Чувство ETERY

— Эй, не ври мне, а секса у вас не было, — лукаво заглянул Даня в глаза Этери и их черти, там пляшущие, поздоровались. — Да, и на чем это я спалилась? — с искрометным прищуром произнесла грозным голосом она, продолжая быть в его объятиях. — На тебе белье разное. Верх от одного комплекта, низ от другого. Пока Этери сидела с офигевшим выражением лица от таких умозаключений, Даня продолжал расставляя приборы на столе, — Если ты на женщине увидел нарядный цельный комплект кружевного белья, то то, что у вас сегодня будет секс решил не ты. Так на форумах пишут, — они уже ржали вголос. — Даааня, прекрати! — заливались смехом даже золотые локоны на голове Этери. — Как видишь, сегодня я успешно исполняю роль  успешного домохозяина. Пока моя любовь заседает с какими-то чертями, я и ужин приготовил, — Даня раскладывает по тарелкам нежное филе по-французски, — и на форумах в интернете посидел. — Ты мой умница, отчаянный домохозяйк, — Этери чмокнула Даню в плечо, проходя к чайнику. Включила его. Из красивой кобальтовой с золотым чайной банки насыпала в френч-пресс сушеной мелиссы, отрезала лимон. Потом, подумав, резанула еще дольку. Пока закипал чайник, она залила лимон водой. — Тебе не кисло будет? — отпил Даня из ее стакана, когда она возвращалась к столу мимо него. — Неа. — Это потому что я у тебя такой приторный, да? — Ты у меня просто сладкий и самый лучший. Мяв. — Этери наклонилась к уже севшему к столу Дане и обняла до хруста. Костей, как она думала, а то хрустнул и выключился чайник. Она поставила стакан с водой и лимоном на стол и пошла заливать чай. — Кстати, наверняка ж не удержался и прокомментировал что-то на том форуме. — А то как же ж! Я написал, что великая и ужасная Этери Тутберидзе не просто бьет детей чехлами от коньков, она ест их. — Кого, чехлы? — Детей, слушай дальше, — и грозным голосом, коим объявляют обычно криминальные сводки продолжил, — «В окресностях «Хрустального» позавчера после тренировки пропали и не вернулись домой две девочки». — «Они не выполнили чисто каскад три-три и были съедены великой и ужасной», — таким же мрачным тембром перебила его Этери, боясь не рассмеяться, Даня продолжил: — Вместе с тем из дворца видели выходящей Этери Тутберидзе, она была сказочно довольна и облизывалась. Совпадение? Не думаю. И они снова зашлись в радостном смехе. Даня и тут не удержался и мило съязвив над ее привычкой облизывать губы. Этери поставила на стол френч-пресс с уже заварившимся чаем и их любимые кружки с гориллами, которые она купила в Штатах и подарила Дане с сарказмом в голосе: — «На, это тебе к пальто». Даня ответил: — «Ок, только ты сама себя наказала —  теперь пить чай будем только из них». У Этери и Дани был один общий фейковый профиль на разных форумах, где они периодически просматривали новости о себе, чисто поднять настроение. А то откуда бы они узнали, как они реально живут. А еще были такие же профили и в ютубе и в инстаграме, где они собирали видео о себе, такие чудесные клипы смонтированные под музыку из тех видео, на которых их снимали на соревнованиях и в других местах. Они их пересматривали по настроению, как прокаты своих спортсменов. Для них это были свои личные прокаты. — Слушай, ты реально такое написал? — спросила Этери делая глоток воды с лимоном. — Ну да. — Ну жди теперь, заполошные мамочки позабирают все юные дарования из малышовой группы. — А еще набегут твои любимые журналисты, будут изучать феномЕн или фенОмен аномальных зон и аномального тренера. — А там, что правда пишут, что я бью детей чехлами? — Угу — Так ответь им, что я их бью с размаху самим коньками! Без чехлов!  Прямо лезвиями! Блять! Этери даже стукнула по столу в гневе. Даня продолжал спокойно есть. Выдохнула. Как же выморозили эти гадкие сказки. И чего я так завелась? Это ж обычные сказки, простые, привычные, как колобок и его рецепт. Ни к чему новому никто не додумался. Просто фестиваль скудоумия какой-то. Налила себе чаю. Задумавшись, сделала первый глоток, зажмурилась от удовольствия, а потом в прежнем игривом настроении продолжила: — Но милый друг, ты забыл, одну очень важную деталь. Великий и ужасный тренер Тутберидзе никогда не ходит одна, и в тот день, когда она схарчила детей, она уезжала вместе со своим тоже великим и ужасным хореографом Даниилом Глейхенгаузом. Так, что ответственность делим напополам. — Черт, не подумал, — прорычал Даня приближаясь к Этери и кусая ее за плечо, — мне придется тебя съесть как свидетеля. И резко без перехода огорошил Этери: — С Днем Космонавта. — Что? Сегодня ж декабрь, — она поперхнулась чаем. — Смотрю ты перешла на жидкую пищу как космонавты, так скоро станешь совсем невесомой. То воду пьешь, то чай. Эй, ты че не ешь? Мясо в ее тарелке было непочатым. Салат размешан, но не более. — Я влюбился и пересолил? — задал Даня вопрос с глазами Бемби. — Ты влюбился, но все вкусно, — сказала Этери пробуя блюдо с тарелки. — Я устала, Данечка. Жутко устала, физически. Организм требует отдыха, сна, моря… — А меня? Даня присел около нее и сгреб в объятия. — Отдыха, сна, моря и вместе с тобой. Тяжелый год, нервный. Эти карантины, переходы, помои в СМИ, и прочая дрянь как-то выхолостили меня. Вот какая-то полная опустошенность. Даже есть не хочется, только пить и спать. Я себя знаю, когда у меня переутомление всегда так, я потом сутками сплю. — Не надо спать с утками. Спи со мной, — смешинки его глаз перелились в ее. И уже он потом продолжил уже без грамма насмешки, а очень серьезно и по-доброму: — Моя маленькая. Даня, подняв Этери, сел на ее стул, посадил ее на колени, и долго гладил по волосам. А она у него баюкалась на груди. Потом кормил с ложечки и вилочки, как действительно маленькую. — Вот летит самолетик с нами на борту в Майями к Дише и прямо Этеричке в ротик — ам. К ней так никогда и никто не относился. Уже за это одно отношение к себе Даню можно было любить. Но любила она его не за это. А просто любила. Триедино, как Бога — отца, сына и святого духа. Рядом с ним и усталость уходила, и настроение появлялось. И даже какой-никакой аппетит. — Еще Чемпионат России продержаться и будет нам самолетик. Мы все сможем. Мы вместе сможем все, — повторял Даня и обнял еще крепче. «А еще Чемпионат Мира и Командник. И тогда действительно ВСЁ. Может даже в самом мрачном понимании этого слова», — подумала она, но вслух не сказала. — Дань, а когда меня…ну не станет. Как думаешь, мемориальную табличку на Хрустальный, что там тренировала Этери Тутберидзе прибьют? — Я прям сейчас прибью. Тебя. За такие слова. Что значит, когда тебя не станет? Дане незачем знать подробности. Пока. Наверное, пока. Точно, пока. Она вспомнила сегодняшнюю вечернюю встречу. Вздрогнула. Больше она одна туда не поедет. Надо вводить в курс дела Даню. И он, вроде, нормально пережил ту поездку в Америку. Так сказать, первую пробу пера. Правда, то было не совсем оно. Но все же. ТУДА можно допускать только надежных. Таких раньше не было. Но сейчас она одна на своих плечах это нести уже не может. Она поняла, что она жутко устала от всего. Она никогда не уставала. Она могла быть злой, расстроенной, горюющей, но не уставшей. Что-то новое. Возраст, наверное. Организм не выдерживает. Организм все уже привык делить на двоих. И сейчас ТАМ нужно надежное плечо. Надежное, родное и близкое. Из родных и близких у нее две Д. Диша и Даня. Даня и Диша. Динь-Динь. Самый любимый и мелодичный звон. — Ты звенишь, — смеется Даня и возращает меня из моих мыслей. — Телефон, — Этери пытается вырваться и дотянуться к сумке за аппаратом. — Нет, не  телефон. А ты. Звенишь — Динь-Динь. Так смешно повторяешь. Все, будешь у меня теперь «Фея Динь-Динь» — Дань, это я звеню от счастья.