Код — 911391

Пак аккуратно поднимается с постели, накидывая на себя простынь и выходит на балкон, стараясь не разбудить шефа, который спокойно спал, забывшись впервые за несколько дней. Честно говоря Паку было больно смотреть на измученного мужчину. Поэтому он буквально вытащил его из кабинета, заманив, как бы низко это ни было, сексом. Отвёз в их квартиру, удовлетворил во всех излюбленных парочкой позах и сейчас, стоя на балконе, вдыхает ночной воздух. Вид полутемной комнаты вызывает спазм гортани, вырывая из подсознания предательски пугающие воспоминания. Дрожащими руками Чимин подбирает с тумбы зажигалку, несколько раз впустую пытается её зажечь, матерясь сквозь зубы. Наконец, у него получается и он зажигает сигарету, вдыхая табачный дым вместе с никотином, чувствуя как слегка припекает заднюю стенку горла. Сидя на полу, практически раздетый, курит и радуется, что балкон освещают ночные огни города. Эти панические атаки начались не так давно. После очередной его операции по спасению подростка. Юнги объяснил, что схожая ситуация всколыхнула воспоминания из детства самого Пака, которые мозг как-то там старался от него же скрыть, но подавление обернулась паничками. Ему не советуют выходить в поле уже месяца два, но рекомендации он игнорирует, предпочитая курение психоанализу. Невидящим взглядом уперевшись в бардак, оставленный на постели и свесившуюся с края руку босса, парень глубоко вздохнул. Поднялся с пола, заставляя себя делать каждый шаг, будто ступает по раскаленной лаве, добрался до своей одежды, надел, особенно не заботясь о мятой чёрной футболке. Бросил взгляд через плечо в спальню и покинул квартиру, безмолвно извиняясь перед партнёром и набирая заученный номер. С этой минуты он начинает собственную операцию… *** Вид из окна был потрясающим. Такая картина, что называется, захватывает дух. Она красива и свежа, не смотря на то, что началась осень. Октябрь делает жёлтые, красные и коричневые оттенки ярче, красочнее. Но у Шефа Кима октябрь забрал все краски. Сделал его мир серым, убил в нем жизнь и оставил после себя пустоту. Намджун прокручивает ту ночь в своей голове миллионы раз. Силясь понять, как же так. Почему? Что произошло? Зачем Пак Чимин вышел на улицу? Как его вычислили убийцы и сколько их было, что они смогли его убить? Его разбудил звонок Юнги. На часах он увидел, как мигают зелёным яркие цифры: 03:36. В ушах его до сих пор эхом звучит горечь в голосе друга. Его малыш умер. И именно Юнги пришлось сообщить об этом. Сначала Ким не поверил. Он бросился по своей квартире, искать парня, но его нигде не было. Только лишь слабый, призрачный запах витал по квартире, въевшись в мебель, простыни и шторы. Под кожу Намджуна. Это сводило с ума. Когда он приехал на место, там уже работала их служба. Судмедэксперт, молодой альфа сочувствующе взглянул на своего начальника, чей вид сейчас напоминал призрака. Бледные, искусанные губы, лихорадочно блестящие глаза и шёпот о том, что этого не может быть. — Я провел анализ крови. Тело изуродовано и сожжено так, что буквально невозможно определить личность. Но кровь.. Пак Чимина, шеф. Чёрные как бездна ада глаза остановили свой взгляд на специалисте. Тот аж вздрогнул, не выдерживаю нажима. — Этого. Не. Может. Быть. — с отрывками между словами проговорил Ким. — Проверь. Что угодно. Зубы, я не знаю что ещё, но найди доказательства, что это не мой.. Не Чимин. Начальник замешкался, чуть не раскрыв всем присутствующим, что уже месяц носит в кармане коробку с кольцом и мечтает назвать Пака мужем. Назвать его Кимом в конце концов. Но так и не нашёл подходящий момент.. — Сэр. Позвольте объяснить. От тела не осталось толком ничего. Лишь пара обугленных зубов и куча крови, которая вся принадлежит господину Паку. Здесь около пяти литров… Он не мог бы выжить. — С каждым словом медика в глазах Намджуна наливалось отчаяние, готовое выплеснуться в любой момент. — Нет.. — Намджун. Пойдём, сейчас тебе тут нечего делать, прошу тебя. — Юнги кладёт ладонь на плечо друга, но тот грубо его отталкивает. Рычит, впечатывает кулак в стену, стараясь сдержать вой, но получается слабо. На обезумевшего шефа кидаются Хосок, Юнги и Чонгук, только благодаря силе последнего и состоянию Кима его удалось «повязать» и затащить в машину. Ехали в тишине. Юнги сел за руль, а Чоны сидели по краям от Намджуна на задних сиденьях. Хосок ловил встревоженные взгляды Юнги в зеркале заднего вида. Каждый скорбел по-своему. Трое потеряли лучшего друга, а старший потерял смысл жизни. В квартире пусто. И холодно. Перед глазами Кима плывут кинолентой моменты с младшим. Вот он заходит в кабинет, ещё совсем мальчишка, не подозревающий как умопомрачительно пахнет. Глаза такие невинные, а голосок звонкий, словно колокольчики. Через секунду вспоминает, как впервые после стакана виски усадил его на край своего дубового стола, встал между ног и впился в губы. Оставался нежным, внимая всхлипам парня о том, что альфа у него первый. Как уже осмелевший львенок направил на него дуло пистолета, прямо в сердце и повысил голос за то, что Ким порвал его любимый кашемировый свитер. Он никому не говорил об этом, даже Юнги никогда не узнает, что в тот момент он впервые встал перед кем-то на колени. Что вымаливал прощение, лаская губами крепкие бедра, целовал пяточки и пообещал купить точно такой же свитер. Что его член встал в тот момент, когда Пак грозно отчитывал его за несдержанность, сверкая глазами и подчинил себе на несколько часов, буквально усадив генерала на поводок. А после снова стал нежным мальчиком, который хочет нежностей. Боже, Ким клянётся что никогда и никого не любил так, как своего кроху Фенека. Прозвище, которое шептал на ушко, обнимая за талию и со свистом втягивая в легкие воздух, чтобы заполнить их запахом любимого. Никого не видел прекраснее и соблазнительнее. Никого не видел рядом с собой, кроме своего лисёнка. Фенек.. Это прозвище пришло на ум, когда он впервые увидел этого рыжего чертёнка. Крошечный лисёнок. Носик пуговка, прелестные чуть торчащие ушки и грация. Грация, которая несла весть об опасности утонуть в этом человеке. Особенный вайб. Особенный человек. Его Фенек. Его категоричная забота трогала за живое. Ким давно забыл что значит чувствовать себя не одиноко и получать чью-то любовь. Его первое признание было такое тихое.. Он едва разобрал слова крохи. Это было не громче шелеста листьев. В тот момент не имело значения даже то, что старшему нужно было на задание. Он сумел его чудом отсрочить. Правда всего на несколько часов.. Он успокоился только когда вынудил Пака во весь голос признаться в чувствах к шефу. Это было чертовски мило.. Случившееся казалось чёртовым кошмаром. Глупо надеяться, что сейчас тебя разбудят поцелуем и успокоят, скажут что любят, но Ким продолжал верить. Хоть он давно и разочарованный жизнью взрослый человек. Он хотел чуда. Хотел, чтобы учёные умели воскрешать, чтобы все оказалось ложью, уловкой, сном.. Он буквально сползает в собственном кресле кабинета вниз, заливая в горло крепкое виски. Голова раскалывается, он ослабил узел галстука и ждёт отчёт. В который раз запросил перепроверку по ДНК. В который раз будет морально умирать, глядя на снимки того, что осталось от его любимого Фенека. Этого просто не может быть, он сошёл с ума.. После того инцидента, свидетелями которого стали близкие друзья Ким заперся в себе. Он отдавал приказы. Сам следовал приказам. Выполнял свою работу. И заставлял всех усердно работать. Искать, выслеживать, решать проблемы. Упёрся в работу, не способный выпустить эмоции. Его лицо изменилось. Нет, он брился каждое утро, умывался и чистил зубы. Его форма и костюм были в идеальном состоянии. Потому что он каждое утро тратил около часа на то, чтобы занять свои руки. Отвлечь мысли. Пускай это и вызывало ожоги. Так он мог никому не показывать свою слабость. Даже друзьям. Он изнурял своих людей поиском убийц. И себя тоже. — Шеф? Позвольте с Вами поговорить с глазу на глаз. В кабинет со стуком вошёл Чонгук, показывая всем своим видом, что отказывать ему нельзя. Или, точнее, это не имеет смысла. — Намджун. Ты сам знаешь, что ты мне как отец. А вторым отцом мне был Пак Чимин. Которого я берег как и ты. Как мог.. И не справился. Но если ты продолжишь в том же духе, то всё потеряет смысл.. Давай похороним его.. Прошу. — поднимает серые глаза, в которых боль плещется серебристыми рыбками в озере. Боль за родителя. — Чонгук. — предупреждающе поднял руку Ким. — Всё и так потеряло смысл без него. Пойми меня. Я не смирюсь с его смертью. Это выше моих сил. Я хочу верить, что он выжил. И я найду его. Всю Корею с ног на голову переверну. Да весь этот гнилой земной шарик блять! — Шеф. Дай ему покоя. Он не заслужил промерзать в морге.. Ты и так держишь его там уже неделю. Заливаешь себя алкоголем. Если бы не налаженная работа всех отделов и Юнги, всё это пошло бы нахер. Каждый из нас горюет. Отпусти его. Резкий удар кулака по столу обрывает продолжение мольбы. — Тебя не касается управленческая деятельность нашего Департамента, это моя забота! Да, я благодарен Юнги и каждому здесь, что вы все дали мне немного времени… — речь обрывается, Намджун отводит взгляд в сторону и уже шёпотом поясняет. — Если я его отпущу, ты найдёшь меня с простреленной головой. Сознаётся в том, что крутится в его голове уже семь мучительных дней, не даёт покоя и давит на сердце. — Мы рядом. Ты можешь на нас положиться. Я позову Юнги. — Капитан Чон встал из-за стола и пошёл к выходу из кабинета, остановившись всего на секунду перед тем, как раздался хлопок двери. — Он бы не хотел, чтобы ты умер, Шеф. Эти слова ударили под дых, попали куда нужно. В сердце или около того. А может в самое горло, потому что на секунду Ким перестал дышать. Что-то горячее скользнуло по щеке. Он стёр это рукой, почти брезгливо, не понимая откуда эта влага на коже. Вскочил со своего места, практически сломя голову побежал прочь из кабинета, которого в последнее время почти не покидал. Пересёк коридор, не обращая внимания на оклики и с остервенением стал жать кнопку с вызовом лифта. Громко выругнувшись оставил в покое металлический кружок и побежал по лестнице на самый нижний этаж, куда доселе спускался лишь дважды. Не считая ступенек, прыгает сразу через несколько, явно торопясь переломать себе ноги, но подготовка и опыт берут свое, позволяя мозгу отключаться в этой внутренней буре, заставляя тело работать на автомате. В глазах всё ещё пощипывает неприятное ощущение, альфа злится на себя, на весь мир, ему очень больно.. Настолько, что он впервые за много лет обронил слезу. С рыком ворвавшись сквозь металлические двери морга, начальник выгоняет патологоанатома и встаёт прямо напротив двери, ведущей в зал с холодильниками. Так бежал, а последние пару шагов сделать не может. Словно ноги пристыли к полу. Пересилив себя шагает в холод, особенно его не чувствуя и останавливается перед ячейкой холодильника. В котором практически ничего и нет. Сердце ноет. Альфа оседает возле стального ящика, ставшего временным пристанищем его мальчика. Ведёт нежно ладонью по серебристому покрытию, будто чужой щёки касается. А взгляд потух.. Лишь только снова солёные капли, мешаясь, текут по щекам и капают на стерильный пол. Чувство, будто душу заживо вынули да тело разорвали. Из груди вырывается вой, наполненный болью, смешанный с рыданиями. Плотина чувств прорвалась и теперь буквально топит все вокруг. Терзая горло. Невыносимо горько. — Мальчик мой.. Фенек.. Если ты слышишь меня, я хочу тебе сказать то, что давно хотел.. Я люблю тебя. Не знаю, почему я был таким дураком и не говорил тебе этого вслух раньше. Я.. я думал это очевидно. Хотел сделать предложение. Увидеть твою улыбку. Услышать «да».. Прости, что был трусом. Представь себе... Мне, генералу Департамента, лучшего в стране, с военным прошлым и большим жизненным опытом за спиной было ужасно страшно услышать отказ от своего мальчика.. Слов не было совсем. И вдруг их стало слишком много. — У меня отобрали самое дорогое.. Шорох и щелчок двери напрягли слух. — Вы что тут делаете вообще? — ему не нужно оборачивается, чтобы понять, что это Юнги, Чонгук и наверняка Хосок, Тэхен, Джин. Голос дрогнул. — Пришли поддержать тебя, хён. — действительно вся компания в сборе. И каждый держит в руке соджу и стаканы. 7 стаканов и 7 бутылок. Они сидели на полу морга, в кругу. Не говорили. Молча пили, вскрывая бутылку за бутылкой. На секунду даже показалось, что всё как прежде и Чимин сейчас войдёт с гроздью любимого красного винограда и спросит хули его не дождались, прежде чем наполнить бокалы… — Завтра ночью похороны. Всё по высшему разряду. Приходим в гражданском. — Осушив последний стакан сказал шеф, утирая рукавом губы от алкоголя. Всё присутствующие молча кивнули. *** Сумерки спускались над кладбищем густые и непроглядные. Могильные плиты стояли рядами, так ровно, словно их вымеряли по линейке. Каждый из присутствующих был офицером или агентом специального назначения. Глава Департамента Ким обязался, что называется, толкнуть речь. О доблести, отваге и чести умершего человека. Никто, кроме друзей не догадывался, что сутки назад он оплакивал усопшего в их морге. К моменту, как в воздух полетели выстрелы от холостых патронов, в тумане начал накрапывать дождь. Холодная пелена липла к коже, казалось будто умершие зовут с собой живых. Или они так встречали нового члена своей «армии». В любом случае, выглядело все это как сцена из дешёвого хоррора, где какая нибудь тварь должна была вырваться сейчас из могилы и поубивать здесь абсолютно всех. Земля раскисла от холодных капель, смешивающихся с глиной в грязь. Но ни один человек не побрезговал и не поморщился, когда совал руку в кучу грязи, чтобы взять горсть земли и посыпать на гроб. Качественный, даже красивый. Жаль только, что почти пустой. Ким вспомнил разговор с младшим, где тот сказал, что хотел бы оказаться кремированным и чтобы после, над ним, над его могилой вырос клён. Он любил клёны. Поскольку тело было и так обращено в пепел, за исключением некоторых фрагментов, то у Кима в машине сейчас стоит урна с прахом. И Пак действительно станет деревом. Но об этом никто кроме них двоих знать не будет. Для всех и вся Пак Чимин захоронен по правилам Департамента в этом гробу. В кармане мешает знакомая на ощупь коробочка из бархата, вдруг ставшая в тягость альфе. На его лице не отображается ни одна эмоция, ни один мускул не дрогнул, когда огромную яму стандартных размеров закидали землёй и выгрузили каменную плиту с изображением Пака, его датами рождения и смерти, а также фамилией и именем. Внизу также каллиграфическим почерком значилось: “Любимый муж и дорогой друг.” Намджун был последним, кто отвернулся от свежей могилы. Осмотревшись по сторонам, он сел в машину и очень медленно выехал с кладбища на старое шоссе, ведущие к одному месту, о котором знали только они с Чимином. Это был небольшой участок с частным домом, крышу и стену которого буйственно оплел девичий виноград своими лозами, деревянный забор смотрелся как игрушечный, а в глубине сада рос пушистый клён. Поместье родителей Намджуна. Они погибли в ДТП около года назад, Ким очень жалел, что не познакомил их со своим крохой. Ему было все равно, что он весь испачкался. Не смотря на дождь он взял небольшую лопату, скинул пиджак, закатал рукава белоснежной рубашки, подкопал земли у подножия любимого дерева Пака, принёс из машины урну. Добавил в пепел земли, немного воды, формируя смесь консистенции влажного песка, из которого строят замки и, скатав его в небольшой шар закапал в корнях, поглубже. Протёр грязной рукой лоб, чувствуя себя странно. С одной стороны выполнил долг перед любимым, а с другой стороны ощущение пустоты усилилось троекратно. — Я надеюсь тебе здесь придётся по душе, любимый. — после вчерашнего стало гораздо легче произносить это обращение, но уже слишком поздно. Сев на корточки возле дерева Ким закурил. Закашлявшись от первой порции втянутого в легкие дыма, прикрыл глаза. Хмыкнув, достал из коробочки кольцо, выкидывая её что есть силы за пределы поля зрения. А кольцо надевает на одну из молодых, гибких веточек клёна. Чертыхнувшись, пошёл в дом вымыть руки, а когда вернулся, обнаружил, что кольца нет на месте. Нахмурившись, стал осматривать землю, не смотря на усилившийся дождь, барабанящий по спине что есть силы. В поисках кольца или каких либо следов обошел дерево, ощущая будто у него на фоне пережитого начинаются галлюцинации. Потому что если приглядеться, то вокруг ни одного следа. Или их не было, либо дождь виновник. Но подумать как следует не успевает, получая в области затылка удар и отключаясь практически на месте… *** Часами ранее. Его хлопнули по плечу, вырывая из беспокойного сна. Помутневший взгляд карих глаз скользнул по лицу слабо знакомого человека. Голова безбожно пульсировала, словно его хорошенько приложили твёрдым тупым предметом по затылку. — Оуэн, приди в себя наконец. Я конечно обработала твой затылок, но я ж не врач. Я хакер. — нахмурившая лоб брюнетка выглядела встревоженной. — Думала ты сдох, когда нашла тебя утром у себя на пороге, промокшего до нитки. — Спасибо, Сью. Прости, я шёл забрать свои документы, но меня видимо ждали возле твоего дома.. — В любом случае бери свой заказ, оплати и уходи. Мне ещё не хватало, чтобы тут ошивались бандиты или спецслужбы. «Какая ирония, что они уже здесь» подумал Оуэн Ли, ещё пару часов назад по документам проходивший под фамилией Пак. Не первая его смена личности и очевидно не последняя. Ничем не примечательный в плане биографии. Родители врач и офисный работник, учился в школе средне, обособлен от других людей, друзей практически не имеет, поступил в университет на отделение юриспруденции и все ещё не слишком хорош в учёбе. Получает диплом в этом году. Серая мышь — идеальное прикрытие. Жаль только пришлось убавить в паспорте несколько лет. В общем оставили минимум пересечений с его реальной жизнью. За спиной щёлкнул замок входной двери и парень оказался снаружи, мгновенно оглядываясь на наличие противников. Застегнув парку до самого горла и проверив в карманах наличие телефона, денег и новых документов с ключами от квартиры парень прошёл по тёмному переулку, зябко сжимаясь и держит руки в карманах. Пройдя примерно квартал и не заметив за собой слежки прошёл ещё немного и упёрся в ворота гаража, которые открыл и вывез мотоцикл. Не слишком броский и привлекающий внимание, зато незаметный, качественный и.. слегка модифицированный. Мотор послушно замурчал, лаская слух работника спецслужбы. Поездка до его нынешней квартиры заняла около двадцати минут. Этого хватило на то, чтобы снова замёрзнуть. Ветер хлестал бы лицо, если бы на нём не было шлема, но вместо этого доставалось шее, которую недостаточно хорошо прикрывали края куртки. На самом деле всю дорогу внутри его терзали сомнения, угрызения совести и стыд. Особенно перед друзьями. Но ничего не поделаешь. Чертыхнувшись, парень открывает входную дверь и, снова оглядываясь по сторонам, включает свет. Разувается, кидает ключи на подставку и облокотившись спиной на стену возле двери медленно сползает по ней вниз, оказываясь на полу. Затылок пульсирует, в глазах пляшут мушки, а плечи поникают вниз. Потерев больное место ладонью, ныне "Оуэн" заметил, как она испачкалась кровью. Вздохнув, идёт под холодный душ, который постепенно делает теплее, смывая с себя всю пыль, грязь и кровь. В голове немного прояснилось и, нащупав небольшую рану подушечками пальцев парень не слишком аккуратно, но достаточно надёжно прикрепил повязку, которую достал из аптечки. Открыв шкаф, аккуратно вытряхнул его содержимое на постель, выбирая графитного цвета футболку, чёрные брюки фасона карго и чуть более светлого оттенка свитер. На голову пристроил кепку, на лице маску, а поверх кожаная куртка, такие же перчатки и полусапоги на ноги. В сумку бросил деньги, телефон, сим-карту, которую извлёк из тайника, ножи, которые рассовал по карманам. Прикинул, стоит ли ему брать пистолет и отказался от этой идеи, чтобы быть как можно тише. Естественно он понимал, что сфальсифицировать свою смерть, да так, чтобы поверили все без исключения будет трудно. А ещё жестоко. По отношению к друзьям, Шефу Киму и всех, кому он был не безразличен.. Но того требовала ситуация. Итак. Время посетить собственные похороны.