Мафиозная парочка

С момента их отъезда в комнате ничего не изменилось — кроме, разве что, количества исписанных листов и окурков в пепельнице. Витторио все так же сидел за столом, вычерчивая очередную схему вывода денег, пил кофе чашку за чашкой и время от времени звонил кому-то по телефону. Когда Нино вошёл с Лиз на руках, мужчина резко подскочил, смахнув рукавом очередную чашку. – Все в порядке, она просто уснула. Не стал ее будить,– извиняющимся тоном сообщил Риччи и аккуратно, чтобы не потревожить, пристроил девушку на диване. Она недовольно заворочалась, но не проснулась.– Угостишь меня чашечкой кофе? Витторио приподнял уголки губ, показывая, что оценил шутку брата, и повторил экономке то же самое, только на итальянском. – Нино, ничего страшного не случится, если ты заговоришь с Марией и избавишь меня от необходимости работать переводчиком. – Да, я... Скоро... Поговорю,– Риччи заметно смутился и сразу же перевел тему.– Посмотри лучше, что мы добыли. На стол легла пухлая тетрадка. Витторио с любопытством пролистал несколько страниц, на обычно бесстрастном лице отразилось удивление. – Ого, какой улов. Я предполагал, конечно, что к Фрэнку простые клиенты не ходили, но не настолько. Судя по аккуратности и подробности досье, он сам планировал их шантажировать, но не успел. Какой чудный подарок. Так, тут мелочь вроде чиновников средней руки, которые бегают к шлюхам от старых некрасивых жен, тут ничего интересного,– Витторио скривился: для выходцев из Италии понятие «семья» всегда имело важное, почти сакральное значение, и нравы американцев с беспорядочными связями и изменами казались им дикими.– Ага, члены городского совета. В основном тоже ходят налево без изысков. Хотя тут какие-то пометки... Ладно, потом разберемся. А вот еще семеро... Трое из них предпочитают девочек помладше: среди них, кстати, и наш старый знакомый Харрис. Интересно, почему он ходит к Джулиано, когда у него целая школа под боком? – Для конфиденциальности, полагаю. Джулиановские девочки уже никому не расскажут. – Резонно. Что там у нас дальше? Еще четверо. Двое предпочитают, хм, мужчин. Это тяжкое преступление, насколько я помню. Отлично, отлично... Еще один — тоже по мужчинам... А, нет, стой. По мальчикам. Нино перекосило от отвращения. – Босс, мы действительно будем с ним разговаривать? – Предлагаешь избавить от него город? Можно. Так, кто у нас там последний из городского совета? «Последняя ночь». – Мисс Колвин с этими хочет разобраться самостоятельно,– вставил Риччи. Витторио удивленно поднял на него глаза. – У нас был интересный разговор с Лаки перед поездкой. Он узнал нашу мисс репортер под маскировкой — правда, как Лизу Доусон — и хочет за молчание половину пленок. – Я предполагал, что это может случиться: Лаки далеко не дурак, а, будучи из семьи Джулиано, наверняка не раз видел мисс Лизу. Не страшно: он не рискнет со мной ссориться до Комиссии. – В общем-то, я так же и сказал,– усмехнулся Нино.– Так вот, когда мы торговались, эта мисс репортер, обмирая от страха, поставила Чарли условие: всех с «Последней ночью» она забирает себе. – А он? – От удивления согласился. Можно сказать спасибо его же пойлу: когда у Лаки провалилась попытка взять нас на испуг, он предложил мисс Колвин виски. А та возьми и выпей полстакана. Поэтому, кстати, сейчас и спит. Витторио бросил быстрый взгляд на спящую девушку, свернувшуюся калачиком на диване. В широких мятых штанах, огромной кепке и пиджаке не по размеру она выглядела еще меньше и трогательнее, чем обычно. Итальянец встал, в два шага пересек комнату и укутал Лиз пледом, обычно обитавшим на спинке дивана — сам Витто тоже имел привычку дремать в кабинете, когда времени на полноценный сон не хватало. – Ты становишься сентиментальным, frate,– негромко заметил Нино.– Непривычно видеть тебя таким. – Беспокоишься? – Удивляюсь. Даже со Стеллой ты более... закрытый. Кстати, как она? – Приходит в себя в Чефалу. Прислала телеграмму, что ненавидит меня за то, что отослал ее из Нью-Йорка. В общем, все как обычно. Когда окрепнет и успокоится, вернется — если захочет, конечно. Риччи кивнул. – Вернемся к делам. Кто там дальше? К пробуждению Элизабет они успели перебрать весь список, присвистнув еще несколько раз — когда обнаружили в тетрадке имена городского казначея, пяти судей (причем двоих - из Верховного суда), комиссара полиции и мэра города. Однако в списке для девушки так и осталось одно-единственное имя. – И это не может не радовать,– резюмировал Риччи, когда они закончили.– Есть надежда, что этот город еще не окончательно погряз в насилии. – Нино, ты разговариваешь словно персонаж детектива, того и гляди, будете на пару с Джонни в кино сниматься. Ладно, езжай домой, до завтра ты мне не понадобишься. С утра прокатись по банкам, начинай выводить оттуда деньги, только аккуратно: для всех мы готовимся к крупной сделке. Потом заедешь ко мне, прокатимся по подопечным. – Да, босс, есть, босс,– откозырял итальянец,– будет сделано, босс. – Иди уже,– отмахнулся Витто и, едва Нино растворился в темноте, с тоской взглянул на бумаги. Сделать предстояло еще многое. Одеяло на диване зашевелилось и оттуда высунулась встрепанная голова. Лиз потерла глаза руками, приходя в себя, и обвела взглядом комнату. На столе, среди вороха бумаг и кофейных чашек, положив голову на руки, спал Витторио. Сколько он уже так просидел, час, два? Или больше? Девушка на цыпочках подобралась ко столу и погладила его по голове. – Витто, пойдем наверх. Он вздрогнул, подняв на нее сонные глаза, всё ещё не понимая, где находится, и послушно побрел следом. Когда Элизабет разделась и повернулась к кровати, чтобы лечь, он уже снова крепко спал. Спал Витто, и когда утреннее солнце забралось в окна спальни, поселив солнечный зайчик на носу Лиз и заставив ту открыть глаза. Девушка зашторила окна, оделась и на цыпочках вышла наружу, притворив за собой дверь. Мария уже не спала: из кухни доносились вкуснейшие запахи, заставившие голодный желудок заурчать. Девушка радостно улыбнулась Элизабет, когда та вошла. – Buongiorno, senorita, vuoi colazione? Лиз непонимающе наморщила лоб, на что Мария показала на плиту, на которой что-то шипело, шкворчало и очень вкусно пахло. – А! Sì, sì, grazie. Buongiorno, Maria. Экономка усадила ее за стол, поставив традиционную уже чашку кофе и блюдо со свежевыпеченными, умопомрачительно пахнущими булочками. Только набив рот, Лиз вспомнила, что хотела предупредить насчёт спящего Витто. – Maria, Vittorio dorme, non... «to stop»?– Лиз изобразила побудку,– per favore. Экономка понимающе закивала. Элизабет, подхватив кофе и цапнув ещё одну булочку, перебралась в гостиную, где немедленно разворошила стопку свежих газет. К приходу Риччи она уже разделалась с доброй половиной, и сейчас лениво пролистывала "Сан Ньюс". Нино вошёл в дом, неловко пытаясь спрятать за тощей спиной огромный букет роз. Получалось плохо: букет предательски торчал то с одной, то с другой стороны, и все время норовил зацепить итальянца колючками. – Добрый день, Нино! Ого, в честь чего это? – Мисс Колвин, позовите, пожалуйста, Марию. Я хотел бы извиниться за вчерашнюю неловкую ситуацию,– Риччи не находил себе места от смущения, а предательский букет за его спиной, казалось, ехидно хихикал. Лиз отвернулась, пытаясь спрятать предательскую улыбку — уж больно комично они смотрелись вместе: Нино и розы. – Maria, viene, per favore! Экономка тут же появилась в гостиной, но, едва увидев Риччи, отступила, будто натолкнувшись на невидимую стену. Итальянец тут же шагнул вперед, сунул ей в руки букет и заговорил извиняющимся тоном, горячо и быстро. Дальше Элизабет решила не слушать, выскользнула за дверь и поднялась на второй этаж. За стенкой шумела вода: Витторио уже проснулся. Когда она вошла, он как раз закончил бриться и расчесывал черные, мокрые после душа волосы. Лиз обняла его со спины, уткнувшись носом между лопаток. – Доброе утро. Выспался? – Доброе утро, piccolina. Знаешь... Пожалуй, да. Спасибо. Он взъерошил ей волосы свободной рукой. – Скоро прибудет Нино, и мы сразу уедем по делам. Так что ты сегодня весь день дома: позанимайтесь с Марией итальянским. – Нино уже приехал,– не удержавшись, Лиз фыркнула в ложбинку между лопаток.– Привез огромный букет роз и сейчас перед ней извиняется. – О как. Тогда придется их прервать, нам пора ехать,– Витто облачился в неизменный костюм-тройку (Элизабет с любопытством уставилась на наплечную кобуру — ей все еще было сложно привыкнуть, что все мужчины в ее окружении не расстаются с оружием), прицепил к жилету серебряную корону на цепочке и опустил в карман зажигалку, с которой, похоже, не расставался ни на минуту. Когда они спустились вниз, в гостиной Нино был один, непривычно взволнованный. После короткого приветствия Витторио отправил его в машину, а сам, дождавшись, когда дверь закроется, позвал экономку. – Maria, insegnare a Liz l'italiano, per favore, se non hai da fare oggi. Девушка покраснела и начала что-то сбивчиво объяснять, то и дело оглядываясь на дверь. Витторио улыбнулся, что-то спросил — экономка с готовностью закивала — а затем развернулся к Лиз. – Небольшие изменения в планах. Нино — представь себе — пригласил Марию вечером на ужин, поэтому сегодня вы едете по магазинам. Поможешь ей подобрать... что вам, девочкам, там надо? Заодно и позанимаетесь. Держи,– он протянул пачку банкнот, на которые Элизабет воззрилась в глубоком удивлении.– Пожалуйста, просто пройдитесь с Марией по магазинам и накупите себе этих ваших женских штучек. Не Алисию же мне опять гонять, в самом деле. Крыть было нечем. Лиз приняла пачку, внутренне сгорая со стыда от собственной несамостоятельности, но Витторио это вовсе не смущало. Он набросил на плечи пальто и достал из кармана перчатки. – Ti amo, tesora. Водитель приедет через полчаса, не забудь про Бесс, пожалуйста.