Бракованные/Defective

«Если не в тебе, то пусть в другом человеке Найти счастье пытаюсь теперь. Мы чужие друг другу остались навеки, И любовью к другим провели параллель» © Snezhana Moore

Очередной гудок от пришедшего сообщения и Нальсу уже не может сдержать любопытства вперемешку с раздражением, что всеми силами приводят в действие механизм речевого аппарата, выталкивая наружу вопрос, который она спешит задать дочери уже в следующую секунду: — Кто это тебе там пишет без перестану? — женщина подаётся чуть вперёд, перегибаясь через стол, в надежде увидеть текст сообщения или хотя бы имя абонента краем глаза, ведь поведение дочери кажется ей весьма странным. Но Айрин, заметив копошения матери, тут же гасит экран и, поднимая на родительницу извиняющийся взгляд, делает очередной глоток цветочного чая. — Подруга? Кажется, я увидела незнакомое имя на экране. — Да нет, — нервно дёргает щёкой брюнетка и телефон к себе ближе неосознанно подсовывает. — Это-о-о… Джин, — ляпает первое пришедшее имя в голову. — Пишет мне. При упоминании затя Нальсу тут же рисует на лице мягкую улыбку, тревожные мысли на пару с нехорошими подозрениями отходят на второй план, и женщина воспаляется новой идеей снова попытаться разузнать о планах молодой семьи на возможное расширение. Никогда не терять надежды — это её девиз. Да и к тому же внуков госпоже Им хотелось понянчить безумно. Она готова подталкивать пару к столь серьёзному шагу сколько угодно и безустанно, как бы те не упирались. Потому что видела, что им сейчас необходимы крутые изменения, что-то новое, яркое, родное, то, что будет связывать их ещё крепче. Дети это же то самое лучшее, что случается в жизни каждого. Разве не так? — И как там мой Джинни? Он же сейчас на работе? Уже успел соскучиться, видимо, за любимой женой? — давила мать на Айрин излишеством вопросов да своим оптимизмом, прущим изо всех щелей. Захотелось зажать уши, а лучше исчезнуть сиюминутно. — У него, наверное, заказов куча, — явно восторгалась профессиональными успехами Кима женщина. — Да-а-а. Днями и ночами в ателье пропадает, — незаинтересованно протянула брюнетка, отмахнувшись, с желанием поскорее уйти от темы разговора, которую собралась начать родительница. Айрин по блеску её глаз уже умела различать, что у Нальсу на уме. В прочем, последний год в её арсенале и других тем-то, кроме «а не пора ли рожать детей» не находилось. Женщина имела мечту стать бабушкой, потому почти что ею бредила. В прочем, как и мать Сокджина. Женщины, буквально, обступили молодую семью с двух сторон, каждая в своей манере, будто бы невзначай намекая о детях при любом удобном случае. — Так, когда папа вернётся? — решила девушка перенаправить диалог в изначальное русло. Нальсу ойкнула. Поставив чашку на стол, всплеснула руками. — Айгу, я же забыла тебе сказать. Он уехал в Пусан на несколько дней. Его пригласили выступить с речью для солдат. — М-м-м… — поджала в досаде та губы. — Мы с Джином хотели пригласить вас завтра на ужин в качестве извинений за прошлый раз. Мне до сих пор стыдно перед вами, что так получилось. Мы не должны были так резко выражаться. Прости ещё раз, — она скрывала за сожалениями того вечера совсем иное. До ужаса стыдно за свои поступки, но, увы, никому не подвластно возвращать время назад и исправлять ошибки, стерев их резинкой, как неудачный мазок карандаша. Истории жизни пишутся ручками, наверное, а корректор слишком видимый, дабы суметь скрыть им ошибку. Как бельмо на глазу, которое никак не пропадает, постоянно напоминая о своём существовании. Услышав лёгкую дрожь в голосе дочери, госпожа Им вмиг подлетела к ней с объятиями. Материнское сердце не держало на родное дитя ни капли обиды. Наоборот, женщина жалела, что столь сильно на пару давила в тот вечер. Обдумав всё тщательно по приходу домой, она твёрдо решила, что здесь необходим абсолютно иной подход, потому с приходом дочери она даже не заикнулась о недавнем недопонимании, хоть Айрин извинилась практически с порога, мама и не думала предъявлять ей какие-либо претензии. Хватит и отца, который не так лояльно воспринял ситуацию, затаив на дочку некую обиду. Хотя, конечно, он тоже в глубине души не винил её ни в чём, однако, взращённая долгими годами службы строгость, мешала отнестись к произошедшему более мягко, как и к Айрин, которая с детства недополучала отцовской ласки. Маленькой она сильно обижалась, что папа так холодно к ней относился, ей казалось, тот не любит её, раз она не заслужила хоть каких-то поощрений с его стороны за послушание, но с годами поняла, что господин Шинхва по-другому просто не умел, проявляя свою любовь совершенно по-другому. — Ну, что ты, малышка, мы на вас не обижаемся. Это ты прости, что так набросились тогда, — размеренные поглаживания по спине успокаивали. Джухён уткнулась в мамино плечо и, прикрыв веки на долгую минуту, позволила маске ссунуться с лица. — Я так сильно люблю тебя, — руки девушки сомкнулись на талии матери, а носом она сильнее зарылась в то тепло и любовь, волной исходящие от родного человека. Как же хотелось, как в детстве, уснуть у мамы на руках, ни о чём не переживая, потому что мама защитила бы от всего на свете. Против воли по щекам покатились слёзы, первая вторая, утопая и высыхая на воротнике маминой блузки, так вкусно пахнущей ванилью и какой-то выпечкой. Пахнущей домой и уютом. — Моя девочка, — без лишних вопросов Нальсу прижала брюнетку к груди сильнее, будто душой ощутив, что сейчас это лучшее, что она может для неё сделать. Качая Бэ в руках, она шептала ей ласковые слова, в то время, как у самой сердце болезненно сжималось. Ведь совершенно не знало, где и как болит у другого сердца, что так гулко бьётся рядом. — Я всегда буду на твоей стороне, чтобы не случилось, и чтобы ты не натворила, — размеренным голосом прошептала. А внутри Айрин внутренности скрутило в тугой комок, и в горле запершило сильнее. «Так ли это, мама?», — пронеслось в мыслях. — «Будешь ли ты на моей стороне, узнав всю скрытую правду? Узнав, что родная дочь три года тебя так нагло обманывала?» Айрин бы себя не простила. Ей противно от собственных поступков, выворачивает от вранья наизнанку, но до сих пор девушка так и не осознала целиком, зачем ей нужна была эта ложь. Просто соврав раз, затем второй, пятый, миллионный, не получается быть настоящей. Потому что себя почти потеряла. Потому что упадок граничит с пустотой. Потому что от боли выть охота, да никто не слышит, а собственное враньё в придачу крики глушит, дабы слушали и слышали только его. Как актёры выживают, играя и одевая на лицо столько различных масок? Они умеет отпускать образ, оставлять его вместе с персонажем. Они не втаптывают душу в грязь, добавляя к успевшей укорениться личности ещё одну личность. Они просто оставляют маску на сцене, в объективе камеры, смывают её вместе с тоннами грима. Джухён так не умела. Не умела отпускать. Ни образ, ни людей. Девушка жалась к матери, как брошенный котёнок в надежде найти в родительских объятиях покой, уют, защиту. Отпустить негатив. Или, по крайней мере, попытаться. Говорят, если врёшь — ври до последнего, но для Айрин это равно душевной смерти. Ещё год лжи и она исчерпается ею до дна. И может, она была бы готова рассказать всё матери прямо сейчас, но некую идиллию прервал звук пришедшего ей сообщения. Пришлось отстраниться. Атмосфера всё равно была безбожно разрушена. Художница взяла гаджет в руки. На экране, как и ожидалось, светилось входящее сообщение от Чимина. «Придёшь ко мне на студию? Я закончу репетицию, и мы пойдём куда-то». Не успела она отписать коротким «хорошо», как сходу пришло следующее сообщение, стоило Паку увидеть, что Айрин прочитала предыдущее. «Я соскучился». На лице растянулась едва заметная улыбка. Айрин быстро застучала пальчиками по клавиатуре, прикусив губу. Она тоже. Соскучилась по нему. Предвкушение встречи волновало обоих, ведь последний раз расстались они не лучшим образом, однако вчерашняя SMS Джухён перевернула всё с головы на ноги, двигая отношения молодых людей в новое русло и подталкивая к новому, важному шагу. И Айрин, на самом деле, именно тогда у машины, когда они с Джином только вышли из клуба, чётко и окончательно решила — она не хочет больше быть чужой игрушкой, гостем в собственной жизни, средством для достижения цели, какой бы благой поставленная цель не была, ей надоело жить во лжи. Она ведь немногого хочет. Просто заполучить, наконец, кусочек места под солнцем и стать счастливой с тем, кто воистину способен её таковой сделать. — Снова Сокджин? — забыв о сидящей сбоку матери, художница подскочила, в испуге спрятав мобильный в карман, даже не погасив его предварительно. Брюнетка повернулась к госпоже Им. На секунду девушка растерялась. Нальсу застала её врасплох, поставила в тупик неосознанно. Сброшенная слабостью маска, продолжала валяться где-то на полу. Разбитая на двое, она никак не собиралась в целостную конструкцию, которая в обычной порядке с блеском блокировала правду, превращая её автоматически в мастерски отыгранную ложь. Мама вела себя спокойно, как ни в чём не бывало. Только впервые за три года треснувшая идеальность дочери заставила кровь вскипеть в жилах, сердце тут же принялось бодро качать кипяток по организму, тем самым, словно приводя женщину в чувства. Однако Джухён она переполняющих нутро эмоций не показала. — А, д-да, — чуть заикалась Бэ. — написал, что освободился раньше и уже едет домой. — Так он заберёт тебя? — Угу, — подхватив верхнюю одежду, Айрин перекинула через плечо сумочку и, поцеловав маму в щёку на прощание, засеменила к выходу, перед этим одним глотком допив свой чай. Как делала это всегда. Госпожа Им даже улыбнулась, вспомнив, как будучи подростком, дочь убегала гулять после первого звонка лучшей подруги, но перед уходом завсегда допивала или доедала впопыхах, ещё и могла ухватить еды с собой, за что её часто ругал отец. — Так что, побегу, мамуль. Ладно? Не обижайся, — улыбнулась одними уголками губ. — Да о чём речь, — махнула мать рукой, мол, не неси ерунду. — Как отец вернётся, позвоню тебе. Мы с радостью придём к вам в гости. Ты же знаешь, мы любим бывать у вас, — она говорила буднично, звонко проговаривая слова и искренне даря ответную улыбку. Айрин даже не заподозрила нависшей над ней угрозы, не разглядела в привычной ласковом, вечно слегка взволнованной взгляде, толики подозрения. — Спасибо, мам, — Айрин послала ей воздушный поцелуй, а затем скрылась в коридоре. — Передавай Джину привет от меня! — крикнула Нальсу вдогонку. — Хорошо! Пока, мамуль. Послышался хлопок двери, затем скрипнул калитка, женщина услышала из-за открытого окна, выходящего как раз во двор, а потом её улыбка посыпалась подобно карточному домику, ведь она чётко прочитала имя контакта и то, что этот незнакомый «контакт» писал её замужней дочери. Можно, конечно, сделать вскидку на друга, однако реакция Джухён смущала, потому что, кажется, Нальсу впервые заметила, насколько сильно та изменилась. Выглянув тихонечко в окно, женщина заметила такси вместо знакомой машины зятя, и в сердце кольнуло значительно ощутимей. Она не узнавала свою дочь. *** Внутри салона Айрин смогла спокойно выдохнуть. Таксист умело лавировал между машинами, по изъявленной просьбе клиентки, стараясь доставить её до места назначения в кратчайшие строки, хотя перед пробками знавший своё дело водитель оказался бессильным и, через двадцать минут езды они застряли в одной из них прямо в центре Сеула в пик рабочего дня. Шли минуты, но пробка и не думала рассасываться. Уподобившись черепахе, нет, улитке, автомобиль продвигался вперёд донельзя медленно. В голову стали лезть всякие мысли, нервы накалялись с очередным гудком клаксона да руганью на улице, от которой порядком голова потихоньку начинала пухнуть от тупой боли, а ещё раздражения. Хотелось не растерять былое боевое настроение, но оно меркло в геометрической прогрессии. Чем дольше такси не двигалось с места, тем неуверенней становилась Айрин. Она мяла руки, включала-выключала телефон бесконечное количество раз, набирала сообщение Чимину, а затем тут же стирала написанное. Когда машина дёрнулась с места, поехав в привычном быстром темпе, сердце заколотилось в груди, как ненормальное, а уж, когда водитель затормозил у знакомого здания, на одном из этажей которого находилась танцевальная студия Чимина, Айрин бросило в жар, и пульс молоточком застучал в висках. Но отступать некуда, раз уж приехала. Да и не на встречу с дьяволом же идёт. Это просто Пак Чимин, парень, с которым знакома не один день, у них достаточно длительные отношения, в конце концов. Какими бы странными те не были, но всё равно это были отношения, так что в итоге шумно выдохнув, художница направилась внутрь. По студии разносился размеренный счёт и ритмичный стук обуви о паркет. Немного пахло потом и дешёвым кофе из автомата. Зал был большим и просторным, потому солнечный свет безумно красиво заполнял пространство, заливая жёлто-белыми бликами пол, стены, потолок. Айрин даже застыла на мгновение, залюбовавшись раскинувшейся перед взором картинкой. Вот бы нарисовать это всё. Получилось бы чудесно. Даже жаль, что у неё нет с собой хотя бы карандаша да чистого листка бумаги. За любимым делом она бы и чувствовала себя уверенней, и неловкость бы быстро ушла. Паутинку мыслей разорвал голос Чимина. Моргнув, девушка повернулась на источник звука и, тихо прикрыв за собой дверь, прошла вглубь помещения. Группа танцоров, выстроившись в два ряда в шахматном порядке, старалась как можно точнее повторить движения за Паком, стоявшим лицом к зеркалу, дабы ребята сходу подхватывали правильное направление и не путались. — Отлично, — похвалил он учеников. — Держите ритм. Вправо, влево, выпад. Раз, два… — сосредоточенный и серьёзный. Айрин уже доводилось видеть парня за тренировками, но она ни разу не видела, как он тренирует других. Танцоры впитывали каждое слово хореографа, каждое малейшее движение пальца и положение ног, когда после прыжка, например, шатен плавно приземлялся на пол, создавалось впечатление, они к стуку его шагов прислушивались. Художница присела в углу, расстелив на полу свою кофточку, стала тихонько наблюдать за происходящим, дабы не мешать процессу или не смутить молодых танцоров своим присутствием. — Хоа, ты немного отстаёшь. Будь внимательней. Названная девушка постаралась перестроиться, нагнать ритм остальных, попав в такт. Попытки выдавались безуспешными. Девушка отчего-то сбивалась, застревая на одном и том же движение, которое у неё никак не получалось повторить, оттого она психуя, бралась танцевать усердней, но это лишь приводило её к фиаско. Заметив мучения ученицы, Чимин остановился. — Так-так, расслабься, — подойдя к девушке, парень уложил ладони ей на плечи, не сильно давя на них, тем самым опуская. — Ты слишком напряжена, делая выпад. Потом у тебя получается, что переходя обратно в кач, ты не успеваешь расслабиться и сбиваешься, — выставив девушку в правильную позицию, Чимин встал с ней рядом, чтобы она благодаря ему почувствовала ритмику. — Не нервничай и повторяй за мной. Раз, два, три, четыре-е-е… и-и-и выпад. Молодец. Переход. Кач, — остановившись, шатен с одобрительной улыбкой повернулся к засмущавшейся блондинке. — А ты переживала. Отлично же танцуешь, — Хоа на слова хореографа просияла ярче солнца на небе, явно воодушевившись адресованной ей похвалой. Репетиция продолжилась дальше уже с музыкой. Финальный прогон танца, и все справлялись отлично. Айрин не видела других танцоров, у которых преподавал Чимин, но эта команда ей понравилась. Ребята работали слаженно, без конфликтов, лишних запинок. В комнате царила невероятная весёлая атмосфера, не смотря на усталость, порядком валившую танцоров с ног после двухчасовой тренировки, практически без перерыва. Конечно, в этом имелась большая заслуга Пака. Он умел, во-первых, удерживать внимание и интерес ребят до последнего, во-вторых, его профессионализм восхищал любого, пробуждая желание усердно учиться, пока не станет получаться так же, как и опытного хореографа, а в третьих, парень давал любые наставления мягко, ни разу не выходя из себя. Если бы сейчас, Чимин позвал Айрин присоединиться к тренировке, девушка без раздумий бы согласилась. Но не меньшее наслаждение брюнетка испытывала и в данный момент. Ей нравилось наблюдать за ним. Как он ловит музыку, будто притягивая ноты к себе за ниточку, по ним же после танцуя. Как отдаётся танцу целиком и полностью. Как рваные движения перерастают в плавные, а затем, будто взорвавшись, разбиваются вместе с прыжком или скольжением коленями по гладкому паркету. Вскоре остальные танцоры для художницы, будто исчезли. Остался только он. Вспотевший, с прилипшей ко лбу тёмной чёлкой, одетый в просторную белую футболку и спортивные штаны, Пак выглядел безумно сексуально. Художница вздохнула глубоко, подперев подбородок обеими руками, она собиралась умоститься поудобней, как рядом плюхнулось ещё одно тело. — Привет, — мягко махнул русоволосый ей ладонью, с учётом того, что сидел он к Бэ совсем впритык так, что его колено касалось её колена. Девушка перевела на парня взгляд, недоумённо хлопнув ресницами. — Привет, — всё ещё шокированная его внезапный появлением, а особенно довольно странным приветствием, проблеяла Айрин. Уголки губ Тэхёна растянулись до самых ушей. — Пришла к Чимину? «Нет, тут просто думается хорошо», — хотела съязвить она, но на деле промолчала. Не уместно бы было в данном контексте разговора. Вдруг, Тэхён бы принял её слова за грубость. А уж ссориться с лучшим другом своего… хм… кто ей Чимин? Парень? Пока нет. Любовник? Айрин перекосило от собственных мыслей. Резко захотелось вымыть мозги изнутри мылом, чтобы даже не смели подобные определения подкидывать. Чимин просто Чимин. Просто парень, который ей нравится. Да, так, пожалуй, будет правильно. — По-моему, это очевидно, — девушка откинула со лба, выбившуюся из высокого хвоста прядь волос, вновь устремила взор на Пака. Тэхён проследил за траекторией её взгляда, поглядел на друга недолго, и вновь перенаправил своё внимание на Айрин. — Ты, я так понимаю, тоже пришёл к Чимину. — Не совсем, — на самом деле, Тэ совершенно не знал, как начать разговор. Он давно хотел сказать Джухён то, что собирался сказать сейчас, но до конца не был уверен в правильности своего поступка. Имеет ли он право лезть в чужую личную жизнь? Не имеет. Однако молча наблюдать за стенаниями лучшего друга, за тем, как эта любовь сжирает его изнутри, Ким тоже устал. — Тут моя девушка тренируется, — указал он на хрупкую блондинку пальцем в толпу. Кажется, Чимин называл её Хоа. — Понятно, — промычала Айрин и опять умолкла. — И как давно вы встречаетесь? — вскоре спросила, дабы хоть как-то поддержать диалог. Тэхён неоднозначно пожал плечами. — Мы сегодня впервые пойдём на свидание, — продолжил делиться подробностями своей жизни русоволосый. Тем не менее, он не соврал. Хоа ему, правда, давненько симпатизирует, потому Тэ, наконец, решился пригласить девушку на свидание. — Конечно, если она мне не откажет, — надул Ким расстроенно губы. Ведь… — Хоа безбожно сохнет по Чимину, — закончил он свою мысль вслух, шумно вздохнув. — Вот такие дела. По неведомой причине сказанное иглой кольнуло сердце. Отвернувшись, Айрин поджала губы в тонкую полоску, глаза скользнули по той самой Хоа. Теперь блондинка не казалась ей такой миленькой, как пару минут назад, когда Пак показывал ей связку, а она, словно ребёночек радовалась его похвале. Теперь Бэ посмотрела на неё как на соперницу. Ревность неприятно колупнула в груди, и дышать стало нечем, будто весь воздух из лёгких под чистую выкачали. А потом музыка затихла, и Чимин снова помогал Хоа, придерживая ту бережно за талию и ровняя спину девушки. Она что специально это делает? Ну, точно. Как же Айрин сразу не догадалась. Прямо таки вертит перед ЕЁ Чимином своим маленьким белобрысым хвостом. Ещё чуть-чуть и Бэ в блондинке дыру прожжёт. Тэхён не мог не заметить блеснувшую во взгляде художницы ревность, и ему это понравилось. Это сигнализировало о наличии у неё чувств к его другу. А, значит, не всё уж так плохо, как думалось. — Но ты уже называешь её своей девушкой, — хмыкнула Джухён, как её глаза встретились с глазами Чимина, что, завидев девушку, еле удержался на месте, дабы не сорваться к ней, плюнув на тренировку, на посторонних людей в студии, да вообще на всё. — Довольно, самоуверенно, — говорит Киму и машет Чимину, показывая время на запястье, будто спрашивая долго ли ещё. Танцор одними губами говорил «сейчас», обратно встаёт на своё место, перед командой, но музыку включать не спешит. Знал Тэхён, что это означало. Друг, буквально, засветился. Вон, переминается с ногу на ногу в нетерпении, едва не подрыгивает на месте от радости. Он сканировал, наблюдал, делал выводы. Любая эмоция, поведение, слова. Тэ стремился прочитать Айрин без вспомогательных разговоров, вдруг, тогда бы не пришлось задавать не слишком корректный вопрос напрямую. — Так, внимание! — шатен хлопнул в ладоши, фиксируя на себе взгляды танцоров. — Повторяете последнюю связку и на сегодня можете быть свободны. Ребята одобрительно загудели, перекликаясь между собой. Тренировка, правда, выдалась изнурительной, потому молодые люди с радость бы уже отдохнули. — Но, — шикая на друзей и игнорируя толчки подруги в плечо, Хоа поднимает руку, вынуждая парня помедлить с включением музыки. — У нас ведь ещё час тренировки запланирован по графику Команда опять подняла шум. Кто-то возмущался, кто-то наезжал на соучастницу, мол, кто тянул тебя за язык. В общем, недовольных нашлось много. Они даже не с первого раз услышали хореографа, закликающего их успокоиться и не шуметь без толку. Но всё же нашлось, пару здравомыслящий людей, которые ему с этим помогли, и постепенно шум утих. — Хоа, если ты хочешь порепетировать дополнительно, я могу оставить тебе ключи от студии, — предлагает ей он, не обращая внимания, как девушка недовольно надулась, зыркнув на Айрин, с которой обожаемый преподаватель то и дело переглядывался. — Простите, но сегодня у меня дела, а вы и так хорошо поработали. Энергичная мелодия заливает пространство, и команда начинает свой танец. Чимин подбегает к Айрин, целуя ту в щёку, даже не сразу замечает стоящего рядом друга. Тэхён, как бы невзначай, подставляет свою щёку следующей, тыкает в неё пальчиком с намёком да губы в умилительную уточку вытягивает, претендуя на такое же радужное приветствие от Пака, однако достаётся ему только шлепок по той же щеке. На радостях танцор треплет ладошкой макушку товарища, взъерошивая волосы и хохочет, когда тот с недовольно миной отстраняется, принимаясь исправлять причёску. Айрин смеётся с их милой «потасовки», кожа, где побывали губы Пака, приятно покалывает, горит даже, ведь румянец прилил к щекам, и Айрин удивляется сей детали, потому что прежде она дольно холодно реагировала на подобное. За ночь в ней что-то щёлкнуло, будто. Девушка не узнавала саму себя, начиная от вчерашнего сообщения Чимину, заканчивая вот такой глупой реакций на невинный чмок. Художница зажмурилась в надежде, что никто её красных щёк не заметил. Но Тэхён заметил. Ему немного выпало шансов пообщаться с Джухён за полтора года, что они знакомы, можно смело сказать, он знал её очень плохо, а точнее, не знал совсем. Оттого и настороженность во взгляде, оттого недоверие. Светловолосый искренне переживал за друга, потому был столь критичен. — Я переоденусь только, и можем идти. Ты уже обедала сегодня? — Айрин отрицательно мотнула головой. — Хорошо, тогда я быстро, — уходя, он кинул Тэхёну ключи от студии. — Только без разврата, — подмигнул хитро, кивнув в сторону всё ещё недовольной игнорированием хореографа Хоя, затем ускакал переодеваться. Ким с Бэ снова остались вдвоём. — Послушай, — начал Тэ, привлекая внимание художницы. — Я давно хотел тебе сказать, но никак не решался, потому что это не моё дело, на самом деле, и узнай Чимин о нашем разговоре, он мне голову откусит, но пусть лучше так, чем я потом закопаюсь в сомнениях ещё глубже. Мы дружим с ним со средней школы, он мой самый лучший друг, которым я безумно дорожу, и мне больно смотреть на то, как он по тебе убивается. Я не в курсе всей ситуации, но ты же замужем, зачем ты играешь с ним? Не подумай, я не раздаю вам наставления, не указываю. Ты вправе поступать со своей жизнью, как тебе вздумается. Но не втягивай Чимина в это, пожалуйста. Меня бесит до чёртиков то, как ты с ним поступаешь. Вот. Фух, — парень выдохнул сгусток напряжения, прикладывая пятерню к груди, — прям полегчало. А вот на Айрин, словно вылили ушат ледяной воды. Девушка открыла рот, дабы ответить, хоть и мысли подло разбегались, не изъявляя желания складываться в предложения, онемевший язык, не иначе атрофировался, ибо совсем не слушался, выдавая только какое-то несвязное мычание вместо вразумительной речи. Девушка бы хотела заверить Тэ хоть в чём-то, выдвинуть весомые аргументы в защиту своих чувств, но загвоздка в том — ей нечем крыть сказанное. — Я понимаю, о чём ты. Твои вопросы вовсе не глупые. И-и-и, — сложно собрать паззл, когда его кусочки давно разбросаны. Ей бы собраться, взять себя в руки, а не получается. — И я… — от волнения мнёт она пальцы. Однако дать нормальный ответ Бэ так и не успевает. Чимин быстро возвращается, словно предыдущая одежда слетела с него по щелчку пальцев, и новая тем же дивным способом оказалась на теле. Рваные светлые джинсы, облепившие подкаченные ноги, как вторая кожа, цветастая тенниска, которая, видимо решив составить штанам компанию, приросла к подтянутому торсу, как влитая. Парень за столь короткое время даже волосы привести в порядок умудрился, уложив их в более менее опрятную причёску. Пару всё равно прядей падали на лоб, таким образом, добавляя виду некой развязности. А ещё в нос забил стойкий аромат парфюма, что девушка совсем уж нить с сознанием потеряла. — О чём болтаете? — спросил танцор, у Айрин не иначе как язык к нёбу на крепкий клей приклеился. — Спрашивал у Айрин совета, как лучше позвать девушку на свидание, чтобы она стопроцентно согласилась. Ну, знаешь. Женщина женщину должна понимать, — взял на себя роль фантазёра Тэхён, подмигнув притихшей брюнетке. На их переглядывания Чимин лишь пожал плечами. — Мой совет, дружище. Пользуйся не чужими советами, а мозгами. Они же у тебя есть? — хохоча, дразнился танцор, за что отхватил от возмущённого Кима толчок в плечо. — Ой, да иди ты, — прошипел тот, складывая руки в шуточной обиде. А Чимину только это, будто и было нужно. Схватив Айрин за руку, он повёл её на выход. Девушка даже попрощаться с Кимом не успела, лишь помахала неловко, а Тэ уже и исчез из виду, оставаясь в студии наедине со сделанными выводами. Погода на улице была отличная. В остальные дни стояла невыносимая жара, а сегодня ветер так нежно и приятно холодил слабыми порывами воздух. Идеальное время для летних прогулок, пикников, поездок к морю. Айрин бы тоже с удовольствием куда-нибудь рванула на недельку, дабы тревожные мысли не травили душу. — Тут неподалёку есть отличная кафешка, — довольный происходящим, Чимин лепетал без умолку. Они вышли из здания, и Пак сразу потащил художницу в неизвестном для неё направлении. — Сходим туда? — сверкая широкой улыбкой, обратился он к ней. — Конечно. Я с удовольствием, — кивнула Джухён отрешённо. Криво улыбнулась. — Честно я, такая голодная, что и слона бы съела. — Слонов там, в меню нет, к сожалению, — шатен и не заметил изменений в настроении спутницы. В его ладони грелась её ладонь, и этой маленькой детали достаточно, чтобы воодушевление переполняло. — Но мясо готовят отличное. Пальчики оближешь. — Охотно верю. Он был так счастлив, что на душе стало паршиво, вдогонку слова Тэхёна добавляли масла в огонь, сжигая девушку на поприще сожаления, залитого совестью да чувством вины. Но она не играет уже. Не играет ведь? Кажется… Айрин снова запуталась. *** Колокольчик на двери зазвенел, оповещая о приходе нового посетителя. Часы показывали шесть двадцать вечера, громко тикая на стене. Джин оторвал голову от стола, где уснул совсем недавно, и потянулся. От неудобной позы всё тело затекло, шею вовсе свело судорогой, потому мужчина сразу принялся разминать её рукой. Проходя мимо зеркала, Джин взглянул в него мельком. Супер. Заспанные глаза, опухшее лицо и красная щека, где полосами отпечатались складки на рукаве его рубашки, а ещё два чётких кружка от пуговиц. Невероятно презентабельный вид, чтобы встретить заказчицу. А Ким наделся, что это пришла именно она, опаздывающая на целых три часа невыносимо дотошная дамочка, что за полгода выпила из него не меньше десяти литров крови. Конечно, Джин утрирует, но так вот её визиты ощущались. Взять к примеру сегодня, он вынужден ждать её одну, хотя работы на сегодня уже нет, и он вообще планировал закрыть ателье пораньше. Общаться с кем-то из его дизайнеров или портных она категорически отказывалась. И отказать ей в обслуживании он не мог по ряду довольно веских причин. Женщина, хоть имела мерзкий характер, но платила приличные деньги, которые сейчас Сокджину были крайне необходимы. Да и брюнет нутром чувствует, что оберётся больше проблем, нежели облегчения испытает после отказа этой клиентке. Она же ему мозги чайной ложкой выест и вместо одного раза в месяц, будет каждый день приходить, превращая те в кошмары наяву. Ким уже морально подготовился к предстоящей экстремальной поездке на американских горках, специально для его без того шатких нервов приготовленных, но в мастерской его встретила отнюдь не стервозная клиентка. Хотя лучше бы это была она. Сонливость ушла моментально, словно он только что залпом выпил литр самого крепкого эспрессо. При том, без сахара. Оттого-то во рту стало горько, и язык тянет от горечи, и дышать тяжело. Сокджин, как вышел из кабинета, так и замер на одном месте, взирая на неожиданную гостью. — Привет, — теребя между пальцев крышку на стакане с кофе, тихо поздоровалась Джису. Её голос ломался, руки заметно дрожали. Можно подумать — она страшно переживает, но Джин в её эмоции не верил. Ступор сменился раздражением, а то медленно переросло в злость. Тёмные брови сошлись на переносице, и сердце Джису пропустило удар. — Заблудилась? — Ким прошёл к вешалке, принявшись перебирать наряды, абы хоть чем-то занять руки. — Бордель в другом районе. Нарядов для его посещения мы не шьём. Советую посетить секс-шоп для его поиска. — Джин, — вновь прохрипела девушка, заставив мужчину содрогнуться от собственного имени, от того, как оно звучало из её уст. — Пожалуйста, — протянула умоляюще. — Что «пожалуйста»? Выход показать? — вскинул он брови. Джису опустила взгляд, вперив его в пол, изучая носки своих кремовых туфель, будто видела те впервые, сжимая кофе крепче, рискуя разлить его на чистый паркет. Она никак не могла осязать того, что он открыто грубил ей. В некоторые моменты, ей казалось, что Ким и придушить её не прочь, как Отелло свою Дездемону за измену. Только в их случае измена была настоящей, а не чей-то подлой подставой. — Или мне тебя взашей выгнать? Смешно, что она корчила из себя святую невинность. Джин больше не в том возрасте, чтобы повестить на её ангельский образ. Не влюблён в неё так же слепо, как прежде. Он её ненавидит до скрежета в зубах. И плевать на глупую мышцу, бьющуюся в груди быстрее положенного. Плевать, что ладони вспотели, а взгляд украдкой давно успел исследовать женскую фигуру, облачённую в воздушное шифоновое платье нежно-розового цвета. Чего она силиться добиться, придя сюда? Джин ненавидит даже то, что резкий запах духов пропитал собой воздух и теперь вряд ли выветриться сразу же после её ухода. Ему дышать рядом с ней нечем, как она не понимает! — Неужели за столько лет наших отношений, я не заслужила хотя бы на один адекватный разговор? — карие глаза иглами в Сокджина вонзились. Пройдя к столу, Джису поставила туда кофе, купленный специально для дизайнера. Карамельный латте. Его любимый. Покосившись на стаканчик с логотипом знакомой кофейни, Джин презрительно хмыкнул. Решила наглядно продемонстрировать, что помнит его предпочтения? Какая несусветная глупость думать, что его растрогает её жест. — Все люди совершают ошибки… — Ошибки?! — моментально вскипел брюнет. — Ты считаешь свою измену ошибкой, значит? — внезапно Ким расхохотался. Но смех иссяк так же быстро, как и появился. — Это была не ошибка, Джису, а осознанный выбор. Пора бы научиться различать столь простые жизненные понятия, а то все твои мужики рогатыми будут, продолжи ты мыслить в данном направлении. Как у неё всё просто, оказывается. Ошиблась? Прости меня? Ещё сказала бы, что отдаваясь другому мужчине на кухонном столе, она о любви к Сокджину думала. Бесит. Парня едва не трясло от возмущения и злости. Джису не знала, как к нему подступиться. Нет, не так. Она была не знакома с этим человеком. Язвительным, грубым, эгоистичным. Это не тот Сокджин, который смущался, краснея ушами, когда приглашал её на первое свидание, когда тянулся к ней неуверенно, оставляя на губах смазанный первый поцелуй. Не тот нежный, внимательный обояшка, сдувающий с неё пылинки. Совершенно чужой. Но оттого её тянуло к нему не меньше прежнего, даже сильнее. — Но разве… — Что? — с упрёком перебил он едва успевшую открыть рот Джису. — Уходи с моего ателье. С жизни моей уходи. Тебе не место в ней, ясно? Их взгляды пересеклись. Его метающий молнии, и её — чуть перепуганный. Казалось, его ненависть могла бы сжечь всё здание, однако конфликту было не суждено дальше разгореться. Колокольчик зазвенел на верху, и на пороге появилась та сама клиента, которую ранее так долго ждал дизайнер. Пришлось забыть о Джису, наглым образом усевшуюся на диван, будто кто-то её приглашал. Забыть ссору и попытаться угомонить сумасшедшее сердцебиение, дабы настроиться на работу. Джин только цокнул, когда Ким показательно закинула ногу на ногу, демонстрируя, что уходить не намерена, пока они нормально не поговорят. Впрочем, брюнет не мог вернуться к выяснению отношений, потому что одна мигрень заменила другую, когда клиентка начала конкретно выносить ему мозг своими экстравагантными требованиями. «У меня важное мероприятие, так что я должна сиять, но не чересчур, дабы не подумали, что я зазналась и хвастаюсь», «Хочу красивое яркое платье, но не слишком. В меру». «Такое меня полнить, а такое не стройнит», «Подобное я уже одевала, а этот фасон я не переношу»… голова шла кругом от её дурацких хотелок. За пятнадцать минут Джин успел предложить ей вариантов двадцать, но ей всё не то. Видимо, женщина, идя в ателье окольными путями, ибо опоздала на целых три часа, воспылала идеей, выкачать из молодого дизайнера те самые полугодовые десять литров крови за одну ходку. — О, а это? — спустя ещё пятнадцать минут тыкнула она пальцем на один из эскизов, который мужчина нарисовал совсем недавно, и вроде, нужно радоваться, что ей, наконец, что-то понравилось, однако платье с эскиза создавалось не для продажи. В конце концов, точно не для этой дамочки. Слишком утончённый и нежный наряд точно ей не под стать. Он бы не отражал красиво её узкие глаза, абсолютно под нарисованное платье не подходящие, не оттенял бы кожу так, как рисовала это фантазия Кима. Почему-то возможной моделью в его подсознании появлялась Айрин. Вот ей бы данное платье подошло. — Красивое, — но, кажется, заказчица уже загорелась именно к нему. Сокджин закусил губу. Нужно срочно переключить её на что-то другое. — Да. Но у меня есть для вас кое-что что получше, — схватив бумагу и карандаш, мужчина принялся быстро накидывать новый эскиз, временами поглядывая на клиентку, то обратно опуская глаза на белый лист, где постепенно вырисовывался красивый женский силуэт, а вскоре и самое платье, совершенно отличительное от того, что понравилось госпоже. — Вот, — подал он ей листочек, — думаю это, сядет на вас идеально. — Ну, нет. Это не то как-то. Простое, не слишком вычурное. Оно красивое, но я не буду в нём уж очень-то выделяться. — А по-моему, всё в нём так, как вы и хотели, — он тянул улыбку из последних сил, мысленно молясь, чтобы та согласилась. — Госпожа Чхве, я вас уверяю, как дизайнер, что платье данного плана будет шикарно смотреться на вашей фигуре. Оно подчеркнёт достоинства, а лишнее умело скроет. В отличие от этого, — подняла он эскиз с другим платьем. — Ну, я не знаю, — замялась женщина. Если бы Ким не владел настолько умело собственными эмоциями, пряча их под панцирь улыбчивой маски, послал бы уже прихотливую клиенту на три весёлых буквы в дивную страну с неприличным названием. И шла бы она туда такими же окольными путями, как пришла к нему в ателье. Заметив, что мужчина на волоске от срыва, Джису решила ему немного помочь, конечно, преследуя свои цели, но всё же помочь девушка хотела искренне. Оказавшись внезапно рядом, шатенка как бы невзначай взглянула на эскиз, находящийся в руках госпожи Чхве, после мягко попросила его у неё, а затем, рассматривая с минуту, картинно округлила глаза. — Это же… вау, — девушка восхищённо прикрыла ладонью рот. — Какой необычный стиль. Я давно подобное хотела, — продолжала Ким восхищаться. Джин должен признать, выходило у неё очень натурально, а главное, убедительно. Клиентка сразу заметно всполошилась после её слов, заёрзав в кресле. — А можно его мне, раз уж женщине пришлось другое по вкусу. Моя подруга умрёт от зависти, увидев сие чудо на мне. Сокджин прищурился. Понятно, какую игру она затеяла, но, тем не менее, мужчина не растерялся и быстренько подыграл. — Разумеется. Госпожа Чхве, так что же мне искать для вас другой вариант? Мы могли бы… — Нет, — женщина подорвалась с места, выхватила листок у Джису. — Кто сказал, что я согласна? Это нарисовано всё-таки специально для меня, под меня, — переглянувшись, Джин с Джису обменялись лёгкими улыбками. — Хорошо. Тогда, давайте снимем мерки, — поднявшись следом, радостно хлопнул дизайнер в ладоши. И они принялись за работу. Снять мерки дело не долгое. Женщина, вдруг, переминалась в настроении, посему больше Кима не донимала. То ли боялась, что тот передумает отдавать платье ей, то ли ещё из-за чего-то. Так или иначе, она молча исполняла всего его команды, а когда мерки были сняты и оговорены приблизительные строки работы, и прочие мелочи, она даже поблагодарила его напоследок и быстренько ушла. В комнате воцарилась приятная слуху тишина. Джин устало свалился на диван рядом с Джису, забыв, что меньше часа назад так яро выгонял её, сейчас же у него не осталось сил на ругань. Плюс, он был ей благодарен. Как бы не хотелось, возможно, признавать этого, но в глубине души, он искренне благодарен бывшей возлюбленной за оказанную помощь. Пока усталость негой расползалась по телу, стало не важно, кто сидит рядом, но вот позже осознание близости ударило, словно обухом по приглушённым чувствам, что от удара встрепенулись тотчас, разогнав кровь по организму, привели в действие механизм сердца, ускорив его ритм. Джису сидела непозволительно близко. Дыхание шатенки молотом таранит душу. Знакомый аромат заползает под кожу, впитывается рецепторами. Сокджин невольно прикрывает в упоении веки да кулаки следом сжимает. Как же он её ненавидит. Ненавидит за то, что продолжает любить вопреки всему. Хотя, сложно уже назвать его чувства любовью. Скорее, зависимость. Тупая, приставучая зависимость, от которой он никак не избавиться. Джису сравнима с любимыми сигаретами. Достать бы сейчас одну и покурить, дабы пульс успокоить. Мужчина тут же шарит по карманам в поисках пачки сигарет, но потом вспоминает, что оставил их в кабинете. Какая угнетающая оплошность. — Джин, — её голос снова хрипит, потеряв привычную сталь и уверенность. Джин застывает, прекращая хаотичные движения руками. — Ты сможешь когда-нибудь меня простить? — Нет, — он тоже дрожит. Не ломайся, Сокджин, только не ломайся. Только не выворачивай наизнанку душу, с запрятанными там слабостями. Только не перед Джису. Он программирует себя и твердит пару фраз, как мантру. Всё давно разрушено до последнего камушка. Их нет. И не будет. По крайней мере, он сильно старается, чтобы не было. — Но я же заслуживаю на шанс? — шепчет, к мужскому плечу прикасаясь, шею дыханием опаляет. Нос Ким утыкается ему в скулу — Уходи, Джису, — роняет тихое Сокджин, прикрывая глаза. И девушка исполняет просьбу в этот раз. Уходит. Да только оставляет за собой аромат духов и обожжённую поцелуем щёку.