At dusk— Trent Reznor & Atticus Ross
Кенма не любил просыпаться по утрам против собственной воли. Все мелодии будильника были им ужасно ненавистны, а если кто-то хотел разбудить его сам, то получал пяткой и посылался куда подальше. Серьёзно, столько способов послать человека знал только Кенма. Единственный, кого он принимал по утрам — это его кот Хиро. Тот часто будил его, растягиваясь прямиком на животе, и мурчал под ухом. Длинные усы щекотали нос, отчего Козуме иногда чихал по утрам. Куроо Хиро будил иначе: пушистая задница на лице — и Тецуро был как штык. Сейчас Кенму медленно приводило в сознание щекочущее ощущение в ушах, у глаз, в носу. Он открыл глаза. — Сука, блять, чё за нахуй! Ебись лопатой! Что это это за хуйня?! — вскрикнул он, вылетая из кровати на пол. Слева послышался грохот, и Кенма повернулся. Тендо, который до его криков стоял на руках на кровати, опершись на стену, уже валялся на полу и кривил лицо от боли. — Ты чё… — начал он, возвращаясь в вертикальное положение, — так орёшь… — Что это, блять, такое?! — Козуме указал пальцем на кровать. — Одеяло? — Не прикидывайся! Вот это! — из-под одеяла выползла большая серая крыса. — Во-первых, не что, а кто. Это Миссис Беатрис. Будь вежлив, она уже в преклонном возрасте. — Тендо взял её на руки. — А во-вторых, чего ты так заорал? Она просто гуляла. — Она мне в нос своим лицом залезла! — Очищающая терапия, тебе полезно. — Что… — Так, всё, меньше разговоров! Пора собираться, — сказал Сатори, поглаживая Беатрис по голове. Кенма с кряхтением встал с пола. Сейчас он ненавидел всё: твёрдую кровать, от которой спина была будто после «Лечебно-незабываемо-фантастического массажа» Куроо; Тендо, который всегда был слишком позитивен; тумбочку, об которую он ударился, когда выпрыгивал из кровати; жизнь, которая макнула его лицом в лужицу, как щенка, и долбанную Беатрис, которая сделала его пробуждение ещё более нежным. Его волосы беспорядочно торчали, лицо было припухшим после сна. Он, как расчёской, зачесал пальцами волосы и завязал их в хвостик. — Куда мы идём? Кенма задал вопрос чисто механически. Это как на вопрос «как дела?» сразу ответить: «хорошо, а у тебя?». Он не хотел знать. Он хотел бы просто просидеть следующие три дня в этом домике, а потом поехать домой. И это был бы лучший уикенд в его жизни. Отель 666 звёзд, всё включено: свежий воздух, лес с живым уголком, развлекательная программа в виде ритуальных танцев и вкусная еда, сделанная из ваших домашних любимцев. «Сначала мы скинем тяжкий груз усталости с ваших плеч, а потом и вас. С обрыва». Наверное, клиентов у них тьма, в особенности, каждые пять лет. Наплыв просто смертельный. — Женщины подготавливают всё для общего обеда, поэтому нам нужно будет посидеть с детьми. Может, ещё что-то, — ответил Сатори, застилая кровать. Козуме только вздохнул в ответ и последовал его примеру. Вся обстановка сильно давила: факт того, что он находился в плену у сумасшедших сектантов, а в лесу бегали лысые зубастые собаки размером с медведя и наличие слегка пришибленного напарника и то, что он может быть сброшен с обрыва пиздецки поджимало очко.***
— Что общего у некрофила и владельца строительной кампании? Кенма в ответ только перевёл на Сатори уставший взгляд. За эти тридцать минут Тендо успел рассказать таких шуток штук десять. А Козуме просто молился, что они скоро закончатся. — Они оба имеют недвижимость, — улыбнулся Тендо, щелкнув пальцами. Они уже шли между домиками с толпой детей. Кенма держал за руки девочку и мальчика лет трёх. Тендо нёс примерно годовалого малыша. Дети постарше шли впереди. Все они были одеты в такую же одежду, как и парни, только вместо синей вышивки, как у Тендо, и красной, как у Козуме, у них была зелёная. Кенма всегда нейтрально относился к детям. Наверное, только не любил тех, которые кричат и истерят без конца, что аж уши выворачивает. Когда Козуме ещё был ребёнком, родилась его двоюродная сестра. И, на его удивление, росла очень спокойной и доброй. Они хорошо ладили, и Кенму часто оставляли с ней сидеть. А тот был и не особо против. Малая просто тихо играла в свои игрушки, а Кенма — в свою приставку. И никто не жаловался. Тендо подошёл к очередному домику и постучался в дверь. — А, Сатори, это ты? Заходи, Джим тут, — послышался женский голос. — Приветик! О, Джимми! Здарова! — помахал Тендо, и мальчишка лет четырёх влетел к нему в объятия. Кенма обратил внимание на девушку. Она стояла спиной ко входу и рылась в вещах, попутно завязывая волосы. На ней был длинный белый сарафан с разноцветной вышивкой. — Блин, вообще ничего не успеваю. Я совсем забыла, что сегодня уже. — Ничего, там только все собираются, не торопись так. Джим, как дела твои? — спросил Сатори, показывая мальчику ребёнка на руках. Мальчик ответил слегка неуверенное «хорошо» и повернулся к девушке. — Пока, мам, — он помахал рукой. — Пока-пока, Джим, скоро увидимся, — девушка уже развернулась к двери. Темноволосый растрёпанный мальчонка, которого Кенма стал внимательно рассматривать, мало отличался от общей массы детей в рубахах и шароварах. Однако, стоило ему посмотрел на Козуме, одна деталь всё-таки бросилась в глаза: он был азиатом. — Джим, как Джим Керри? — спросил Кенма. — Джим, как Джим Парсонс, но Керри тоже ничего такой, — сказала девушка и повернулась. Нет. Подождите. Это же не… — Мика? — нахмурив брови, спросил он. Глаза отказывались фокусироваться, а мозг работать. Может, это ещё галлюцинации от наркоза? Или какие-то существа забрались к нему в мозг, чтобы медленно и мучительно пожирать изнутри? А видения — это побочные эффекты. Знаете, как VR-маска с игрой про психбольницы. Прошло пять лет после пропажи Мики, и Кенма даже не думал, что встретит её еще раз. Особенно здесь… Хотя, скорее всего, он просто поехал головой. Перед его носом резко захлопнулась дверь. Тендо и дети стояли с выпученными глазами и не могли сказать и слова, лишь тихо наблюдали за происходящим. Но Кенма, наверное, тоже не особо понимал, что происходит. — Сатори, — послышалось тихо из-за двери. — Да? — Ты же пришёл один? Ну, без друзей всяких. — Нет, со мной Кенма. Молчание. Долгое молчание. Даже дети, которые до этого разговаривали друг с другом, не издавали и звука. Такое молчание обычно бывает, когда человек думает. Когда его спутанные мысли рвутся наружу, но выразить их вслух он не может. Голову так сильно сдавливает, что даже нет сил на слова. На звуки. Молчание, чтобы понять. Молчание, чтобы принять. Молчание, чтобы поверить. И она верит. Деревянная дверь медленно приоткрылась, и перед глазами показалось лицо девушки. Глаза у неё были на мокром месте, а дыхание, вместо привычного и ровного, прерывалось. Она заглянула в глаза Кенмы. Не получалось понять, о чём она думает. О чём хочет сказать. Поэтому Кенма просто обнял её. Крепко. По-дружески. Он скучал. Мика сдавила руками рёбра и уткнулась носом в его шею. — Это правда ты… — тихо всхлипнула она. — Я… извини, просто я подумала, что совсем свихнулась, — из неё вырвался нервный смешок. Мика оторвалась от Кенмы и начала разглядывать. — Да, я тоже так подумал, — улыбнулся Кенма, — ну, в смысле, что у меня тоже крыша поехала. — Я даже не знаю. Сказать, что я рада тебя здесь видеть… звучит как-то не очень, — грустно улыбнулась Мика. За эти пять лет она ничуть не изменилась. Разве что прошлой чёлки уже не было. Кенма перевёл взгляд на Джима. — Это твой? — А… — Мика! Пошли, уже все там! — за Кенмой стояла такая же молодая девушка с корзинкой в руке. — Ладно, ещё увидимся, мне пора, — она положила руку Кенме на плечо и тепло улыбнулась. — Пока, Джим-Джим! Девушки быстро убежали, оставив парней и детский сад. — Что… — начал было Тендо. — Давай мы дойдём куда дойдём и там я всё объясню, — перебил Кенма и Сатори только кивнул в ответ.***
С детьми они вышли на большую лужайку. Утреннее солнце ярко светило и грело, заставляя жмуриться. Небо было ясно-голубым, как на палитре. Лёгкий ветер приятно обволакивал тело и трепал сарафаны девочек. Стоял приятный запах сырости после ночного дождя. Птицы порхали в небе с громким щебетом, а детский смех и лай собак дополнял эту идиллию. Козуме и Тендо спрятались в тени большой сосны, а дети разбежались по поляне. Трава там была короткая и ярко-зелёная, как на обоях Windows. Но большую часть зелени покрывало куча жёлтых и белых одуванчиков. Мальчики рвали жёлтые цветочки и отдавали их девочкам, которые садились плести венки. Пушистые белые семена летали в воздухе, а порывы ветра разносили их далеко по долине и в лес. Кенма аккуратно прошёлся по еловым иголкам и приземлился на землю. Тендо с ребёнком на руках аккуратно сел рядом. — Ну, расскажешь? А то я слегка ни черта не понял, — сказал Сатори. — Мика — жена нашего знакомого Сугуру. Мы познакомились ещё в Японии, потом все сюда переехали. Всё было хорошо, но потом Мика пропала. Пять лет назад. Ну, и я слегка аху… — Тсс! — шикнул Тендо. — Тут дети! — Да он же ничё ещё не понимает, — цыкнул Кенма. — Всё он понимает! Так, то есть вы с Микой знакомы давно? Вот это судьба вас свела, конечно… — Сам не ожидал, — Кенма начал рвать зелёные травинки, комкая их в пальцах. Молчание перебили крики. — Сатори! Сатори! — на них бежало четверо детей. — Что такое? — с улыбкой спросил он. Одна девочка вышла вперёд и из-за спины достала большой венок из жёлтых одуванчиков. — Это тебе, — она неловко протянула его Тендо. — Ох, какая красота! Спасибо большое, Ева, — он быстро надел его на голову. К ним подбежал ещё один мальчик и начал дразнить Еву: сдул семена одуванчика ей в лицо, а после дёрнул за хвостик. Между детьми образовалась потасовка, и Тендо прикрикнул: — Эй, а ну хватит! Логан! В чём дело? Ева оттолкнула от себя мальчишку и скрестила руки на груди. Логан нахмурился и злобно посмотрел на девочку. — Он ко мне лезет! — Противная! — фыркнул он. — Эй, хочешь фокус покажу? — спросил Кенма у Логана. Вся ребятня сразу затихла и повернулась на мальчика. Он всё ещё хмурился, но всё равно кивнул. — Дайте мне пушистый одуванчик, — попросил Кенма. Какая-то девочка протянула цветок Кенме, и тот подозвал к себе Логана. — Так, закрой глаза, — мальчик недоверчиво глянул на Кенму, — давай-давай. А теперь с широко открытым ртом вдохни побольше воздуха, будто собираешься нырять глубоко под воду! Мальчик послушался. Все внимательно наблюдали, а Тендо, поняв, что к чему, уже не мог изменить неизменное. Логан широко открыл рот и только начал шумно вдыхать воздух, как Кенма быстро сунул ему этот одуванчик в рот. Мальчик начал сразу плеваться и кашлять, пока дети валялись на земле от смеха. — Впредь больше не обижай девочек! Особенно тех, которые тебе нравятся, — улыбнулся Кенма. Логан резко покраснел и убежал со своим другом на поляну. Девочки с криками побежали за ними. — Я почему-то не удивлен, — сказал Сатори. — Что? Я ничего такого не сделал, — хихикнул Кенма, — просто пусть девчонок не обижает. Тендо закатил глаза и улыбнулся. — Пацан на Дженсена Эклза похож, — сказал Козуме. — Имя знакомое, это кто? — Дин Винчестер. — А-а-а, точня-я-як! Реально похож чем-то. — Почему именно ты сидишь с детьми? Почему не женщина? Обычно так делают, — поинтересовался Кенма. — Что за стереотипное мышление? — Нет, ну, в смысле, я так не думаю, просто обычно так делают. Ты знаешь хоть одного воспитателя-мужчину в детском саду? — Да, я. — Ты был воспитателем? Ниху… — Тш-ш! — шикнул Тендо. — Вот это ого-го, конечно! — исправился он. — Да, был. Наверно, потому что лажу с детьми, да и мне нравится с ними. На некоторое время они замолчали. Кенма думал о том, что, возможно, всё не так уж и плохо. Он не сидит привязанный к бревну и не съеден волками. А к Тендо и его шуткам можно привыкнуть. Кенма уже привык. — Слушай, а, ну, чисто теоретически, если бы твоего парня не было, я бы тебе зашёл? Ну, как мужик. Но к его неожиданным выкидонам ещё нет. — Чего, бл… что? — быстро исправился Кенма. — Ну, я бы тебе понравился? — Чувак, у меня муж есть. — Да ну блин! Я же сказал, если бы его не было. — Я не знаю. Не задумывался как-то. Может быть. Тендо довольно фыркнул, удобнее перекладывая ребенка на руках. — А ты прям ге-е-ей или, ну, гей? — Самый гейский гей до мозга костей, — ответил Кенма. — Даже не на половину к сиськам? — Не. — Не на одну треть? — Неа-а, — протянул он, ковыряя шишку. — А как же бананы? — Что? Какие бананы? — не понял Козуме. — Ну, ты же их любишь. — Я такого не говорил. — Ты не говорил, но я-то все понял. Когда речь заходит о бананах, ты сразу становишься какой-то возбуждённой девственницей, — констатировал Тендо. — Чего-о-о?! — Бананы, кстати, помогают от диареи. — И зачем ты мне это сказал? — Вот ты куришь? — проигнорировал вопрос Сатори. — Нет. — А если бы курил, то бросить бы тебе помогли бананы. Кенма в мыслях сделал уже тысячный фейспалм. Наверное, бананы он больше никогда не будет есть. «Господи, да за что?» — Ты любишь кофе? — продолжил он. Кенма понадеялся, что тема перескочила от бананов. Ей богу, лучше тупые шутки слушать. — Да. — Кофе выводит кальций из организма, а бананы наоборот задерживают. Он не выводится вместе с мочой, а остаётся в организме и используется для укрепления костей. «Боже, просто скажи, где я согрешил?» — Слушай, может, это наоборот ты тащишься по бананам, а не я? — Нет. Просто самые распространённые факты тебе говорю. Тебе как любителю стыдно не знать. — Ах, ну, блять, извините, — цыкнул Кенма. — Тш-ш! А ты знал, что мать Гитлера хотела сделать аборт, но её отговорили? — Очень интересный факт, как же я раньше без него жил! — съязвил он. — Ещё бы. Через, примерно, ещё сорок минут интересных, а главное важных для жизни фактов, к ним подбежала девочка. На вид ей было около пятнадцати. — Там всё готово. Алиса сказала звать всех, — запыхавшись, протараторила она. — Хорошо, сейчас придём. Девочка так же быстро ускакала назад, а Тендо с Козуме поднялись на ноги. — Ох, блин, задница затекла… — Не могу не согласиться. Они слегка размяли ноги и пошли к ребятам. Тендо громко свистнул и вся детская толпа прибежала к нему. Он пересчитал всех и направился в сторону деревни.***
Trembling— Trent Reznor &Atticus Ross
Тендо привёл всех к самому большому дому. Перед ним иксом были поставлены накрытые белой скатертью столы. Женщины уже подготовили столовые приборы и заканчивали выставлять еду. Вдоль каждой стороны стола стояло по длинной деревянной лавочке. Из дома вышло четыре крепких мужчины с большими запечёнными тушами индеек на подносах. Дети подходили к своим мамам, которые уже освободились от работы. Ветер колыхал края скатертей, а солнечные лучи бликовали на стеклянных стаканах. Мухи и осы подлетали и садились на еду, но ребятня их отпугивала, смахивая ладошками. На каждом столе было по одной глиняной вазе с букетом полевых цветов. Все немного суетились и начинали расходиться по своим местам. Во главе стола сидели пожилые мужчина и женщина — старейшины. Они возглавляли поселение. Ниже сидело их продолжение рода. По правую сторону — женщины, по левую — мужчины. Рядом дети. Люди не поимевшие пару, как Тендо, садились в хаотичном порядке в самом конце стола. Новоприбывшие сидели рядом с семьей главы. Сатори провёл Кенму на нужное место и ушёл к концу стола. Козуме рассматривал людей с красными вышивками, как у него — жертв. Всего их было десять человек: пятеро женщин и пятеро мужчин. Молодая девушка, стоявшая перед ним, не выражала абсолютно ничего. Её лицо было не читаемо. Она просто смотрела в пол, теребя пояс сарафана. Волосы её были растрёпаны, а кутикулы ногтей содраны в кровь. Справа от неё стояла девушка постарше, скорее, даже женщина. Кенма заметил, как сильно её тело дрожало. Руки тряслись так, что вилку в руки она взять бы не смогла. Её глаза были красного цвета из-за лопнувших сосудов, а на веках были остатки размазанной туши. Резко Кенма почувствовал сильный толчок в бок и услышал крик. От удара он не удержал равновесие и начал падать. Полностью не оказаться на земле помогла лавочка, за которую он успел схватиться. Прямо рядом с Кенмой в истерике начал орать мужчина. Он скинул со стола пару стаканов и тарелок. — Нет! Отпустите меня! Помогите! — кричал он в истерике. Козуме начал оглядываться по сторонам, но никто никак не реагировал. Все будто не замечали этого. Мужчина с криками скинул ещё пару тарелок и перешагнул лавочку. Практически сразу он перешёл на бег, но не сумел пробежать и двадцати метров: огромная чёрная собака вцепилась ему в руку. Кенма дёрнулся от неожиданности. И откуда она только взялась? Она повалила его на землю и не давала шанса бежать, драла его руку. На белом рукаве появлялись алые пятна. Отчаянные крики мужчины смешивались с злобным рычанием, но все продолжали так же стоять около столов и расставлять еду. Девушка с тёмными волосами подошла и начала убирать разбросанные им столовые приборы. Кенма уже видел её ранее. Он не мог пошевелиться. Козуме сидел на корточках, облокотившись на лавку, и смотрел на животное, которое безжалостно разрывало мягкие ткани. Это зрелище пугало. Он словно смотрел фильм с особой жестокостью. Руки начало потряхивать. Вдруг послышался громкий свист, и собака моментально отпустила руку. С её пасти вместе со слюнями капала кровь. Собака села рядом с ещё живым телом и повернулась на источник звука. К ней подошел средних лет мужчина и погладил по голове. Человека он взял под руки и поднял на ноги. С руки того мужчины стекали ручейки крови и разбивались о зелёную траву. Он уже не кричал: только рот был открыт, а глаза словно заменили на стекло. Кенма видел подобное в каком-то триллере. На организм давит такое огромное количество стресса, что мозг и нервная система перестают нормально функционировать. От полученного адреналина, мужчина, видимо, не чувствовал боли. Хозяин собаки грубо взял того за предплечье и повёл обратно к сторону Кенмы. «Нет, только не сюда». «Или заберите меня, я уйду». Кенма быстро поднялся на ноги и оперся на стол. На его штанах остались мелкие земляные пятна, но это было несравнимо с одеждой потерпевшего: локти и колени испачкались землёй и травой, левый рукав был разодран в клочья, а кровь продолжала окрашивать ткань. Кенма нашёл глазами Тендо, тот смотрел на него в ответ. Он аккуратно покачал головой и взглядом так и говорил: никаких резких движений. Козуме кивнул и отвернулся. Мужчину поставили на то же место. Кенма чуть отодвинулся в сторону. Хозяин собаки дал ей команду и ушёл, а она подошла впритык к потерпевшему и села за его спиной. Кенма напрягся. После всего, что только что произошло, он не сможет расслабить ни одну мышцу в своём теле. Мужчина рядом стискивал зубы, придерживая предплечье здоровой рукой. Козуме обвёл глазами стол, в поисках какой-нибудь тряпки. Девушка напротив трясущимися руками аккуратно протянула ему белый платок через стол. Кенма кинул быстрый взгляд на собаку и, когда понял, что внимание той привязано к его соседу, медленно взял переданный платок. Была тишина, но напряжённая атмосфера давила на тело. На мозги. Сдавливала, душила, прижимала к земле и трепала, как собака игрушку. Или человека. Пострадавший смотрел к себе под ноги и не отпускал руку. Кенма медленно протянул ему белую ткань, и мужчина повернул голову. Его глаза выражали страх, как у оленя перед атакой. Как у коровы перед убоем. Как у собаки перед надвигающимся грузовиком. Его ноздри широко открывались, а на висках проступали желваки. Он медленно протянул руку Кенме, и тот, заметив, что собака не реагирует на такие мелочные движения, аккуратно обмотал ткань два раза вокруг мяса и затянул чуть выше раны. Мужчина издал тихий стон боли и зажмурился. Кенма повернулся и заметил, что все уже собрались и стояли около своих мест. Мужчина и женщина во главе стола молча осмотрели всех. — О, Всемогущий Боже, Владыка неба и земли! Благодарим Улгимо за дары небесные. Спасибо, что даешь нам жить и питаться на твоей земле. Благослови нас и нашу пищу! — громко произнёс старик, кивнул и сел за стол. Моментально все повторили за ними и сели на лавочки. Первая к еде приступила его жена и, как только первый кусок оказался у неё во рту, все присутствующие мгновенно взялись за столовые приборы. Кенма не стал испытывать судьбу и делал так, как все. Через, примерно, десять минут молчаливой трапезы к Кенме подсела рыжая девушка, отодвинув человека в сторону. С другой стороны села ещё одна девушка, сдвинув мужчину. Кенма, жуя индейку, удивлённо посмотрел сначала на одну, а потом повернулся ко второй. — Привет, — поздоровалась рыжая. — Привет. — Твоё имя? — с улыбкой поинтересовалась она. — Кенма. — Интересно-о-о, — она лукаво улыбнулась и кинула взгляд на свою подругу, — а сколько тебе лет, Кенма? — Двадцать восемь. — А мне двадцать. Меня зовут Роза, а это моя сестра Элиза. Кенма обернулся ещё раз на сестру и кивнул. Розе явно не понравилось скованное поведение Кенмы. Это было заметно по её слегка скривившимся губам. — Не хочешь знакомиться? — Нет… просто я слегка не в том месте и положении, чтобы знакомиться с кем-то. — Брось, будь проще, — Роза сощурилась. «Спасибо за совет, ведь не на моих глазах только что собака чуть не сожрала человека». — Не хочешь прогуляться после обеда? А потом потанцуем вместе. — Танцы же завтра, — не понял Кенма. — Распорядок изменили. Завтра ритуал. — Ясно. Ничего не ясно. Совершенно. Кенма хочет домой. Кенма хочет бежать. Кенма хочет к Куроо. — Ну, так что? — продолжила она. — Нет, извини. Я не могу. — Почему? — ее рыжие брови нахмурились. По кочану. Например, потому что Кенма тут вообще насильно. На его глазах только что чуть не загрызли человека. Завтра он может умереть. И вообще он гей, и у него есть муж. Столько причин тебе хватит? — Просто не могу. Роза ещё сильнее нахмурилась и посмотрела на сестру. — Как тебе еда? — вдруг спросила Элиза. — Вкусно, — Кенма повернул голову к ней. — Мы старались. Пекли долго. — Это того стоило. Та в ответ только улыбнулась. — Ну, не хочешь идти гулять, давай хоть выпьем, — сказала Роза. Кенма вежливо кивнул и взял свой стакан в руки. Он посмотрел на девушку и выпил содержимое.***
Ситуация с собакой, конечно, слегка потрясла Тендо. Это было не впервые. Но привыкнуть к такому сложно. — Жестоко они, конечно, — прокомментировал Хаджиме. Его собака тихо лежала у него в ногах. — Да… Так рядом с ним ещё и Кенма сидит. Тяжело ему, — ответил Сатори. — Бедняга, — сказала Мика. Через тридцать минут Главы закончили обедать и начали потихоньку расходиться. Люди поднимались со своих мест и расходились кто-куда. Девушки шли плести венки на головы, мужчины готовить площадку для танцев. — А куда все? — спросил Тендо. — Так танцы же сейчас будут. — Танцы? Завтра же, — не понял он. — Изменили. Всё на день сдвинулось. Завтра приношение. — Почему изменили? — Без понятия. Вот же чёрт! Ему срочно нужен Кенма. Тендо вытер руки полотенцем и встал из-за стола. Людей с красными вышивками не так много, только вот среди них он не видел Кенмы. Он подошёл к его месту, но оно оказалось пустым. — Что за… Сатори быстро бегал глазами по толпе людей, но не мог найти нужную макушку. Сердце начало быстрее колотиться. Он был напуган. Мимо него прошла девушка с красной вышивкой. Она сидела напротив Кенмы. Она должна была видеть. Тендо подошёл и схватил её за запястье, остановив. — Где парень с длинными волосами? Напротив сидел. Девушка испуганно посмотрела на него. Её руки тряслись. Тендо сильнее сжал запястье. — Я спросил. Куда, блять, он пошёл?! К слову. Тендо не матерился уже несколько лет. Он вообще никогда не был грубым человеком. Но обстоятельства иногда вынуждали. На глазах у неё проступали слезы. Она подняла руку и указала на небольшой дом. — Он ушёл с двумя девушками… рыжей и тёмной, — всхлипнула она. Тендо быстро разжал руку. Вот же дерьмо! Это самое дерьмовое дерьмо! «Чёрт, чёрт, чёрт!» Сатори пару секунд простоял на месте, обдумывая дальнейшие действия, а после рванул к Иваизуми. Он быстро дёрнул его за руку, поднимая с лавочки. — Бегом, мне нужна помощь! — Проследи за Честером, — сказал он Мике и побежал вслед за Сатори. От ветра глаза слезились, а живот неприятно побаливал из-за только прошедшего обеда. — Роза и Элиза увели Кенму в седьмой дом. Угадай с одного раза. — Блядство…— выдохнул Хаджиме. Они подошли к окну дома со стороны леса, где их не смогли бы заметить. Тендо аккуратно заглянул в окно, и увиденное его ни чуть не успокоило. — Пиздец! Пиздецкий пиздец, Ива, — сквозь зубы проругался он. Хаджиме быстро посмотрел в окно и сразу прижался обратно к стене. — Мелкая шлюха, — нахмурился он. — Так, давай ты отвлечёшь Элизу на входе, я аккуратно зайду в дом и ёбну вторую. Заберу Кенму, а ты уложишь Розу так, будто она спит. — А если ты её убьёшь? — Я по-твоему её кирпичом бить собираюсь? — выгнул бровь Ива. — А чем? — Рукой по шее. Я умею. — Ладно, давай. Тендо быстрым шагом обошёл дом и наткнулся на Элизу у двери. — Там Алиса звала. Рвёт и мечет, — соврал он. — Чёрт! Элиза моментально оторвалась от стены и быстро побежала в сторону главного дома. Иваизуми подошёл к двери и очень аккуратно её приоткрыл. Сердце громко колотилось. Если бы их поймали, то скинули с обрыва первым рейсом или натравили бы стаю собак. Всё, что было сейчас перед ним, заставило скривиться. Кенма лежал на кровати в рубашке, его штаны были приспущены, а кисти привязаны к изголовью кровати. Сам Кенма был то ли в полном отрубе, то ли в смешанном состоянии. На нём сидела голая Роза и собиралась сделать то, что не может быть прощено. — Ты не захотел, зато я захотела, — тихо сказала она. Хаджиме тихо подкрался сзади, занёс руку для удара и девушка мгновенно завалилась набок. Кенма абсолютно никак не среагировал, его глаза были прикрыты. — Тендо! — тихо позвал он. Сатори быстро подбежал к девушке. Он молча отодвинул её в сторону и, пока Иваизуми разрезал веревки, быстро натянул Кенме штаны. — Ты же говорил, что он педик, — сказал Хаджиме и указал взглядом на пах. — Да он мне тоже так говорил, вообще-то. Думаю, они ему что-то подмешали. Ты видишь, он ещё и как овощ, — Тендо взял в ладонь его челюсть и подвигал в стороны. Кенма приоткрыл глаза. — Куро? — Ага, любимый, почти, — ответил Тендо. — У тебя смешные уши, ха-ха, — уже свободной рукой Кенма дернул Сатори за мочку. — Так, всё. Помоги мне его на спину усадить, чтобы не палевно сильно было. Сатори быстро продел через голову Кенмы его рубашку, чтобы не потерять по пути. Кенма время от времени то выдавал какие-то рандомные фразы, то снова замолкал. Иваизуми встал спиной к кровати на корточки, и Тендо с немалыми усилиями перетащил Кенму к нему на спину. Перекинул руки через плечи, а бёдра Хаджиме подхватил. — Я несу его к тебе. Тендо кивнул и взял девушку на руки. Положил её на подушку и укрыл одеялом. Отвязал верёвки от кровати и сунул в карман. Руки слегка потряхивало. Элиза его видела. Все всё узнают. Жертвоприношение перенесли на завтра. Бежать надо сегодня, а Кенма в отрубе. Нести его на руках — самоубийство. Тендо был в замешательстве. Страх укутал в своих холодных объятиях и с каждой минутой сжимал всё сильнее. Холод пробирался под кожу; в лёгкие, затрудняя дыхание; в мозг, сжимая до боли нервы. Атмосфера накалялась, а Тендо был холоден, как труп. Если бы можно было повернуть время вспять, то он бы убежал отсюда с ребятами ещё утром. Но он не знал. Не думал, что так выйдет. А теперь надо решать, что делать дальше, иначе завтра они будут собирать кости и органы по сырой земле старого ущелья.