***
Понедельник. 1942 год
Профессор Холлилиф был очень мил. Трогательным. Именно таким словом его описывали все старшекурсницы. У него была выразительная внешность и крепкое жилистое телосложение. Риддл был на пару сантиметров выше профессора и считал это подозрительно умилительно правильным. Парню очень нравилось, что профессор должен приподнимать свой подбородок для того, чтобы встретится взглядом со своим учеником и мягко улыбнуться или деликатно сделать наставление. Это казалось абсолютно очаровательным. Холлилифу явно нравилось преподавать и от этого уроки ЗоТИ становилось слушать более интересно. Яркие большие зелёные глаза часто озорно блестели и это заражало других студентов. Особенно во время практик. Профессор расставлял детей по парам в зависимости от их силы. А если число учеников было нечетным, то и сам вставал в пару с самым сильным учеником. Естественно, почти всегда такая честь доставалась именно Тому. Профессор Генри не уставал повторять о правилах безопасности и сам расставлял многочисленные щиты по всему помещению. Удивительно, как этот человек держится. Ведь иногда ему, наверняка, нужно держать по несколько щитов несколько уроков подряд. Ученики не могли не восхищаться проворностью своего наставника. По Хогвартсу уже давно ходит одна весьма забавная история про ослиную упёртость Генри. Мол, какой-то глупец из второго курса начал затирать, что щиты — это бесполезная трата времени и магии. Тогда профессор ЗоТИ попросил того парня выйти перед всеми и поставить свой самый сильный щит. Второкурсник так и сделал. Никто не ожидал, что после этого в мальчишку полетит преподавательский стул. Щит едва выдержал тогда и быстро начал трескаться. Когда магия распалась, предмет мебели так и завис висеть в воздухе. Тогда профессор Холлилиф произнёс: — Вы и правда собираетесь защищаться от темных искусств, при этом не имея сил справится со стулом? Удивительная наглость. Второкурсник тогда сильно перепугался, но урок усвоил. Новости быстро разлетелись по всей магической школе, а профессору ЗоТИ сделали замечание. Хоть Том и прослыл в Хогвартсе прилежным учеником и книголюбом, но на самом деле он таковым не был. Прилежным он притворялся для того, чтобы одержать лояльность и поддержку от окружающих, а книги он читал из-за силы и мудрости, что можно с них вынести. Но Тому в любом случае больше нравилось слушать дельные лекции, чем рыться в порой бесполезных пыльных фолиантах. Ему очень нравилось ЗоТИ. Некоторое время парень и сам хотел стать профессором по этом предмету на замену прошлой старушке-преподавательнице. Благо, пришёл мистер Генри и пары начали приобретать новые краски. На ЗоТИ Том всегда спешил, чтобы попасть в аудиторию как можно раньше. Профессор Холлилиф редко покидал свой класс. Обычно, на переменах он склонялся над кафедрой и повторял какие-то материалы из своего дневника в коричневом переплёте. Профессор никогда не расставался со своим записником. Всегда носил эту увесистую книжечку с собой и временами делал пометки. А ещё Генри любит поговорить о своём предмете. Что его не спроси, будь то заклинание или же монстр какой, мужчина с удовольствием ответит и даст совет. Поэтому сейчас Том уверенно двигался к кафедре, над которой корячился слегка сонный профессор. — Не выспались, сэр? — вежливо поинтересовался юноша и улыбнулся, когда, будто бы в подтверждение, профессор зевнул. Вороные волосы Генри всегда жили собственной жизнью, но сейчас это было видно особенно. — Доброе утро. — И вам утро, мистер Том. Но попрошу заметить, что у меня утро добрым не бывает. Ни-ког-да, — сонно и недовольно пробормотал мужчина, делая кое-какие пометки у себя в дневнике длинным коричневым пером. Риддл с интересом заглянул туда и заметил, как профессор крайне аккуратно выводит пером мелкие цветочки полыни. — Вы увлекаетесь рисованием и гербологией? — удивился Том и подошёл к столу почти вплотную, чтобы разглядеть получше записи своего учителя. А вдруг что-то полезное или интересное. — Да нет. Просто решил вспомнить немного зельеварение. А то к профессору Горацию уже как-то неловко за снотворным бегать. Никогда не был хорош в этих его науках, но зелье Живой Смерти у меня всегда получалось на удивление хорошо… — спокойно пробормотал Холлилиф. Внутри Риддла все похолодело и его плечи невольно напряглись. Он выпрямился, и с нечитаемым выражением лица посмотрел профессору в глаза. — Вы собираетесь кого-то опоить? На несколько секунд повисло молчание, а мужчина ошарашено и сконфужено посмотрел на парня в ответ. От удивления у Генри слегка приоткрылся рот. — Тьфу на тебя, Том! Кого это я, по твоему мнению, травить должен? Я просто подумал, что если у меня получается готовить сильное снотворное, то и послабее получится! — юноша примирительно улыбнулся в ответ. Слова мужчины не звучали как ложь. — Я пошутил, профессор. Вам не стоит волноваться о моих словах… — Том сделал мимолётный шаг вперёд и оказался слегка позади мужчины. От возмущения у того слегка зарделись скулы и это выглядело весьма очаровательно. Хотелось опереться руками, по обе стороны от зауженной талии мужчины, на кафедру, приблизится ещё сильнее и сделать… что-то. Риддлу не очень-то хотелось сейчас задумываться об этом. Потом, все потом. А сейчас шутливый диалог с профессором, что может перерасти во что-то большее. В это время мужчина опять вернулся к своему дневнику и сделал несколько пометок. Слегка косая и небрежная надпись сделала полукруг вокруг одинокого кустика полыни. Профессор Холлилиф совсем не обратил внимания на мелкие поползновения со стороны своего ученика. — Если у вас с зельями затруднения, то я могу вам помочь. И вам польза, и мне практика. Мужчина явно заинтересовано вскинул подбородок и посмотрел в довольное лицо Риддла. Профессор слегка колебался, но Том не был намерен сдаваться: — Сэр, вы и сами прекрасно понимаете, что это весьма выгодная сделка. С вас оборудование и ингредиенты, с меня сам процесс. — Выгодная — не то слово. Вот только, исключительно для меня. Что ты хочешь, мистер Риддл? Зачем тебе тратить своё драгоценное время на какого-то старого преподавателя? — глаза старосты довольно скривились в полумесяцы и он приблизился к преподавателю ещё ближе, будто бы делая совсем прозрачный намёк. Теперь его рука была всего в паре миллиметров от тела учителя. Юноша коротко засмеялся. — Подозреваете меня в чём-то нечистом, профессор Холлилиф? И где это вы старый? Вы помоложе некоторых семикурсников выглядите, — не зло усмехнулся юноша. — На самом деле, я хочу более углублённо изучать ваш предмет и рассчитываю на дополнительные занятия с вами. Я чарую над котлом, а вы читаете мне лекцию. Как вам? До вас у нас была весьма скучная преподавательница и весь материал приходилось разбирать самостоятельно. Так что у меня накопилось много вопросов, — слова Тома, как обычно, не соответствовали его действиям. — В своё время меня многие пытались отравить, вот подозрительность и вошла мне в привычку. Никогда не забуду, как один мой преподаватель постоянно неожиданно выкрикивал из разных углов: «Постоянная бдительность!». Чертов старикашка… — Холлилиф слегка нахмурил брови, придаваясь воспоминаниям. — Впрочем, мне нравится твоя идея! Когда тебе будет удобно, Том? Риддл слегка прикрыл глаза и наклонил лицо: — Думаю, в субботу и среду после ужина. У вас же тогда нет дел, верно? Профессор призадумался, кивнул в ответ и посмотрел на дверь в аудиторию. Студенты уже помалу начали собираться. — Тогда я жду вас в своём кабинете через два дня, мистер Риддл.***
— Доброе утро, — сонно пробормотал молодой человек и по привычке перебрал пятерней свои тёмные волосы. — Ох, черт… — спохватился он и понуро закрыл своё лицо в раскрытые ладони, когда вспомнил об одной проблемке. Гарри всегда был рядом с кем-то. Если не ненавистные родственники, то друзья и однокурсники, если не враги, то тот спокойный монотонный голос мага, что жил у него в голове с самого раннего детства, а позже уверенно держал его под руку. Сначала темный маг недовольно шипел в сознании мальчишки, что очень пугало маленького Гарри. Потом, очень медленно, но они стали находить общий язык. Мужчина все равно продолжал ворчать, но все же давал нерадивому мальчишке советы. Гарри нравилось такое отношение со стороны родного неизвестного, что очень контрастировало с полными ярости криками дяди, игнорированием тёти и капризами кузена. Этот голос попросил (читать: приказал) называть себя «милорд» или «Лорд Воландеморт», но Гарри всегда обходился робким «мистер», реже «сэр». Неизвестный очень терпеливо относился к родственникам мальчишки и предпочитал их игнорировать, но иногда все же срывался и гневно шипел в их сторону очень странное слово, маглы. Мужчина терпеливо объяснил, что так называют обычных людей. Правда тогда Гарри не понял, что мужчина имел ввиду под обычностью. — Ты ребёнок! Ты не должен уметь печь мерлиновы пироги! Мальчишке восемь — некому было его учить! Он для них что, домовой эльф? — зло причитал мужчина в голове у мальчика. Гарри на это лишь фыркал, пропускал мимо ушей незнакомые выражения и слегка улыбался. Ему нравилось такая специфическая забота. Гарри Поттеру восемь лет и он очень смышлёный мальчишка, что часто посещает городскую библиотеку. Гарри прекрасно понимает, что кого-то или что-то в его голове явно невозможно объяснить… по нормальному. Любимое слово его тётки. Однажды мальчишке удалось раздобыть в библиотеке совсем не детский фолиант о различных болячках. Там он и прочитал о такой дивной болезни, как шизофрения. Чёрный текст на слегка желтоватой бумаге гласил, мол, не лечится это, ничего не поделаешь. Тёте с дядей он решил этого не говорить. А вот господину у себе в голове он поспешил сообщить о своей теории. Хоть мальчишке и было горько об этом думать, но он осмелился разбудить голос у себя в голове. Сидя на деревянном стуле в библиотеке, с книжкой на коленах, тот принялся тщательно объяснять голосу в своей голове, что он на самом деле всего лишь проказа его больного разума. Волшебник, что только проснулся от длительного сна (сон без физического тела — весьма забавная штука) был мягко говоря огорошен. — То есть, ты думаешь, что Я — всего лишь проекция твоего покалеченного ума? — мужчина фыркнул и продолжил все тем же безразличным голосом: — Теория забавная, но в корне неверная. — Почему? — поспешил возмутится Гарри. — Потому что волшебники не болеют такими банальными магловскими болезнями. Мальчик тогда выпучил глаза и по привычке поправил триста раз переломанные очки на переносице. Он с интересом смотрел в никуда и тщательно обдумывал услышанные слова. — Вы, может быть, и волшебник, моя дорогая галлюцинация, но я как обычный смертный имею все права заболеть… — Ты тоже волшебник, дерзкий мальчишка, так что прекрати спихивать меня на какую-то иллюзию и подумай своей головой. — С чего вы взяли что я волшебник? Мне сейчас будет проще поверить, что вы — моя фантазия и пытаетесь внушить мне какую-то бредовую мысль. То есть, я занимаюсь самообманом. — Это будет сложнее, чем я думал…***
— А ты… ты можешь научить меня магии? — робко спросил мальчишка после весьма странной дискуссии. Он сам не заметил, как перешёл на менее формальный тон. Голос в его голове зло шипел и едва ли не плевался (у него напросто не было возможности этого сделать). Лорда явно не порадовал неожиданный допрос и устный экзамен с СОВ экспресс курсом. Тёмный маг буквально ощущал, как в маленьких жилах мальчишки бурлила горячая кровь. Хоть чувство и было отдаленным, но оставалось очень приятным. Такой ценный и чистый детский восторг. — Конечно, не желаю сидеть в голове необразованного ребёнка, — фыркнул мужчина. — Мерлин знает сколько я ещё буду здесь заточён… — Ты заперт у меня внутри? — А ты думал почему я терплю тебя и твоих маглов? — прозвучало в голове мальчишки скучный тон. — Но… почему вы не можете уйти? — слегка дрогнувшим голосом спросил мальчишка, проигнорировав колючку волшебника. По мнению мага вопрос прозвучал весьма жалко. — По собственной глупости… — холодным тоном были произнесены слова. Мужчина на несколько мгновений замолчал, а Гарри не осмелился прерывать тишину: — Думаю, тебе стоит знать о том, что я когда-то пытался тебя убить. Последние слова набатом прозвучали в голове у Гарри, а сердце на несколько очень долгих мгновений остановилось.***
Вторник. 1942 год
Дамблдор немного прикрыл глаза и внимательно оглядел Большой Зал. Ученики и профессора неторопливо стекались на обед. Рейвенкловцы быстро дочитывали абзацы или главы в своих фолиантах. Пуффендуйцы весело обсуждали забавные травы или причудливых животных. Гриффиндорцы спорили на счёт ближайшей тренировки по квиддичу. В последнее дни погода была весьма капризная. А Слизеринцы тихо шептались и, все как один, проверяли еду заклинаниями или артефактами. Несмотря на то что сегодня бушевала гроза, дети все равно мило беседовали между собой и шутили. Из той или иной части зала все время слышались тихие смешки. Сегодня вторник и у большинства курсов короткий день. Так что после обеда эти молодые люди пойдут бесчинствовать и создавать проблемы своим профессорам. Все преподаватели, кроме Слагхорна и Дамблдора, терпеть не могли из-за этого вторники. Каждую неделю кто-нибудь да пытался сочинить какую-то чушь, как, например, поход на охоту в Запретный Лес. Да, да, есть и такие кадры. Потом эти уникумы, конечно, корячатся по несколько недель на отработках, но это их совсем не исправляет. Каждый профессор, кроме выше перечисленных, был нервным в этот день, постоянно пересчитывал количество студентов на том или ином курсе, оглядывался и следил за поведением студентов, иногда тихо прислушивался к болтовне портретов. Лучшие информаторы, честное слово. Хотя, было ещё одно исключение. Холлилиф. Профессор трансфигурации мог поклясться, что это не его настоящая фамилия. Уж больно неохотно этот молодой преподаватель отзывался на неё. Мальчишка был до боли в зубах вежлив и мил, но немного отстранённым. С ним было приятно вести беседу, но дальше них дело никуда не заходило. Чего Альбус только не предлагал: « — Мистер Генри, не хотите выпить вместе со мной и Горацием чаю? У нас есть прекрасные сухофрукты и выпечка на закуску… — Ох, нет, благодарю, мистер Дамблдор. Я сегодня хочу разобраться с делами побыстрее и лечь пораньше. Передайте мои извинения мистеру Слизнорту.» « — Гарри! — окликнул профессора Защиты спешивший Альбус. Холлилиф сразу обернулся с удивлённым выражением лица. Бодрый Дамблдор быстро подошёл к молодому преподавателю и широко улыбнулся. — Можно я буду вас так называть? — Генри на это лишь ошарашено кивнул, кинул взгляд на циферблат громоздких часов, что стояли рядом со шкафом в кабинете ЗоТИ и принялся вытягивать какие-то пергаменты из своей почтальонки и раскладывать их на кафедре перед собой. Альбус все продолжал улыбаться во весь рот и пыльно наблюдать одновременно и за таинственным юношей и за мерным потоком студентов в класс. Шестой курс. Вот ведь. Опять слухи всякие непонятные по всему Хогвартсе разнесут.– Как тебе преподавательствовать, Гарри? Мускулы на лице парня опять слегка дернулись, но на лице все равно расцвела улыбка. Глаза его при этом усмешка совсем не затронула. Свежая зелень следила очень тщательно, а в кабинете неожиданно запахло пылью. Нет, кажется это запах пороха. Душно. — Мне всегда нравилось учить детей, мистер Дамблдор. И эта работа мне очень по душе, — ровным тоном произнёс мужчина и моргнул дважды. Тёмная челка упала и рассыпалась на его лбу и мужчина сразу поспешил её поправить.» « — Вы сегодня выглядите как-то болезненно, Гарри… — обеспокоено произнёс рыжий профессор и подвинул к другому профессору стул поближе, чтобы лучше слышать. Сейчас они в Большом Зале, а здесь весьма шумно. — Попрошу заметить, что я всегда выгляжу болезненно, — устало пробормотал Генри и жестоко наткнул пареную морковку на вилку. Легкая улыбка на лице профессора трансфигурации сразу же сошла на нет. Его глаза заблестели обеспокоенностью. — У вас какие-то проблемы? Гораций говорил, что у вас проблемы со здоровьем, но не может же быть все настолько плохо… — на чувствах Альбус схватил руку Генри, что держала в это время вилку, и слегка сжал её у себя в ладонях. В Большом Зале сразу же стало немного потише. — Вы ведь живете в подземельях, верно? — Генри задержал взгляд на пальцах мужчины на своей руке и неловко кивнул. — Если хотите, то я могу уговорить профессора Диппета освободить какую-то комнату поближе к башням Гриффиндора или Пуффендуя… — Нет, благодарю за заботу мистер Дамблдор. Вам не стоит об этом беспокоится. В конце концов, я взрослый маг и могу в случае чего наложить Согревающие чары. Не волнуйтесь об этом, сэр, — Генри мило улыбнулся и потянулся рукой к чашечке с чаем. Профессору Дамблдору пришлось отпустить его руку.» Холлилиф будто специально пытался отстранится от Альбуса. Но видя, как мило Гарри болтает со Слагхорном, Дамблдора начинала душить жаба. Такой отличный и способный тёмный маг стоит прямо перед его носом, пропадает насмарку и не даёт Альбус никак к себе подступится! Но ведь этот рыжий мужчина не умеет отступаться. С этой мыслью Дамблдор разделался со стейком и послал милую улыбку своей цели.