Осколки. История первая

- Нет, ты мне все-таки скажи, почему мой телефон у тебя оказался?! Они сидят на неудобных сидениях челябинского аэропорта в ожидании рейса, и Этери уже в который раз начинает допрос Дудакова о том, как забытый ею в номере Медведевой телефон, попал ко второму тренеру. - Тутберидзе, отстань ты ради бога!- взмолился Сергей,- Она такая же моя ученица как и твоя. Нужно было зайти, я и зашел. А тут смотрю - разбросанные вещи. Лучше б ты Аксенову мозг вынесла на тему того, что написывать сообщения и заниматься рассылкой в ночи - дурной тон. Меня это “бзз-мяу” из мессенджера твоего телефона заколебало сегодня! Чего ему не спится ночами? Этери не было смешно и шутки Дудакова ее не развлекали. Она отлично помнила, как в 2015, когда, правды ради, и без того все шло наперекосяк, стала замечать, что Юля все чаще предпочитает разговаривать совсем не с ней, а зачем-то уединяться с Сережей. Тогда вопросов она не задавала. А потом случился этап гран-при в Бордо, от которого ее по сути отстранило начальство, сообщив, что Липницкая едет со вторым тренером. А следом Юля ушла. Совсем. Словно забыла все годы, которые были пройдены вместе. Так что теперь Этери совершенно не весело слушать отговорки Дудакова и шуточки по поводу Аксенова. Она всего лишь хочет знать, не ждать ли ей очередного исчезновения. Еще раз. - Сереж, я очень боюсь, что она опять сбежит. И боюсь, что ты ей это подскажешь… как Юле,- заканчивает тихо женщина. Дудаков практически присвистывает от такого внезапного откровения: - То есть это ты все годы считала, что я Юльку убедил уйти? Хорошо же ты обо мне думаешь! Ладно… Ладно Сергей умолкает. Смотрит куда-то сквозь стену терминала. И потом медленно начинает: - Почему ушла в конце концов Юля, я тебе не скажу. Скажу, что не только твоя вина или вина ее мамы там есть. Хотя, справедливости ради, вы вдвоем наседали на нее нечеловечески и ей было очень трудно. Однако ж вы всегда наседали. Она привыкла. Но я тебе скажу, что для нее так лучше было. И правильнее. И это не про спорт. И если Женя уйдет, это тоже будет не про спорт. И для нее тоже будет так лучше. Ты только не называй ее уход “побегом” и не делай из нее предательницу. Влюбленному человеку трудно рядом с тем, кого он любит, если любовь его неответна. Дудаков всматривается в профиль Этери и кивает каким-то своим мыслям: - Стало быть для тебя не сюрприз, что девочка переживает? Ну и тем более тогда. Женщина ерзает в кресле и, морщась, как от боли, произносит: - Ну, это же не всерьез. Она еще ребенок. Пройдет. - Во-первых, она уже не ребенок,- довольно резко отвечает Сергей,- А, во-вторых,- вздыхает он,- до конца иногда это и у детей не проходит. - Ну, и что я могу с этим сделать? Светлые волосы падают Этери на склоненное лицо и она нервно отбрасывает прядь назад. - Для начала можно попробовать не целоваться с Глейхенгаузом посреди катка,- чуть заметно улыбается Дудаков. - Убью Мориса! Смех у Сережи легкий, беззаботный, совершенно не вяжущийся с его серьезной внешностью. Очаровательный смех. Только сейчас Этери задумывается над тем, что ее коллега приятный и обаятельный мужчина, в которого можно легко влюбиться. Почему-то за все эти годы, что они работают вместе, ей никогда не приходило в голову, что девочки-спортсменки могут увлекаться не только юными младшими тренерами, пластичным Железняковым, красавчиком Розановым или даже Даней, но и вот этим немолодым мужчиной. - Сереж, а ты б на моем месте как поступил? - Будь я на твоем месте, Этери Георгиевна, вся история была бы другой. Просто побереги себя и побереги ее. На то мы и старшие, чтобы оберегать детей, я думаю. Рейс на Москву объявляют к посадке и Дудаков, подхватив свою сумку и ручную кладь своей спутницы, направляется к выходу в терминал. Их ждет Москва, любимая работа, новые преодоления и новые проблемы, куда уж без них. **** Цветные софиты выхватывают на льду фигуристов. Даня почти не следит за показательными: его задача - вывести на лед, принять со льда всю их банду. В промежутках он углубляется в создание программ нового сезона, до которого подать рукой, а работы непаханое поле. Вдруг за спиной раздается голос: - Она у тебя тут три балла потеряет. Медведева изучает расписанный для Сони контент. И, когда Глейхенгауз оборачивается, тычет в одну из связок: - Вот это физически сделать почти невозможно без ошибки, тем более Соне, которая каждый раз в скольжении пытается накосячить. В том, как Женя объясняет ему свое видение узкого места в программе, очевидно слышится другой голос. Скорее всего Этери высказала бы ему то же самое и примерно теми же словами. Продолжить диалог они не успевают. Жене пора к бортику и участвовать в представлении, а ему держать ее чехлы и спортивную куртку. “Эхо любви” накрывает зал невесомым облаком нежности. Девочка в светлом платье скользит по катку, заставляя сердце рваться из-под ребер. Эта сага любви, зажатая во временной формат одной песни, рождает у каждого свои мысли и воспоминания, свои надежды на большее и лучшее. **** Пока в далеком от Москвы Челябинске ледовая арена грезит о любви в полумраке театрального света, в “Хрустальном” идет своя большая жизнь. Будущее отодвигает пределы возможного для настоящего. Этери занимается тем делом, которое знает и умеет, а главное любит намного больше, чем стоять в дорогом пальто и улыбаться камерам, изображая снежную королеву, сдувающую на ледовые арены мира своих изящных снежинок. Здесь в ярком и жестком рабочем свете, при котором не спрятать никакой брак, она видит настоящую красоту техники, воли, преодоления. Именно ее требует от нового поколения учеников, которые придут на смену тем, кто сейчас кружится по цветному льду столицы Южного Урала. Она поправляет им руки, учит правильно закручиваться в прыжки, повторяет снова и снова базовые правила, чтобы те превратились в часть их существа. Она работает дальше. Каждый момент своей жизни, не оборачиваясь назад, не упиваясь прошлыми победами. Ничего не требуя от этого, навсегда ушедшего, прошлого и постоянно навязывая свою волю будущему. Пока у нее есть работа, она знает, за что держаться в любых бурях и среди любых превратностей бытия. **** Шереметьево встречает победителей московским шумом и вечным движением. Детей разбирают родители, взрослые рассаживаются по своим автомобилям, спешат к аэроэкспрессу или вызывают такси. Даня даже не мог подумать, что совместный перелет с Медведевой может оказаться настолько плодотворным. Лайт-версия Тутберидзе работала отменно, подмечая детали, которые ускользали от взгляда загруженного хореографа. Даниил Маркович испытывал очень сложный комплекс чувств в отношении Жени Медведевой и огромное место там занимала обида, разделяемая с Этери. Но не признать, что девчонка умеет видеть программы, он не мог. Горело поделиться с Этери. Но дома той не оказалось. Так что Даня отправился туда, куда и следовало ехать с самого начала - на каток. **** Ученики ушли. Этери плавно отрабатывает перетяжки, вслушиваясь в движения мышц и работу суставов, чтобы после можно было доходчиво объяснить спортсменам, где они ошибаются. Из перетяжек в беговые, после беговых - вращения. И из раза в раз снова слушает, как отвечает тело на работу, находя все новые тонкости. Она любила лед. И кататься. Даже сейчас, через 30 лет после окончания спортивной карьеры. Может быть, и поэтому тоже она так полно “танцевала” каждую программу своих девочек на всех стартах за бортиком. Тело понимает лучше, что происходит, чем глаза, но любви к чуду движения и скольжения это не отменяет. Рядом раздается скрип чужих коньков и это вырывает женщину из собственных мыслей. - И все-таки, Этери Георгиевна, давайте потанцуем?! Даня притягивает наушник, в котором звучит: Прольются все слова как дождь И там где ты меня не ждёшь. Ночные ветры принесут тебе прохладу. На наших лицах без ответа Лишь только отблески рассвета Того где ты меня не ждёшь Они просто скользят вдоль бортика в килиане и у Глейхенгауза постоянное ощущение, что она от него убегает, а он ее догоняет лишь потому, что она не слишком хочет сбежать и позволяет ему поддерживать себя. Когда дыхание заканчивается, мужчина резко поворачивает партнершу к себе и крепко прижимает: - Куда ты все время бежишь, Эр? И то что было на бело откроется потом Мой рок-н-ролл это не цель и даже не средство. Не новое, а заново один и об одном Дорога в мой дом и для любви это не место… - Я просто делаю то, что люблю и умею,- улыбается она ему в плечо. Так, обнявшись, они стоят на льду, переводя дыхание и радуясь близости друг друга. Блондинка поднимает взгляд и натыкается на пару светлых и пронзительных глаз за бортиком. Очень знакомых. Почти забытых и незабываемых.. - Здравствуй, Юля,- произносит Тутберидзе. Этот круг ада начался с такой простой фразы. Привычной. Неожиданной. Да, пожалуй, именно неожиданной в том контексте, который предлагался.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ИСТОРИИ “Этим полукреслом мастер Гамбс начинает новую партию мебели.” И. Ильф, Е.Петров

--------------------- * Блаженны, чьи грехи покрыты!