Wishing on Raindrops

      Для Армина Арлерта сегодняшний день был худшим из возможных.       Это был один из тех дней, что просто плохо начинаются и постепенно становятся ещё хуже, пока всё не заходит слишком далеко. Проблемы Армина вышли из-под контроля раньше, чем часы показывали девять утра. Да, всё было настолько плохо.       Он проспал, не успел принять душ, забыл расчесать волосы, пролил кофе на свою лучшую рубашку, пропустил собеседование на работу мечты, забыл кошелёк дома, потерявшись в хаосе своей утренней рутины, не смог оплатить свой обед; он уронил свои очки, попал под дождь в ожидании автобуса, а ещё наступил в лужу, промочив правую ногу.       Но в течение всего дня он продолжал надеяться, что ночь окупит все дневные испытания. Этим вечером он должен был встретиться с Жаном, тогда же и испарились бы все его проблемы. Жан мог облегчить всё на свете, восстановить его потрёпанные нервы и в потоке поспешных и ненамеренно жёстких поцелуев заверить Армина в том, что жизнь вновь станет нормальной.       Армину было нужно именно это.       Обычно Жан мог без особых усилий сделать всё, чтобы исправить ошибки, с которыми сталкивался Армин, но в последнее время ничего не исправлялось.       Всё становилось только хуже.       Несмотря на это, они запланировали встретиться на набережной в восемь вечера. Они запланировали славный ужин и отличный вечер в компании друг друга. Но, конечно, если речь шла о Жане, ничего и никогда не шло по плану.       У Армина не было на это настроения.       Он прибыл на пять минут раньше, из-за чего ему оставалось только ждать, в одиночестве и под дождём. Люди проходили мимо, сочувственно ему улыбаясь, и с течением времени эти улыбки стали самым раздражающим зрелищем в мире. Но он старался улыбаться в ответ. Они не заслуживали его злости. Жан, однако... Жан заслуживал.       Жан опоздал на тридцать пять минут. Он принёс с собой кофе. Одежда Армина липла к его телу, грязная вода стекала по его отросшим волосам, а сам он молча кипел от злости. Грозная тёмная туча, весь день преследовавшая его, грузно висела над его головой.       – Где, Жан? Где ты был? – проворчал он и сам удивился своему раздражительному тону.       Лицо Жана было суровым, он окинул Армина взглядом.       – Я же сказал, что буду работать допоздна. Разве нет? – он положил руку себе на затылок и вяло пожал плечами. Он всегда извинялся таким образом.       – Нет, – Армин сделал уверенный шаг вперёд; он надеялся, подступившие слёзы смешаются со струйками ливня, сбегающими по его лицу. – Ты не говорил мне, Жан, – его голос дрогнул. Опустив взгляд, Армин пробормотал: – Ты никогда не говоришь мне.       Как только обнажилась уязвимость Армина, лицо Жана смягчилось. С ними так было всегда. Жан был нежным и заботливым только когда Армин был на грани. Жан обернул плечи Армина своей тёплой рукой и прижал его ближе к своему телу.       В поражении Армин прижал голову к его груди. Он замял спор, как делал всегда, и они двинулись с места.       Они гуляли в тишине долгое время, слушая колотящий по тротуару и зонту Жана дождь. Вода летела из-под колёс. Небольшие группы смеющихся людей проходили мимо, даже дождь не мог смыть с их лиц улыбки.       Армина раздражало их с Жаном молчание.       – Как работа? – спросил он тихим шёпотом. Он понял, что не мог смотреть на Жана без боли или злости. Было проще изучать асфальт. Безопаснее.       – А? – Жан опустил голову.       – Я спросил, как твоя работа? – в голосе Армина слышалась явная резкость, которую Жан не мог упустить. Он выпрямился, расправил плечи и коротко ответил; его равнодушный взгляд блуждал по сторонам без определённой цели.       – Нормально, только день был длинным.       Всё то время, что Армин знал его, Жан никогда не бросался лишними словами – он говорил коротко и прямо. В обычных обстоятельствах Армина это не беспокоило, но сейчас он не мог это терпеть.       Армин понял, что скрипит зубами. Он быстро вернулся в образ послушного парня.       – Не хочешь узнать, как прошёл мой день? – Армин прозвучал более болезненно и устало, чем ему хотелось бы показывать. Треснувшие очки соскользнули с его мокрой переносицы.       Жан был проницательным. Армин знал, что Жан с лёгкостью мог заметить, если что-то шло не так, но также Жан не торопился исправлять ситуацию. Поэтому он ничего не говорил.       – Я подумал, ты рассказал бы, если бы хотел, чтобы я знал, – ответил Жан.       У Армина скрутило желудок, а его грудь неприятно сдавило.       – Ну, знаешь, было бы неплохо, если бы ты иногда спрашивал, – сказал Армин, тихо и раздражённо выдохнув. – Хотя бы сделай вид, что тебе немного интересно.       – Ты же знаешь, что мне интересно, – Жан сжал его сильнее. – Рассказывай.       – Я рад, что он закончился, – пробубнил Армин, обводя пальцем кофейное пятно на рубашке. – В смысле, мой день, – тут же добавил он.       Жан промолчал, придерживая для Армина дверь в едва освещённый бар. В глубине души Армин знал, что они ходили по барам только когда уровень стресса был высоким и единственным способом справиться с ним вместе было опьянение. Эту мысль он держал при себе.       Армин смотрел под ноги, пока Жан молча вёл его к столику. Он игнорировал всех вокруг, притворялся, что не слышит их смех; люди, кричащие на подвесной телевизор, действовали ему на нервы. Армин опустился на диван и подпёр подбородок рукой.       Когда они оба уселись, Жан уверенно снял с Армина очки и со скудным интересом осмотрел треснувшие линзы.       – Сдадим их на выходных, – сообщил он невнятно.       – Ладно, – выдохнул Армин. – Хорошо, – он попытался улыбнуться.       Было тяжело.       Жан задумчиво посмотрел на него, откладывая очки в сторону. Он ничего не говорил, будто бы даже одно слово могло сломать тонкий лёд, по которому он ходил. Скорее всего, он был прав.       Они ужинали в мёртвой тишине. Жан пил вместо того, чтобы дышать. Армин и не знал, что Жан может влить в себя столько алкоголя за раз.       – Ты в порядке? – голос Армина был заглушён его собственной рукой.       Жан посмотрел на него, свет над их столиком идеально подчёркивал медовый цвет его глаз. Сердце Армина сжалось – Жан и правда был красив. Армин не был уверен, почему терял к нему интерес. Он не найдёт никого лучше, да и никого лучше он не заслуживает.       В его горле образовался ком.       Жан помолчал, прежде чем ответить. Он выпрямился, сложил руки на поверхности стола, немного наклонился вперёд.       – А ты? – он поднял брови.       Внезапно Армин пожалел, что вообще задал этот вопрос. Он смущённо отвёл взгляд, случайно переводя его на несчастного мужчину в дальнем конце бара. Армину показалось, что они могли бы поладить. Быстро, пока Жан не заметил, он отвернулся.       – Ты хочешь услышать правду, Жан? – его голос звучал слабо даже для собственных ушей. Он услышал, как Жан заёрзал.       – Естественно, – голос Жана стал грубым.       Он говорил односложно, когда терял самообладание.       Армин вдохнул через нос. Застоявшийся сигаретный дым и запах дешёвого пива заполнили его разум.       – Я... – он засмеялся и потёр глаза пальцами. Когда он склонил голову, его светлые волосы упали ему на лицо. – Я далеко не в порядке.       Он сжался.       – Почему? – слишком быстро спросил Жан. Жан был на взводе. Он всегда раздражался, когда не обладал контролем. Он был лидером; хоть он в этом никогда не признался бы, он выходил из себя, когда его заставали врасплох.       Сквозь ширму своих волос, что отделяла их друг от друга, Армин украдкой посмотрел на Жана.       – Почему? – практически взвизгнул Армин. Слёзы покалывали его глаза. – Что значит почему? Думаешь, наши отношения здоровые? Думаешь, мы в порядке? – Армин почувствовал, что повышает голос, но ему было плевать. Его день был дерьмовым, и он собирался кричать, если ему того захочется. – Что значит почему?       Каждое слово сопровождалось тяжёлым дыханием. Кровь кипела под его кожей.       Жан оскалил зубы, но ничего не сказал. Мрачные тени двигались на его вытянутом лице.       – Сядь, Армин, – его голос стал хриплым от раздражения.       Армин даже не понял, каким образом он встал. Он опирался на стол, использовал ситуацию в свою пользу.       Он никогда прежде не смотрел на Жана сверху вниз.       Армин почувствовал прилив сил. На секунду он почувствовал себя храбрым.       – Жан, весь этот вечер был просто ужасным. Мой день был ужасным, и уже некоторое время наши отношения тоже были ужасными. Не говори, что ты не заметил. Не смей врать мне о том, что я так отчётливо вижу.       Его большие голубые глаза горели от слёз, непрерывно стекающих по его щекам.       Жан медленно подался вперёд, отчего Армин отпрянул назад. Внутри Жана разгорался огонь гнева – Армин видел это по его глазам.       Без лишних слов Армин сел на место, поджав губы.       Он всегда, всегда отступал.       – Я бы не стал врать тебе, Армин Арлерт.       Армин вжался в диван от упоминания своего имени. Он ненавидел себя за неумение дать отпор, ненавидел этот страх и факт того, что он никогда не узнает, что значит быть свободным в отношениях.       Армин чувствовал, как на них уставилась каждая пара глаз в этом баре, и в этот момент ненавидел и их.       Жан мог сделать его счастливым. Когда-то так и было, но жизнь не стоит на месте, и они изменились. Больше они не были беззаботными детьми из колледжа, которым просто нужна была компания и секс время от времени; больше они не подходили друг другу. Но только Армин видел это.       Когда Жана что-то волновало, его энтузиазм невозможно было сдержать или подавить. Жан сам по себе был неистовым огнём, не желающим гаснуть. Он состоял из раскалённой страсти и нужды преуспеть, он хотел спокойствия и самобытного, надёжного счастья.       Подобного Армин дать ему не мог, но Жан был ослеплён собственными мечтами и не замечал этого.       Он так устал чувствовать себя питомцем Жана. Конечно же, Армин знал, что Жан не хотел причинить ему боль. Он знал, что Жан заботился о нём. Но это не избавляло Армина от ощущения того, что он был собственностью, а не партнёром.       – Ты так уверен в этом? – спросил Армин, его руки были скрещены на груди. Его лоб покрылся потом под тяжёлыми взглядами любопытных глаз, следящих за каждым их движением. Пока Жан не успел ответить, Армин продолжил на одном дыхании: – Жан, я знаю, что ты врёшь всегда, когда есть такая возможность. Ты задерживаешься на работе, пьёшь кофе с боссом, ходишь на поздние совещания. Жан, думаешь, я тупой? Раньше я был счастлив рядом с тобой, а теперь пытаюсь не задохнуться от ненависти к себе, когда ты даже не смотришь в мою сторону.       Он рыдал и затуманенным взглядом видел Жана. Жана Кирштайна. Красивого, смелого, дерзкого, изобретательного, талантливого во всём, за что тот брался. Прекрасного, чудесного Жана. Но такого Жана больше не существовало.       Он влюбился в того Жана, в первокурсника, который носил потрёпанные футболки с изображениями музыкальных групп, много курил и слишком громко разговаривал. Ему нужен был Жан, изучающий искусство, одаривающий его цветами и рисующий его профиль в свободное время просто потому, что он «мило выглядел, задумавшись о чём-то».       Боже, он скучал по тому Жану, с которым встречался до того, как взрослая жизнь всё забрала.       Он не выбрасывал рисунки. Иногда он плакал над ними по ночам; иногда он держал их в руках, потому что ему было нужно напоминание, что их отношения не бессмысленны; иногда он водил по потёртым линиям кончиками пальцев, чтобы напомнить себе, что любовь существует и что в его жизни есть то, за что стоит держаться.       – Ты думаешь, я тебе изменяю? – голос Жана опустился на ещё одну октаву.       Армин промолчал. Для Жана это послужило ответом.       Тут же он вскочил с места. Армин сделал неглубокий вдох и нервно закусил внутреннюю сторону щеки.       – Думаешь, я бы тебе изменил?       – Это было бы не так удивительно, – проворчал Армин. – Ты изменился, Жан. Ты изменился, и я это ненавижу.       Лицо Жана исказилось в отвращении.       – Я изменился? Блять, Армин, а ты думал, мне всегда будет девятнадцать? Ты думал, я навсегда останусь художником без будущего и буду стричь андеркат? – его лицо стало грубым, а голос едва был слышен. Весь бар молчал. – Само собой, я изменился.       Для Армина собственный язык казался тяжёлым, его голова будто бы плыла по воздуху, когда он встал из-за стола. Несколько раз он открыл рот, но не нашёл слов. Где-то в глубине души, он знал, что должен был что-то сказать. Он хотел постоять за себя. Он хотел, чтобы Жан знал, что Армин скучал не по его причёске или краске, остававшейся на его пальцах и в его волосах. Он скучал не по материальным вещам.       Но слова не шли. Вместо этого он заплакал.       – Не жди меня дома, – прошептал Армин, проходя мимо. Он убрал руки в карманы брюк. Он не хотел, чтобы Жан не спал из-за него. Даже если он его ненавидел, Армин хотел, чтобы Жан был в лучшей форме; чтобы Жан знал, что Армин желал ему только хорошего.       Армин называл это своим недостатком; Жан – человечностью.       Что бы это ни было, Армин терпеть это не мог в этот самый момент.       Когда Жан заговорил, Армин вмиг развернулся. Волосы упали на его лицо и прилипли к мокрым щекам.       – Не нужно, – предупредил он. – Выспись, ладно? Просто выспись для меня. Сделай для меня хоть что-нибудь.       Жан потянулся, чтобы коснуться Армина, но тот отшатнулся. Армин еле сдержался, чтобы не извиниться.       – Не трогай, – его голос жалко сорвался.       Весь бар перешёптывался. Уши Жана начали краснеть, как только он понял, что все наблюдают за ними.       – В смысле?       Жан вновь протянул руку.       Прежде чем Армин смог заговорить, громкий голос прорезался сквозь море тихих диалогов.       – Он же сказал, не трогать его, – неразборчиво произнёс незнакомец, – или ты слышишь так же плохо, как выглядишь?       Рука Жана опустилась и сжалась в стальной кулак.       – Я слышал его.       Позади Армина послышались тяжёлые, вялые шаги. Запах алкоголя усилился, как только незнакомец подошёл ближе.       – Ну тогда, блять, не трогай его.       Армин видел, как разрушалась спокойная наружность Жана. Он видел, как малая доля его самообладания разваливалась на миллионы атомов.       Армин видел яростного, несдержанного Жана из колледжа. Жана, которому он целыми ночами перевязывал раны.       Такой Жан был саморазрушительным.       Такой Жан был бессовестно ужасающим.       Он понимал, что ему нужно уйти. Он никогда не был жертвой злости Жана, но знал, что могло произойти с этими невинными свидетелями. Он мог стерпеть в Жане всё. Всё, кроме его вспыльчивости.       Армин вышел из бара, даже не оборачиваясь на звон разбитой стеклянной бутылки и крик посетителей.       Он сидел под моросящим дождём некоторое время, смотря на остановку неподалёку, но не находя причин спрятаться под её крышей.       Когда дождь стал холодным, а ветер усилился, Армин достал телефон дрожащими пальцами. Он понял, что забыл очки в баре. Держа телефон на расстоянии трёх сантиметров от кончика носа, Армин мучительно долго пытался найти номер такси-сервиса, которым они с Жаном пользовались пару лет назад. Он не был уверен, до сих пор ли они работали.       Боже, он надеялся, что да.       После пяти трудных, наполненных тревогой гудков, его поприветствовал женский голос. Энтузиазм так и лился через динамик.       – Такси-сервис «Крылья Свободы», говорит Ханджи! Мы нужны Вам в эту изумительную ночь? Вы видите небо? Как же оно прекрасно! Знаете, подобная погода вызвана…       – Заканчивай с научным дерьмом, четырёхглазая, – её прервал весьма злой мужчина на том конце провода.       Она тяжело вздохнула. Армин заговорил вперёд неё.       – Да, я вижу небо, – он пытался звучать дружелюбно, но было тяжелее обычного. – Потому что я застрял под ним, – он вздохнул. – И идёт дождь.       Их беседа была короткой. Ханджи только рассмеялась и пообещала Армину, что его заберёт идеальный водитель. Вешая трубку, она подозрительно хихикнула.       Армину оставалось надеяться на лучшее.       Он просил каждую каплю дождя, падающую с неба, чтобы ночь обернулась, изменилась к лучшему. Чтобы хоть что-нибудь наладилось.       Как же он был глуп.       Он надеялся на лучшее и, конечно же, получил худшее.       Невысокий хмурый мужчина на водительском сидении такси едва видел дорогу перед собой, припарковываясь возле входа в бар. Он поманил Армина рукой.       Армин, сидящий довольно далеко, вздохнул. Дождь лил как из ведра.       Когда Армин открыл дверь машины, он заметил, что на лице водителя была медицинская маска, закрывающая его нос и рот.       Ночь становилась ещё более странной.       – Я могу заболеть, пацан, закрой ты уже эту чёртову дверь.       – Ой, и-извините, – Армин с осторожностью сел на заднее сидение и закрыл дверь.       Когда водитель – «Леви» было написано на бардачке – не спросил адрес, Армин сжал переносицу.       – Просто отвезите меня подальше, пожалуйста. Как можно дальше.       Леви окинул Армина скучающим взглядом, а затем пожал плечами.       – Пофиг, всё равно оплата за километры.       Как только он положил руку на рычаг переключения передач, открылась задняя дверь. Мужчины подпрыгнули от удивления.       Армин смотрел, как третий человек пытался забраться в машину, и сразу же его узнал. По виду и запаху. В его волосах и кровоточащей ране на щеке застряло стекло; его губа была разбита, а кожа была покрыта гневными ушибами и синяками. Он пах крепким алкоголем. Тот самый несчастный мужчина из бара. Тот, кто заступился за него перед Жаном.       Глаза Армина расширились.       – Эй, – водитель тут же взял ситуацию в свои руки, – эта машина не для тебя. Вылезай, пока я не…       – Нет, – Армин остановил его суровым взглядом, потирая рот рукой. – Дайте мне минуту.       Злобный Леви сомневался пару секунд, прежде чем его лицо снова стало безэмоциональным.       – Тебе придётся платить за ожидание.       – Я в курсе, – прошипел Армин. Он вновь посмотрел на мужчину рядом. – Бля, – прошептал он, едва разомкнув губы. Армин знал, что не мог оставить незнакомца на холоде, и ему всё равно нечего было делать, так что он спросил: – Где Вы живёте? Я Вас отвезу.       Смугловатый мужчина кончиком языка коснулся раны в углу рта. Казалось, он не услышал вопрос. Когда Армин открыл рот, чтобы спросить ещё раз, мужчина поднял руку, останавливая его.       – Я пьяный, а не глухой, – сказал он, после чего икнул и назвал адрес.       Армин кивнул и взглянул на водителя через зеркало заднего вида.       – Туда, пожалуйста.       Водитель ничего не сказал. Он только закатил глаза и пожал плечами.       Все трое молчали словно мертвецы, кроме моментов, когда Леви недовольно цокал, изучая окровавленное лицо незнакомца. Армин притворялся, что не замечал, насколько груб был их водитель. Боковым зрением он неотрывно наблюдал за мужчиной на соседнем сидении, пока Леви внезапно не надавил на тормоза. Все они подались вперёд. Пьяный мужчина сильно ударился о пассажирское сидение и бездыханно упал назад.       – Приехали, – сказал Леви, его руки неподвижно были скрещены на его маленькой груди.       Армин кинул три свёрнутых двадцатки на пассажирское сиденье. Он пытался вытащить ворчащего незнакомца из машины, сдерживая желание наорать на Леви. Когда ему, наконец, удалось поставить мужчину на ноги, водитель не оглядываясь умчался.       «Ну и вали к чёрту», – подумал Армин. Незнакомый брюнет неуклюже и запинаясь повёл его в сторону многоквартирного дома.       Пока они поднимались по лестнице, он сильно опирался на Армина, и Армина тошнило от его неприятного дыхания. Зайдя в квартиру, Армин спешно подтолкнул мужчину в гостиную прямо за входной дверью.       – Присядь, – приказал он.       И хотя реакция истекающего кровью незнакомца была медленной, он послушался и сел на уродливый двухместный диванчик. Армин снял испачканную рабочую рубашку, оставаясь в майке, и сел рядом.       Умелыми, уверенными руками Армин вытащил большой осколок стекла из длинных тёмно-каштановых волос.       – Не нужно было, – пробормотал Армин, разрывая рубашку на ленты с помощью стекла.       – Тебе тоже не нужно мне помогать, – мужчина слегка улыбнулся. Сквозь полуоткрытые, разбитые, пухлые губы было видно его окровавленные зубы.       Армин потряс головой.       – Если бы ты видел себя со стороны, то понял бы, что нужно. У тебя есть пинцет?       Армин старательно вытаскивал стекло из лица избитого мужчины. Они разговаривали полушёпотом между страдальческими шипениями и матами, за которыми следовали искренние извинения. Он не узнал многого о незнакомце за их короткую беседу, кроме того, что его звали Эрен Йегер. Но и этого было достаточно.       – Тебе правда не следует лезть не в свои дела, – сказал Армин, смотря вниз и заматывая кровоточащее предплечье Эрена. Запёкшаяся кровь его не беспокоила.       – Я так не умею, – признался Эрен. – Если я вижу что-то и мне это не нравится, я полезу. Вот и всё.       Армин уставился на его лицо сквозь густые светлые ресницы.       – Ну а ты не лезь, – рассмеялся он.       – У этого есть свои плюсы.       – Ты мог серьёзно пострадать. А что если бы ты умер?       Повисло короткое молчание. Эрен бесцельно изучал темноту своей квартиры.       – Как я и сказал, у этого есть свои плюсы, – пробормотал он.       Армин почувствовал, как изменилась атмосфера вокруг.       – Это не плюсы…       – Плюсы, если вернут её ко мне, – Эрен откинулся на спинку дивана. Тусклый свет фонарного столба превосходно уловил его силуэт, подчёркивая его растрёпанные волосы и грубые, угловатые черты лица.       Армину показалось, что он пялится слишком долго.       В груди зародилась вина, когда ему пришлось заставить себя оторвать взгляд.       Он направился на кухню, чтобы выбросить вытащенные из ран кусочки стекла.       – Что насчёт телика? – спросил Эрен, наконец-то нарушая напряжённую тишину.       – Н-нет, мне нужно возвращаться, – отстранённо ответил Армин.       – Куда? – поинтересовался Эрен, вытягивая шею и смотря на Армина, возвращающегося в гостиную. – К лошадиной морде?       Его тон был расслабленным, но за словами слышались нотки злобы и несомненного отвращения.       – К Жану, да, я… Он… Ну, мы живём вместе и всё такое. Он будет волноваться.       – Так говоришь, будто это что-то плохое. Пусть попереживает немного, – заметил Эрен, самодовольная улыбка расцвела на его пьяном лице. – Ты не согласен?       – Он… Я не должен, – неуверенно ответил Армин.       – Всего лишь одну серию Топ Гир? – Эрен кивнул на включённый телевизор. – Ну что? Тебе понравится этот эпизод.       Армин одарил его недоверчивым взглядом, который, он надеялся, Эрен заметил сквозь мрак квартиры.       – И откуда ты знаешь, что мне понравится?       Эрен пожал плечами.       – Я просто надеюсь на помощь дождя.       – Вот это аргумент.       Армин смял остатки рубашки, переступая с ноги на ногу; его взгляд метнулся от Эрена ко входной двери и обратно.       – Я даже могу сделать попкорн, – предложил Эрен. – В знак благодарности за… Ну, знаешь, за то, что ты не дал мне умереть от потери крови и всё такое.       Отказывать всегда было нелегко.       – Только одну серию, – сказал Армин. Его тон был предупреждающим.       Несмотря на внутреннюю войну, захватившую его разум, Армин забрался на диван с ногами и скрестил их под собой.       Его бдительный герой, носящий самодельные бинты так, будто бы они были медалями, улыбнулся.       – Только одну, – согласился Эрен, перекидывая ноги через подлокотник и ложась Армину на колени. Он, видимо, не знал, как работает личное пространство.       Армин хотел возненавидеть себя за то, что он не отталкивал Эрена. Но ему нравилось внимание. Ему нравилось признание. Поэтому Армин ничего ему не сказал.       Сразу после рекламы, когда время перевалило за полночь и зарождался новый день, мужчины уснули. Голова Эрена покоилась на коленях Армина, а в его волосы Армин неосознанно вплёл свои пальцы.