Розмари
Июнь.
Мы вернулись в Академию за несколько дней до окончания учёбы. Я очень сильно и долго пыталась убедить Лиссу остаться при дворе, что ей не стоит ехать из-за угроз, которые она не так давно получила. Но подруга настояла на своём. — Я хочу быть там с Джилл, — сказала она. И я ей поддалась. Но я действительно не желала её присутствия там. С тех пор как Лиам одурачил меня, я была настороже всё время, теперь мы куда тщательнее следили за Лиссой, особенно зная, что защитные кольца стригоям вовсе не преграда. Как же уже хотелось скорее разобраться со всем этим и вдохнуть воздух полной и свободной грудью. Не бояться никаких до глупости абсурдных угроз, но, к сожалению, всё равно способных разрушить твою жизнь и судьбы ещё нескольких человек. Иногда мне казалось, что стоит рискнуть. Наплевать на всё. На все эти слова, брошенные в мой адрес. Пусть будет что будет. Мы бы как-нибудь решили все проблемы, обрушившиеся на нас. Лисса давно сказала, что я всегда могу рассчитывать на её силу принуждения и влияние в моройском обществе, что она сделает всё что угодно, чтобы помочь мне. Но я отказалась. Это не она создала столько проблем. Это я. Кто-то хочет насолить именно мне. Каждый день в Академии, когда я следовала по пятам своей подруги, не отходя от неё ни на минуту, она раздражалась из-за этого, потому что не могла побыть наедине с Кристианом. А я не могла позволить себе оставить её. В итоге спустя два таких дня мы пришли к компромиссу: мы обе знали, что в случае опасности, Кристиан — лучший вариант как защитник-морой. Он прекрасно владел магией огня, которым можно поджечь любого стригоя, поэтому с неслабым сопротивлением с моей стороны, но мы сошлись на том, что когда она будет проводить время с ним, меня рядом быть не должно. Поначалу беспокойство всё ещё одолевало меня, но чувство полной уверенности в парне, которое я ощущала через чувства подруги потихоньку убедили меня в правильности этого решения. К тому же, он уже сражался со стригоями, убил не одного из них. Он сможет постоять за неё, если только… их не застанут врасплох. Я старалась не думать об этом. Ни один стригой больше не проберётся на территорию незамеченным. Охрану кампуса с некоторых пор улучшили. И ещё ведь было светлое время суток, в которое мы могли чувствовать себя более-менее безопасно. А пока что, я просто буду в доступной и приемлемо-возможной близости к ней. Вот и сегодня, оставив Лиссу с Кристианом и условившись о том, что я не буду лезть в её сознание, а она будет каждые полчаса давать о себе знать, я отправилась на тренировку с Мейсоном. У парня скоро важный день, он изводил себя изнурительными упражнениями и трудился не покладая рук. Проходя к гимнастическому залу, я заметила его на поле на улице, согревающимся перед тренировкой пробежкой. Мейсон заметил меня и помахал рукой, я крикнула ему, что буду ждать в зале, и чтобы он не халтурил, и направилась дальше в зал. Как только я вошла в помещение, я сразу ощутила что-то неладное. Словно кто-то наблюдал, будто я находилась здесь не одна. Оглядела зал, но всё оказалось спокойно и тихо. Я направилась в сторону спортивного инвентаря, чтобы немного разогреться там самой перед занятием, сделать растяжку, как вдруг что-то с силой пихнуло меня в бок. Мои глаза сразу обнаружили опасность. И как я её сразу тут не заметила? Мэдисон! Она напала совершенно неожиданно, если бы не быстрая реакция и умение овладеть ситуацией, я бы, может, даже и сплоховала. Девушка наносила удары резко и хаотично, пыталась достать до меня с любой стороны, любой частью тела: удар по предплечью я блокировала, её неаккуратный пинок, неудачная подножка, очень даже хороший разворот и быстрый удар, но, увы, он пришёлся мне по плечу, а не по шее, как она, вероятно, планировала. — Что ты делаешь? — удивлённо спросила я, блокируя очередной удар. Она всё наступала и наступала, игнорируя мои слова. А я всё отступала и отступала, не желая вступать в неравный бой. Её руки работали странным образом, они были довольно непредсказуемы. Когда мне казалось, что она намеревается и уже — почти — бьёт в плечо, её удар приходился в живот. Она очень быстро меняла траекторию, при этом не теряя силу удара. С ногами всё было не так хорошо, но пару раз ей почти удалось поставить мне подножку. А увороты, повороты, и «пируэты» до боли в сердце напоминали мне движения Дмитрия. Такие же быстрые, но всё же недостаточно грациозные, как у наставника. — Мэдисон, для чего всё это? — я пыталась добиться от неё хоть фразы. — Если так продолжать, я буду вынуждена не только защищаться, но и отбиваться. — Так отбивайся! — с запалом произнесла она. — Не вижу смысла! — так же горячо ответила я. — Скоро ты выдохнешься и сама прекратишь этот фарс. — Вот уж не дождётесь. Я слишком много работала, чтобы так легко сдаться в такой момент. Ещё три неудачных удара, предназначенных отвлечь моё внимание, взмах, поворот, и удар прямо по лицу. Я даже не сразу поняла, что лежу на мате, когда девушка снова устремились ко мне. Я быстро вскочила и приняла боевую позицию. Она ударила меня. И попала! Прямо в лицо! Чего она вообще хотела добиться? Ради чего всё это? Дмитрия здесь нет, чтобы красоваться перед ним, здесь только мы вдвоём. Это месть? Что-то личное? Но я уже мало думала об этом. Девчонка пошатнула моё и без того хрупкое эмоциональное равновесие. Злость начала закипать. Злость, которая прежде всего была порождена чувством безнадёжности, сидевшим внутри меня. И вот у неё наконец появился шанс снова выплеснуться наружу. Хочет драться? Пожалуйста! Она почувствовала перемену в моих намерениях и теперь держалась чуть более сдержанно, перестав наперебой махать руками и ногами. Я же принялась уверенно наступать. Удар, блок, удар, уворот, снова блок. Так повторялось какое-то время. Девушка на моё удивление долго держалась. Я, если признаться, думала, она свалится с ног гораздо раньше. Но я чувствовала, что силы уже начали покидать её. После очередного выпада, я заломила руку ей за спину, она громко взвизгнула и лягнула меня ногой, так, что мне пришлось выпустить её из своих цепких рук, а она, улучив момент, ударила ещё и по солнечному сплетению. В момент я лишилась всего воздуха, к которому имела доступ, перед глазами забегали искорки, а ноги вмиг ослабли. Мир уже начал темнеть, когда я наконец смогла сделать вдох. Мэдисон к этому моменту была уже в стороне от меня. Я сфокусировала на ней свой взгляд, когда она стремглав направлялась на меня. Быстрая, разъярённая и уверенная. Но я сразу поняла её затею. Теперь всё встало на свои места. Она пыталась повторить тот самый манёвр, которым я в итоге уложила её на полевых испытаниях, когда играла роль стригоя. Увы, она слишком сильно поторопилась, а я слишком быстро отошла от удара. Она не успела приблизиться ко мне достаточно быстро, когда я маневрировала и переместилась. Сменить траекторию всего тела в считанные секунды было сложнее, чем рук, поэтому девушка не успела сделать этого и промахнулась, оседая на одно колено после прыжка. Я подобралась к ней сзади и вжала колено между лопатками, повалив на пол. — Этого добивалась? — почти зло прошипела я. Она молчала и не отвечала в попытках извернуться. — Мэдисон, для чего всё это? — Да затем! — крикнула она. — Хэзевей то, Хэзевей это, — причитала девушка, прижатая щекой к матам и всё ещё извивающаяся под моим напором. — Если бы я смогла побороть тебя, я бы смогла сделать это с любым. Высоко метить это моя мазохистская страсть. Это что, был вроде как комплимент? Помедлив, я аккуратно отпустила блондинку, и она раздражённо вскочила на ноги. В её взгляде пылало целое море эмоций: злость, гнев, разочарование, уверенность и… надежда. Они сменялись одно за другим, и в итоге, не зная на каком именно ей стоит остановиться, Мэдисон, помрачнев, уселась на маты и подогнула колени, укладывая руки локтями на них и оставила их так свисать. Вся её поза выражала какую-то обречённость. Я медленно уселась рядом с ней, повторяя её позу. Мы молчали. Я почувствовала, что сейчас, пожалуй, наилучший момент для того, чтобы нормально поговорить с ней. — Ну и к чему всё же это было? Она лишь продолжала молчать, хмуро сверля взглядом стену напротив. — Явно не для Дмитрия представление, так что я вообще ничего не понимаю. Стоило мне упомянуть имя её наставника, как она яростно хлестнула меня своим взглядом зелёных глаз. — Ревнуете? На секунду я потеряла дар речи. — С чего мне ревновать? — Ну не знаю, вы же вроде как спите, — она прищурила свои глаза, изучающе разглядывая меня. — Спим? — чуть не произнесла я, а сама лихорадочно размышляла, как выкрутиться из ситуации. Боюсь, в этот раз прикинуться дурой не получится. Значит, придётся отрицать. А может, всё же получится выяснить что-то у неё? Может, сейчас она взболтнёт лишнего? Вдруг знает что-то о записке? Нужно узнать! — Так и будешь хмуро пялиться на меня и молчать? — не выдержала блондинка и помахала ладонью перед моим застывшим взглядом. Захотелось дать этой девчонке хорошую оплеуху. Но вместо этого она как-то с сожалением во взгляде коснулась моей скулы, но быстро убрала руку, когда я растерянно заморгала. — Чёрт, будет синяк, — я почувствовала в её голосе нотку досады. — Ты, как никак, симпатичная. Извини. Синяк? Что? У меня? Симпатичная? Почему она сменила тему? Я ничего не понимала, наверное, она действительно неплохо врезала мне. — Мэдисон, что ты сказала о нас с Дмитрием? — Он разве Вам не сказал? Я отрицательно покачала головой. Вообще-то для всех остальных мы играли в обычных знакомых, а сейчас и вовсе были в настоящей ссоре, так что я даже за эти несколько дней его не видела. — Хм, я думала он сразу расскажет, — она пожала плечами, — что я недавно проболталась ему, что знаю о вашем горячем романе. Я сидела с открытым ртом. В старших классах я особенно тщательно пыталась научить себя этому искусству — прятать свои истинные эмоции. Однако у меня никогда не выходило делать это постоянно. Я слишком эмоциональный человек. Слишком вспыльчивая. Да, чаще всего я всеми силами своей воли заставляла себя держать лицо, успокаивать чувства, какие бы в данный момент ни бушевали во мне. Но порой что-то застигало меня в такое невероятное смятение, вот, как сейчас, например. Моё молчание послужило для Мэдисон куда более красноречивым ответом, чем если бы я действительно что-нибудь сказала. — Смотри-ка, не отрицаешь. Я, наконец, смогла взять себя в руки. — То, что происходит между двумя взрослыми людьми не должно кого-либо касаться. — Мой голос был холодным как сталь. Настолько, что его звучание удивило даже меня саму. — Особенно тебя. Блондинка вглядывалась в моё лицо, а затем досадливо закивала головой. — Так-то оно так. Я более не видела смысла пытаться что-то отрицать. Теперь я была в полной готовности надавить на девушку, если потребуется, или подыграть, если придётся. Я выясню, что она знает! Вопросами напрямик, хитроумными догадками, отдалёнными намёками, плевать как! Разглядывая её и прикидывая в голове варианты событий, к которым могли бы привести мои действия, в итоге я пришла в единственному верному для меня выбору. Пока Мэдисон сидела здесь вся из себя подавленная и удручённая, я могла задать вопрос ей в лоб, застав врасплох. Её паршивое настроение служило для меня прекрасным проводником в данной ситуации. Нужно лишь немного подначить. И да, у меня оставались сомнения, эта девушка выглядела как отменная врунья, но предчувствие подсказывало, что в данный момент я с лёгкостью смогу распознать её ложь. — Откуда ты узнала? — серьёзным голосом спросила я, не сводя с неё пристального — и, надеюсь, пугающего — взгляда. — Услышала. — Поподробней? — настаивала я. Блондинка вздохнула, закатила глаза, но говорить продолжила. — Да я как-то следила за Дмитрием, не знаю сама почему, хотела выяснить, что он за фрукт такой, ну и в общем услышала как он об этом с дружком своим говорил. Кристиан Озера, он тоже старшеклассник. Я нахмурилась. Первая мысль, громом поразившая мозг: неужели Дмитрий обсуждал нашу половую жизнь с Кристианом? Неужели тот знает про случай в кладовке? Но внимательность, свойственная каждому хорошему стражу, заставила мозг также зацепиться и за другую деталь. Она сказала «хотела выяснить». Это подтолкнуло меня на, казалось бы, весьма очевидный вопрос. — Когда это было? — Да ещё в начале учебного года, я же сказала, хотела узнать, что Беликов из себя… Стоп, — она сощурила глаза, — а было ещё что-то? Её глаза широко распахнулись и в них загорелся весёлый огонь, а сама она начала смеяться. — Да ладно? Здесь? В школе? Её догадливость и провальность моей затеи раздражали меня, однако я как могла старалась держать себя в руках. Но ещё больше меня бесило другое — я была уверена, что удивление в её зелёных глазах неподдельное. Это противное чувство заставило меня действовать непредусмотрительно. Я собиралась подвести к этому вопросу с умом, чтобы как можно больше застать девушку врасплох, однако и сейчас мне представилась неплохая возможность. — Что ты знаешь о записке? Уверена, в моём взгляде полыхал настоящий интерес на грани с гневом, вот-вот готовым излиться на неё, и она это понимала. Однако я не видела, что она этого боялась. Скорее, даже ожидала. — О какой записке? — заинтересованно спросила она. — Не строй из себя дуру, Мэдисон! — почти прокричала я, вдруг возвышаясь над ней, как большая и грозная птица. Вот теперь-то в её глазах я и заметила испуг. Но он быстро сменился решительностью, а сама девушка тут же приподнялась на коленях, чтобы сравняться со мной взглядами. — Не знаю я ни о какой записке! — вызывающе ответила она, не боясь встретиться со моим гневом. Мы прожигали друг друга глазами, пытаясь высверлить дыру. Одна из нас пыталась что-то доказать, а другая этим самым доказательствам найти опровержение. Что-то очень неприятное кольнуло в груди, когда я поняла очевидную вещь — я ей верю. По непонятной мне причине, просто доверившись своему внутреннему чутью. Даже голос разума в кои-то веки был со мной согласен. Это обескуражило меня, и я осела на пол. Я легко могла проверить правдивость слов Мэдисон, стоило только попросить Лиссу применить принуждение… Но я никогда ещё не доверяла своим ощущениям так сильно. Я не стану проверять её. Я ей верю. Мэдисон вернулась в прежнюю позу. Хорошо. Мне определённо требовалось время, чтобы всё обдумать и переосмыслить. Привести ту кашу, возникшую в моей голове в порядок. Как ни кстати в воспоминаниях вспыхнул рассказ Дмитрия о явных намерениях этой девчонки подбить к нему клинья. Раз уж ни с того ни с сего мы тут начали откровенничать — а точнее она. Я же решила выяснить всё, верно? Когда, если не сейчас? — Что же ты тогда бросалась на своего наставника с поцелуями, соблазнениями, а затем и угрозами? Девушка растерянно забегала глазами по залу, ища за что зацепиться. — Ну, как я уже сказала… я пыталась выяснить про него побольше информации. Бывало, признаюсь, следила за ним, потому что он мне вроде как нравился. — Мои брови тут же взлетели вверх. Выходит, я всё же была права. Но замечая выражение моего лица, Мэдисон поспешила продолжить: — Потом, когда я узнала о вас, что-то внутри заставляло меня это делать. Ревность, жуткая глупость. Но потом это прошло. Сейчас я понимаю, что это была ревность не как к мужчине, а как к наставнику, потому что проявлялась она буквально по отношению ко всем. Я, видите ли, жуткая собственница и люблю внимание, — фыркнула она. — Но после нашего с ним разговора что-то стало по-другому. Он сказал, что мы можем стать друзьями, и я поверила ему, это каким-то образом успокоило меня. На самом деле, просто… Он единственный здесь, кому на меня не всё равно. Наверное, именно этим и обуславливались мои чувства, а никакой не влюблённостью. Так что можете расслабиться, страж Хэзевей. Она услужливо склонила голову. Мысли о её странной привязанности к Дмитрию натолкнули меня на пугающую мысль. Эта девушка была так безумно одинока во всём этом мире, что любой, кто относился к ней не как к вещи или будущему личному персоналу казался ей спасительным маяком среди тёмного бушующего моря, в котором она постепенно тонула, и она цеплялась за него руками и ногами, словно от этого зависела её жизнь. С досадой я подумала о том, как сейчас здесь пригодилась бы Лисса. Она всегда могла понимать, находить подходящие слова. Люди сами открывались ей, и у неё отменно получалось их утешать. Однако почему-то именно передо мной девушка сидящая рядом решила приоткрыть завесу своего истинного Я. Откровения Мэдисон выбили меня из колеи. Это было совсем на неё не похоже. И только я решила, что поток её изречение иссяк, как она вдруг взорвалась. И я неожиданно для себя прекрасно осознала, как сильно она нуждается в том, чтобы выговориться кому-нибудь, потому что держать в себе подобное больше невозможно. И пусть даже этим слушателем оказалась я. — Ты… и Дмитрий, вы думаете, что я не хочу быть стражем матери, стражем вообще. — А разве это не так? — осторожно задала вопрос я. Мне было страшно, что она снова закроется. — Так, но… Дело тут не совсем в этом, просто… Я хочу быть кое-кем другим в нашем мире, чувствую, что рождена для этого. — Боже, — в голове сразу же всплыл ясный образ, — только не говори, что хочешь стать «кровавой шлюхой». Я, конечно, не осуждаю, но это всё же не… — Нет, нет, это мерзко даже для меня. Я вовсе не об этом, — перебила меня блондинка. — Роуз, я же могу, да? — замялась она, имея в виду обращение ко мне по имени, как будто раньше её останавливало моё согласие, когда она намеренно и с издёвкой обращалась ко мне то на «Вы», то на «Ты». Но сейчас я чувствовала — что-то изменилось. И после того, как я слабо кивнула, она продолжила: — Я понимаю, почему ты так подумала, я создаю только такое впечатление, и никак иначе… Я тут же перебила её. — Нет, это вовсе не… Я не хотела обидеть тебя, просто… Кем ещё становятся девушки дампиры, не идущие в стражи? Так, разумеется, происходит не всегда, но чаще всего. Даже обо мне в годы учёбы ходили всякие слухи. Это просто печальная правда. — К сожалению, это так. Но нет, я не почувствовала себя задетой, — хмыкнула она. — Я всё понимаю. Но с самого детства я чувствовала себя… Не в своей тарелке, будто я делаю что-то не то, а точнее то, но не для того. Мне показалось, что я увидела в её глазах слёзы, но она не была готова продемонстрировать свою слабость настолько, поэтому отвела взгляд. Меня вдруг снова осенило, что Мэдисон хотела этим донести. — О боже, — ахнула я во второй раз. Впервые я видела эту плещущую уверенностью девушку такой зажатой и скованной, такой эмоционально забитой, будто разговоры на эти темы в ней пресекли ещё в самом детстве и даже лишь мысли об этом теперь доставляли ей ужасную боль. Она удручённо закивала. — Да знаю я, знаю, какой из меня охотник на стригоев? Я всё ещё пребывала в лёгком шоке, особенно теперь, когда удостоверилась в своих догадках. Но мысли мои шли совсем в другом направлении, нежели у девушки. Прошлые подозрения и мысли были тут же забыты. — Но это же прекрасно! Если ты видишь себя в этом, то ты не обязана служить мороям… По крайней мере, таким способом. Ты послужишь им и всему нашему обществу истребляя гнусных тварей. Мэдисон, нет ничего плохого в том, что ты хочешь стать отказницей. — Есть, есть! Для моей матери, для моей семьи. Они никогда не позволят. — Увидев, что я собираюсь что-то возразить, она прервала меня, ответив на мои ещё невысказанные слова. — А если я сделаю это, они найдут меня и «решат» этот вопрос. Друзей, которые могли бы помочь мне, у меня нет, я не знаю ни одной группы отказников, которые помогли бы мне скрываться. Ничего и никого. Единственный мой выход, это кинуться под стригоя и покончить с этим, — ухмыльнулась блондинка, довольная высказанным ею изречением. Я всё ещё была потрясена. Мятежная часть моей души с восторгом воспринимала любой момент, связанный с борьбой с системой. Особенно сейчас, когда оказалось, что Мэдисон — девушка, которую я на подсознательном уровне почти ненавидела — такая же. Мы с Дмитрием ошибались. Очень ошибались. Мы и не предполагали о желаниях девушки, считали её слишком эгоистичной и мелочной. Да, для некоторых и такое решение покажется весьма эгоистичным, но только не для меня. Она хочет бороться с врагом. Да, не так, как делают это многие, не так, как делаю это я. Но ведь она хочет. Хочет! Чувствует это желание. — Мы придумаем что-нибудь. — Дмитрий сказал, что я могу попытаться оспорить своё назначение к матери. Но на это уйдёт много времени и сил, да и не сказать, что я верю в справедливость этого процесса. — Эй, — оскорбилась я. — Обижаешь. Вообще-то этим занимаемся мы — стражи. И если ты намекаешь на то, что какой-то морой, пусть даже и королевский, может приложить к этому руку, то ты ошибаешься. По крайней мере, не сейчас, может быть раньше, когда за это отвечали другие люди… — я задумалась. — Но ты права. Не в справедливости, а в том, что процесс может затянуться. И даже если тебя назначат к кому-то другому, это будет не тем, чего ты хочешь. — Но тогда я хотя бы смогу сбежать. — Сбежать… — я обратила свой задумчивый и насупившийся взгляд на девушку. Её лицо было растерянным. — Пока ничего не делай. Я что-нибудь обязательно придумаю, и ты уж точно не будешь бегать на побегушках у своей матери. В её глазах загорелась надежда. — Ты… поможешь мне? — она, кажется, не верила моим словам. Не удивительно. Мне кажется, эта девушка вообще мало кому доверяла. Всё всегда привыкла решать сама. — Конечно. Ни один дампир не должен жить в принуждении. Наша жизнь и так не сахар. Кто-то принимает такую судьбу, кто-то нет… Я не считаю, что ты обязана делать это. Дальше произошло то, что поистине удивило меня. Блондинка резко пододвинулась ко мне и обняла. От неожиданности я даже не сразу сообразила сжать свои руки в ответном жесте. Ей сейчас нужна была поддержка как никогда, и, видимо, только я могла ей её сейчас дать. Только мне она позволила это сделать. Что снова стало для меня новым откровением. Только мне она рассказала об этом… Она молчала даже перед Дмитрием. Дмитрий! — Что ты собиралась делать на испытании? — спросила я, аккуратно отстраняясь от девушки. — Собиралась пройти их с таких крахом, с каким только возможно. Чтобы дампиры и морои ещё десятки лет вспоминали самый худший результат в истории. Чтобы судачили об этом каждый раз, когда видели меня или мою мать, это бы её так ужасно бесило. Я была в ужасе. Но почему-то где-то внутри меня веселило осознание того, что какого-то подобного ответа я и ожидала. Однако это было всё же ужасно дерзко и глупо. И вообще-то смело. Не уверена, что даже я бы решилась на такой шаг, чтобы насолить кому-то. Даже Джанин, с которой отношения у меня когда-то были хуже некуда. Но, видимо, всегда есть ситуации и отношения куда хуже. — Нет! — возмутилась я. — Ты пройдёшь эти испытания. И пройдёшь их так, что каждый, кто не верил в тебя откроет рот от изумления, а у каждого, кто не воспринимал тебя всерьёз из-за твоих нарядов, отвалится челюсть. Уверена, твоя мать подавится собственной желчью, когда увидит, как ты прекрасна. — Вот уж ни за что. Слишком обрадуется тому, что я не опозорила её в этот раз. И тому, какой прекрасный страж ей всё же достанется, — она наигранно откинула прядь роскошных светлых волос с плеча. — Нет, не так. Подумай о том, как сильнее она возмутится, когда поймёт, что этот страж не достанется ей… — загадочно произнесла я, играя бровями. Девушка бросила на меня заинтересованный взгляд, но ничего не спросила. — И подумай о Дмитрии. Если ты завалишь испытание, это будет удар не только по тебе, но и по нему. Каково будет ему увидеть всё это? Стоит проявить уважение хотя бы к нему. Она опустила глаза. Задумалась. — Наверное, ты права. Надеюсь, его похвалят, когда я не опозорюсь там. — Ты не опозоришься. Ты будешь прекрасна. И он будет тобой гордиться. Но, у меня назрел вопрос. Каким образом с таким-то отношением к обучению ты не провалила в прошлом году квалификационный экзамен у стражей? Тебя наверняка должны были отстранить от будущего в качестве стража. Мэдисон удручённо закатила глаза. — О, поверь мне. Я старалась изо всех сил. Но мать каким-то — и мы обе понимаем каким — образом урегулировала и этот вопрос. В голове всплыло только одно имя — Черити Коин. И всё вдруг встало на свои места. — Ну, больше твоей матери не удастся подкупить главу Совета стражей, — я подмигнула ей. — Думаешь, ей не хватит на это денег? — Думаю, ей не хватит на это смелости. Белокурая девушка наконец улыбнулась. Сегодняшний день официально стал для меня днём новых открытий. Потому что впервые я видела в Мэдисон не только её внешнюю красоту — а она была очевидной, — я видела красоту и внутри неё. Передо мной, наконец, сидела не вредная семнадцатилетняя высокомерная девушка. Наверное, нас теперь даже можно было назвать подругами. С натяжкой, но даже это уже было куда больше, чем просто «знакомые». — Только у меня будет ещё одна просьба, — она подняла на меня щенячьи глаза, и я уже догадывалась о чём она сейчас попросит. — Научишь меня тому приёму? Я встала с мата и по-доброму усмехнулась, протягивая ей руку. — Я научу тебя ещё нескольким.×⚜️×⚜️×⚜️×
На следующий день, как и следовало ожидать, на моей скуле красовался красивый — если можно так выразиться, — яркий и сочный синяк. Замечательный подарок от слишком эмоционально нестабильной девушки. Однако он не вызывал у меня никаких негативных чувств. Подчиняясь своим инстинктам, я регулярно отслеживала эмоциональное состояние Лиссы, и потому знала, что всё свободное время она проводит с Кристианом, и никакая видимая угроза им не грозит. Тем более в их излюбленном месте. Как-то мешать их тихому счастью совсем не хотелось, да и не требовалось. Я всё равно не стала бы просить подругу залечить мою новую боевую рану, на нас — дампирах — всё и без того прекрасно заживает. Однако оставлять всё как есть я не планировала. После обеда я проскользнула в комнату Лиссы, потому что знала, что у неё имеется то, что мне нужно. Забравшись в её косметичку, я выудила оттуда тональный крем — слишком тёмный для неё, чтобы временами выглядеть не такой бледной, и слишком светлый для меня. Но за неимением другого, нанесла на себя этот. Выглядела я немного странно, лицо, как новое полотно, словно стёрты все мои естественные черты, и мне пришлось порыться в косметичке ещё, чтобы привести себя в относительно нормальный вид. Когда я выбралась из комнаты, я наткнулась на совершенно необычную для меня картину. В другом конце коридора стояли Дмитрий и Кристиан. Эти несколько дней я и намеренно и ненамеренно избегала Дмитрия, и сейчас, встретив его, сердце болезненно сжалось. Я слишком скучала даже по банальному общению с ним. И вглядываясь сейчас в его слишком заинтересованный взгляд, я видела то же самое. Однако мозг, вдруг заторможенный своей реакцией на Дмитрия, наконец зацепил и другие детали. За долгое обнаружение которых я уже успела себя отругать. Во-первых, сам факт их пребывания в гостевом корпусе был странным. В руках Дмитрия чемоданы, на первый взгляд и не скажешь — мужские или женские. Но лёгкий цветочный аромат в коридоре и длинные тонкие ноги, что проглядывались позади парней сами отвечали на этот вопрос. — Неужели! — воскликнул голос позади них, и я уже прекрасно понимала кто его обладатель. Девушка вышла из укрытия спины Дмитрия, гостеприимным жестом распахивая дверь для своих спутников. — Милости прошу! Наташа Озера. Каждая клеточка моего тела вдруг встрепенулась и ощетинилась, как шерсть у взбешённой кошки. — Оу, Розмари, — брюнетка приторно улыбнулась, а мне стало противно от её фальши. — Наташа, — как можно спокойнее процедила я. — Не знала, что ты тоже тут, какими судьбами? — Зачем рассыпаться в ненужных любезностях, если отношения между нами уже давно сложились, и отнюдь не самые тёплые. Но я понимала, что спектакль ведётся не для меня, а для Дмитрия и Кристиана, которые переводили между нами изумлённые взгляды. — У моего ученика завтра важный день. Нужно его поддержать. — Подалась в учителя? Я думала, ты страж принцессы Драгомир, разве нет? — обратилась она уже больше к Кристиану, чем ко мне. Ответ пришёл оттуда, откуда не ждали. Заговорил Дмитрий. — Они приезжают сюда с принцессой каждый месяц, чтобы повидать её сестру. Ро… Страж Хэзевей, — вовремя исправился он, — нашла чем занять себя, пока принцесса занята. — Прелестно, тут всегда неважно занимались учениками, лишняя помощь не повредит. Хотя и это смотря какая, — она бросила на меня оценивающий и явно недостойный для этого занятия взгляд. Я очень старалась подавлять в себе ту агрессию, что уже во всю начинала бурлить во мне. Правда. Очень. Хотелось подлететь к ней и организовать новую компанию её уже имеющемуся на лице шраму. Лишь две здравые мысли останавливали меня. Таша — тётя Кристиана, как я уже узнала. И если я теперь вытворю что-нибудь подобное, Лиссе это ой как не понравится. И второе — сцепляться с ней на глазах у Дмитрия точно не то, чего я хотела. Один взгляд на него помог здравому смыслу восторжествовать, и я решила, что самым мудрым — хотя и сложным — решением, будет сейчас просто уйти. Я как можно незаметнее глубоко выдохнула, оглядела взглядом чемоданы в руках Дмитрия, уговаривая себя никак на него не злиться. Он не виноват, что знаком с ней, ведь так? Я постаралась выдавить из себя абсолютно спокойную улыбку. — Не буду мешать обустраиваться, меня сегодня ещё ждут занятия с Мейсоном, — я не стала говорить, что после этого меня ждут ещё и очередные «занятия» с Мэдисон, на которых я уже пару дней учу её тому, что знаю. Я просто развернулась и, стараясь держать лицо, скрылась за дверью. Спускаясь по лестнице, мои ноги от злости, одолевавшей меня, сами по себе топали намного усерднее и громче, словно желая пробить дыру. Наташа Озера. Что она здесь забыла? Глупый вопрос. Ответ очевиден. У нас с этой девушкой была своя давняя история знакомства. Отнюдь не самая приятная. Но даже думать сейчас о ней не хотелось. Перед глазами только и представлялось лицо Дмитрия. Только на нём я и старалась фокусироваться. Думать только о хорошем, только о позитивном. Предвкушать наш предстоящий разговор — без лишних зрителей, — когда мы, наконец, сможем со всем разобраться и помириться. И на это я и была нацелена.×⚜️×⚜️×⚜️×
Следующие два дня после итогового экзамена новичков прошли странно. У мороев тоже прошла церемония вручения дипломов, и гостей в кампусе всё пребывало. А потом все родители исчезли так же быстро как и появились, забрав с собой дочерей и сыновей. Королевские отпрыски собирались провести лето в роскошных семейных поместьях — в основном в южном полушарии, где в это время года дни короче. Но большинство выпускников — как мороев, так и дампиров — отправились к королевскому двору. Наша целевая «компания» выглядела довольно странно и удручающе. Помимо других новичков были, конечно, Мейсон и его вечный друг Эдди, которые с предвкушением ожидали всего, что ожидало их в уже наступающем на пятки будущем, Мэдисон, с недавних пор выражающая своё недовольство менее прытко — мы с ней сумели немного договориться на этот счёт; её наставник и — мой — прекрасный русский мужик Дмитрий; его подруга Таша, компания которой не доставляла мне никакого удовольствия; её племянник Кристиан Озера, возлюбленный Лиссы; подруга собственной персоной, вечно бросающая на меня осторожные и предостерегающие взгляды, так как она прекрасна знала причину возникшего напряжения; и собственно я и Дерек, который почему-то вдруг стал крайне молчаливым, то ли ему не нравилась такая толпа, то ли некоторые её представители. Впрочем, неважно, весь полет на самолёте я тоже молчала, как и всю дорогу на машине до аэропорта в Монтане, как и всё время, пока мы все не разошлись по разным углам при дворе. Атмосфера царила довольно угнетающая. Что угнетало ещё больше — по крайней мере лично меня — так это весёлые хохотки Таши, пока она, сидя рядом с Дмитрием, активно о чём-то с ним перешёптывалась. А он отвечал ей тихим смехом и тёплыми улыбками! Однако каждый раз натыкаясь на мой, должно быть, злобный взгляд, он старался утихомирить от рассказов-воспоминаний свою подружку и из уважения ко мне старался обращать на неё меньше внимания. Он не знал о наших размолвках, но он всегда чувствовал меня слишком глубоко, чтобы догадаться, что что-то не так самостоятельно. Однако с вопросами не досаждал. А я и сама ругала себя за такое поведение. У этих двоих было и есть общее прошлое, как и у нас, и я не имела никакого права претендовать на это или заставлять пренебрегать им. Что бы я подумала, попроси меня Дмитрий поменьше общаться с Лиссой? Я бы решила, что он сдурел и обнаглел, не иначе. Так что я как могла старалась засунуть свои задетые чувства куда подальше и не давать им высовываться. Мы направлялись в пункт расселения. Так как дампирам придётся провести здесь неопределённое время — пока им не назначат их мороев — каждому нужно получить место жительства. Я пообещала, что помогу с этим, и поэтому Дмитрий и Дерек смогли уйти отмечаться. Таша, разумеется, уплелась следом. Кристиан присоединился к нашей компании, так как ему тоже нужно было жильё, а Лисса, разумеется, была с ним. — К сожалению, я не могу вас поселить, — сообщила девушка — хорошенькая моройка с красными щёчками, что было им не свойственно. — Как это? — недоумевал Кристиан, которому не досталось жилого места, после того, как все приехавшие новички и морои получили по комнате. Большие глаза девушки испуганно забегали по экрану компьютера. — В базе данных нет сведений. Я просто элементарно не могу ничего оформить, всё заблокировано. Я недоумённо стояла, наблюдая за разворачивающейся драмой. Просто не могло такого быть, чтобы комнат не осталось, а значит, дело было явно в чём-то другом. Подскочив, я запрыгнула на стойку, опираясь на неё, и свесила голову по ту сторону, утыкаясь взглядом в экран её компьютера. От удивления девушка слегка пискнула, но больше ничего не сказала. А я тем временем удивлялась увиденному. В базу и правда было введено имя Кристиана и весь экран буквально полыхал красным, так и крича о какой-то неисправности и ошибке. — Попробуйте ввести другое имя, — предложила я. Она торопливо постучала по клавиатуре пальчиками, вводя в графу имя предыдущего человека, которое она запомнила, и экран учтиво выдал информацию о том, что комната за данным человеком уже числится, однако никаких красных крестов и надписей. Я сползла со стойки и хмыкнула. — Ну? — нетерпеливо поинтересовалась Лисса. По её взгляду казалось, что она и так уже знает ответ, а по чувствам, что вереницей сменялись в ней, невозможно было что-либо определить. — Кажется, Кристиану здесь не рады. Стоило мне сказать это, как одно из чувств Лиссы вдруг воспряло над остальными, и я чётко ощутила какое. Злость. Подруга сжала кулаки, подняла голову и, уверенно шагая, стремительно покинула помещение. Попросив моройку найти кого-то, кто сможет отправить всех новичков по их комнатам — многие из них никогда здесь не были, — я рванула за Лиссой на улицу. — И куда ты намылилась? — Выскажу ей всё, — с уверенностью и даже какой-то злобой ответила подруга, не сбавляя шага. С её длинными ногами один такой шаг представлял два моих, но мне не составляло труда успевать за ней, а вот Кристиан отчаянно пытался догнать нас. Впрочем, скоро ему это удалось. — Кому ей? — Королеве! Это же очевидно, Роуз! В изумлении я даже открыла рот. Лисса направлялась прямо в апартаменты королевы. Женщина мирно восседала у себя в комнате, пока очередная моройка — из прислуги — укладывала той её стриженные до плеч волосы. То, как мы битком набились в её комнату выглядело до комичности смешно, учитывая обычную охрану, дежурившую снаружи, которая расступилась, увидев нас с Лиссой. — Это такой способ мести? — взорвалась подруга, пропуская обычную часть любезных приветствий. Королева, казалось, удивилась, о чём свидетельствовала вздёрнутая бровь, но она слишком долго в своей жизни играла в лицемерные игры и потому быстро натянула на лицо свою обычную невозмутимость. — Не понимаю, о чём ты, дорогая. — О том, что Кристиана не могут заселить ни в одну из сотен свободных комнат при дворе. Я знаю, что это ваши происки. Татьяна не стала никак опровергать это обвинение. Девушка, что старалась над её волосами застыла в испуге и не знала куда себя деть, поэтому просто суетливо — решая то ли уйти без дозволения, то ли остаться, слушая столь личный разговор — продолжала стоять на месте, бегая по комнате взглядом, но избегая чьих-либо лиц. — Должно быть, какая-то ошибка в системе. — Преспокойно произнесла женщина. В Лиссе только ещё больше укоренилась мысль, что виной всему её Величество. И это подстёгивало её, открывало всё те же запрятанные где-то внутри неё грани, когда она готова рвать и метать, выгрызать своё зубами. Эта её часть одновременно пугала и восхищала меня. И настораживало, что по большей части эта сторона подруги просыпается, когда дело касается Кристиана. — В таком случае, пока эту ошибку не устранят, Кристиан поживёт со мной. Затем Лисса гордо подняла подбородок и прошествовала вон из комнаты, оставляя в ней четырёх человек с отвисшими до самого пола челюстями.