Дмитрий
Май.
С тех пор, как я видел Розу в последний раз прошло больше двух недель. А её образ до сих пор всплывал перед моими глазами, будто бы ещё пару мгновений назад она, облачённая в роскошное платье, стояла прямо передо мной. Её волосы, такие длинные и блестящие лежали на её плечах, глаза сверкали настоящим огнём, губы постоянно изгибались в соблазнительной ухмылке, а грудь то и дело вздымалась вверх от тяжёлого дыхания. Каждый её жест зачаровывал и завораживал. Даже когда я просто наблюдал, как она стоит у стола с закусками и общается с приятелями, в её движениях была та притягательная магия, что каждый раз заставляла меня вернуть свой взор на неё, хотя мозгами я прекрасно понимал, что это опасно. Последнее сообщение, отправленное девушке, дошло до неё восемь часов назад и осталось без ответа. Мы сколько можем пытаемся поддерживать связь через сообщения и редкие звонки, когда находим тот промежуток времени, когда оба можем уделить время друг другу, не обременённые своими обязанностями стражей. Но с каждым днём это становится всё тяжелее и тяжелее. Чувство опустошённости, обречённости, которое сопровождает тебя, когда ты думаешь о том, как далеко от тебя сейчас находится твой любимый человек, ощущается с каждым разом всё яснее и ярче. Я снова взял в руки телефон, в надежде, что там появилось что-то новое или даже с мыслью написать что-нибудь самому… — Я всё, — раздалось эхом по залу, когда в него ворвалась запыхавшаяся блондинка. Чуть было не выронив из рук телефон, я машинально прикрылся книгой, которую пытался читать, но ничего так и не выходило. И продолжая лежать на мате произнёс: — Все шесть миль? — Ты изверг, если действительно хочешь заставить меня бежать столько после изматывающей тренировки. Я пробежала три. Я устало закатил глаза, но будучи прикрытым книгой, которую я якобы упорно читал, девушка этого не увидела. Наконец, сложив чтиво, я принял сидячее положение, скрестив ноги. — Если за тобой будет гнаться стригой, ему ты тоже скажешь, что твой лимит три мили и дальше ты не побежишь? Мэдисон демонстративно закатила глаза и направилась к спортивному инвентарю, чтобы собрать его. — Я же не говорю, что не могу больше, а только то, что трёх, как я и бегаю обычно, вполне достаточно после такой тренировки. Я бы и пробежала больше, если бы ноги от усталости не превратились в непослушные палки, спотыкающиеся друг об друга каждый ярд. Произойдёт чудо, если завтра я вообще смогу ходить. Я был недоволен таким своеволием девушки, но спорить с ней не имело никакого смысла. Обычно я использовал другие методы: хитрости, упрёки, бывало даже насмешки. Можно сказать, говорил с ней на её же языке. — Можно и без оправданий, — первая перчатка была брошена. Блондинка злобно стрельнула на меня своими глазами, но промолчала, вероятно продумывая варианты ответа, а я всё продолжал провоцировать её: — В таком случае, завтра тренировка отменяется. Моё лицо было самым спокойным и обычным, не выражающим ровным счётом ничего. — По какому поводу? — недовольно пробурчала Мэдисон. — Тебе требуется отдых, восстановишься, расслабишься. Приведёшь свои палки в порядок, а потом посмотрим что можно будет с ними сделать. Кажется, её взгляд стал ещё озлобленнее, чем прежде. — Не нужен мне никакой отдых, я не слабачка, чтобы отлёживаться в постельке. Я полна сил и энергии. — Ну, пару минут назад ты сказала, что валишься с ног. Кто я такой, чтобы сомневаться? Она лишь злобно фыркнула, вернула инвентарь на положенное для него место и направилась к двери, напоследок не очень громко произнеся: — Шесть миль, так шесть миль, легкотня, — и скрылась за дверью. Я усмехнулся. И всё же какой бы умной она себя не считала, было весьма легко одурачить девушку, спровоцировать её. Она всегда очень остро реагировала на упрёки любого вида в её адрес. Мы пытались с этим бороться, но тщетно, однако теперь я даже выигрываю от этого. Разумеется, очень плохо пользоваться этим, тревожа и разбереживая старые раны, нанесённые её матерью и всеми, кому просто было не лень. Но пока что этот метод оказался единственным действительно действенным. И прекратится это как только Мэдисон сама поймёт как именно подобным образом легко манипулировать ей. Где-то ещё через полчаса Мэдисон вернулась в зал, а я к этому времени успел отправить сообщение Розмари с вопросом всё ли с ней в порядке. Она никогда не оставляла сообщения совсем без ответа, даже будучи на работе мы всегда могли выкроить пару секунд, чтобы написать краткий ответ, и я начинал понемногу волноваться. — Уже всё? — самодовольно произнёс я, видя измученное лицо своей ученицы. Было видно, что сейчас ей недостаёт сил даже для её обычного раздражительного поведения, она устало махнула на меня рукой и направилась прямиком в раздевалку. Я дождался, когда девушка выйдет, чтобы я мог проводить её и поговорить с ней. — Как твои успехи? Она бросила на меня недоумевающий и слегка сердитый взгляд, пока мы неспешно направлялись к зданию столовой. — В последнее время ты очень вялая, — я прищурился, как будто пытаясь понять, что с девушкой не так, хотя то, что я на самом деле искал, не всегда было видно даже самым вооружённым взглядом. — Я не употребляю, если ты об этом, — словно прочитав мои мысли ответила Мэдисон. — Ни одного косяка в руках не держала с тех пор, как злой страж Беликов отругал меня за каку, — издевалась надо мной девушка. Я снисходительно посмотрел на неё. — Мэдисон, не надо паясничать. В первую очередь я думаю о тебе. — Обо мне? Не о своей цветочной принцессе? — с издёвкой произнесла она. Я не понял о чём она говорит, о чём и сообщил ей. — Да брось, ты и страж Хэзевей хорошо смотритесь вместе. До сих пор не понимаю, что между вами происходит. — Между нами ничего не происходит, — резко бросил я, даже, пожалуй, слишком резко, что дало Мэдисон дополнительную пищу для размышлений. — Но ведь происходило, — она посмотрела на меня бесстрастным и усталым взглядом, и было в нём что-то такое, что я никак не мог уловить. Какая-то… хитрость. Что она имеет в виду? Что она что-то знает? Хотелось просто взять, развернуться и уйти, не давая ей лишнего повода для подобной беседы. Но разве мы с Розой не должны выяснить, что знают те, кто находится в нашем злосчастном списке? А Мэдисон в нём находится. И я должен выяснить, о чём она говорит. Упустить такую возможность было бы крайне глупо. Как и то, чтобы стоять здесь и выслушивать подобные, правдивые, но не очень приятные обвинения. — Не понимаю о чём ты, — так же бесстрастно произнёс я. Если я начну задавать ей вопросы, она поймёт мою заинтересованность и лишь удостоверится в имеющейся у неё информации, какая бы она ни была. — Ну да, как же, не понимаешь. Ты каждую тренировку втираешь мне о благоразумии, долге стража и обязанностях, а сам своими пренебрегаешь. Я резко остановился, как и блондинка, и процедил ей чуть ли не в самое лицо: — Я никогда не пренебрегал своими обязанностями! — Даже тогда, когда трахал Хэзевей вместо того, чтобы быть на посту? Я остолбенел. От услышанных слов. Нет. От произнесённых слов Мэдисон кровь застыла в моих жилах. Из её уст это звучало ужасно, мерзко, отвратительно. Но было правдой. Хуже всего было то, что где-то внутри я подозревал, что она знает. Что, возможно, в ту ночь в коридоре нас кто-то видел или слышал. Опасения подтвердились. Она знает, если Роза права, у Мэдисон был повод поквитаться и со мной и с ней. Но разве она могла? Могла знать остальное? Девушка выжидательно смотрела на меня. Мне нужно что-то ответить. Благо одно, что всё это время я не спускал со своего лица маску стража. Непроницаемую. Непробиваемую. Безэмоциональную. — Не говори ерунды, причём такой мерзкой. — Сомневаюсь, что для вас обоих это было действительно мерзко, — она развернулась и тут же скрылась в здании. Сердце будто пропустило разряд молнии. Это была ярость, вдруг возникшая откуда-то из недр. Ярость. Ненависть. Злость. Я был зол на Мэдисон, за столь неаккуратно брошенные слова. Я был зол на Розу, за продолжительное игнорирование. Я был зол на себя, за то, что отреагировал не лучшим образом. Не опроверг всё наверняка и не выяснил больше. Я был зол на всех, всё и за всё сразу. Раскат очередного грома гнева в моей голове прервало оповещение, пришедшее на телефон. Не знаю от чего, но по телу прокатилась лёгкая волна умиротворения. Это Роза. Моя Роза. Я достал из кармана пыльника телефон и прочитал смс. Не совсем то, что я ожидал увидеть. Она пишет, что не приедет в Академию, как обещала ранее. У принцессы возникли какие-то королевские дела и им срочно нужно уехать. Я немного расстроился, но прежнего гнева уже не было. По крайней мере не на поверхности, не так, что контролировать его не представлялось возможным, но он всё ещё был где-то там. Внутри. Ждал, чтобы вырваться.×⚜️×⚜️×⚜️×
Кристиан подловил меня на выходе из класса после очередного дежурства на уроке. — Может, порубимся сегодня? Без Лиссы у меня нет желания торчать на чердаке… — запнулся он, — в комнате одному, — быстро исправился. — В последнее время довольно скучно. Все заняты подготовкой к экзаменам. — А ты нет? — усмехнулся я. Это правда. Все готовятся к окончанию учебного года. Но больше всего заняты выпускники. Кроме Кристиана Озера. Парня не особо заботило то, как он закончит эту школу. Но и переживать ему особо нечего. Даже если его поведение не всегда отличалась примерностью, успеваемость его никогда не скакала, он учился хорошо, и к экзаменам, должно быть, уже был готов. — Уже нет, — подтвердил он мои мысли. Какое-то время, довольно продолжительное время, мы в очередной раз потратили на совершенно бесполезное верчение джойстиков и бездумное уничтожение нервных клеток. Я заметил, что Кристиан то и дело поглядывает в свой телефон. — Что-то важное? — как бы между делом поинтересовался я. — Мы с Лиссой немного поругались. Не сильно, но всё равно неприятно. Я понимающие помычал. В последнее время нас слишком закрутили эти темы и драмы. Подумать только, ещё полгода назад ничего такого не было, и нас интересовали совершенно другие вещи. — Ты что-то натворил? — Ничего я не делал, — получил я надменный, но всё ещё веселящийся взгляд. — Просто у нас были планы. А она в последний момент их отменила. Взгляд друга выражал недовольство. — Королевские дела, — снова понимающие кивнул я. — Да если бы, она отсиживается во дворце, как принцесса в башне только потому, что так попросила Роуз, — фыркнул он. Я бросил на него недоумевающий взгляд. Потому что я действительно совсем ничего не понимал. — Разве Лисса не должна быть сейчас с Роуз в какой-то важной дипломатической поездке? — Будь это так, я бы знал. Лисса всегда о таком рассказывает, потому что ей на них невероятно скучно, хотя она говорила, что лет до двадцати её это даже вдохновляло… Кристиан ещё что-то говорил, но я слушал вполуха. Если я всё правильно понял, то Роза сказала мне неправду о том, почему они с Лиссой не приедут. Или Василиса сказала неправду Кристиану… — Почему Роуз могла попросить её остаться при дворе? — У неё вроде как какие-то дела, ты разве не знаешь? Я думал ты телефон из рук не выпускаешь, и вы всё время общаетесь, — сказал друг. — Не будь глупцом. Ни один серьёзный страж не будет утыкаться в телефон на работе. Только в свободное или максимально безопасное для этого время, — отчего-то слишком резко произнёс я. Кристиан уловил лёгкую перемену в моём настроении и смотрел на меня изучающе, а я уже спокойнее добавил: — Лисса же могла приехать и без Роуз, только с Дереком? — Могла, но… — немного замялся он, размышляя, стоит ли мне говорить. Мой грозный взгляд стал хорошим мотиватором для того, чтобы всё-таки сказать. — Роуз попросила её оставаться при дворе. Довольно настойчиво. Я ничего не понимал. Зачем Розе просить Василису оставаться при дворе, и при этом самой срываться куда-то. Кристиан опять заметил замешательство на моём лице, которое я уже даже не попытался скрыть. Судя по всему, до него дошло, что я получил информацию в точности да противоположную. — Может, это сюрприз? Может, она решила приехать сюда одна и удивить тебя? Что-то типа суперсекретного тайного свидания? Я знал, что друг пытается избавиться от резко появившейся словно из под земли атмосферы напряжённости. Я смущённо согласился с ним, что, скорее всего, так и есть. Но когда я покинул его комнату, чтобы отправится в свою, я уже знал, что это было притворством с моей стороны. Я ни на мгновение в это не поверил. Что-то внутри не давало это сделать. Какая-то паника, постепенно обволакивающая сердце словно путами. Леденящими. Липкими. Мерзкими. Я начал набирать номер Розы снова и снова. Никакого ответа. Я уже знал, что она точно не с Василисой, но где она тогда может быть? Точно. Василиса. Она, должно быть, единственная, кто может знать. Только последний гудок прекратил своё пищание, ещё не успел в трубке послышаться голос принцессы, как с моих губ уже сорвались первые слова. — Где Роуз? С той стороны тишина. Собеседница была застигнута врасплох. — Дмитрий! — наконец удивлённо, но как-то вяло воскликнула она. — О чём ты говоришь? — Я ищу Роуз, Василиса, мне очень нужно знать где она, — как можно спокойнее произнёс я, хотя делать это, на удивление, становилось всё сложнее. — Роуз??? — она ахнула, будто слышала это имя впервые в жизни. — Я думала она с тобой. Тишина. Со мной? С чего бы Розе говорить Лиссе, что та будет со мной и при этом просить, чтобы та осталась при дворе? Что-то не вяжется. Как-то нелогично. Да и мне кажется, я настолько знаю Розу, что уже давно начал предчувствовать что-то неладное. Я глубоко вздохнул. — Лисса, — я старался одним голосом излучать спокойствие и уверенность. — Я знаю, что Роуз тебе такого не говорила, но мне нужно знать где она. Девушка снова молчала и либо лихорадочно думала какую бы отмазку из сочинённых мне пролепетать, потому что Роза видимо явно на этом настояла, либо же решила молчать, но вместо этого сказала мне правду: — Я не знаю, — я чувствовал, что это правда, по отчаянию, звучавшему в голосе принцессы. — Она сказала… Сказала, что должна признаться мне в чём-то особенном, в чём-то важном, но сначала должна что-то сделать, кого-то найти… Моё сердце упало в пятки. Найти. Кого-то. Без сомнения я уже знал кого именно она собирается найти. Но почему сейчас?? Почему одна? И почему не сказала об этом мне? У нас уже наступало время рассвета. Где сейчас охотится Роза? Она что-то выяснила или передвигается чисто интуитивно, исходя из своих мыслей и воспоминаний? В Пенсильвании? Или здесь, в Монтане? Совсем в другом штате? Я не мог знать даже этого, как не знала и Лисса, как не знал никто. Её не было трое суток. Я плохо спал в эти дни, но я знал, что с ней ничего не случится. Это же Роза. Она лучшая в этом деле из всех, кого я знаю. Но это не означало, что я не переживал. Каждый день стоя на дежурстве, половину моих мыслей занимала она. Рука, опущенная в карман пыльника, всё время крутила мобильник в ожидании новостей. И я уж точно не мог позволить себе мысли, что их не будет. Уже в очередной раз укладываясь спать, чтобы с утра встать на раннюю тренировку с Мэдисон, отношения с которой немного натянулись и не касались теперь ничего, кроме тренировок, я получил сообщение: «У озера. Я всё объясню. Роуз.» Не знаю, что точно я испытал в тот момент. Толику облегчения? Радость? Злость и разочарование? Предательство? Предвкушение? Все чувства смешались в одну кашу, и я не мог отделить одно от другого. Она сидела на берегу, кидая мелкие камешки в озеро и наслаждаясь полуденным солнцем. Для нашего мира сейчас была поздняя ночь, все в Академии спали, кроме дежурных. Но здесь их сейчас не было. Услышав меня, она вскинула голову и поднялась на ноги, отряхиваясь. Выглядела почти виновато. Не сразу я заметил, что мышцы на моём лице напряглись. То и дело туда-сюда ходили желваки. Смотря на неё сейчас, такую красивую, молодую, цветущую и… явно уставшую, внутри меня снова начинала продираться наружу злость. Я был зол на неё, и не собирался это скрывать. — Привет, — неуверенно произнесла она, не решаясь подойти ближе. Чувствуя мою ярость даже на расстоянии. Я молчал. Молчал и боялся. Что если я заговорю и вся эта злость прорвётся наружу? Вся ярость, накапливаемая днями, от которой было не избавиться даже на изнуряющих тренировках. Или ещё хуже. Что если она откроет сейчас свои объятия, желая моего тепла и любви, и я в миг сдамся? Что вся злость мигом улетучится, так и не найдя для себя выхода. Нет. Так не получится. Никуда она не улетучится, а лишь зароется ещё глубже и будет съедать с каждым днём. — Ты искала Лиама, — обронил я, глядя прямо в эти бездонные глаза. Её лицо тут же приобрело побольше суровости, когда она уловила упрекающие нотки. — Я должна была. Теперь, когда он посылает не куда-нибудь, а в Академию своих шавок со своими посланиями. Это не просто слова, не просто угрозы, он где-то рядом. Я знаю. — Откуда? — холодно спросил я. — Он прислал письмо Лиссе… — она отвела взгляд на озеро. — Я лишь чудом успела его перехватить. Но… Там… Он написал, что в следующий её визит в Академию она уже не вернётся ко двору. Он теперь угрожает ей напрямую! Я должна была убить его, — почти отчаянно проговорила она, в её глазах была видна решительность и начинающие набегать слёзы. — Но не убила? — догадался я. Она сделала несколько шагов вперёд, пока я не остановил её движением своей руки, предостерегая. — Я запуталась. Он запутал меня. На письме был обратный адрес, он и раньше иногда бывал, но всегда разный, он никогда не задерживался на одном месте. Но он всегда хотел, чтобы я нашла его. Я сорвалась, просто сорвалась. Но это ни к чему не привело. Я его не нашла. — Почему не сказала мне? — Ты бы всё равно не мог покинуть территорию Академии… — Я бы что-нибудь придумал! — почти крикнул я, из-за чего она удивилась. — Не хотела лишний раз… — Чего? Чтобы я волновался? Чтобы переживал за тебя? — теперь я говорил шёпотом, гневным шёпотом, что значило само по себе уже намного больше, чем крик. — Я знаю, Розмари, что тебя просто так не сразить, и ты даже не переживаешь об этом, стараясь защитить близких тебе людей. Но даже у тебя есть слабые места. И знаешь какие? — Уж просвети, — тоже не выдержала девушка, начиная язвить. — Ты думаешь, что твои близкие не знают тебя. Не знают твоих стратегий и движений. Да, в бою ты удивительна, невероятна! Но даже я, немного позанимавшись с тобой, смог предугадать твою тактику. Думаешь, твой лучший друг не сможет? Думаешь, он не знает тебя как облупленную? В её взгляде промелькнула растерянность. Должно быть, она действительно не думала об этом в таком ключе. — И дело не только в твоих боевых навыках. Он знает твои реакции и поведение. Он знает тебя! Думаешь, он просто так оставил след из хлебных крошек, чтобы у тебя появилась надежда отыскать его? Думаешь, он не знал, что ты рванёшь за ним, чтобы защитить Лиссу? Но он даже не тронул тебя, подумай, для чего ему нужно было чтобы ты покинула двор? — Лисса… В ней заплескалась паника, когда она наконец поняла смысл моих слов. На самом деле я и сам не думал об этом раньше. Слова сами рвались наружу, подталкиваемые злостью. А она всё не утихала. — Но с ней всё хорошо… Я чувствую, ничего не случалось… — Но могло. Могло и случилось бы, если бы тебя не было рядом. Вот оно. До меня только сейчас дошло, почему я так сильно злился на неё. Дело даже не в том, что она не сказала ничего мне, не в том, что отправилась на ужасную опасность в гордом одиночестве. Дело в том, что она подвергла такой опасности своего мороя. Слишком лично. Слишком знакомо. И куда уж больше злило то, что, если бы что-то случилось с принцессой, она не смогла бы простить себя. Винила бы себя до конца своих дней. И вина эта не отпускала бы, не разжимала свои жёсткие тиски вокруг шеи, напоминала бы о своём присутствии каждое утро. Она бы погубила её. Особенно с их связью. Наверно что-то в моём горьком взгляде подсказало ей о моих мыслях, она угнетённо вздохнула, сделала шаг и положила свою дрожащую теперь уже ладонь мне на грудь. Такую тёплую. — Я понимаю, прости… Мне не хотелось показывать ей ничего из того, что уже давно терзало меня изнутри, и слова как-то сами понеслись. — Ты могла бы сказать мне. Хотя бы сказать! Думаешь, я бы тебя остановил? Или что? Мы живём в мире, в котором девушки ничуть не хуже мужчин. Даже сильнее. Во многих отношениях. Думаешь, я бы мог тебе запретить? — Запретить? Ты думаешь, я бы позволила кому-то что-то себе запретить? — Роза явно набирала обороты своего гнева. Теперь в тихом, почти спокойном небе встретились два фронта. Разрушительных. Крушащих всё на своём пути. — Я не это имел в виду. Но какие тогда у тебя были причины молчать? — Я просто не хотела привлекать лишнего внимания к ситуации. Особенно сейчас, когда нас пытаются шантажировать. Я бы узнала был ли это он и всё, всё бы закончилось. — А если бы это был не он? Мы могли бы ещё долго ругаться, потому что яд стремился вырваться из нас обоих, намереваясь это не прекращать. А могли бы обняться, потому что соскучились по друг другу. Могли. Но не сделали ни того, ни другого. Я тяжело вздохнул. Посмотрел в такие родные глаза и сделал то единственное, что сейчас казалось возможным и правильным. То, что остудит нас обоих. Развернулся и заторопился к зданиям, не останавливаемый просьбами любимой девушки. Потому что она тоже сочла это единственным допустимым выходом. Тоже развернулась и ушла.Знаете, когда я писала продолжение, я поняла что мне не нравится. Мне не нравится стиль, не нравится в каком времени я пишу (вот все эти окончания ал/ала), я даже пыталась переделать весь текст под то, что пишется для меня легче и даже как-то интересней, не получилось, пахпа, не понравилось, не стала ничего менять. Но думаю, в других работах я кое-что всё же изменю, но посмотрим... пока их не верну