***
Мастерская была заставлена различными баночками, тюбиками и ведрами с различной краской, все стены и мольберты вокруг занимали различные холсты с рисунками на разных стадиях работы, только начатые и полностью завершенные, по крайней мере на взгляд Жона который вместе с Ло зашел в лавку художника. Единственным выбивающимся из окружения объектом был оружейный стол, стоявший у дальней стены. Впрочем называть его оружейным было не совсем корректно, он в первую очередь предназначался для весьма тонких манипуляций с Прахом, в том числе и снаряжения патронов, создания смесей для Алхимии и прочего. Поэтому его в основном используют Охотники специализирующиеся на Прахе, да мастера оружейники. Отвлекая их от осмотра окружения, из подсобного помещения, вышел молодой человек лет двадцати и начал торопливо говорить: — Простите, но я не принимаю сейчас заказов на картины, слишком много дел, поэтому, либо обратитесь к моим коллегам из мастерской напротив, либо возвращайтесь через пару месяцев. А я не могу… — Мы в курсе вашей занятости. — перебил молодого художника Ло, — Вы — Верна Церах, и вы пытаетесь создать свой шедевр. — Если вы в курсе, то почему обратились ко мне? — Видите ли, дело в том, что только вы сможете выполнить наш заказ. — продолжал говорить Трафальгар, — Нам нужна Виви Тха Ксим. — С чего вы взяли, что я смогу вам помочь с этим, — посерьезнел владелец лавки, пытаясь выглядеть удивленно. — За этим вам на кладбище, поскольку последний приверженец Ксим давно умер. — Но ведь вы были его учеником. — Но я не закончил обучение. И потому ничем не смогу вам помочь. — Вы в последнее время заказываете немало Праха, гораздо больше чем может быть необходимо художнику. — Что вы от меня хотите, — тон Верна стал несколько нервным. — Я хочу помочь вам создать величайший шедевр искусства цвета. Живую картину обладающую полноценной личностью. — Да вы хоть понимаете, что для этого потребуется? Кто пожертвует собой ради наделения ее разумом? — Это самая сложная часть, мы хотим чтобы человек остался жив. — Жив, но это расщепит его личность, милосерднее убить. — Идея в том, чтобы оставить слепок души наполненный воспоминаниями, но сохранив связь с оригиналом, чтобы отпечаток мог обращаться к воспоминаниям донора и опираясь на них вершить суд. — Погодите, вы хотите отколоть часть личности человека, но при этом оставить их единым целым? — задумчиво пробормотал художник, — Да это возможно, но доступная Аура изрядно уменьшится в объеме. — А если она заблокирована? — Не важно, Аура есть всегда, и искусству Ксим абсолютно без разницы открыта она или нет. Кто станет донором для картины. — Я, — произнес Жон вмешиваясь в разговор.***
— Итак, расскажи мне о заказе. — некоторое время спустя после согласования всех нюансов и ухода Ло спросил Верна Церех. — Некоторое время назад, я стал главой большой организации, — начал Жон, — не то чтобы я могу там всем управлять, но я должен решать спорные моменты. И проблема в том что у меня нету времени, на все это. Не в ближайшие лет пять. — И поэтому вы с вашим спутником решили создать Виви Тха Ксим. — озвучил догадку художник. — Да, примерно так. Мне нужно, чтобы был кто-то или что-то способный решать разные небольшие разногласия, на которые у меня нет времени. — И поэтому ты решил пожертвовать частью себя? Рискнуть жизнью ради чего-то, вроде должности в организации? — Ха-ха-ха, ты не понимаешь. Пост который я занимаю, я покину только после смерти, но если я буду плохо выполнять свои обязанности она может прийти раньше срока. Некоторый риск, ничто, по сравнению с тем от чего я откажусь если не найду решение моей проблемы. — И чего же ты лишишься? — Себя. Своей мечты. Отказаться, значит отречься от всего, что составляет мое Я. Все равно что, перерезать себе глотку, своими же руками. Поэтому любой, самый мизерный шанс на позитивный исход, это великолепный шанс. — Что ж кажется я понимаю, тогда расскажу немного о предстоящем процессе. Я буду рисовать картину, используя вашу и свою кровь, а также специальные праховые краски, а вы все это время будете, погружены в специальный транс, в котором вам надо будет, определить ту часть себя которую предстоит отделить. Она будет перенесена на картину и заключена там. — вдохновенно рассказывал мастер, после чего немного помрачнел. — А дальше мы входим в область теорий, так как обычно мастера заключают в картине личность целиком. Поэтому это может принять различные формы, о которых мы способны только гадать. У вас может появиться раздвоение личности, так как ваша часть все еще будет связана с вами, а возможно, вы лишитесь каких-то своих личностных качеств, так как они будут дарованы вашей части заключенной в картине. А может быть вы и вовсе перестанете существовать став двумя новыми людьми или что-то еще, возможно гораздо, гораздо хуже! Вы все равно готовы пойти на это? — Да я готов. — Что ж тогда нам остается дождаться когда ваш спутник принесет необходимое медицинское оборудование. Я пока подготовлю холст. — будто ныряя в воду с большой высоты, он выдохнул резко поднимаясь с края стола на котором сидел. — Без проблем. -ответил Жон. — Последний вопрос. Что мне изобразить? — развернулся он взявшись было за ручку двери ведущей в подсобные помещения. — Скажи, драконы ведь являются самыми мудрыми существами в Мистральской мифологии? — Да все так. — Тогда изобрази дракона летящего в облаках. — Хорошо, думаю для ваших нужд это и в самом деле вполне подходящий вариант.***
— Все готово, — сказал художник, проверяя странный аппарат в своих руках. На первый взгляд он был похож на аэрограф, но все же им не был. От него отходило три разные трубки. Одна шла к большому ведру черной краски, поблескивающей периодически искрами Праха. Еще одна трубочка вела к Жону, воткнутая через катетер прямо в вену, лежащего на специальном кресле юноше. И третья через похожий катетер присоединяясь прямо к вене самого Верна Цереха. — Последний шанс отказаться. — обратился к Жону Трафальгар Ло, впрочем нисколько не сомневающийся в ответе. — Вы ведь и так все понимаете. Это единственный возможный путь. — Тогда возьми. — с этими словами Трафальгар протянул Ученику небольшую деревянную палочку, которую тот молча принял и вставил в рот крепко сжав зубами. — Насильное погружение в глубины подсознания штука неприятная, так что терпи. Укол в шею был вполне терпимым, но после этого сознание Жона начало уплывать, а реальность расплылась перед глазами. Тело прикованное к креслу изогнулось в судороге, но он этого уже не ощутил, оказавшись будто в бурном потоке, он силился вздохнуть, но вместо воздуха ощущал лишь раскаленный песок казалось забивший легкие под завязку, все вокруг вращалось и множилось, теряло форму и окрашивалось в необычайные цвета. И вдруг, так же внезапно как началось, все замерло. Вокруг была пустота, темное ничто, в котором казалось ничего не различить. Попытавшийся крикнуть, он обнаружил, что не слышит ни звука, будто не было вокруг ни молекулы воздуха способной достичь его барабанных перепонок. Паника начала постепенно подступать к его сознанию. Но он боролся с ней изо всех сил, для удобства закрыв глаза. И вот когда он практически полностью проиграл эту неравную борьбу, его настигло осознание. Недавно обретенное мироощущение, давало почувствовать лишь одну душу — его собственную. И тогда он понял, покрепче зажмурив глаза, юноша представил себе, то что желает достичь, и когда открыл их пошире, перед ним был дверной проем, с дверью в нем, легонько толкнув которую, Жон увидел лишь никуда не девшееся ничто. Но только он захотел снова закрыть глаза чтобы представить место где хочет оказаться, как его буквально затянуло в дверной проем, Мир снова вращался, но на этот раз не менял ни оттенков ни форм, будто у юноши просто закружилась голова. Он лежал в траве на небольшом холмике. Над ним было голубое небо, настолько яркое, что казалось абсолютно нереальным. А под ним расположились зеленое поле уходящее за горизонт. И он поднявшись на ноги, пошел по нему вперед. Спустя несколько шагов, он уже совершенно не мог определить сколько идет по этому бескрайнему полю, где куда не брось взгляд всюду находится лишь зеленый покров высокой по пояс травы. Задумавшись Жон решил, что это не то место куда ему надо, и пожелал пройти дальше. В тот же момент над ним пронеслись тени и запрокинув голову он увидел листву и ветви деревьев которые набежали откуда-то из-за спины. Оглянувшись Арк понял, что все это время стоял на опушке леса, но едва он развернулся чтобы войти в него как увидел перед собой все тоже бескрайнее поле. Тогда юноша сделал шаг назад и оказался под сенью леса, и он шел шаг за шагом углубляясь в глубины чащи. Деревья вокруг напоминали ему о тропических лесах Мистраля, о которых он в последнее время узнал излишне много, как на его вкус. Он шел до тех пор пока совершенно внезапно перед ним из того места откуда он по идее только что пришел не раздался стук дерева о дерево. Теперь он снова шел вперед, покуда не вышел на поляну на которой, когда-то занимался с мечом, после того как родители отказали ему в дальнейшем обучении искусству боя и открытии Ауры. На поляне стоял совсем молодой Жон, лет десяти на вид, с деревянным мечом, отрабатывавший удары, нанося их по дереву. Арк застыл на поляне рассматривая как он наносит удар за ударом, непрестанно отрабатывая один и тот же прием. — Ты решил выбрать меня? — произнес детский голос, многоголосым эхом отразившийся от окружающих их деревьев. Жон удивленно моргнул, и когда глаза открылись увидел, что его копия смотрит на него не прекращая делать удары, несмотря на вывернутую практически на сто восемьдесят градусов шею. — А кто ты? — Разве ты сам не знаешь, ответ. — Нет, ты не тот кого я ищу, Упрямство. — Ха-ха-ха, я предпочитаю чтобы меня звали Целеустремленность. — пробирающий до костей потусторонний смех ребенка, заставил Арка передернуться, а в следующий миг маленький ребенок, стоял с ним лицом к лицу уставившись глаза в глаза. — А может быть, все же выберешь меня. Тогда наше правление будет успешным, мы добьемся невероятных результатов и преодолеем все преграды. Разве не прекрасно? — Нет, я не выберу тебя. — Вот как? Жаль. Тогда уходи, мне надо продолжать. — и с этими словами он толкнул Жона в лоб основанием ладони, заставляя того упасть спиной вперед, но вместо ожидаемого удара о твердую землю он провалился в нее, и она будто мягкое сдобное тесто обволокла его чтобы в следующий миг выкинуть его обратно посреди покрытого трупами поля боя. Низкие темные тучи были окрашены багрянцем заходящего солнца. Он огляделся, всюду валялись обломки оружия, растоптанные знамена и трупы, множество тел, с различными ранами. Ступая аккуратно чтобы не потревожить покой погибших Арк шел внимательно оглядываясь по сторонам, но все равно он упустил момент когда немного сгорбленная фигура поднялась возле него. краем глаза заметив завершение Жон отпрыгнул назад, только лишь для того, чтобы не обратив на него никакого внимания, силуэт в темном плаще подошел к одному из тел, а после прислушавшись к чему-то, наклонился вниз. Короткий клинок сверкнул красным, когда он перерезал горло лежавшему на земле телу. — Ты пришел выбрать меня? — спросил голос из-за спины. Жон обернулся, чтобы увидеть одно из тел со своим собственным лицом, и мертвыми голубыми подернутыми пленкой глазами на нем, при этом смотрящими на него. Арк обернулся, чтобы увидеть еще один акт добивания павшего. Он быстрым шагом направился к фигуре в темном плаще и ухватившись за плечо развернул ее к себе лицом. В результате под слетевшим от резкого движения капюшоном оказалось его лицо, только в этот раз гораздо старше. Морщины пролегли через него, а глаза были такими же как и у заговорившего с ним ранее мертвеца. — Нет, я не выберу тебя, Хладнокровие. И лишь тишина была ему ответом, пока ее не прервал еще один крайне неприятный голос, полный рычания и едва сдерживаемого гнева: - Прравильно, зачем, тебе этот слабак, выберри лучше меня. И тогда, я проведу тебя к верршине, сокррушив твоих вррагов. Рука высунувшаяся из-под плаща крепко ухватила его за запястье. И когда отвлекшийся на секунду Жон вернул свой взгляд на лицо своего визави, оно было совсем другим. Это было его собственное лицо, искаженное гримасой ненависти, оскаленный в дикой ухмылке рот был полон заострившихся зубов. — Нет, Ярость, ты не подходишь мне, — покачал Арк головой, спокойно смотря на ощерившуюся голодную пасть. — Тогда что ты здесь забыл? Прроваливай! Жон вдруг осознал, что его тело потихоньку тонет, засасываемое непонятно откуда взявшимся кровавым морем. Оглядевшись он увидел что в тянут уже по пояс, а склонившийся над ним силуэт смотрит сверху вниз все еще удерживая его руку. — Пока-пока, — небрежно взмахнул он пальцами свободной руки, отталкивая удерживаемую руку Арка подальше от себя. В следующий миг юноша с головой ушел в кровь, не видя ничего вокруг. Он тонул бесконечно долго опускаясь в самые глубины странного моря, чтобы вновь прийти в себя на этот раз на берегу, самого обычного моря. Песчаный пляж был абсолютно пустынен, и только следы нарушали его нетронутую девственность абсолютно дикой природы. Жон отправился туда куда вели его эти отпечатки ног. Вскоре вдалеке показался каменный утес, в который они упирались. Нисколько не сомневаясь Жон начал взбираться вверх, изо всех сил сопротивляясь непонятно откуда взявшемуся штормовому ветру. Взобравшись на самый верх он не обнаружил никого, только одинокое дерево, свесившее свои ветви через край. На его корявом стволе были повязаны две ленты, и с одного из сучьев свисал медальон, раскрыв который Жон увидел изображение красивой девушки, но так и не смог разглядеть ее лица, хотя был уверен что она действительно прекрасна. — Тебя в любом случае почти не осталось, Любовь. — произнес он тихо, и ощутил как в спину ему дует едва заметный теплый ветерок. Не раздумывая он отпустил медальон и развернувшись к дереву спиной упал назад срываясь с обрыва вниз. Он все падал и падал, но острые пики скал о который разбивался прибой далеко внизу так и не пронзили его тело. С каждой секундой Жон все слабее и слабее слышал шум волн пока в ушах не остался только свист ветра. Он пролетал сквозь облака и все никак не мог приземлится. В результате он попытался перевернуться лицом вниз и вдруг понял, что сидит в домике, похожем на тот в котором очнулся в монастыре, после своего испытания. На секунду в его голове промелькнула мысль, что никак та драка не могла быть испытанием. Но внутреннее ощущение правильности этого термина, быстро задавила диссонанс. И снова он услышал звуки ударов дерева о дерево, только в этот раз более частые. Распахнув нараспашку перегородку сёдзи, он вышел во внутренний дворик, и замер удивленный увиденным. Вместо очередной версии себя он увидел Лонг Зан-Юна отрабатывающего удары с неизменной улыбкой на устах. Ноги подкосились и с громким стуком о деревянный пол Жон упал на колени. Обернувшийся на звук Зан-Юн, лишь улыбнулся с легкой печалью в глазах. Жон же собрав все силы бросился вперед, ухватив своего так и не состоявшегося друга за ноги в районе колен, глаза его были наполнены слезами, он рыдал не в силах выдавить из себя ни слова. А тот лишь с понимающей грустной улыбкой гладил его по голове, ни говоря ни слова. — Мне так жаль, — наконец выдавил из себя Жон. — Ты ведь понимаешь…? — начал Зан-Юн, но был перебит — Понимаю, но я все равно так хотел тебе это сказать. Мне еще стольким предстоит с тобой поделиться. — Но у нас нет на это времени. — покачал головой, Лонг Зан-Юн. — Тебе пора выбирать. И Жон снова оказался в пустоте, только в этот раз он ощущал незримое присутствие всех кого повстречал. — Выбирай! — раздался хор различных голосов. — Но я не могу… — Выбирай! Печаль отразилась на лице Жона, и он произнес: — Зан-Юн, поможешь ли ты мне? — Почему ты обращаешься ко мне именно так? Ты ведь знаешь, что я лишь твое воспоминание о нем? — Потому что, даже если ты воспоминание, ты все что от него осталось. Так ты поможешь? — Зачем ты спрашиваешь если знаешь ответ? — Потому, что ты теперь гораздо больше чем просто часть меня. — Да. — был дан тихий ответ.***
Жон открыл глаза в мастерской художника. Трафальгар Ло стоял над ним придерживая Ученика за плечи. Но сейчас не это волновало юношу, он повернул голову так чтобы увидеть картину, на которой в облаках парил как живой Мистральский мудрый дракон. А рядом с гигантским холстом, лежал без сознания седой старик, рука которого так и не отпустила странный прибор для рисования чернилами с кровью.