***
Заходят вместе, чуть ли не под руку, но вовремя отстраняются. Кто бы что не говорил, а распространять о своих отношениях парням не хочется. Тут даже дело не в том, что они боятся или что-то типо того, просто не хотят. Все так хорошо, спокойно, что ненужные разговоры им просто напросто не нужны. Им бы поскорее увидеться со всеми. Павильон словно и не изменился: стены такие же, пол — тоже. Ничего такого. Даже украшений в честь их встречи нет, что вовсе не в стиле Паши. Он, кстати, стоит рядом с таким знакомым Димой и что-то говорит, улыбаясь уголками губ. Парни, не думая, подходят к ним. — Пашка, ты что ли, — Арсений по-свойски закидывает руку мужчине на плечо и на мгновение прижимает к себе. — Ой! Попов? — Паша же сразу кидается на давнего друга с объятиями. Арсений лишь по-доброму качает головой. — Димон, — не отстаёт Антон, сразу же пожимая руку стоящему рядом оператору. — Шаст, — Дима, кивнув, отвечает на рукопожатие, а после все-таки притягивает к себе и обнимает, хлопая по спине актёра, — я скучал, бро. — Да и я. Они улыбаются, а после все в четвёртом начинают обсуждать то, что произошло в их жизни за это время. Оказывается, Ляйсан — жена Добровольского — беременная ходит. Девочку ждут. Паша говорит о будущей дочке так трепетно, с горящими глазами прям. Единственное, что заставляет его затихнуть, его же слова: — Думаем Оксаной назвать. Никто не уточняет, почему. Всем прекрасно все известно. Дима переводит тему, рассказывая про свою беременную жену, и про то, какая Катя стала привередливая в еде, а к этому и ревнивая, несмотря на свой ещё маленький срок. Она его один раз даже к мужику приревновала! Все смеялись хором, болтали, встречали новых гостей. Прерывает их мужчина, которого никак не ожидали здесь увидеть. — Ждали, аболтусы? Все замолкают и оборачиваются на такого же брутального и одновременно доброго мужчину, который чуть больше года назад подошёл знакомиться к Арсению, стесняясь, словно это что-то постыдное. Серёжа подстригся. Теперь вместо той гульки, что вечно украшала его голову, выбритый затылок и чёлка, которая доходит максимум до середины носа. Нельзя не заметить и то, что он явно похудел на килограммов так десять. Серёжка в хрящике уха красиво поблескивает металлическим отблеском. — Мативенко? Да ладно! — Паша первый обнимает актёра, не понимая, тот ли перед ним стоит человек, которого они видели последний раз на похоронах Оксаны. В последний раз он выглядел жалко и убито. Не спал, меньше ел, кажется, не выходил на улицу. Звонил нехотя или же вообще не звонил. Ходил, как настоящий зомби. А после пропал. Уехал за границу, прощаясь с прошлой жизнью. Никто не ожидал увидеть его здесь по-настоящему. Но, кажется, у него на лице улыбка вовсе не поддельная. Он счастлив? — Да, это я, сюрприз! — он посмеивается, а Арсений с Антоном еле слезы радости сдерживают. Перед ними Серёжа. Их Серёжа, который шутит дурацкие шутки, который играет, словно актёр с огромным стажем, который здесь. — Мы так тебе рады, чувак, — Арсений подходит следом, сжимая Сережу в объятиях так крепко, словно отпустить боится. — И я вам рад, очень-очень. Кажется, Серёжа и правда рад, что приехал. На самом деле, он сомневался. У него в Испании уже совсем другая жизнь. За то время, пока он там был, ему почти удалось освоить испанский, купить квартиру и сыграть множество постановок в местном театре. Он уверен, что скоро и до настоящего кино дойдёт. У него семья появилась. Пусть и не такая, как он себе представлял, но семья. Это семейная пара двух только что выпустившихся студенток. Эти две девушки помогли Сереже встать на ноги и стали ему сёстрами. И именно они чуть ли не насильно посадили его в самолёт до России. И сейчас он готов крикнуть им через весь мир долбанное «спасибо». Когда все собираются, Паша кивает ребятам и уходит в сторону. Через мгновение в его руках оказывается микрофон, и все взгляды приковываются к нему. — Ну что, собрались наконец? — шутливо произносит Добровольский, оглядывая помещение. — Я очень рад видеть вас здесь спустя такое количество времени, надеюсь, вы меня тоже. Все хихикают, а кто-то выкрикивает положительный ответ. Атмосфера как никогда хорошая. — Не хочу говорить о том, как я к этому пришёл, рассказывать о своей жизни и стоять тут час. Вы сюда пришли без лишних слов, так вот я отплачу вам тем же, — его глаза сияют. — Второму сезону быть! В зале поднимается шум: кто-то смеётся, кто-то кричит, а кто-то просто молчит, улыбаясь чему-то своему. Все в этот момент стали чуточку счастливее. Арсений с Антоном не исключение. Вечер прошёл хорошо. После выступления, Паша стал рассказывать о том, когда надо будет приезжать на начало съёмок, что там вообще будет и, конечно же, делился эмоциями. Дальше в помещение раздавались звуки ударов стекла о стекло. Шампанское лилось за края. Арсений сегодня особо не пил, чего нельзя сказать об Антоне. Кажется, Шастун выпил бокалов двадцать, вот серьёзно. Он шатался, рассказывал дурацкие анекдоты и говорил всем и вся, как же он счастлив. Когда Антон подошёл к Арсению и попытался поцеловать при всех, старшему стало понятно, — им пора домой. Он без лишних вопросов (абсолютно всем было понятно, что Шаст перепил) попрощался с парнями, покидая сие мероприятие. Антон, конечно, пытался вырваться и сопротивляться, потому что «ну Арс, я хочу ещё потанцевать!», но у него не особо это получалось. Они сели в такси на задние сидения, и Антон тупо лёг к Арсению на колени, засыпая. Таксист посмотрел на них немного косо, но ему оставалось лишь вздыхать, Москва же город возможностей и свободы. В отель Попов парня почти затащил. Антон еле шёл, но все равно продолжал что-то бубнить и притягивать к себе Арсения все ближе. Когда он пошатнулся в сторону, Попову пришлось ловить его за плечи. — Арс, я тебя так люблю, — его глаза были закрыты, но он, словно уже привыкнув, упёрся лбом о плечо Арсения. Тому пришлось убрать руки с его плеч, одну положив на талию, придерживая, а другую на шею, потому что хочется. — И я тебя, Антон. Арсений понимал, что он пьян, но все равно не мог не ответить. Правда любит. Они стоят так еще минуту, а после Антон начинает не просто упираться, а наваливаться, так как ноги сгибаются. Арсений снимает с него верхнюю одежду, аккуратно укладывает в кровать и укрывает почти с головой, словно ребёнка. Как только он сам уже собрался лечь к Антону, кое-что резко всплыло в его голове. Арсений целует Антона в лоб, а после, убедившись, что парень заснул, выходит из номера. Такси высаживает его у знакомой многоэтажки. Он заходит в подъезд без проблем, так как знает код, а после поднимается на нужный этаж. Арс помнит эту дверь с того самого ноября, когда он прощался с Ирой, долго её обнимая. Помнит, как после того, как сам ушёл, ещё долго стоял в подъезде, не зная, правильно ли сейчас будет уйти. И вот, сейчас он снова стоит у двери. С улицы было видно, что света в квартире нет. Возможно, девушка спит, но ему это не мешает. Он собирается с силами, а после стучит несколько раз и звонит в звонок. Трель звонка хорошо слышится даже в тихом подъезде. Но вот шагов или какого-то шума по ту сторону двери не слышно. Арсений стучит ещё раз, а после и ещё. Его охватывает отчаяние. Значит, не дома. Когда он уже собирается отойти, то вспоминает жалобу Антона о том, почему у него в Питере перед дверью нет коврика: «Куда же ты прячешь запасные ключи, если не под него?». Он отступает, садится на корточки, приподнимая коврик, и — да ладно — ключ правда лежит там. Он медленно открывает дверь, словно чувствует себя вором, и входит во внутрь. Квартира погружена в темноту. Все вокруг выглядит чистым, убранным, но вот только духота и летающая прямо перед носом пыль настораживает. Такое чувство, будто квартиру не проветривали множество дней. Арсений щёлкает выключатель, но свет не загорается. Либо лампочка перегорела, либо девушке отключили свет. Он проходит дальше. Все, вроде как, на месте: диван в гостиной, столик напротив телевизора, шкафы. Вот только нет привычных вещей, словно никто здесь и не живёт. У кровати на тумбочке не стоит кружка с остатками чая на дне, на стуле не лежат домашние вещи, а пульт от телевизора не валяется где-то на кровати. Эта квартира кажется мёртвой. Арсений включил фонарик, начиная обходить квартиру. С каждым шагом она кажется ему все больше нежилой. Одежды в шкафу нет, на полках пусто. Попов заходит на кухню, желая проверить и холодильник на наличие еды, но останавливается прямо напротив него. Обычно на дверце холодильника висит множество магнитов, фоток и прочего, но она у Иры кажется до боли пустой, не считая привлекающего внимания листа. Мужчина светит на него фонарём, читая одно единственное предложение: «Я люблю вас, парни» Всё. Больше ничего там не написано. Это не похоже на прощальную записку или что-то типо того, но почему-то Арсений думает лишь об этом. Он открывает диалог с девушкой, всматриваясь в число последнего сообщения, которое она отправляла. Чуть больше месяца назад. Это был самый обычный диалог о каком-то фильме. Арсений часто писал ей. У них, наверное, длинный диалог, если его пролистать. И вот сейчас, смотря на это сообщение, в котором ну не единого намёка на то, что она решит пропасть. После идёт сообщение Арсения, отправленное неделю назад, когда он писал ей о том, что они скоро приедут в Москву, на которое она так и не ответила. Попов должен был что-то подозревать, но был так занят поездкой в Москву, что и забыл про девушку и её игнор. Сейчас же он стоит у неё на кухне, смотрит на эту странную записку и набирает номер. Гудки прекращаются сразу же, оповещая актёра, что он неправильно набрал номер. Удалила, все же. Почему-то нет мыслей о том, что Ира убила себя. Да, она была одна, страдала, но чтоб убить себя — да никогда. Кузнецова настолько сильная девушка, что перетерпит все и вся, лишь бы доказать, что её сломить совсем не просто. Значит, она уехала. Минут пять назад квартира казалась Арсению мёртвой. Теперь ему вовсе не кажется. Арсений рад, что она оставила их в прошлом вместе с этой запиской, оповещая, что да, вы были мне дороги, но теперь меня для вас нет, как и вас — для меня. Попов надеется, что Ира найдёт счастье в этом мире, даже если и без них. Арс верит, что Ира сможет, а после уходит, положив ключ на место. И когда Антон проснётся утром, Попов ему об этом ничего не скажет. Парень забыл Кузнецову уже давно, ему незачем знать, что она ушла, хоть Ира и ушла, помня каждое их общее воспоминание. Арсений помнит, потому что любил. Даже если сейчас и любит другого человека в разы сильнее. И Арс рад, что ей удалось уйти. «Пусть она будет счастлива также, как счастлив сейчас я», — думает Арсений, целуя Антона куда-то в ключицу.***
Август радует всех своим тёплом, словно лето не закончится совсем скоро. Дожди вовсе не льют, как предвещали синоптики, поэтому Арсений и Антон принимают решение ехать. Такси везёт их через знакомые поля, а розовые облака, раскрашенные закатом, придают этим местам ещё большей атмосферы. Когда на горизонте виднеется деревня, оба парня в предвкушении переглядываются. Эта идея родилась совершенно спонтанно, когда они, лежа ночью в съёмной квартире, пересматривали первый сезон сериала, который шёл по какому-то каналу. Попалась как раз та самая серия, ради которой они ездили хрен знает куда, лишь бы снять красивый вид природы. И тогда они оба захотели туда обратно. Ведь это не просто серия для них. Они же в тот день сбежали, как принц с принцессой, и встретили прекрасную бабушку, которая дала им ночлег. Казалось, она была одинокой, поэтому, вспомнив, что та звала их заходить в гости снова, оба не стали медлить. Машина останавливается у старого шлагбаума, который обычно открывает пьяный дворник, но сейчас, видимо, слишком поздно для машин. В городе в такое время уже темно, а тут ещё сквозь деревья проглядываются последние на сегодня лучи солнца. Где-то кричат петухи, через песчаную дорогу перебегают дети, которых уже зовут домой ложиться спать, а вдали виднеется тот самый немного общарпанный, но уютный домик. Парни спокойно идут вперёд, держась за руки. На них никто не смотрит, так как каждый тут занят своими делами. Антон что-то рассказывает про свое детство, а Арсений все не может оторвать взгляд от этой природной красоты. Все прямо так, как надо. Когда они проходят во дворик, то смотрят в окно, в котором сквозь самодельные занавески горит свет. Лестница крыльца скрипит под их ногами, но это их не отвлекает. В дверь стучит Антон, пока Арсений стоит чуть поодаль. За дверью, как и в прошлый раз, слышится бормотание и шаги. — Ну, кто там у нас, — сама себе говорит бабушка, приоткрывая дверь. Парни улыбаются при виде знакомой женщины все в том же платке. — Здравствуйте, Анна Григорьевна, — произносит первый Арсений. — Ой! Да что же вы! Инфаркта моего хотите, что ли! — женщина охает и ахает, рассматривая парней с ног до головы, будто не веря, что те и правда здесь. — Вы как здесь оказались-то! — К вам, бабушка, приехали. Проведать вас хотели, — говорит уже Антон, улыбаясь, кажется, ещё ярче. — Какая я тебе бабушка, Антош! — снова восклицает она, но после, ещё раз осмотрев парней, улыбается им в ответ. — Ну ладно, голубки, раз приехали проведать, то заходите. Я прям как знала, что кто-то приедет, пирог приготовила мясной! Парни хихикают, а после заходят в дом за женщиной. Они рассказывают о том, что снимают уже второй сезон, что соскучились, поэтому и решили прийти. Анна Григорьевна краснела с их комплиментов о том, что она за год не то что осталась такой же красивой, но ещё и помолодела словно, а парни объедались пирогом, будто это самое вкусное, что только есть на этой земле. Вечер прошёл под шутки и рассказы о жизни. Они пили чай, а бабушка кормила их всем, что находила в холодильнике, обещая, что утром сходит к Людке, возьмёт у неё зелень и сделает на завтрак вкуснейшие пирожки. Кажется, они даже не обсуждали, что парни на ночь остаются. Анна снова разложила им на диване, а после, пожелав хороших снов, ушла к себе читать книжку, которую уже пообещала дать Арсюше на время почитать. И когда Арсений слышит лёгкий храп Шастуна, обнимая его со спины, то понимает одну простую вещь — стабильность вторична. Он мог бы сейчас сидеть в Питере, бухая в очередном баре, но он решил изменить свою стабильную жизнь, позволяя себе по правде влюбиться в Антона. Стабильность не дала бы им побежать куда глаза глядят, встречаясь с такой прекрасной женщиной в этой старой, но уютной деревушке. Стабильность не должна быть на первом месте в вашей жизни. Если вы хотите — меняйте, берите, ищите. Вам необязательно подстраиваться под чужой ритм, чужую жизнь и стабильность. Вы можете узнавать что-то новое, жить так, как хочется именно вам. Хотите бросить работу? Бросайте. Хотите полюбить? Любите. Стабильность должна оставаться вторичной, ведь не она делает вас вами. Арсений и Антон выбрали бежать вместе, разрушая стандарты. Для них стабильность навсегда останется вторичной, ведь на первом месте у них теперь они сами. И этого не изменить.