Рутинные зарисовки

Игорь нависает над Кешей, удовлетворённо жмурясь и сипло дыша, пока кончает ему на живот. Наклоняется чуть ниже и на несколько секунд припадает к губам инженера, чувствуя, как по виску стекает капелька пота, после чего он обессиленно заваливается на бок. Иннокентий жмётся к нему ближе, неуклюже целует куда попало, без разбора. Катамаранов свешивает с кровати руку и шарит ей по полу в поисках грубой ткани его старой майки. Находит скомканную вещь среди других и вытирает ею с живота Кеши его и свою собственную семенную жидкость. Потом откидывает предмет одежды в дальний угол комнаты, чтобы потом забрать и отнести в стирку (хотя эта бедная майка уже столько раз была в подобных ситуациях, что её стоило бы просто выкинуть). Потом примерно в той же области пола находит джинсы, извлекает из кармана смятую пачку сигарет и зажигалку. — Ты бешеный? — спрашивает инженер, только завидев в руках Игоря этот комплект для развития рака легких. — А ч-щего? Говорят, давление пнижает... — Н-ну тогда это, э-э, по идее это я д-должен курить сейчас, ты-то здоровее меня будешь, — Кеша цепляет на нос очки, прогнозируя долгий разговор, и смотрит на первое облачко дыма, расползающееся по комнате. — И вообще, не понижается от этого никакое давление. — Значит меня обманули, — выносит вердикт Катамаранов, стряхивая пепел в забытый на тумбе гранёный стакан. — У т-тебя тоже так сильно сердце бье... ну, колотится? — Иннокентий даже не обращает внимания на такое наглое покушение на чистоту посуды. — Гасите свет, несите корвалол. Во как колотится, — Игорь перекладывает ладонь Кеши на свою грудь, туда, где отчетливее всего чувствуется, как кровяной насос барабанит по рёбрам. Инженер замирает, смотрит на то, как его рука чуть дергается от ударов снизу. Потом снимает очки, поняв, что длительному диалогу состояться не суждено, оставляет их на тумбе рядом с запепеленным стаканом и удобно располагается головой у Катамаранова на груди, слушая гул родного сердца, потихоньку восстанавливающего свой ритм. У Игоря всё застывает внутри, как замирает каждый раз, когда Кеша так делает. Рабочий тушит сигарету мозолистыми пальцами и отправляет в импровизированную пепельницу. Осторожно поправляет подушку под своей головой. Одной рукой обнимает Иннокентия за спину, второй зарывается в его волосы. Так и не погасив лампы, что светит в стиле "гепатит", — слишком насыщенным жёлтым — они засыпают.