Чувство ETERY

— Этери, ты все знаешь? Перебил он мою болтовню. И посмотрел так же, как и прошлых два раза. Алиллуйя! Чего и добивались. Заговорил. Со мной. — Не всё. Не знаю глубину марианской впадины и глубину твоего маразма. Чего страдаем? Он долго сидел. Выкручивал себе руки. Посмотрел на них. Вдохнул, выдохнул и сказал: — Этери…я сам себе насрал в ладоши. И похлопал. Засмеялась я. Но вначале представила. Это где же он таких эпитетов-то поднабрался? — Поздравляю. У тебя исключительная выворотность рук. Обычно после таких словесных упражнений по остроумию, легкий разговор возникает сам по себе. Сейчас он никак не хотел разгораться. Прошло еще много времени, прежде чем Даня начал говорить. — Ты думаешь, что я трепло и сволочь. — Не думаю. — Я тогда. В Новогорске. Должен был прийти к тебе вечером. Я хотел. Ты ждала… — Честно? Ждала… А потом перестала. Ну не пришел — так не пришел. Мало ли. Планы изменились. Симпатии. «Красивая и смелая дорогу перешла». Тем более, она там отиралась возле ворот. Я все понимаю, Дань. Мы все взрослые люди. Дышим дальше. Думаешь, я буду плакать из-за этого? Взрослая девочка. Переживу. Уже пережила. Ты поэтому так грузишься? Проехали. — Послушай, я говорил тебе, что у нас все серьезно. У меня правда к тебе все серьезно. Просто хочу, чтоб ты всегда это помнила… — Да блин, Глейх. У меня от тебя будет заворот мозгов. Что ты от меня хочешь? Что ты ходишь и ноешь! Расскажи мне как есть. Если у тебя проблемы — решим. Если ты решил повыебываться, чтоб уложить меня в койку паралельно с Дашей — не решим. Нет проблем, которые нельзя решить. — Есть. — Нет! Не решаются проблемы только после смерти. А пока мы здесь — все преодолимо. — Наверное ты права. — Ну вот видишь. Рассказывай. — Ты права. После смерти проблем не существует. Нет человека — нет проблем. И всем так будет легче. — Твою мать! Существуют проблемы. И еще большие. Чтоб ты понимал. Только ты их уже ни решить, ни оправдаться за них не сможешь. Если я еще раз от тебя услышу эту суицидальную хрень, и не приведи Господь, ты что-нибудь такое вытворишь, я тебя… , — тут я задумалась, а что я его? — Слушай, как в анекдоте:        — Мама я повешусь.        — Я тебя накажу        — И что ты сделаешь, в угол перевесишь? Села я на лавочку около него. Толкнула. Мол, подвинься — подвинулся. Еще толкнула — еще двигайся. И так пока не сдвинула совсем. — Да я всем жизнь испортил! — вскочил Глейх. — Себе, тебе. Курица встала — место продала. Чего и добивались. И я легла в полный рост на скамейку. Пусть стоит или ходит. Посадим мысли на действия. Нечего тут сидеть и умирать. — Слушай парень, не переоценивай себя. Не знаю, что там у тебя произошло. Но чтобы мне испортить жизнь — это надо постараться. Пока ты мне испортил только вечер. И косвенно — платье. Купишь новое. Тем и зачтем. 2021. Апрель. — Дань, зачем мы сюда… — Девушка! Нам нужно купить платье. Свадебное. На нее! Продавец салона свадебных и вечерних платьев видела здесь разные реакции невест. Но такую, наверняка, впервые. Я прыснула со смеху прикрывая лицо ладошкой. — Девушка, извините. Ничего не надо. У него из-за маски плохо кислород поступает в мозг. Взяла Даню за руку и потянула к выходу. — Ты серьезно? — Вполне. — Я думала мы просто распишемся и все. Ну правда, кто в моем возрасте в белых платьях замуж выходит? — Ты. — Но зачем? — пожала я плечами. — У тебя было когда-нибудь белое свадебное платье? — Нееет, — засмеялась я. И правда, как-то даже не задумывалась. Не было и все. — Каждая принцесса должна почувствовать себя невестой. — Слушай, я не принцесса и никому ничего не должна. Я дракон. И оставь меня в покое. Тем более, в моем положении, не до массовых празднеств. — Я всю жизнь мечтал тебя увидеть в свадебном платье. И снимать его с тебя в первую брачную ночь. — Господи, Данька. Какой ты романтик. Гормоны скачут у меня, а лупят по мозгам тебя. И правда. Какой он у меня хороший. Обняла его и мы потерлись носами под масками. Как эсксимосы. Карантин же. А мы по прежнему стояли в торговом центре. — Запоминай: пока я рядом ты никакой не дракон, а принцесса. — Хорошо, — улыбнулась я. — Наденешь его только для меня? Больше никто не увидит. Я покачала головой. Утвердительно. — Тогда надо только шить, — внутри отозвались одобрительно, еще бы — папа погладил. У них поразительный контакт еще до рождения. Может быть потому, что Даня всегда рядом и маленькая привыкла, к его ладони на моем животе? Да не только. Не только. Родные люди же! — Видишь, Этеричка, — положила я свою руку на живот поверх его руки, — папа нас вначале на платье продавил, а дальше что? — игриво посмотрела я на счастливого Даню, — на выездную церемонию с цветочной аркой сердечком и праздник на 600 человек? — Было бы неплохо, — подхватил он мой сарказм, — и трансляцию по Первому. Думаю, Черносвитова одобрит и поставит в сетку. Рейтинги будут космические. — Что????? Ты уже и с ней успел это обсудить? — Конечно. Улыбается. И хрен поймешь — вот шутит он сейчас или серьезно. — Ну ты чего? Правда думаешь, это кому-то будет интересно? У нее же спортивная дирекция. А свадьба — это… — Это очень даже спортивно. Можем устроить прямо на свадьбе прыжковый турнир. — За букетом невесты. — Отличная идея. — И я от волнения за их квады рожу прямо там, за бортиком. — Вот видишь! Вот и людям смотреть будет интересно. — Тихо, тихо, — заерзали внутри и я ласково погладила маленькую, — папа шутит. Мы на такое не подпишемся. Мы же с тобой умные девочки? " — Диш, у меня будет белое свадебное платье! — Передай Дане, что он молодец. Понемногу делает из тебя нормального человека. Любим вас всех троих 💓» — Ты знаешь, вот девочки, когда они маленькие, они все мечтают, что будут невестами, видят себя в свадебных платьях. А у меня и мысли даже никогда такой не закрадывалось. Для меня, вот как тебе сказать, это было просто выше моего горизонта мышления. Это, как спроси сейчас человека, мечтает ли он полететь на Венеру. Он тебе ответит… Да ничего не ответит. Никто об этом даже и не думает. Потому, что это — нереально. Вот и для меня платье, свадьба  — были такими же нереальными событиями. Я тебе клянусь, даже сейчас я и мысли не допускала об этом. Даже после того, как ты мне сделал предложение. Наверное, я действительно ненормальная женщина… Он развернулся, погладил меня по щеке нежно кончиками пальцев. — Ты самая нормальная женщина, которую я встречал. Смотри, как тебя платье возбудило. Ночью не спишь, о нем думаешь. Спи. Я вас люблю, мои маленькие. — А мы тебя. 2016. Август. — Так, товарищ. Я вместо того, чтоб кормить ребенка ужином, кормлю тут тебя анекдотами. Думаешь мне заняться нечем? Давай договоримся. И закроем сегодня эту тему навсегда. Или туда или сюда. — Сюда, — он поднял меня, сел на лавку и положил мою голову себе на колени. Со стороны мы выглядели, как влюбленная парочка. Но разговоры вели серьезные. — Дань, ну ты же понимаешь, я здесь не как начальник. И не заставляй меня говорить эти банальности, что переживаю о тебе только исходя из пользы или вреда общему делу. Не люблю я эту субординационную хрень. Тем более, — усмехнулась я, — у нас в Хрустальном с субординацией проблемы: Филатов не авторитет для Эда, Эд для меня, а ты, наверняка, не послушаешь, мои какие-то начальственные увещевания. И будешь прав. Послушай себя. Ты же разумный человек. Твой разум не может тебе подсказыват вот это всё, что я слушаю все эти дни. Не хочешь говорить, что произошло — не говори. Сейчас. Но если вдруг захочешь — в любое время дня и даже ночи я с тобой. Тоже просто знай это. Ты для меня не просто хореограф. Ты мне близкий человек. И я не переживу, если с тобой что-то случится. Так и знай. — Знаешь, незаменимых людей нет. Переживешь. Я хотела его треснуть кулаком в челюсть. Снизу. Благо лежала удобно. Но мне это уже надоело. Пусть говорит. Больше слов — меньше дела. — Пройдет время. Все забудут Даниила. Будет тебе программы ставить какой-то Жорик. — А чего Жорик? — Ну ты же Георгиевна. — Логично. Настолько, что я и тебя не должна была взять на работу. Ты ж не Жорик. Я тебе больше скажу, я не Георгиевна. — А кто? — Дарт Вейдер, блин. Расскажу тебе, только ты никому. — Может ты еще и не Этери. — Конечно. Я недовербованый американский шпиён. И в Бостон весной я ездила не на соревнования, а кататься на вертолетах в штаб-квартиру разведки. Там мне обещали большой личный каток с буквами ТУТБЕРИДЗЕ, которые будет видно из космоса. Но я отказалась, потому, что тебя рядом не будет. А во сне ко мне приходили единороги и бодались. — Пиши сказки. У тебя хорошо получается, — наконец-то улыбнулся Даня. — Ага. Сказки «О рыбаке и белке» — А почему белке? — А потому что нас обоих, походу, белка накрыла. Валяемся с тобой, как два бомжа на лавочке. Поехали по домам. Я собралась подниматься, он меня не пустил. — Побудь со мной еще чуть… Так мы и лежали. Молча. Он играл моими волосами — расправлял, завивал их на свои пальцы. Гладил. А я открыла в себе еще одну эрогенную зону — мои кудряшки. Смотрела в августовское небо и думала, как же мне хорошо. Вот так с ним. Просто лежать. И эти его прикосновения. Я к ним привыкаю. И так приятно. Состояние высшей откровенности. Когда всё без слов. Но все понятно. Похоже свидание все-таки состоялось. Взбалмошное, непонятное, из разных ярких эмоций — то в плюс, то в минус. Не типичное. Не стандартное. Как и мы с Даней. Смеркалось. — Звезда падает. Загадывай желание. — Лежать так с тобой всегда. — Как я хочу к тебе дотронуться… — Так дотронься… Я взяла его руку. И приложила его пальцы к своим губам. Поцеловала. Провела нею ниже — по шее, до зоны декольте. Дыхание начало сбиваться... Я лежала на его коленях и смотрела снизу, как горят его глаза. — Поцелуй меня… Он резко одернул руку с моей груди. Понятно. Я так же резко выравнялась, взяла сумку и пошла на выход. Хватит! — Чтоб я еще когда-нибудь! Кого-нибудь! Уговаривала?! — зло бросила ему. — Да ты ничего не понимаешь! — Конечно, глупее всех! Как мне понять! — Ты же сама потом будешь меня за это ненавидеть. — За что, за это? — За то, что дал надежду тебе и … не смог… сдержать. — Да иди ты! Вышла через нормальный выход с противоположной стороны от своего эпичного входа.