Стабильность вторична

      Домой Антону не хотелось от слова совсем.       Алый закат отражался в окнах домов, заставляя каждого заметить его красоту. Четверг, девять вечера, пробок особо нет, так что Шастун добирается до дома быстро. Но, когда машина уже была припаркована на любимое место Антона, тому резко перехотелось выходить. Он сидел с заглушенным мотором почти в темноте, если не считать ещё достаточно светлого неба. Глаза его были направлены чётко вперед, на свой этаж, где его послушно ждала Кузнецова.       А он полчаса назад признался в чувствах другому человеку.       Совесть грызла изнутри, заставляя думать только о том, какой он урод. Как можно не ценить то, что имеешь? Тем более, Ира никогда не подрывала доверие зеленоглазого. И да, вы можете сказать, что он не изменял, а лишь признался, но будете не правы. Он изменил в чувствах. Теперь Антон не хочет быть с девушкой, но пока не собирается ей этого говорить. Это ли не факт того, что он врун и обманщик, коими качествами обладает изменщик?       Грубо говоря, он не знает, что делать. С Антоном никогда такого не было, чтобы он прямо боялся своих чувств. Да, он расставался с бывшими девушками, находил новых, но никогда не влюбился во время отношений. Для него это табу. Светловолосый никогда бы не смог простить себе то, что изменяет человеку, с которым встречается. Это отвратительно, подло. И сейчас, можно так сказать, Шастун сам медленно погружается в это, что пугает до чёртиков.       Телефонный звонок резко прервал его размышления, заставляя вздрогнуть и удариться о козырёк, который ранее закрывал ему солнце. Руки слегка тряслись, и телефон достать из бардачка получилось не сразу. Может, он уже хотел забить на того, кто ему так отчаянно звонит, но передумал, ведь это может быть что-то важное. Повернув телефон к себе экраном, Шаст увидел надпись «Любимая», сразу же отвечая.       — Ало. — на автомате произнес парень, одной рукой прижимая телефон к уху, а второй собирая то, что раскидал, пока вытаскивал мобильник.       — Тош, ну наконец. Я звонила тебе уже несколько раз, — Ира явно переживала, но после того, как услышала голос Антона, тут же расслабилась.       Шаст поставил Кузнецову на громкую связь и залез в контакты в недоумении. И правда, четыре пропущенных от абонента «Любимая». Это он так был погружён в разговор с Арсением, что даже свой телефон не услышал?       — Ира, прости.       Всё, на что был способен парень. И пусть девушка будет думать, что извиняется он за этот проступок, хотя на самом деле извиняется за все. За то, что стал проводить с ней мало времени. За то, что отстранился. За то, что влюбился в другого.       На другом конце трубки послышался усталый вздох. Она ждала его. Это чувствуется.       — Ничего. — тихо. — Просто приходи домой, ладно? Я сделала тебе твои любимые макароны по флотски с томатами. Не хочу, чтоб остыли.       Ее голос был поникшим. У Шастуна сердце сводило лишь от одной мысли, как Ира села за готовку, в ожидании, когда же ее парень приедет домой и порадуется тому, какая она у него молодец. И она молодец.       Антону хочется выть от боли.       — Я уже во дворе, милая. — также тихо. — Сейчас поднимусь.       Из трубки послышалось чёткое «ага», и экран тут же потух, показывая, что вызов был завершён.       Шаст откинулся на кресло, закрывая руками лицо. Что-то ему нехорошо от всего этого. Пару раз громко вздохнув и выдохнув, парень более менее пришел в себе, выходя на свежий воздух. Машина была закрыта в один клик, а ее обладатель неспеша шагал к подъезду. Ветер вокруг здания усиливался, пробираясь под тонкую футболку, которую ему дал Арсений. «Черт, мне же еще вещи возвращать», — с тяжестью подумал Шаст, открывая дверь подъезда магнитным ключом. Поднимаясь на лифте, Антон встретил бабушку, — Тетю Люду, их соседку — которая тут же стала расспрашивать парня про Ирочку. Становилось невыносимо. Повезло, что доехали они буквально за пол минуты, сразу расходясь по своим квартирам.       Девушка встречала его в прихожей, облокотившись о стену плечом. Шаст сразу заметил на ней шёлковый черный халат, который еле прикрывал все ее достоинства. Казалось бы, Ира намекает ему на красивое продолжение вечера, но как только они встретились взглядами, Шастун откинул эти мысли куда подальше. Усталый взгляд и такая же улыбка. В ее глазах не было и доли намёка на что-то извращенное, лишь желание быть обнятой. Что, собственно, парень и сделал.       Сократив расстояние между ними, он дал ей возможность обнять его за торс, крепко прижавшись, а сам он приобнял ее за плечи, укладывая подбородок ей на макушку. От девушки пахло уютом, домом. Но Антону уже не хотелось страстно целовать ее или спать с ней. Хотелось просто быть рядом и обнимать, словно сестру. Ира хорошая, прекрасная, но не его. Уже не его. И это осознание заставляет зеленоглазого крепче прижимать девушку к себе, а после, легонько отстранив, примкнуть к ее губам, оставляя невесомый поцелуй и касания на щеках от его тёплых ладоней. Это словно прощание.       Которое он не сможет произнести в слух. Точно не сейчас.       — Ого, — с усмешкой на лице, сказала Ира, останяясь от парня. — Что это на тебе?       Пока Шастун оттягивал футболку, чтобы посмотреть, что с ней не так, девушка уже открыто смеялась. Антон начал смеяться вместе с ней.       — Попова вещи, ну, моего коллеги. Я весь промок, пока бежал под ливнем от парковки до его подъезда. Вот он и дал мне свои вещи.       После упоминания актёра, шатенка немного успокоилась, а улыбка сошла на нет.       — Понятно. Есть хочешь?       Через пару минут они вместе уплетали Ирины макароны за обе щеки. Что-что, а готовить Кузнецова умеет. За ужином они говорили о чем-то отвлечённом, а после Антон принял на себя удар — мытье посуды. Ира вытерла со стола и ушла в гостиную, заваливаясь на диван. Вскоре, Антон тоже лег к ней, приподнимая и укладывая ее голову к себе на колени.       — Ир, — позвал он девушку, аккуратно перебирая пряди ее волос.       — А?       — А какими были твои бывшие?       Ира настолько не ожидала такого вопроса, что даже дернулась, внимательно разглядывая спокойное лицо своего парня снизу вверх.       — Зачем тебе это? — голос ее был твёрд. — Мы же говорили об этом. То, что было до тебя — неважно. Пусть это останется в прошлом, Антон.       Редко она называла его по имени. Чаще всего «Тоша», «Милый» или «Любимый». Это заставило насторожиться. Да, он прекрасно знает, как она относится к теме бывших партнёров, но не мог не поговорить об этом. Ему хотелось узнать, а влюблялась ли она во время отношений, что случилось и с ним. Главное, чтобы Ира не догадывалась о его намерениях.       — Да, но мне правда интересно.       — Антон.       — Ир, мы не маленькие дети, я не буду тебя ревновать. Мне просто интересно, — все настаивал на своём парень.       — И что именно ты хочешь узнать? — раздражение чётко чувствуется. Вот черт.       — Каковы были причины расставания?       Шатенка поднялась с его колен тут же. Ее лицо было строгое до невозможности. Она взглядом говорила, как неприятна ей эта тема. Шастну сразу же подумал о том, что ей могли изменять, или что-то в этом духе, поэтому тихонько коснулся ее руки, в попытке успокоить. Но так оттолкнула.       — Тема закрыта, Антон.       Она встала с дивана, и через несколько секунд послышался скрип их кровати. Девушка ушла спать.       — Вот класс. — складывая руки у себя за шеей, тихо прошипел зеленоглазый. — Молодец, Шаст, опять все испортил.       Этот вечер закончился тишиной. Они вроде даже и не ругались, но такое чувство, словно у них бойкот. Ира правда заснула тогда, несмотря на раннее время. Хотя она сегодня была вся в работе, устала, наверное. Антон лег к ней только в начале первого, перед этим покурив на балконе и выпив кружки три горячего молока. Чтобы наверняка заснуть. Его больше не мучили мысли о том, что же он чувствует к парню. Но зато теперь появились другие. И заснул он снова под утро, вновь и вновь повторяя одно и тоже:       Что же ему с этим делать?

***

      Арсений после ухода парня сидел в ступоре минут десять, пока не понял, что нужно бы сделать себе поесть. Да, еда всегда в приоритете. Разогрев себе какой-то чизбургер из малоизвестной бургерной, Попов принялся за трапезу, при этом думая об Антоне. Ему казалось, что он правильно поступил, что, не буквально, но все же прогнал его из своей квартиры. Но почему-то на душе было неспокойно.       Попов доел довольно быстро, а после залип в телефон, пытаясь отогнать мысли далеко и надолго. Но грустные зелёные глаза снова и снова мелькали в памяти, заставляя щемить сердце. Ни ютуб, ни инстаграм не помогали отвлечься, что странно.       В таком состоянии он провёл пару часов, а после того, как понял, что не заснёт, начал действовать. Он в темноте комнаты искал телефон, чтобы позвонить Шастуну и… И что? Извиниться? Сказать, что был груб? Непонятно. Но голубоглазому этого хотелось. Ой как хотелось. И тут не поймешь, чего: узнать, что Антон дома и в порядке, или же успокоить себя, что он не виноват в чувствах и переживаниях младшего.       Телефон был найден, а контакты открыты. Правда, из-за яркого света и не привыкших к нему глаз, Арсений упустил номер коллеги из виду. Но зато остановился на другом, до боли знакомом. Контакт «Моя», номер которого Арс знал наизусть, почему-то решил мелькнуть. Он смотрел на контакт бывшей девушки, и его словно током ударило. Он был слишком занят размышлениями об Антоне, что совсем забыл про его девушку.       Ира — бывшая Арсения, которая изменила ему с Антоном. А теперь этот самый Антон признается Попову в чувствах, автоматически предавая Кузнецову. Вообще это Санта-Барбара, конечно. Почему-то Арсений улыбался, словно выиграл эту жизнь. Как комично, Антон мог изменить Ире с Арсением, всего лишь надо было ответить на его чувства взаимностью.       Стоп, что?       Телефон выпадает из рук, опускаясь на кровать где-то сбоку. Что? Он правда может заставить Иру чувствовать себя также, как чувствовал себя Арсений. Все козыри сейчас в его руках, и от этого становится приятно на душе. Хотя и отвратно одновременно. За все нужно платить. В данном случае, придется платить чувствами Антона, который так смело признался в них. Но цель-то этой платы в разы существенней, не так ли?       Как бы Арсений не хотел, он думает и думает об этом. Не прекращая. Единственное, что его останавливает от того, чтобы написать Антону, так это совесть. Чем же он тогда будет лучше Иры? Он так же воспользуется чужим сердцем, добиваясь целей. Так нельзя, но манит, сука! Хочется просто увидеть лицо бывшей, когда она узнает, что Арсений, которого она бросила, переспал с ее новым парнем. Это же так гениально.       Пол ночи он обдумывал это. Обмусоливал, вылизывал эту идею в сознании, борясь и одновременно поддаваясь соблазну. Ну кто ему Антон? Никто, грубо говоря. Так почему он должен о нем думать? Или о его чувствах, например? Переспят разок, скажет, что это был одноразовый порыв, но зато сможет спать спокойно, потому что отомстил. Кузнецова же должна как-то получить по заслугам, правильно? Ну вот он и будет тем, кто поставит эту тварь на место.       Под конец раздумий, чувства Антона были смешаны с грязью для более существенной цели. Это неправильно, ужасно, но Попов ничего не может поделать с собой. Не умрёт же Антон, если с ним переспят? Не умрёт. Так что Арсений засыпал с мыслью о том, что делает все правильно. И ничего его не останавливает: ни совесть, ни чувство непонятной нежности к Антону.

***

      Когда Антон просыпается и берет в руки телефон, то тут же вскакивает. Пока Ира спокойно готовила завтрак на двоих, он успел сходить в душ и одеться. Девушка даже не замечала всей этой спешки, поэтому просто выложила яичницу на тарелки и уселась есть, листая при этом ленту инсты. Шастун заскочил буквально на пару секунд, поцеловал ее в лоб, а после ушел, кинув на прощание:       — Скоро буду.       Никаких объяснений. Ничего. Кузнецова отреагировала обычно, ведь такое иногда происходило. Его легко могли вызвать в любое время на работу, что-то там со сценарием обсудить и так далее. Она просто убрала яичницу обратно на сковородку и закрыла крышкой. Потом можно подогреть.       Время проходило не особо быстро, как ей сейчас хотелось. Почему-то странное предчувствие не отпускало, и уже через секунду девушка стала набирать своему парню. Из соседней комнаты послышалась мелодия звонка. Ясно, забыл телефон. Кареглазая не думая подошла к тумбе со стороны спального места Антона и взяла мобильник в руки. У Шаста не было пароля, поэтому девушка со спокойной душой зашла в контакты, в надежде увидеть во входящих либо Добровольского, либо кого-то еще с работы. Но вызовов этим утром на было.       Лазить в чужих вещах шатенка не любила, но почему-то зашла в сообщения. Ни в инсте, ни в вк никто не писал, поэтому она зашла в самые обычные смс. Сверху высвечивался контакт, который привлек Ирино внимание. «Арсений Попов (типо враг)». Вроде бы смешно, а вроде бы «какого черта он ему пишет по утрам?». Кузнецова тут же открыла диалог, читая самое последнее сообщение. Арсений Попов (типо враг): Приезжай, пожалуйста. Поговорим 9:45       Ире стало страшно. Она начала потихоньку складывать их резко начавшуюся дружбу, в которой они помогали друг другу учить текст и ходили по барам, и странные вопросы Шастуна про бывших. Иру словно током ударило.       — Он знает. — шёпотом. — Он, блять, знает.       Она начала паниковать сразу. Металась по комнате, не зная где найти себе место. Слезы стали собираться в уголках глаз моментально. Нет, нет, нет, только не Антон.       В мыслях сразу возник разговор, где Антон говорит ей, что он не может быть с изменщицей. Что он бросает ее, выставляет за дверь, и блокирует контакты. Паника накатывает с каждой новой догадкой все сильнее. Ей не хочется этого. Она привыкла к Шастуну, который хоть и местами бывает слишком занятой, но он любим ею. Она полюбила парня из клуба так же быстро, как и научилась обманывать Арсения. Да, она не права, но она же исправилась! Не пьет, не спит с кем попало. Она любит Антона и хочет, чтобы тот был с ней всю жизнь. А еще Ира знает, что тот не выносит измен. И понимает, что ей не поможет ничто.       Она резко пошла на кухню, хватая свой телефон и набирая контакту, который был у нее в важных прямо после Антона. Гудки идут буквально несколько секунд, а после в трубке слышится радостный голос подруги:       — Ирка, сколько лет, сколько зим! — девушка явно была рада звонку Кузнецовой.       — Ида, привет. Я могу к тебе приехать?       Галич была лучшей подругой Кузнецовой с самого детства. Они учились вместе в школе и вместе поступали на дизайнера. Каждая знала секреты другой, что связывало их на век. Правда, в последнее время общение выходило смазанным. У Иды дела, работа, а у Иры — парень. Но подруги всегда знали, что в любой момент друг друга поддержат. И сейчас поддержка нужна Кузнецовой.       — Уже открываю. — последнее, что сказала брюнетка, отключаясь.       Ира сорвалась тут же. Напялила на себя какие-то старые джинсы, первую попавшуюся футболку и кеды, вылетая из квартиры. Такси вызвала на улице, замечая, как сгущаются тучи. И такое чувство, что не только на небе. Сгущаются в ее жизни. На самом деле, ехать до подруги на автобусе минут десять, но сейчас не хотелось куда-то идти и чего-то ждать. Мужчина на белой машине подъехал через минут пять, а после также быстро домчал ее до дома Иды, взяв двести рублей. В подъезд кареглазая уже забежала, потому что крупные капли начали касаться ее головы и плеч. Как хорошо, что ей не пришлось звонить в домофон, ведь дверь сегодня решили покрасить, и она стояла нараспашку. Знакомый этаж и дверь, которая и вправду была открыта.       — Милая, — ласково протянула Галич, тут же крепко сжимая подругу в объятиях прямо на пороге. — Ну что случилось?       Кузнецова улыбнулась, сняла обувь и прошла на кухню. Она хоть и была маленькой, но довольно уютной. Столько воспоминаний хранятся в ее стенах. Это квартира родителей Иды, которые благополучно уехали в дом на окраине, оставляя все на дочь. И это значит, что Ира эту кухню знает чуть ли не с самого детства. На этой плите готовились блины по утрам, когда та приходила к подруге с ночёвкой, и варился глинтвейн, когда они стали чутка постарше. Приятно все это видеть и вспоминать.       — Он все знает. — выпалила с ходу девушка, падая на мягкий белый диван.       — Кто и что?       Ида совершено спокойно достала бокалы и какое-то Абхазское вино, тут же его разливая. Она всегда знает, как поддержать разговор.       — Антон, — вздох. — Про Арса.       Рука брюнетки дёргается, а ее лицо искажается в удивление. Пролитое вино капает со скатерти на пол, но это никого не волнует.       — Да ну нафиг.       — Ага.       — А ты как это поняла? Он сказал? — Ида села на стул напротив подруги, положив ногу на ногу.       — Нет, но… Они стали часто общаться, хотя Антон сразу сказал, что Попов какой-то странный. — Ира тоже взяла в руки бокал, отпивая сразу половину. — А вчера он спросил меня про бывших и о том, как я с ними рассталась.       Молчание.       — Ты попала, — Ида поправила волосы, разглядывая бокал перед собой. — Я ж тебе говорила, кис. Как ты так, а? Плохая была идея расставаться так с Арсом, ну пойми.       — Да знаю я. — тяжёлый вздох.       — Да, ты сожалешь о том, какой была рязвязной дурочкой, и рада, что нашла Антона, который тебя поменял, но Попов продолжает видеть тебя такой, какой ты его бросила. Понимаешь, к чему я клоню?       За окном стучал дождь, а день стал приобретать оттенки вечера уже в двенадцать. Темнота на улице добавляла масло в огонь, словно так погода подтверждала все догадки девушки. О плохом.       — Не особо.       — Поговори с ним. — Галич налила себе еще половину бокала, убирая вино. Хватит с утра выпивки. — С Арсом. Он умный парень, поймёт. И ты понимаешь, что это нужно сделать, а иначе потеряешь свое счастье.       — Как? Я просто прийду и такая: «Привет, Арс! Давно не видились, ты это, не обижайся, я уже давно другая!», — жестикулируя и повышая голос, говорила Ира, явно насмехаясь над идеей подруги.       — Ну, милая, ты же не хочешь потерять Антона?       И Кузнецова замолчала. Даже перестала дышать. Это то, чего она боится больше всего на свете. Шастун всегда говорил ей, что не достоин такой дамы, как она, а Ира смеялась на его слова. Но ей было не смешно. Это она не достойна светловолосого, он ей достался случайно, а не она ему. Кареглазая ради него готова на все, потому что влюблена не по-детски. С Арсением было не так, с ним была игра. Кошки-мышки, не более. Переспали — хорошо, пошли в кино — замечательно. Но не больше. Она даже на брак согласилась, чтобы потом разрушить его, забирая себе разные халявные заслуги и строя из себя жертву.       А потом встретила Антона. Вы спросите, что актер делал в дешёвом баре где-то на окраине Москвы? Вот Ира тоже не знает. Она увидела его, даже не узнавая. Просто понравился ей внешне, ну она и подошла. Они напились и переспали. На утро Кузнецова думала, что ее выгонят, и она со спокойной душой отправится домой, но не тут-то было. Шаст сделал им завтрак, дал девушке таблетку и стал знакомиться. Она сидела в его футболке и в полном непонимании рассказывала о себе, не включая своего парня в рассказ, конечно. И Антон рассказал о себе, завораживая ее. Поверьте, она спала с многими, пока была в отношениях, но Шастун был первый, кто заговорил после.       И она влюбилась. Как маленькая девочка. Приглашала Шаста гулять, в клубы и соглашалась просто посидеть у парня дома с кружкой чая в руках. Она была восхищена. Такого с Арсением не было. С Арсением хотелось играть в изменщицу, а с Антоном хранить и никому не отдавать. Ира прекратила пить, взялась за работу, но совсем забыла о свадьбе. Тогда-то она и решила закончить эту игру, в которую явно заигралась. Страх быть пойманной преследовал ее постоянно, но вовсе не ее парнем. А Антоном, который так ярко дискуссировал на тему измен, и почему такое вообще недопустимо. Если бы он узнал, он бы не простил.       Ира перевезла все вещи. Молча. Остался лишь один чемодан, который окончательно бы все изменил. Но Арс вернулся раньше, заставая полупустую квартиру и стоящую перед ним девушку. Он-то думал, что все хорошо. Что они через месяц сыграют свадьбу, что у них будут дети, что все станет на свои места. Но это был обман. Начались крики, ссоры и разборки. Ира, как самая бесчувственная тварь, сказала Арсению, что она того не любила. И это правда. Лишь с Антоном она почувствовала любовь. В тот день все изменилось. Попов отпустил Иру, а Ира отпустила вместе с ним свою старую жизнь. И сейчас ей до тошноты противно вспоминать не Арсения, а себя прежнюю, которая испортила мужчине жизнь.       Сейчас она не хочет все портить, поэтому чётко отвечает:       — Не хочу.       Кузнецова допивает остатки вина, хмуря лицо.       — И не потеряю.

***

      Антон без лишних мыслей заходит в подъезд дома коллеги, поднимаясь на знакомый этаж. Перед дверью он не мнётся, сразу начиная стучать. Интерес был больше страха, поэтому он и решил не медлить. А что от этого изменится? Ничего. Арсений просто откроет позже, пока он тут самокопанием занимается. Некрасиво как-то.       За дверью послышались шаги, и дверь тут же распахнули. Попов стоял весь такой домашний: тапочки, широкая футболка, все дела. Хотелось улыбнуться, но Шаст этого не сделал. Он пока не знает зачем его сюда позвали, и не знает, следовательно, как себя вести. Он проходит в квартиру, когда голубоглазый немного отступает, и внимательно на него смотрит.       Молчание затягивается уж на очень долго, что становится не по себе. Антон мнётся, переваливаясь с пятки на мысок, пока хозяин квартиры совершенно спокойно что-то обдумывает. Шастун уже хочет что-то сказать, как слышит голос брюнета:       — Я тут подумал, — шаг в сторону Шаста. — Это всё же моё.       — О чем ты?       Не успевает Антон и подумать, как его хватают руками за шею и немного наклоняют вниз. Его губы моментально впиваются в арсеньевские, чувствуя напор. Эмоции нахлынывают с головой. Мурашки по телу, как тогда, на съёмках в павильоне. Только ту они яркие, более ощутимые. Тут нет камер и лишних глаз. Лишь недоумевающий Антон, который постепенно начинает отвечать, и Арсений, чувствующий себя так паршиво, что тошнит. Пока один хватается за другого всеми конечностями, второй думает о том, как после будет гореть в аду за то, как поступает с Антоном.