Чувство ETERY

На парковке стояли два наших авто. Я сидела внутри и не ехала никуда. Позвонила домой. Хоть там все нормально — ребенок прискакал. Довольный, накормленный. В общем, не торопилась я домой. А пыталась сложить мысли в кучку. Не складывались. Было даже немного стыдно — вот так вот предлагать открыто себя, а тебя откровенно не хотят. А вот и не правда. Хотят. Хочет он. Но почему все так? Что за хрень происходит? На самом деле, я ждала Даню. Зачем, сама не знаю. Ждала, когда он придет к машине ехать домой. Прошло полчаса. Но он не появлялся. Ну и сиди там! И вырулила к дому. Резко. Через две сплошные разворот. Едем обратно. Я его в таком состоянии не брошу. Потому, что он хороший. Ага, зайку бросила хозяйка… Пробираясь аккуратно меж запаркованных авто межквартальными проездами, подъехала к месту нашей сегодняшней встречи. Сидит. Курит. Посигналила. Ой, сейчас бабка с котами будет меня ненавидеть. Не реагирует. Вышла. И тем же путем, что и в первый раз приблизилась к площадке. Но уже не входила внутрь. — Поехали отвезу тебя домой. А то тебя тут или комары сожрут или местные бомжи. Волнуюсь за них. Ты такой гадкий, в последнее время  — отравятся люди. Спина вздрогнула. Но не обернулся. — Я сам. — Нет. Тебе в таком состоянии за руль нельзя. Въедешь еще куда… Дань, давай быстрее, я там проезд машиной закрыла. Странно. Но бой оказался недолгим. Он поднялся и пошел в мою сторону. — Дай сигарету, — прошу у него. — Тебе нельзя. — Слушай, Макаренко, себя воспитывай. Мне сегодня не целоваться — могу покурить. Мы молча покурили около машины и поехали. В его сторону. От напряжения и нервов голова болела нещадно. — Давай зарулим на заправку. Кофе хочу. — Давай, — равнодушно ответил Даня. Работала, как обычно, одна касса. Была очередь. Впереди неспеша заказывали-оплачивали. Я не нервничала, никуда не спешила. Даня тем более. Чего не скажешь о впереди стоящих покупателях. А конкретнее, о жителе их коляски. Ему было уже по-виду чуть менее года. Но даже в этом возрасте, в отличие от взрослых, он понимал, что ненормально когда в час пик работает одна касса. И выражал свое возмущение громко и яростно. Смотрю на него улыбаюсь. Подмигиваю. Такое чудо чье-то. Дите зависло посреди плача. И так же резко, как плакало, начало мне улыбаться. Так мы и общались: я приговаривала ему, а он мне отвечал на своем языке. Пацаненок уже был в хорошем настроении. Все вокруг умилялись этой сцене. Еще бы, сирена выключилась — на уши всем стало легче. Родители малыша тоже одобрительно улыбались. Мама его взяла на руки: — Хочешь к тете? Смотри какая тетя хорошая? Малыш продолжал улыбаться и тянул ко мне ручки. Я продолжала с ним тетешкаться. И только Даня как-то странно за этим всем наблюдал. Скривился, как от боли. Вдохнул громко, бросил деньги на прилавок и выбежал. Как раз наша очередь подошла. Продавец опешила. — Извините. Все нормально. Товарищ просто контуженный. И сделала заказ. — Мне не спрашивать, что это было? — Извини. Когда он открывал мне двери, заметила, что глаза у него были красные. Плакал что-ли? Мы выпили кофе и поехали. В полной тишине. Он ехал и даже не смотрел на меня. — Не заезжай во двор. Я здесь выйду. — Ну уж нет. И опять пойдешь сидеть на лавочках? И довезла его до подъезда. — Спасибо тебе. — Отработаешь, — хохотнула я, — расслабься, Дань. В следующий раз ты везешь меня домой. — Прости меня… За все прости… Ты для меня была самым большим счастьем! И убежал-скрылся в дверях парадного. Я сидела в машине и смотрела на окна. Его квартира была темной. Какой сегодня длинный и странный день. Почему все так происходит? Если я для него счастье, то почему он меня не хочет целовать? Вновь накатила волна стыда за себя. Ну надо же! Додумалась вешаться на парня — "Поцелуй меня". Это… блин стыдно. Но вроде проехали. Что его так вывело из себя на заправке? И мысли переметнулись к сладкому ангелочку. Какие они все хорошие, открытые, улыбчивые, когда маленькие. Как легко с ними находить контакт. По-крайней мере мне. Давно уже заметила, малыши, даже чужие тянутся ко мне и просто поразительно слушаются. Почему, когда они вырастают — происходит то, что произошло с Юлей? Юля болела всегда. Ее квартира в моем сердце ждала только ее. Наверное потому, что у меня там не общежитие: один выехал, другой заехал. У каждого есть свой угол. Каждый любим по-особенному. Вот Женька сейчас — милый, ласковый человечек. Как котенок. Любит меня, доверяет, целует. Несмотря на то, что уже довольно взрослая девушка. Неужели и она когда-то запустит нож в спину? Неужели все когда-нибудь уйдут и оставят свои ножи во мне? А вот насчет Диши как-то так не думалось. Там была во мне какая-то внутренняя убежденность. Что она всегда моя. Что она всегда со мной. Родная кровь, в этом дело. Конечно. Доверять можно только родным. А Даня? Он родной? Любит ли он? Или вот это все игра? А если игра, то зачем? Кстати. О Дане. Пока я плавала в своих размышлениях — прошло прилично времени. А окна его все также стояли темными. Эй, не накручивай себя. Человек ушел в душ. Да придет он в себя. Что теперь постоянно дергаться? А в голове стояло его «Ты была для меня самым большим счастьем» «Ты была для меня… Ты БЫЛА. Черт! Почему была? Он точно… точно…что-то с собой сотворил…а я сижу тут…развлекаюсь! Руки уже дрожат… машину даже на сигнализацию не поставила… Бегу…хоть бы успеть… Даня… Данечка…родной…пожалуйста…не смей ничего … я тебя так люблю…ну пожалуйста… только будь… другим…чужим…но будь…я не переживу..... Влетаю пешком на этаж. Подбегаю к квартире…а дверь не заперта. И дыхание спирает в груди. Слезы уже вовсю льются… Вбегаю в дом. Черно. Тихо. Ни звука. И только в голове набат — только будь, только будь, только будь. Только бы успеть. Влетаю в комнату, нет никого. В другую — тоже. В кухню… и притормаживаю. Дыхание застряло где-то в пищеводе. А сердце рухнуло вниз.