Чувство ETERY

2. Декабрь 2020. Дома. На кухне. Так хорошо. Я больше туда одна не поеду.  — Ты ж понимаешь, что мы там не в настольные игры играем. — А чем вы там занимаетесь? — Сексом, блин. Шесть успешных мужчин Москвы не нашли для утех никого лучше, чем стареющея  женщина не первой свежести. Ага. — Оу. У вас там еще и женщина была? Банда извращенцев. — Вот дурак. Я ж о себе. Даня крепко прижал к себе Этери и медленно поцелуями начал проводить ревизию с интонациями Лены Летучей. Ушки — чисто, губки — вкусно, шея — умопомрачительно, ключицы, грудь — дальше пошли уже невербальные  оценки тяжелым дыханием, стоном и горячим шепотом. — Не наговаривай на себя, — продолжая спускаться с поцелуями ниже сказал Даня — ты мягкая, теплая, вкусная. В общем, — выровнялся Даниил, подняв палец в фирменную ревизорровскую стойку — Ревизорро не рекомендует Этери Георгиевну Тутберидзе. Это было внезапно. Этери от удивления вздрогнула и отстранилась: — Это почему же еще?! У меня по всем пунктам зачет, — протянула она возмущенно хихикая. Даня прижал ее крепко к себе и укусил за нос: — А потому что я не отдам ее никому! Этери счастливо смеялась, пока Даня покусывал ее ушко и шептал голосом кота Матроскина — Такая корова самому нужна. Они дурачились, смеялись и громадная усталость отступала. Они могли завестись в любом месте. Когда однажды они переводили дыхание после секса Этери пошутила: мы с тобой Даник как мотор и качественный бензин. Ты меня наполняешь и заставляешь работать поршнями, вот так — и очертила большое сердце в воздухе своими изящными руками, а потом обхватила его ногами — и вот так. Даня подхватил юмор ситуации и заодно ее обхватил руками и подул тонкой струей воздуха на ее тонкую, почти прозрачную кожу. Сначала на шею, потом ниже — Мотор, говоришь, сейчас мы тебя снова заведем… Потом, как художник, создавая эскиз он очертил уже такие родные, но каждый раз как впервые незнакомые, влекущие, манкие, изгибы. Легкое прикосновение губами покрыло в один момент ее кожу мурашками. Такая нежность на грани эфира. Как ее имя, эфир, зефир, Этери — невесомое, легкое ускользающее, сладкое. Этери тоже было сладко. Она завибрировала. Любовь набирала обороты. Выходила на второй круг. Вдруг Этери рассмеялась. — Слушай, а ведь ты действительно качественное топливо. Ты можешь заставить работать даже такой старый мотор, как я. Ты ж знаешь, дорогие и старые машины на ерунде не ездят. Вся романтика вмиг была снята. Даня рассмеялся вместе с ней. В этом были все они. Особенно Этери. Она очень болезненно реагировала на публичное обсуждение их с Даней возраста. Но они оба с удовольствием стебали эту тему между собой. Они еще долго смеялись. Даня ее щекотал, она его. Одеяла, подушки, простыни сбились в кучу. Даня искал на Этери серийный номер кузова, чтобы пробить по базе, узнать истинный возраст авто, и заодно проверить не в угоне ли транспорт. — Так я для тебя транспорт? — Ну конечно, все ж только и говорят, что я сижу у тебя на шее и катаюсь. Они снова взорвались дружным смехом. Серьезность восприятия этих так часто обсуждаемых в интернете тем можно было победить только юмором. В начале юмор был немного неловкий. Они узнавали друг друга, шли по этой тропе очень деликатно, боясь преступить какую-то грань, за которой будет уже не смешно, а больно другому и обидно. Вначале они свои пассажи юмора даже закрепляли рефреном «шутка». После всего, что они прошли рефренов уже не надо. Границ тоже нет. Они себя воспринимают уже как одно целое — на себя же не будешь обижаться. Отдышавшись и вытерев слезы от смеха, Этери взобралась на Даню сверху, прижала его руки к постели нависнув над ним, смотря прямо в глаза выдохнула очень серьезно: — Моей машине снова нужна заправка. Даня ответил не переводя серьезного взгляда: — У вашей машины слишком большой расход топлива. — Это потому, что она ракета.- проворковала на нижних обертонах Этери, опускаясь сверху на Даниила, — и мы сейчас улетим. Этери дотронулась кончиком своего розового подвижного язычка к даниному соску, потом ниже, ниже. Романтика была восстановлена. Они могли говорить с юмором о серьезных вещах и очень серьезно о смешных. Наверное, не было такого места, где они побывали и не отметились. Секс, петтинг, поцелуи до красных губ. Они словно дорвались друг до друга, и решили компенсировать все те дни, когда не могли прикасаться друг к другу. Прикосновения, объятья, рукопожатия, хоть плечом к плечу — но была какая-то взаимная необходимость чувствовать друг друга. От этого и пошли легенды о повышенной тактильной общительности Этери Георгиевны. Она обнимает учеников, поправляет им костюмы, держит за руки и ноги, когда тренирует. Она в полном телесном взаимодействии. Но никто так и не понял, что так она ведет себя только с любимыми людьми. Лед, ее спортсмены, Диша и Даня — она их готова обнимать всегда. Других — никогда. Когда не было возможности прикоснуться, хоть невзначай, они обнимали друг друга взглядами. Вот же неленивые люди живут в интернете — они эти взгляды, мимолетные объятия, прикосновения, выуживали на видео, собирали и монтировали лав-стори. Поклонники делились на два лагеря — одни кричали «Любовь, любовь», другие, более рассудительные и взрослые им аппелировали — "Что вы, они столько времени проводят вместе, они стали близки по духу, настоящие друзья. Это теплое дружеское общение, они команда». Даня однажды завелся: — Если даже мы с тобой выедем на лед и посреди катка займемся сексом, эти люди скажут «Да ладно вам, это просто дружеский секс, командная работа на результат наших спортсменов». Этери парировала ему, подмигнув : — Дань, в этих словах есть логика, удовлетворенный тренер дает отличные результаты. — Отлично, тогда мы наш секс на льду поставим в финал нашего шоу. — Баба Яга против! Это неудобно, на льду попа мерзнет, — и чтоб не рассмеяться, она смущенно продолжила, — мы же проверяли. Рассмеялись уже оба, вспомнив попытку этого пикантного момента. — Мы не можем больше твоей попой рисковать, ты будешь сверху. Это был серьезный разговор. И как все серьезные разговоры, они у них заканчивались вот так. Как-то в минуту откровения, ночью, шепотом он у нее спросил: — Тебя правда не напрягает то, что и тебе и мне приписывают вечно романы с другими? — Ну нашим всем близким и так известно, что мы семья. А для остальных не транспарант же вешать? Хорошо, что было темно. Темнота съедает правду. Никогда в жизни и никто не вешал транспарант, что Этери - любимая, девушка, невеста, жена. Никогда в жизни и никому она не признается в том, что да, напрягает. — Дань, а у тебя нет ощущения, что ты Дед Мороз? Ну и я тоже. Люди в нас не верят. — Главное, что мы верим друг в друга. — Он сказал это очень серьезно и согрел теплым дыханием ее пальчики, которые сгреб в охапку. А потом так же невозмутимо продолжил. — Зато в нас верят дети, как в настоящих Дед Морозов. Помнишь, как после заключительного бала в Граце они нас выследили? А Мультяшку-террористку?