться ко мне в моей старой школе… — бормочет она, глядя на землю. Она не может сейчас смотреть в лицо Эмити, зная, что слезы вот-вот пойдут. Кулаки Эмити сжимаются, и она чувствует пронизывающий гнев, но громче гнева — душевная боль, которую она чувствует за человека, пульсирующая боль в груди от прерывистого тона голоса Луз. — Здесь у меня есть Ида и Кинг, Гас и Уиллоу, и все наши одноклассники, которые счастливы работать со мной, когда мы делаем проекты… У меня есть ты, — наконец она поднимает глаза, и слезы начинают медленно катиться по ее щекам. У Эмити сердце кровью обливается, когда она смотрит в блестящие карие глаза Луз, в которых отражаются оранжевые лучи света. На лице видны следы от слез. — Дома меня никто не понимал, даже моя мама. Я знаю, что она просто хотела помочь, но мне не нравятся налоги и общественное радио, и я не хочу это менять! — кричит она, раскинув руки, в ее словах чувствуется гнев. — Мне нравится тренировать грифонов с Вайни и изучать иллюзии с Гасом, и хоть мне почти откусывают руку растения-людоеды в классах с Уиллоу, я все еще ими наслаждаюсь. Мне нравится изучать магию с Идой и Лилит и, наконец, быть самой собой и что ведьмы не ненавидят меня за это! — она кричит, слова обрываются к концу, разочарование и гнев струятся из нее, даже когда слезы все еще текут по ее лицу. Эмити просто смотрит на нее широко раскрытыми глазами, пока Луз изливает все свое недовольство, тяжело дыша и сжав кулаки. — Луз… — Эмити может только выдохнуть ее имя. Боль ее девушки ощутима, и Эмити не знает, что ей делать или что сказать, и она чувствует себя беспомощной. Луз смотрит на нее, и весь горячий гнев, кажется, уходит, оставляя только ее недовольство и слезы. — Я… — икает она. — Я люблю свою маму и очень по ней скучаю, но… я много думала об этом и поняла, что, если бы Ида сказала мне, что она нашла способ отправить меня обратно, я… я бы не хотела уходить, — Луз задыхается, и слезы текут по ее подбородку в землю. — Я хочу остаться здесь… и этим я причиняю своей маме боль… Я эгоистка и ненавижу себя за это… — рыдает она, закрыв голову руками, и Эмити больше не может этого вынести. Она бросается вперед и хватает Луз, прижимая ее к груди, опираясь на кору дерева. Луз сворачивается калачиком между ее ног, кладет голову на грудь, под подбородком Эмити, и рыдает. — Ты не эгоистка… — выдыхает Эмити, крепко сжимая ее — одна рука нежно пробегает вверх и вниз по спине человека, а другая гладит ее по волосам, прижимая к себе. Блайт чувствует слезы на шее и ее рубашка уже намокает. — Это нормально — хотеть быть счастливой… — задыхается Эмити, и она уже тоже плачет. Боль Луз для нее настолько ощутима, что ведьма чувствует, будто рука сжимает ее сердце, угрожая лопнуть его. Луз плачет долго, плачет до тех пор, пока у нее не остается слез, чтобы пролить и дыхания для всхлипов. Все это время Эмити прижимает ее к себе, шепчет ей на ухо ласковые слова, и постепенно рыдания стихают, а слезы перестают капать. К тому времени, как ее дыхание выравнивается, на улице становится по-настоящему темно. Луз делает последний судорожный вдох, и все, что она чувствует — это истощение, но, как ни странно, ей немного легче. Луз не ожидала, что, обнажая свое горе, она почувствует себя вот так… почти свободной: без необходимости держать все это внутри себя и имея кого-то, с кем она может этим поделиться. Как раз вчера во время того, как она сказала Эмити, что им нужно опираться друг на друга, что они должны знать, что в минуту необходимости они есть друг у друга, и только сейчас, спустя два часа рыданий на груди своей девушки, она видит с кристальной ясностью, насколько это правда. Видит, какого это — когда есть та, кто с радостью поможет нести бремя, просто потому что она вас любит. Боль все еще остается, но она больше не чувствуется как сокрушительное давление, угрожающее сломать ей ребра. Эмити какое-то время ничего не говорит, но ее рука без остановки бегает вверх и вниз по спине, и это успокаивает. Она шмыгает, уткнувшись лицом в шею Эмити, и позволяет сладкому цветочному запаху наполнить ее чувства. Любовь и привязанность, которые она испытывает к девушке, держащей ее — прямо бальзам на ее осыревшие чувства. — Спасибо… — ее голос хрипит, а горло болит. — Я всегда рядом, когда нужна, querida, — бормочет Эмити ей в волосы, задерживаясь, и Луз не может не улыбнуться ей в шею, даже если улыбка едва поднимает кончики ее рта. Луз знает, что слово все еще не звучит естесвенно, — слова любви все еще являются относительно новой территорией для Эмити после стольких лет, когда она их не получала и никому не посвящала в ответ. Но она старается, так старается для нее, и это значит для Луз больше, чем человек может поместить в слова. Это согревает ее разбитое сердце так, что ей трудно описать. Независимо от того, сколько глупых романтических книг и фанфиков она прочитала, в которых пытались описать то самое чувство, которое теплится в ее груди, она, наконец, понимает, насколько все же сложно изложить это чувство в слова, а тем более в устной речи. Поэтому она останавливается на тех, которые, как она надеется, передают всю глубину. — Я люблю тебя, — бормочет она ей в шею и чувствует, как Эмити сжимает ее. — Я тоже тебя люблю, — так же тихо отвечает ведьма. Наконец Луз неохотно вылезает из обьятий Эмити и трет ее щеки. Ее ноги затекли и очень болезненно гудели. Человек видит вспышку знакомого розового круга заклинаний, и шар света парит между ними, освещая темноту, заставляя ее прищуриться. Глаза Эмити залиты красным от слез. Луз делает вдох, пытаясь вернуть себе немного жизни. — Это были самые длинные выходные в моей жизни… — наконец фыркает она, и Эмити может только согласиться с ее мнением. — И не говори… — бормочет ведьма, и, несмотря на тяжесть, которую человек все еще чувствует, она хочет стереть хмурое выражение с лица Эмити. — Мне жаль, что я не выиграла тебе приз… — внезапно говорит она, и Эмити моргает, широко раскрыв глаза. После того, как слова доходят до нее, она невольно усмехается, а Луз на это улыбается. Маленькая, но все равно улыбка. — Все в порядке, Луз, — Эмити улыбается. Они просто смотрят друг на друга с минуту, прежде чем Эмити встает и протягивает руку. — Пойдем, я провожу тебя до дома. Луз берет ее руку, и Эмити помогает удержать свою девушку на затекших конечностях, прежде чем они покидают обрыв. Ее рука сжимает руку Луз. Сейчас, когда солнце село, и они больше не прижаты друг к другу, стало прохладнее. Большую часть пути они молчат, пока не доходят до дома — теплый свет ярко светит в темноте леса. — Думаю, я просто останусь дома до конца выходных… — тихо говорит Луз. — Я тоже… — соглашается Эмити. Она колеблется, не уверенная, стоит ли ей озвучивать свой вопрос или нет, но, в конце концов, она решается. — Ты будешь в порядке? — ее голос тихий, но в тишине леса Луз слышит его отчетливо, и человек тяжело вздыхает через нос. — Да… буду, — кивает она, поворачиваясь к Эмити. — Хорошо, — Эмити принимает ответ. Она не знает, правда это или нет, но если Луз говорит так, то Блайт не собирается спорить. Она наклоняется, чтобы мягко поцеловать свою девушку в губы, но не сразу отстраняется — их лбы прижаты друг к другу, и Луз смотрит на нее измученно, но любовь ясно видна на ее лице. Эмити с секунду переваривает свои слова, и Луз ждет, зная, что значит это выражение лица Эмити. Она пытается решиться. — Если ты эгоистка, то я, должно быть, эгоистка вдвойне… — наконец бормочет она, хмурясь, и глаза Луз расширяются, -…потому что я тоже не хочу, чтобы ты уходила, — ведьма выдыхает, и Луз чувствует дыхание на своем лице. Луз тяжело сглатывает. Она имела в виду каждое слово, сказанное сегодня вечером. Как бы она ни скучала по маме, она никогда не чувствовала, будто для нее есть место в человеческом мире, и особенно теперь, когда она знает, что есть место, которому она действительно принадлежит. — Я все равно буду искать способ… — наконец говорит Луз, — я должна хоть как-то дать ей понять, что со мной все в порядке… но это место — мой дом, — шепчет Луз, и рука Эмити сжимает ее руку. — Я помогу тебе, чем смогу, — обещает Эмити, и Луз не может сдержать напряжение в уголках ее губ и кивает. — Хорошо, видимо, мы просто будем эгоистками вместе, — говорит Луз, и на губах Эмити появляется легкая улыбка. — Ага.