Как начиналось и кончится всё

      Джисон. Ничего. Не. Понимает.       На первый взгляд, людей в зале почти нет. Те, которые присутствуют, стоят или сидят, беседуя между собой. Удивляет, что музыка играет достаточно тихо для ночных клубов. Пока они неспешно продвигаются вглубь, Джисон с интересом осматривается. Помещение по размерам огромное, а атмосфера здесь оправдывает название заведения — «Red Moon».       Кроваво-красный свет приглушён, из-за чего сложно разглядеть лица посетителей, но Джисон уверен, что всем лет под сорок. Их одежда соответствует деловому стилю, что странно, ведь обычно люди желают принарядиться для похода в ночной клуб. Под потолком висит большой диско-шар, который медленно крутится вокруг своей оси и оставляет много маленьких светящихся точек на стенах. Все диваны, столы, стулья, разнообразные предметы декора и обои выполнены в тёмно-бордовых и ярко-алых тонах. На секунду в голову прокрадывается мысль, что этим заведением заправляет какой-нибудь вампир-бизнесмен — слишком по-киношному.       «Red Moon» известен всему Сеулу — даже Джисон о нём слышал, хоть и не любит посещать подобные места. Этот ночной клуб популярный и дорогой. Говорят, здесь частенько проходят приватные вечеринки, на которые не каждый человек может попасть, потому что вход стоит бешенных денег. Но люди ходят. В основном богатые, но ходят же. Скорее всего, в эти вечера преобладает число постояльцев, нежели тех, кто впервые заглядывает. А на обычных, неприватных мероприятиях могут также присутствовать и не очень состоятельные люди, которым хватает лишь на один бокал вина.       Джисон всё ещё не понимает, что забыл в этом клубе Минхо. И странно, что заведение уже работает, хотя ночные клубы открываются часов в девять вечера, а сейчас даже и шести нет. Возможно, приватная вечеринка? За своими размышлениями он не сразу замечает, что они подошли к небольшому круглому столу с двумя стульями, стоящими вокруг него. Взгляд устремляется вперёд и находит невысокую сцену, возле который крутятся двое мужчин и одна женщина, чьи глаза бегают по всему помещению, порой задерживаясь на чём-то, будто оценивая. Любопытно.       — Присаживайтесь, — один из охранников говорит громче, чем обычно, чтобы точно быть услышанным.       Джисон поворачивается на него и хмурится — ему нужны ответы на вопросы, а не новые приказы. Однако он всё равно повинуется, не находя иного выхода, и присаживается на мягкий стул, откидываясь на спинку. Придётся надеяться, что Минхо всё объяснит, когда вернётся. Или же Джисон сам выпытает из него правду. Он закидывает ногу на ногу, скрещивает руки на груди и принимается ждать хоть какого-то развития событий. Пару раз всё-таки делает попытки что-либо разузнать у охраны, но те камнем держатся и ни на что не реагируют. Отчаянный вой практически вырывается из груди — неизвестность тяготит.       Через минут пять музыка неожиданно выключается, и можно расслышать разговаривающих посетителей. Только сейчас в глаза бросается барная стойка и бармен, стоящий за ней и тщательно натирающий бокалы до блеска. Все начинают подходить к столикам, полукругом расположенных недалеко от сцены. За одним из таких, к слову, Джисон и сидит. Он непонимающе глядит на них и переводит взгляд на охранников в надежде услышать хотя бы самое короткое объяснение о происходящем. Столько вопросов, на которые так хочется получить ответы.       «Почему музыка больше не играет? Почему они усаживаются напротив сцены? Почему Минхо до сих пор не пришёл? А придёт ли? Где его вообще, блять, носит?»       Когда все эти на вид влиятельные господа и дамы, наконец, рассаживаются по местам, всё ещё о чём-то разговаривая, свет в зале потухает и наступает кромешная темнота. Джисон взволнованно дёргается, выпрямляясь, и начинает вертеться, хоть и сам знает, что таким образом всё равно ничего не разглядит. Разговоры прекращаются, но никто не паникуют. Значит, те в курсе, что сейчас произойдёт. Но почему он этого не знает?       Джисон уже готов психануть и всё бросить, не волнуясь о последствиях, но середина сцены неожиданно освещается неярким белым светом вперемежку с красным и фиолетовым. Он растерянно оглядывается, надумывая тайком уйти, однако интерес одерживает победу и вынуждает остаться на месте.       Музыка снова раздаётся по залу, отталкиваясь от стен. Под неё уже не получится прыгать, трястись или отжигать по полной программе где-нибудь на танцполе. Её ритм замедленный, чёткий и ровный; кажется, будто звук плавно отскакивает от струны, которую оттягивают и быстро отпускают, но это не похоже на гитару, скорее, что-то между виолончелью и скрипкой. И пока звучит вступление, из темноты в центр сцены неторопливо выходит парень с опушенной головой.       Джисон наклоняется вперёд, опираясь локтями на жёсткую поверхность стола, и от восхищения приоткрывает рот. На плечах незнакомца висит свободная белая рубашка в стиле XVIII–XIX веков. Верхние пуговицы расстёгнуты, а подол заправлен в чёрные обтягивающие кожаные штаны с завышенной талией, на которых спереди, в районе левого бедра, находится вырез, что перетянут тонким ремешком с серебряными кнопками и оголяет участок кожи. На ногах чёрные лаковые ботинки со шнурками и на невысокой платформе.       Джисон внимательно разглядывает чужое тело, что слабо качается из стороны в сторону. На мгновение его будто что-то оглушает и заставляет сфокусироваться лишь на этом парне с прекрасным телосложением и фигурой. Однако, стоит прозвучать некой дрели, Джисон тут же приходят в себя, вздрагивая. Структура песни меняется на другую, не похожую на изначальную. Ритм становится быстрее и энергичней, а через каждый определённый отрезок времени слышатся хлопки, и периодически повторяется звучание той самой дрели.       Парень на сцене делает первые движения в такт песни. Сначала он поочерёдно вытягивает руки в разные стороны, а потом резко поднимает голову, позволяя Джисону разглядеть белоснежную с серебристой каймой маску, скрывающую лишь верхнюю часть лица. Обычно такие надевают на маскарад. Танцор движется плавно и уверенно. Джисон задерживает дыхание — это великолепно. Он давно не смотрел никакие танцы, а тут перед ним ещё такой профессионал выступает. Кажется, у него сейчас слюнки потекут…       «Окей, ладно, я не против насладиться представлением, пока директор Ли неизвестно где шляется.»       Когда вступает мужской голос и появляются барабаны в песне, движения танцора изменяются. Они становятся более резкими и быстрыми, а потом сменяются на более мягкие и скользящие, стоит мелодии немного успокоиться. Его гибкость восхищает. Незнакомец превосходно чувствует ритм и замечательно передаёт настроение песни. Джисон клянётся, что сейчас на него оказывают самое настоящее сексуальное давление. Он давится воздухом, когда танцор поворачивается и демонстрирует всем свою спину, скрытую лишь тонкой прозрачной сеточной тканью. Мышцы под светлой кожей перекатываются, то напрягаясь, то расслабляясь. Джисон чувствует приливающий жар к щекам, распространяющийся по всем конечностям. Он и подумать не мог, что такой эротический танец может вызвать в нём столько эмоций.       Чем дальше, тем интересней. Танцор начинает трогать себя: изящно проводит ладонями по своим упругим и мощным бёдрам, идеально выраженной талии, скрытыми под тканью груди и рукам; оглаживает красивую шею и сжимает пальцами, словно душит себя. Джисон сидит довольно близко к сцене, поэтому парня можно даже отсюда детально разглядеть. Пока тот продолжает сексуально изгибаться и извиваться под музыку, он пытается хоть чуть-чуть изучить его внешность. И не важно, что ему видно не всё лицо. Зато можно рассмотреть острую линию челюсти и губы, что соблазнительно приоткрыты. Медно-каштановые густые волосы словно тоже танцуют вместе с их обладателем. Движения настолько пластичные, элегантные и ужасно соблазняющие, что плакать хочется.       Внезапно их взгляды встречаются. Танцор словно в душу смотрит и не отрывает глаза довольно длительное время, продолжая выполнять танцевальные элементы. Стоит ему отвернуться, как мыслительный процесс Джисона запускается. Он с удивлением осознаёт, что в этом парне есть что-то знакомое. Эта фигура, подбородок, ноги, даже волосы… Пазл в голове складывается моментально. Его глаза в шоке раскрываются, а нижняя челюсть встречается с полом.       «Блять, это Минхо?!»       Дышать становится трудно. Приходится набирать в лёгкие намного больше воздуха, чем обычно.       «Реально Минхо?»       Сердце бешено бьётся о грудную клетку и норовит вот-вот вырваться наружу.       «Тот самый Ли Минхо, который привёз меня сюда? Да блять, быть такого не может! Какого фига он танцует? В смысле, танцует именно здесь?»       Так много вопросов, и ни одного ответа. Джисон закрывает лицо руками, судорожно выдыхая. Честное слово, если Минхо откажется что-либо объяснять, он будет его пытать. В биографии, что собрал для него Чан, ничего подобного не было написано. Как так получилось, что эту информацию упустили? Ладно, в настоящий момент подобное уже не имеет значения.       Джисон ожидал чего угодно, но только не того, что Минхо будет танцевать для него эротический танец. Ну, помимо него, здесь полно других людей, конечно… Может быть такое, что директор хотел покрасоваться перед ним? Это что, ещё какая-то проверка? Готов ли Джисон вступить в романтические или сексуальные отношения с ним? Сейчас бесполезно что-либо гадать. Чтобы разобраться в данной ситуации, нужен сам Минхо.       Как только он успокаивается, отнимая ладони от лица, музыка резко прерывается, обозначая завершение танца. Минхо, с которого градом стекает пот, напоследок кланяется и покидает сцену. Посетители начинают бурно обсуждать его танцевальный номер. Джисон не вслушивается в их разговоры. Ему не интересно, что думают эти дамы и господа. Он убеждён, что Минхо станцевал божественно. Этого достаточно.       Тем временем на сцену выбегают три девушки. Тоже танцовщицы. Похоже, представление продолжается. Однако Джисон хочет свалить и увидеться с тем, кто его сюда затащил. И его молитвы оказываются услышанными.       — Господин Шин, пойдёмте. Мы дождёмся господина Ли на улице, — на плечо опускается тяжёлая ладонь и чуть сжимается. Он кивает и поднимается.       Они возвращаются тем же путём, каким пришли. Как только Джисон выходит наружу, его обдувает лёгкий вечерний ветерок. Он расслабленно выдыхает и расплывается в довольной улыбке. На улице так хорошо. Прохладный ветер прямо освежает и позволяет мозгам работать с новой силой. В помещении было невыносимо жарко. Возможно, так на него повлиял сексуальный танец Минхо, но не суть. Главное, сейчас можно свободно подышать.       Они решают пройти к машине и подождать там. Охранники сразу усаживаются на передние сиденья, а Джисон остаётся снаружи и прислоняется задом к багажнику, убрав руки в карманы брюк. Уже через пять минут ожидания становится скучно, и он достаёт телефон, чтобы скоротать время.       Минхо появляется только через добрых полчаса.       — Господин Шин.       Джисон поднимает взгляд, убирая устройство, и отталкивается от машины. Минхо подходит почти вплотную, держа руки за спиной, а с плеча свисает его рабочая сумка. Они неловко молчат какое-то время. Джисон отмечает, что тот успел «просохнуть», так как на лице теперь нет ни единой капли пота, хотя волосы всё же ещё немного влажные и растрёпанные. И на нём опять его офисный костюм.       — Господин Шин, — снова зовёт чуть охрипшим голосом и откашливается в кулак.       — Да, господин Ли?       — Как вам? — не выдерживает и всё-таки отводит глаза в сторону. Можно заметить, как он от волнения прикусывает щёки изнутри и водит по ним языком.       — Честно? — Джисон интригующе выгибает левую бровь, но при этом больше ни одна мускула на его лице не дёргается. — Это было великолепно! — восторженно выдыхает и улыбается широко. — Я даже подумать не мог, что вы танцор. Так ещё такой талантливый!       — Хах, спасибо, — Минхо с заметным облегчением расправляет напряжённые плечи и растягивает губы в смущённой и радостной улыбке. — Знаете, у меня много скрытых талантов, — кидает на него загадочный взгляд и блистает своей кошачьей ухмылкой. — Я могу показать вам ещё один у себя дома, — и поднимает руку, в которой находится бутылка шампанского.       Джисон, нервно сглотнув, замирает. Предположения только что подтвердились. Минхо зовёт его к себе домой и явно не для того, чтобы чай попить и фильм посмотреть, или же в мягкие игрушки поиграть. Он хочет переспать с ним.       Джисон ничего против не имеет. Как можно отказаться от предложения такого невероятного мужчины? Вот только неизвестно, какие у них после будут отношения. Вдруг Минхо предложит забыть об этой ночи и больше не будет с ним разговаривать? Как же он тогда подберётся к нему и убьёт? Сегодня Джисон не сможет этого сделать, так как их повезёт охрана. Нужно добиться того, чтобы они наедине куда-нибудь отправились и чтобы никто не знал об этом. Но как это сделать? Если тот отдалится, это будет огромной проблемой.       И пока он активно размышляет о возможных событиях, энтузиазм Минхо медленно угасает. Рука с шампанским опускается и вяло болтается внизу. Джисон очухивается моментально, стоит ему заметить погрустневшее лицо напротив. Похоже, его неоднозначную реакцию приняли за отказ. Времени на раздумья остаётся совсем мало.       «А если он и правда пошлёт меня завтра, то что делать? Считай, миссия провалена. Хотя… Я, в принципе, потом сам могу предложить ему повторить. Но согласиться ли он? Ах, ладно, к чёрту всё!»       — Хорошо, поехали к вам, — произносит мягко и слабо улыбается уголками рта.       — Что?       — Я говорю, что согласен, — уверено повторяет Джисон и осторожно забирает у него шампанское. Пока Минхо оттаивает, он галантно открывает заднюю дверь и молча приглашает его сесть, склоняя голову набок и бутылкой указывая на сиденья.       — Ох, — отмирает и расплывается в довольной улыбке. — Отлично. Замечательно, — кивает несколько раз подряд. — Спасибо, — Минхо быстро забирается в машину. Джисон хмыкает. Неужели он так сильно желал разделить с ним постель? Приятно.       — Но сначала всё-таки хотелось бы услышать объяснения по поводу того, что конкретно произошло в этом клубе, — растягивая некоторые слоги, проговаривает Джисон, неспешно усаживаясь следом и закрывая дверь.       — Оу, — растерянно выдаёт Минхо и хлопает глазами, смотря вперёд, но словно сквозь водительское сиденье. — Да, конечно, я сейчас всё объясню.       — Внимательно слушаю.       — Танцами я начал заниматься ещё в начальных классах. Вообще, это родители затащили меня в танцевальный клуб. Я сначала не хотел, упирался и брыкался, но после третьего или четвёртого занятия влюбился в это искусство. Порой меня даже было невозможно оттуда вытащить, — он слабо смеётся, полностью погружаясь в воспоминания. — Так вот, я же не всегда работал генеральным директором. Сначала я был обычным офисным сотрудником, прямо как вы сейчас, но только не в основном здании. Зарплата была небольшая, а деньги же всем нужны и желательно много. Поиски меня завели в этот ночной клуб. Там как раз на тот момент требовались танцоры. Ну, я прошёл прослушивание и меня приняли на работу. А когда получил повышение в компании и стал больше зарабатывать, решил не уходить из клуба. Потому что, во-первых, обожаю танцевать, а во-вторых, деньги никогда не бывают лишними, — закончив, Минхо усмехается и ждёт дальнейших слов Джисона, устремив взор на лобовое стекло.       — То есть, это ваша вторая работа?       — Ну да.       — А сегодня было какое-то приватное мероприятие?       — О, нет. Это всё было представлено для комиссии, которая приехала проверить наше заведение. Заслуживаем ли мы такой высокой оценки, оправданы ли цены «билетов» на приватные вечеринки, алкоголь, чистота в помещениях и всё в этом роде.       — Ясно, — Джисон понимающе мычит.       Надо же, сколько всего нового он узнал. Ли Минхо — человек хороший, но жить ему осталось, правда, недолго. Пускай насладится последними мгновениями своей прекрасной жизни.       — Можно вопрос? — Джисон уже успел отвлечься на свои мысли, как его внезапно окликивают. — Вы случайно не работали когда-нибудь бариста? Тот кофе, что вы мне принесли тогда, был очень вкусным.       — Кхм, да, работал, до того, как к вам устроился.       — Правда? Понятно.       Джисон чувствует, что ему хотят ещё что-то сказать, но почему-то молчат, причём взволнованно щипая ремешок сумки. Он прижимает свою сумку, которая всё это время лежала в машине, к бедру и смиренно дожидается продолжения. И вскоре получает его.       — Господин Шин, можете мне как-нибудь ещё сделать? Мне понравилось, — и не поворачивается даже, продолжая глядеть куда-то вперёд на дорогу. Джисону кажется, или у Минхо и вправду уши покраснели? Впрочем, у него не получается разглядеть лучше и точно ответить на собственный вопрос, так как тот мгновенно прячет видное ему ухо за своей ладонью и теребит ушную раковину.       — Если вам так полюбился приготовленный мной кофе, то с большим удовольствием, — сладко говорит Джисон, в прямом смысле растекаясь лужицей на сиденье. Не значит ли это то, что есть шанс, что после сегодняшнего вечера, их отношения могут стать ещё теснее, чем раньше? Например, они смогут стать друзьями? Если всё так и произойдёт, то, в конце концов, задание будет успешно выполнено.

***

      Квартира Минхо, как и предполагалось, оказывается очень большой для человека, который проживает в ней один. На входе их встречает просторная прихожая. Стоит нажать на выключатель, как помещение заливается ярким светом. Джисон, немного прищуриваясь, замечает огромную доску, прибитую к одной из стен, с чёрными крючками для верхней одежды, а напротив располагается зеркало во весь рост. Чуть дальше стоит длинный невысокий комод, на котором аккуратно расставлены какие-то мелкие вещички. Джисон, повторяя за Минхо, ставит свою обувь в тумбочку, как раз предназначенную для этой цели. Что ж, здесь довольно уютно и чисто.       — Туалет прямо по коридору и вторая дверь слева, рядом с ванной, — взмахнув рукой, бросает через плечо Минхо и направляется в другую сторону.       Идя по коридору, Джисон успевает ещё раз убедиться в том, что квартира огромная, а ламинат вымыт чуть ли не до дыр. Интерьер, кстати, совсем не пафосный. Больше напоминает жильё человека прошлого поколения. Но ему нравится, даже очень.       Когда он заявляется на кухню, Минхо уже умело вскрывает бутылку шампанского специальным прибором. Пробка издаёт характерный звук — «хлоп», — и её осторожно вынимают из узкого горла. Затем достают из настенного шкафчика с прозрачной дверцей два классических фужера вытянутой формы и разливают в них алкоголь. Бутылка ставится на стол, ближе к стене. Минхо берёт бокалы и разворачивается, улыбаясь по-кошачьи.       — Господин Шин, вы голодны? Или обойдёмся только шампанским? — мурлычет он, прислоняясь бедром к краю столешницы и скрещивая ноги.       — Спасибо, я не хочу есть, — Джисон подходит, принимает из рук предложенный фужер и встаёт совсем рядом, копируя позу директора.       Минхо начинает ещё сильнее ухмыляться, под глазами даже маленькие складочки появляются. В отличие от него, Джисон не проявляет никаких эмоций. Не потому, что ему неприятно здесь находиться. Нет. Он не чувствует напряжения или давления, только если лёгкую усталость. Ему просто интересно, насколько тот будет напорист. Минхо поворачивается к нему и опирается правой ладонью о поверхность стола, игриво наклоняя голову набок. Джисон не прекращает смотреть вперёд, словно не замечая происходящего. Хочется подразнить его. Когда ещё предоставиться такая возможность?       — Выпьем за знакомство? — Джисон легко смеётся и невинно глядит на Минхо, которой протягивает бокал и с намёком косится на него.       — Выпьем за знакомство, — раздаётся хрустальный звон, и они одновременно пригубливают шипящую жидкость, не разрывая зрительный контакт. Алкоголь приятно оседает на языке и стекает в горло, обжигая.       Джисон отстраняет стеклянный сосуд от своего лица и продолжает держать на уровне груди. Минхо отзеркаливает его действия. На лице всё ещё играет кокетливая улыбка, а взгляд заинтересованно бегает по нему сверху-вниз, задерживаясь сначала на глазах, губах и носу, потом — на талии и ниже.       Джисон же прослеживает всю эту беготню красивых глаз. Такое внимание к своей персоне не может не льстить. Давно никто настолько откровенно и открыто не разглядывал его, изучая каждую деталь внешности. Он ухмыляется как-то хищно, приоткрывая рот и кончиком языка мельком касается верхнего ряда зубов. Джисон будто зверь, опасный и дикий, который вот-вот загонит свою жертву в капкан, откуда та уже не сможет выбраться. Именно тогда он её поймает и убьёт.       Джисон отводит взгляд, отворачиваясь, фокусирует его на одной из картин и отпивает ещё шампанского, не задумываясь о том, что сам может в какой-то момент попасть в капкан, принадлежащий не ему, а такому же — не менее хитрому — зверю рядом.       — Господин Шин, вы не против, если мы перейдём на ты? Я думаю, обстоятельства позволяют нам сделать это.       — Я не против, — бесцветно отзывается, пожимая плечами.       Минхо резко отталкивается от столешницы и встаёт напротив, не довольный тем, что к нему не проявляют должного интереса. Джисон лишь слегка брови приподнимает, свободной рукой за край стола хватается и опирается на неё, откидываясь назад. Серьёзное выражение лица заставляет только сильнее расслабиться и почувствовать азарт. Не переставая пристально смотреть на него, Минхо опустошает свой бокал. Джисон, наблюдая за чужим красиво перекатывающимся под кожей кадыком, тоже сглатывает и быстро допивает собственное шампанское, с наслаждением причмокивая.       Они разглядывают друг друга в полнейшей тишине. Джисон предполагает, что Минхо нравится его нынешнее поведение и вся эта странная игра-дразнилка. Значит, тактика работает.       — Судже.       Имя, произносимое им впервые без всяких формальностей, смакуется.       — Судже, — зовёт снова, чтобы привлечь внимание. Услышав в ответ ленивое мычание, Минхо озвучивает свои мысли: — У тебя уже был секс с мужчинами?       — Кхм, — Джисон нервно откашливается. Он ждал подобный вопрос. Это логично, потому что они должны вначале обсудить хотя бы основные нюансы, прежде чем приступать к… делу. — Да, пару раз был. Года три-четыре назад.       — И в какой позиции ты пробовал?       — Я был и сверху, и снизу, — даже серьёзность, которую приобрёл их диалог, нисколько не напрягает. Джисон по-прежнему ощущает себя комфортно в данной обстановке.       — Хорошо, мне нужно было знать, в курсе ли ты, что это из себя представляет, — Минхо поднимает бокал, чтобы сделать несколько глотков, но обнаруживает, что жидкости в нём нет. Он вздыхает и идёт к столешнице, чтобы, вернувшись, налить им ещё шампанского.       — Вы думали, что я вообще не шарю в этой теме? — смеётся Джисон, не замечая, как чужие губы кривятся в раздражении, и вновь довольствуется вкусом алкоголя.       — Я имел право так считать. Ты же так активно Джису обхаживаешь, — на последнем слове как-то уж слишком недовольно фырчит и взглядом по кухне блуждает.       — Я? — искренне удивляется он. — Господин Ли, я не делаю это с какой-то конкретной целью. Мне запрещено быть обходительным с красивыми девушками?       — Но ты ей каждое утро кофе приносишь за свои деньги. Не боишься разориться? — хоть Минхо умело это и скрывает, но, кажется, он немного ревнует. Неожиданно и… мило.       — Хотите, чтобы я вам кофе по утрам покупал? — Джисона крайне веселит сложившаяся ситуация. Однако вопрос остаётся без ответа. Минхо смотрит в противоположную сторону и делает маленький глоток, повторяя позу, в которой стоял ранее.       — Не хочу, чтобы вы оба отвлекались от работы, — через минуту внезапно говорит он, на что Джисон хмыкает.       — Поверьте, это никак не мешает нам заниматься основным делом. Но если вам так угодно, я перестану ухаживать за ней, — безразлично жмёт плечами. Ему, в принципе, всё равно. Он и не планировал какие-то грандиозные планы на Джису. Просто хотелось приятно сделать, о человеке позаботиться.       — Кстати, о «вам», — произносит с нотками стали и твёрдости в голосе, ловко меняя тему. Джисон хмурится немного, встречаясь с недобро потемневшим взглядом. — Судже, если ты не прекратишь обращаться ко мне на вы, то ничего не будет. Я хочу слышать «хён», а не «господин Ли». Мы вроде как уже перешли на ты, разве нет? Почему ты продолжаешь говорить со мной формально? Это бесит.       «А я хочу слышать своё настоящее имя, а не дурацкое «Судже», которое придумал Чан! Знаете ли, меня тоже это бесит», — жалуется у себя в голове Джисон, но снаружи остаётся таким же равнодушным. Впрочем, ему моментально приходит очередная идея о том, как можно подольше поиграть на чужих нервах.       — Но как я могу, господин Ли! Вы же мой директор, а я уважаю своего директора, — наигранно возмущается он, издеваясь. Минхо раздражённо рычит и бокал сжимает, который чуть ли не трескается под напором его пальцев. Джисон еле сдерживается, чтобы в голос не засмеяться. Происходящее доставляет ему сплошное удовольствие. Но когда-нибудь он всё-таки доиграется.       Джисон разворачивается к Минхо, который больше не смотрит на него, и, разглядывая его надутые щёки, поджатые губы и нахмуренные брови, улыбается по-идиотски. Он отмечает, что прежде никогда не находил обиженных людей такими милыми. Или, может быть, только Минхо такой весь распрекрасный, что даже обижается красиво?       Честно говоря, Джисон горит острым желанием продолжать в том же духе дразнить Минхо, но, боясь случайно перегнуть палку, решает закончить с этой игрой. Во всём нужна мера.       Ладонь разжимается, выпуская толстый край столешницы, и Джисон тянет её к руке Минхо. Он цепляет большим и указательным пальцами маленький участок ткани пиджака и осторожно дёргает на себя несколько раз. Тот отвлекается от разглядывания картин на стене и кидает ледяной взгляд сначала на его руку, а затем на виноватую улыбку и щенячьи глаза. Минхо не ведётся, продолжая удерживать на лице полное безразличие и надменность.       Джисон предвидел, что это не сработает, поэтому не отчаивается и следует своему изначальному плану. Он медленно приближается, сокращая расстояние между их носами до считанных сантиметров, и останавливается, замечая, как Минхо моментально теряет маску равнодушия и смотрит словно зачарованный. Джисон сам отчего-то дыхание задерживает и на долю секунды опускает красноречивый взгляд на приоткрытый рот. Вернув зрительный контакт, он прижимается своими губами к его, невесомо целуя, и быстро отстраняется, не давая опомниться.       — Хорошо, хён, — соблазнительно шепчет у самых уст, — если для тебя это настолько важно, я не смею ослушаться, — коварно усмехнувшись, Джисон принимает прошлое положение и начинает спокойно попивать шампанское, будто ничего и не произошло только что.       Минхо оживает не сразу. Сбоку слышится копошение, но Джисон больше не предпринимает какие-либо действия. Внезапно у него из рук вырывают бокал и отставляют подальше. Он изумлённо взирает на Минхо, который вжимает его в столешницу и располагает свои ладони на тонкой талии. Осознав непозволительную близость их лиц, Джисон спешит отклониться назад и опереться на руки, чтобы сделать глубокий вдох-выдох. У него очень давно не было секса, а вот нервные клетки чуть ли не каждый день разрушаются, и, возможно, именно по этой причине такие странные игры сильнее обычного разжигают пламя в его груди, заставляя гореть.       — И в какой же позиции ты бы хотел заняться сексом со мной?       Джисон отводит взгляд, начиная с волнением жевать губу и рассуждать над этим вопросом. Он чувствует, как чужие ладони нежно скользят по его бокам вверх-вниз, ободряюще поглаживая. Похоже, Минхо успокаивает Джисона и невербально показывает, что не торопит и даёт время подумать столько, сколько нужно. А вопрос правда не из простых, ведь ему понравились обе позиции. Он проваливается глубоко в свои размышления.       Раз Минхо спрашивает, значит, ему тоже не важна роль. Только от этого легче не становится. Может, камень-ножницы-бумага? Гей-пары частенько так делают. Но они не пара. И Джисон должен убить его в ближайшие три недели. Поэтому он обязан сполна насладиться этой ночью. Когда ещё судьба подкинет ему прямо в руки такого горячего мужчину, от которого веет властью и полным контролем над ситуацией, несмотря на то, что Джисон дразнил его весь вечер? Правильно. Наверное, больше никогда. Получается…       — Я буду снизу, — уверенно заявляет он.       — Договорились, — в зрачках мерцают опасные огоньки удовлетворения.       Джисон ойкает от неожиданности, когда Минхо резко притягивает его к себе, обвивая руками талию. Ладони по инерции ложатся на широкие плечи. Жар приливает к щекам, и он ощущает лёгкое головокружение. Пальцы покалывает от волнения, предвкушая дальнейшие события, а сердце готово из грудной клетки вырваться, ускакать за тридевять земель и утопиться в какой-нибудь реке. Тут Джисон понимает, что ужасно хочет близости с Минхо, причём уже давно. И сейчас, когда они стоят вплотную друг к другу, это жгучее желание интенсивно прогрессирует.       — Хён, — взбудораженно произносит Джисон, осознав, что расстояние между ними постепенно сокращается.       В конце концов, их губы находят друг друга и сливаются воедино. Они целуются неторопливо и осторожно, словно пробуя на вкус, проверяя мягкость и податливость. Джисон тает от ласковых и чувственных поцелуев. Сердце в груди подпрыгивает. Его пальцы прерывисто надавливают на плечи, и он целует Минхо намного смелее и настойчивей. Ему отвечают с таким же рвением, активно сминая обветренные губы. Руки принимаются исследовать спину Джисона, оглаживая выступающие лопатки и впадину между ними.       Минхо напирает, целуя жадно, смачно и так звонко, что по всей комнате распространяются причмокивающие звуки. Он зубами аккуратно подцепляют то нижнюю, то верхнюю губу, потом обхватывает каждую по отдельности и вбирает в рот, посасывая. Возбуждение окутывает их тела, разжигая огонь страсти.       Джисон обнимает ладонями его шею, зарываясь пальцами в короткие волоски на затылке и почёсывает. Наклоняет голову и больше раскрывает рот, чтобы вплотную прижать их губы друг к другу. Языки сцепляются будто в схватке; каждый норовит занять позицию победителя и засунуть себя как можно дальше, чуть ли не в самую глотку. Передние зубы сталкиваются, когда Минхо пытается принять наиболее удобный угол для столь дикого поцелуя.       Джисон увлекается процессом и не обращает внимание на то, как маленькие дорожки слюней начинают скатывать по их подбородкам. Из-за длительного перерыва в половой жизни все его чувства обостряются, заставляя сходить с ума от наслаждения. Его руки вплетаются в волосы, взлохмачивая и путая пряди между собой. Он притягивает Минхо ближе к себе, прогибаясь в спине. Тот держит крепко и не позволяет упасть, захватывая язык в плен своего рта и энергично сосёт его. Джисон впервые стонет, зажмуриваясь.       Минхо разрывает влажный поцелуй и глядит прямо в душу потемневшим и глубоким взглядом. Они, прижимаясь лбами, дышат тяжело и отрывисто; сердца готовы разрушить грудные клетки своим учащённым синхронным биением. Жарко невыносимо. Кажется, что это температура в помещении поднялась до отметки «плюс сорок», хотя на самом деле это их собственные тела горят, отзываясь на крышесносные поцелуи.       — Хён, — Джисон пугается своего хриплого голоса и нервно сглатывает, шумно выпуская воздух из лёгких. — П-почему мы остановились?       — Не знаю… Чтобы перевести дух? А то такими темпами мы и до кровати не доберёмся, — добрая усмешка мелькает на его лице.       — К чёрту, я не хочу останавливаться. Пожалуйста, хён, продолжай, — и опять притягивает к себе за затылок. Сладкий смех тонет в таком же сладком поцелуе.       Они увлечённо целуются, но вдруг Минхо начинает отстраняться, освобождая от объятий. Джисон, нахмурившись, отрывается и непонимающе взирает на него.       — Боже, я всего лишь хотел пиджак снять. Или ты хочешь в одежде?       — Нет, — Джисон, на мгновение смутившись своей нетерпеливости, расслабляется и торопится помочь Минхо стянуть с них обоих пиджаки, которые небрежно падают на пол.       Джисона, обвивающего руками шею Минхо, вжимают в столешницу и тесно обнимают за талию. Возобновляются жгучие, опьяняющие поцелуи, которые переходят на подбородок и протягиваются вдоль линии челюсти. Джисон запрокидывает голову, когда влажные губы касаются чувствительной кожи шеи. Минхо, словно изголодавший зверь, выцеловывает каждый миллиметр, широко лижет подрагивающий кадык и опаляет горячим дыханием, не глядя расстегивая верхние пуговицы рубашки. У основания шеи, отодвинув мешающуюся ткань, он захватывает некоторые участки кожи и посасывает их так, чтобы не осталось очевидных следов. Джисон не сдерживается и приглушённо стонет, сжимая и оттягивая пальцами чужие волосы. Минхо ухмыляется и проводит языком по яремной впадине.       — А-ах-хён, — он нетерпеливо ведёт бёдрами, и оба тихо шипят от случайной стимуляции.       — Пошли.       Минхо быстро расправляется с их рубашками и оставляет те на столешнице. Подтолкнув Джисона идти за ним, он направляется в спальню. Мозг почти не соображает, потому что возбуждение ударяет в голову с каждой секундой всё мощнее. Они ещё даже к основному процессу не перешли, а Джисон уже весь вспотевший и в слюнях. Но он не жалуется. Его давно не посещало подобное чувство. Ему хочется поскорее оказаться в постели Минхо и почувствовать вес его тела на себе. Сегодняшняя ночь должна стать одной из лучших.       Оказавшись в спальне, Джисон пробегается взглядом по ней, запоминая лишь расположение огромной кровати и шкафа-купе. Сделав оборот вокруг своей оси, он встречается с глазами Минхо, который включает слабый свет, чтобы хоть что-то было видно. Взгляд плавно скользит по оголённой груди и ниже. Тело Минхо, как и его собственное, заметно подкаченное. Под пристальным вниманием мышцы плоского живота напрягаются и на нём проявляются кубики пресса. Джисона начинает потряхивать от жажды прикоснуться к этой красоте. Поэтому он не сразу замечает, что Минхо становится всё ближе и ближе, пока не оказывается к нему впритык.       Они накидываются друг на друга с жаркими, страстными и голодными поцелуями. Джисон оглаживает желанные плечи, руки, рёбра, талию, поясницу и прижимается своей грудью к его, чтобы чувствовать ускоренное сердцебиение и исходящий от разгорячённого тела жар. Он отрывается от опухших губ, чтобы спуститься к шее и наконец испробовать молочную кожу на вкус. Расцеловывает её яростно, даже как-то отчаянно. Минхо низко стонет ему на ухо и обхватывает мочку губами, всасывая и выпуская из плена. Нарочно обдаёт горячим дыханием и дует на ушную раковину, вызывая волны мурашек, которые пробегают по спине и оставляют приятную дрожь. Джисон активней начинает вылизывать его шею, наслаждаясь судорожными вздохами, перемешанными с хриплыми стонами. Добирается до плеча и присасывается к нему, несильно вонзая зубы. Он хочет попробовать сделать так же, как делал ему до этого Минхо, вот только забывается, утопая в ощущениях, и пропускает момент, когда нужно выпустить кожу изо рта, чтобы не было отметены.       — Блять, хён, — глаза ошарашенно расширяются, когда Джисон видит свою оплошность. — Прости, я тебе засос поставил, — невнятно бубнит и замирает, чувствуя вину и не решаясь что-либо делать, так как думает, что Минхо разозлится на него за этот косяк.       — Да похер, иди сюда, — тот резко притягивает его к себе за шею и остервенело впивается в губы. Джисон сначала теряется из-за такого напора, но потом приходит в себя и с удовольствием отвечает, крепко обнимая.       Они снова целуются. Долго, глубоко и мокро. До потери памяти. Периодически постанывая и сладко мыча. Минхо спускается вниз, оставляя поцелуи-бабочки на тяжело вздымающейся груди, и накрывает ртом один из набухших и сморщенный сосков, а другой цепляет пальцами и теребит. С уст Джисона срывается громкий и надрывный стон. Он закрывает рот ладонью, однако это не спасает от ещё одного блаженного стона. Низ живота сводит и ноет, и это тягучее чувство передаётся в самый пах. Минхо задорно усмехается и переходит на второй сосок, тоже лаская его языком. Правой рукой обвивает талию, а левой ведёт ниже, царапает короткими ноготками напряжённый пресс и дотрагивается до возбуждённого члена. Джисон охает, сжимая его плечи.       — Ты уже твёрдый, отлично, — лицо Минхо возникает перед глазами. Джисон не успевает сфокусироваться, как его звонко целуют в щёку. Ему ужасно сложно соображать в этой обстановке, так как тело горит пуще прежнего, особенно там, где его касались и целовали. — Раздевайся, милый, — внезапное обращение бьёт под дых, отчего Джисон смущённо икает.       Минхо отходит, забирая тепло. Прохлада щипает пылающую жаром кожу, заставляя вздрогнуть. Джисон, разочарованно выдохнув, вытаскивает кожаный ремень из пряжки, расстёгивает металлическую пуговицу и тянет бегунок молнии вниз. Он избавляется от брюк, а вот трусы почему-то снимать стесняется…       Странно. У него было достаточно много сексуальных партнёрш. С ними Джисон всегда вёл себя уверенно и открыто, не боясь первым оголиться и показать своё тело. Тогда почему сейчас?.. Возможно, в данный момент он чувствует неловкость именно потому, что то были партнёрши, а не партнёры.       Нервозно кусая губу, Джисон пристально наблюдает за тем, как Минхо с верхней полки шкафа берёт белое махровое полотенце, а с нижней — лубрикант и пачку презервативов. После огромное полотенце расстилается на двуспальной кровати, а интимные принадлежности падают на её край. Минхо оборачивается и удивлённо смотрит на Джисона, что до сих пор стоит и неловко мнётся на месте в одних боксёрах.       — Почему ты всё ещё одет, м-м? — он спрашивает мягко и по-доброму улыбается, приближаясь. Джисона осторожно притягивают к себе за руку и соединяют их губы в нежном, успокаивающем поцелуе. — Если хочешь, я могу сам их снять, — мурлычет, обдавая уста обжигающим дыханием; в хитрых глазах отражается свет от лампы, подозрительно похожий на яркую звезду. — Хочешь?       — Хочу.       Минхо одобрительно хмыкает на робкий ответ и коротко трётся о его нос своим, будто кот, просящий ласки.       — Тогда забирайся на кровать и вставай в коленно-локтевую. Ты же не против начать с этой позы? На мой взгляд, она лучше всего подходит для растяжки, да и в принципе для первого раза, — Джисон раскрывает рот, готовый возразить, но ему не дают и звука издать. — Судже, три-четыре года назад — это очень много, твоё тело уже всё забыло. Поэтому, считай, сегодня у тебя будет первый раз. По крайней мере, со мной точно, — он лукаво ухмыляется и соблазнительно облизывается. — Залезай. Начнём с неё, а там посмотрим.       Джисон хлопает ресницами и, согласно кивнув, забирается на кровать, пока Минхо освобождается от своих брюк. Волнение накрывает с головы до ног как цунами. В груди всё непонятно трепещет и сжимается. Приходит осознание, что тот давний секс по каким-то причинам совсем не запомнился. Наверное, потому что было так себе? Джисон искренне надеется, что Минхо подарит ему восхитительную ночь.       Как и попросили ранее, он встаёт на колени и опирается на локти, жутко краснея от такой вызывающей позы. Матрас сзади продавливается под чужим весом; горячие ладони опускаются на его плечи и массируют, чтобы помочь расслабиться. Пальцы Минхо профессионально мнут кожу и надавливают, принося лёгкую боль, благодаря которой мышцы перестают напрягаться. Джисон выпускает весь накопившийся воздух и прогибается в спине от приятных ощущений.       Руки движутся вдоль позвоночника и останавливаются на пояснице, оглаживая её. Минхо подцепляет резинку трусов и тянет вниз. Джисон поочерёдно приподнимает ноги, помогая стянуть с себя мешающий элемент одежды.       «Господи, почему мне так стыдно? Там сейчас такой вид открылся! Блять, будь проклято чувство неловкости.»       — Не переживай, вид обалденный, — ехидно отзывается Минхо, а Джисон обречённо стонет и роняет голову, утыкаясь носом в мягкое полотенце. Ворсинки щекочут ноздри, и он чихает, слыша звонкий смех. — Ты такой милый.       — Мы можем, пожалуйста, продолжить?       — Ну-у, раз ты настаиваешь, — растягивает слова Минхо, находясь, очевидно, в приподнятом настроении.       Джисон фыркает и глаза закрывает, стараясь не думать о лишнем. Ладони гладят его бёдра и ляжки с внешней и внутренней стороны, массируя и расставляя ноги чуть шире. Джисон прислоняется лбом к матрасу, растворяясь в приятных ощущениях, и мысленно растекается лужицей по всей кровати. Расслабившись, его веки невольно поднимаются. Он видит свой налитый кровью член, истекающий мутной жидкостью. Зубы прихватывает нижнюю губу.       «Пиздец, это я так реагирую на Минхо? У меня даже на девушек так быстро не вставал. А я тут ещё и в роли принимающего… Приехали, блять.»       Но Минхо действительно невозможный. И в постели, и в жизни. Он харизматичный, властный, мужественный и до жути страстный. Джисона свёл с ума одними лишь развратными поцелуями.       Раздаётся щелчок открывающейся пластиковой крышки. Джисон проглатывает скопившуюся вязкую слюну. Сердце теперь не стучит, не бьётся о грудную клетку, а дрожит, распространяя это чувство по всем конечностям. Рука Минхо накрывает правую ягодицу, сминает её и оттягивает в сторону. Джисон набирает побольше воздуха и задерживает его в лёгких, прикрывая глаза. Палец прикасается к сокращающемуся сфинктеру и обводит его, размазывая прохладную смазку. Затем толкается внутрь на одну фалангу. Джисон снова делает вдох, хотя вдыхать уже некуда, и инстинктивно поддаётся тазом вперёд — непривычно. Минхо был прав. Тело уже забыло, что такое анальный секс.       — Тш-ш, спокойно, — он хватает его свободной рукой за талию и удерживает на месте, не давая соскользнуть с пальца. — Всё хорошо, скоро привыкнешь, — минутная пауза, после которой следует: — Но если вдруг что, Судже, мы всегда можем остановиться. Я не буду делать что-то против твоей воли.       — Всё в порядке, хён, продолжай, пожалуйста, — тут же в панике тараторит Джисон. Он уже настроился и не готов отступать. К тому же, это всего лишь пальцы. Задуматься об отступление стоит тогда, когда тот вытащит свой член из трусов. А сейчас… Пф!       — Хорошо, — в голосе слышатся нотки радости.       Минхо с головой погружается в процесс, стараясь сделать всё как можно осторожней и с минимальным дискомфортом. Он оглаживает внутренние стеночки и понемногу растягивает мышцу по кругу, на что Джисон плотно сжимает кулаки и упирается в них лбом, сильнее выгибая спину. Палец проталкивается дальше, входя до самой костяшки и сгибаясь; сфинктер под давлением сильнее раскрывается. Джисон вполголоса мычит и немного виляет задом, пытаясь свыкнуться с чувством, что в нём что-то двигается. Неприятно, но терпимо.       Перед тем, как добавить второй палец, его целуют в поясницу. Джисон шипит через стиснутые зубы, когда анус растягивают ещё больше. Он кусает себя за ноготь большого пальца. Минхо не торопится и двигается осторожно, то погружая фаланги до конца, то полностью вынимая их. Постепенно темп ускоряется. В какой-то момент пальцы раздвигаются на манер ножниц, на что Джисон выдавливает из себя что-то похожее на придушенный стон и ёрзает. Те опять соединяются, сгибаются и разгибаются, прибавляя активности.       Вторая рука Минхо начинает нежно ощупывать бок, переходя на рёбра и спускаясь к животу. Она обхватывает напряжённый, с выступающими венами член и нажимает на уздечку, совершая круговые массирующие движения. Джисон прерывисто стонет и погружает большой палец в свой рот, прижимая его к нёбу и вонзая зубы в основание. А в следующее мгновение из груди вырывается восторженный вскрик. Он запрокидывает голову назад и ведёт тазом навстречу пальцам, которые снова стимулируют простату. По телу пробегается новая волна непонятного тока и ударяет прямо по мозгам.       — Замечательно, — довольно шелестит Минхо и окольцовывает основание его члена, чтобы Джисон случайно не кончил от нахлынувшего удовольствия.       Прибавляется третий палец, который замечают не сразу, ведь отголоски того прекрасного чувства до сих пор отзываются на всех мышцах. Минхо умело растягивает его, больше не задевая простату, и лениво надрачивает. Вскоре ощущается пустота — ловкие пальцы покидают горячее нутро.       Джисон моментально выпускает изо рта слюнявый палец, вытирает его о полотенце и оглядывается через плечо на Минхо, который снимает боксёры, даря свободу эрекции. Он, взволнованно сглотнув, пытается успокоить себя тем, что у Минхо, очевидно, было много партнёров мужского пола, поэтому всё должно пройти как по маслу.       Джисон, собираясь с духом, с нескрываемым интересом рассматривает колом стоящий и порозовевший член Минхо; его венозные и на вид грубые руки, которые вытаскивают из пачки серебристый квадратик. Презерватив достаётся из упаковки и раскатывается по стволу, а гель-смазка равномерно распределяется по всей длине.       — Ну что, милый, ты готов? — Минхо снова пристраивается сзади и опускает ладони на тазобедренные косточки, предварительно вытерев их о махровое полотенце.       — Мгм, — утвердительный кивок.       — Будешь смотреть, как я вхожу? — хитро прищуривает глаза и расплывается в яркой ухмылке.       — Хён, пожалуйста, просто сделай это, пока я не передумал, — почти хнычет он, ощущая предвкушающий трепет в груди.       Вопреки глубоко запрятанным желаниям, Джисон отворачивается, стесняясь своей уязвимости. Он задерживает дыхание, когда чувствует меж ягодиц головку, покрытую холодным и скользким материалом.       «Нужно расслабиться. Всего лишь расслабиться. И тогда не будет больно», — прокручивает в голове, словно мантру.       Минхо надавливает несильно, заставляя проход раскрыться, а потом толкается, входя наполовину. Джисон охает, теряя контроль над телом и напрягаясь — его пронзают новые ощущения, которые пока что приносят странный дискомфорт. Одно крохотное движение вызывает сдавленное кряхтение и вынуждает непроизвольно сжаться.       — Айщ, Судже, — тугие стенки сильнее обволакивают член Минхо. — Всё хорошо, милый, постарайся расслабиться, чтобы нам обоим не было больно.       Он начинает массажировать поясницу Джисона, мастерски мнёт его бока и большими пальцами давит ближе к позвоночнику. Это, как ни странно, помогает отвлечься.       Проходят долгие минуты, пока Джисон привыкает к новым ощущениям. Минхо не подгоняет его, не давит, а смиренно ждёт, оставляя томные поцелуи вдоль позвоночника. Чужая забота сводит с ума похлеще страстных и обжигающих прикосновений.       — Как ты себя чувствуешь? — мурлычет Минхо сзади и на секунду прижимается губами к затылку.       — Более-менее… Можешь продолжать.       Джисон тяжело выдыхает, сжимая пальцами махровую ткань, когда член проникает глубже. То, что сейчас происходит, кажется нереальным. Эти одновременно твёрдые и нежные ладони, сминающие кожу, и губы, ласкающие плечи, ощущаются как фантомные касания. К нему ещё никто настолько трепетно не относился. Это сбивает с толку и заставляет тонуть в водовороте необузданный чувств.       Постепенно напряжение отступает, а противный дискомфорт сходит на нет — тело привыкает к наполненности. Очередной поцелуй под лопаткой пускает волну приятных мурашек, достигающих самое сердце, в то время как пальцы гуляют по его животу, обводя каждый кубик пресса и постукивая по ним.       — Милый?       — Д-да… Да, двигайся, прошу.       В ответ слышится негромкое «угу», и Минхо пробует выйти наполовину, чтобы опять осторожно поддаться вперёд. Он придерживается медленного темпа, крепче обнимая тонкую талию ладонями. Джисон приоткрывает рот и замирает, боясь вздохнуть или шевельнуться. Благодаря большому количеству смазки, член хорошо скользит внутри, не принося боли.       Поначалу процесс кажется странным и непонятным. Как это может приносить удовольствие? Однако спустя ещё несколько ритмичных толчков у Джисона получается вкусить прелесть анального секса. Он даже в спине прогибается, прислоняясь грудью и левой щекой к кровати, чтобы как следует прочувствовать понемногу накатывающее наслаждение. Рука тянется к члену и обхватывает его под головкой; палец размазывает выделяющийся из уретры предэякулят. Джисон облегчённо закрывает глаза и ведёт сжатым кулаком вниз-вверх по стволу, с каждым разом расслабляясь ещё больше и предоставляя Минхо возможность толкаться свободней.       Тихие стоны, похожие скорее на выдохи, оседают на поверхности кровати. Как только Минхо немного ускоряется, Джисон, напоследок зажав кольцом из пальцев основание члена, убирает руку, чтобы вновь опереться на локти. Но уже в следующую минуту он осознаёт, что устал держать вес своего тела, да и спина начинает ныть от долгого пребывания в этой позе.       — Хён, — жалобное хныканье, — я устал, хён. Спина затекла и руки не держат.       — Ох, конечно, милый, сейчас.       Минхо с явным нежеланием замедляется, толкнувшись ещё пару раз до упора, и выходит. Джисон, не осознавая этого, начинает скулить от образовавшейся пустоты внутри себя — член так хорошо растягивал его. Он успел привыкнуть к этому ощущению настолько, что сейчас кажется, будто у него забрали частичку его самого.       Руки плотно обвиваются вокруг талии и подтягивают вверх, заставляя выпрямиться. Разгорячённая спина встречается с такой же пылающей кожей груди. Джисон ёрзает на коленях, крутя тазом, чтобы размять мышцы поясницы, и случайно задевает задницей чужое возбуждение. Минхо мгновенно усиливает хватку и вжимает его в своё тело, проезжаясь головкой меж ягодиц и упираясь ею в мошонку. Голос предательски ломается, когда сладостный стон заполняет комнату.       — М-м, тебе хорошо? — жаркое дыхание опаляет ушную раковину, а хриплый шёпот вызывает необъяснимые импульсы в солнечном сплетении, которые отдают прямиком в пах.       — Да. О-очень…       Джисону хочется извиваться от переполняющего наслаждения, но он сдерживает себя, боясь выглядеть чересчур нетерпеливым и нуждающимся. Его мягко целуют в линию челюсти и не так осторожно кусают шею под ухом. Сил подавлять каждый дрожащий вздох больше не остаётся.       — Ложись на бок, милый.       Минхо помогает ему аккуратно завалиться обратно на постель и принять нужную позу. Джисон, удобно устроившись на правом боку и согнув ноги, поднимает глаза и с удивлением видит перед собой себя. Сердце гулко отбивает ритм в ушах, во рту всё пересыхает, а низ живота скручивается, сдавливая внутренности. Напротив кровати стоит шкаф с двумя зеркалами во весь рост, которые образуют одно огромное.       «Блять.»       Джисон не в состоянии отвести потемневший взгляд от отражения, где Минхо, опираясь на локоть, удобно устраивается сзади него и расплывается в похотливой ухмылке, повторно смазывая член лубрикантом. Тело покрывается крупной дрожью, а из уретры вытекает новая крупная капля предэякулята, когда приходит осознание, что они будут заниматься сексом напротив зеркала. И для Джисона это слишком… Просто слишком. Сохранять здравый рассудок перед таким страстным мужчиной, как Ли Минхо, невыносимо трудно.       Вспотевшая ладонь Минхо укладывается на бедро, ласково оглаживает его и двигается к коленке, затем скользит под неё и тянет ногу вверх, раскрывая. Джисон практически воет, понимая, что возбуждается ещё сильнее, смотря на раскрепощённого и развязного себя в отражении.       Становится невозможно душно. Кровь бешено наматывает круги, не зная, куда ей приливать: к бордовому члену или к щёкам, которые горят так, будто они провели на раскалённом солнце часов шесть. Минхо съезжает слегка вниз, и Джисон не только чувствует, но и видит, как в него снова входят. На этот раз проникновение не сопровождается никакой болью или дискомфортом. Наоборот — появляется иное чувство, медленно расползающееся по расслабившимся мышцам, которое заставляет тихо простонать и удовлетворённо закатить глаза. Внезапно очень приятно ощущать в себе член, что давит на стенки ануса и заполняет пустоту внутри. Его ногу поудобнее перехватывают за бедро.       А Джисон бессовестно залипает. Залипает на притягательное и в данный момент ужасно сексуальное в приглушённом свете лицо Минхо в зеркале. На его лбу выступают испарины, которые вскоре превратятся в капли пота и будут стекать по вискам и скулам. Рот соблазняюще приоткрыт; и Джисон, находясь под гипнозом невероятной красоты мужчины, взглядом обводит контур припухших розовых губ. Те подсохли из-за высокой температуры в комнате, поэтому по ним проходятся языком, смачивая слюной. Глаза отрываются от отражения. Джисон поворачивает голову, соприкасаясь плечом с мускулистой грудью, и бесхитростно взирает на прекрасный профиль снизу.       — Хён, поцелуй меня.       Минхо заглядывает в расширенные, покрытой лёгкой дымкой зрачки как завороженный и сжимает стройное бедро. Он наклоняется и с жадностью впивается в его губы, терзая так, будто дикий зверь вгрызается в плоть пойманной жертвы. Джисон довольно выдыхает, отвечая с тем же напором. Пальцы вплетаются в волосы, перебирая взмокшие локоны, и фиксируют голову Минхо, чтобы тот ни в коем случае не отстранялся. Откуда-то взявшийся страх задохнуться от нехватки пьянящих и дурманящих поцелуев рождают головокружение и острое желание склеить их губы суперклеем.       Они целуются яростно и грязно, смешивая слюну и оставляя её вокруг рта. Джисон стонет особенно протяжно и сладко, замирая с открытым ртом и позволяя лизнуть свой язык, когда совершается первый толчок. За ним сразу следует другой, сопровождающийся звонким шлепком. Минхо начинает двигаться размеренно и глубоко, продолжая дерзко сминать и кусать его губы.       Стоны ударяются о стены, становясь с каждой секундой всё громче и громче. Истерзанные губы оставляют в покое, чтобы сосредоточиться на фрикциях. Минхо шипит от удовольствия, качая тазом в размеренном темпе. Рука Джисона соскальзывает с затылка на плечо и намертво вцепляется в него. Он выгибается, прижимаясь к сильному телу, судорожно хватает воздух ртом и отрывисто постанывает, внимая страстным вздохах и охам. Извивается, не способный соображать из-за окутавшего внеземного чувства, которое постепенно усиливается, заставляя чуть ли не хныкать.       От внезапно грубого проникновения Джисон распахивает глаза и сталкивается со своим красным, потным, демонстрирующим высшей степени разврат отражением. Представшая пред ним картина, невероятно эротическая и эстетичная, бегло осматривается. Никогда прежде ему не приходилось задумываться о том, насколько пошло он выглядит со стороны во время полового акта. И сейчас, смотря на себя, Джисон может с уверенностью сказать, что ему нравится этот образ. Конечно, по большей части это заслуга Минхо, его опытного и властного партнёра на сегодняшний вечер.       Движение бёдрами ускоряется. Изначально поставленный ритм сбивается. Теперь толчки более размашистые и агрессивные. Джисон, зажмуриваясь, запрокидывает голову и упирается макушкой в крепкое плечо. То, как охотно он принимает в себя желанный член, ощущая только бесконечное наслаждение, сводит его с ума. Минхо копошится сзади и весьма удачно меняет угол проникновения. Джисон надрывно стонет, распахивая глаза и встречаясь со своим растрёпанным отражением. По телу проходит будто электрическая волна, вызывающая неистовое желание изгибаться змеёй во все стороны от регулярных вспышек удовольствия. С каждой минутой становится всё труднее контролировать себя.       Минхо, не сбавляя скорости, продолжает толкаться в том направлении, входя лишь наполовину. Джисон открыто стонет, не боясь сорвать голос, и отпускает чужое исцарапанное плечо, вцепляясь пальцами в полотенце на уровне своих глазах. Он расплывчато наблюдает в зеркальной глади за вошедшим в раж Минхо, который двигается динамично, стискивая нежную кожу бедра до синяков. Его начинает бить непередаваемый озноб, и ему приходится зарыться носом в мягкие и в какой-то степени успокаивающие ворсинки.       Темп меняется с быстрого на более медленный, но глубокий. Мошонка ударяется о ягодицы, разнося по комнате пошлые звуки шлепков. Джисону на стену лезть хочется от сладкого и ноющего ощущения, что расползается по всему телу, достигая даже мозга, но со временем стекает по венам вниз и скапливается где-то в животе. Он то стонет, то скулит, слюнявя махровую ткань под собой. Его член с каждым новым резким толчком бьётся о постоянно сокращающийся пресс.       — Мин-аха-а, — протяжно выстанывает Джисон, отрываясь от полотенца и загнанно дыша. Минхо, прорычав, одобрительно прикусывают надплечье, вырывая из его груди отчаянный всхлип.       В момент разум проясняется и приходит осознание, что приближается долгожданный оргазм.       Однако первым неожиданно кончает Минхо — внутри резко теплеет и в самое ухо раздаётся хрипловатый стон. Не успевает Джисон разочароваться, как ему торопливо шепчут, обжигая своим дыханием покрытую испаринами кожу:       — Давай же, милый, кончи для меня.       Ладонь обхватывает пульсирующую эрекцию и надрачивает, в то время как толчки, короткие и глубокие, возобновляются. Джисон слезящимися глазами смотрит на руку Минхо на своём члене, чувствуя непрекращающиеся импульсы, которые заставляют даже пальчики на ногах поджиматься. В груди взрываются фейерверки, а низ живота скручивается в тугой узел, приносящий слабую боль.       Спустя долгие пару минут Джисон, наконец, обильно изливается, содрогаясь от достигнутого оргазма. Минхо стискивает зубы от ощущения сокращающихся стенок ануса вокруг его члена, но продолжает водить сжатым кулаком по стволу, пока вся сперма не вытечет на полотенце. Когда мышцы сфинктера расслабляются, он, свободно вздохнув, покидает обмякшее тело.       Белый шум захватывает Джисона и не даёт полностью придти в себя. Веки опущены из-за на мгновение появившегося головокружения. Вскоре дыхание начинает понемногу восстанавливаться, а сердцебиение — успокаиваться. Сзади непрерывно шуршат и елозят по матрасу, мешая полностью абстрагироваться от внешнего мира. Он почти успевает калачиком свернуться, как вдруг его приводят в чувства одним лишь прикосновением.       — Хэй, ты здесь? — до невозможности нежно спрашивает Минхо, с осторожностью убирая прилипшие ко лбу пряди тёмной чёлки, и устало улыбается, нависая.       — Я… — Джисон прокашливается и отвечает охрипшим голосом: — Да, я здесь.       — Пойдёшь в душ? — гладит место за ухом и любуются его измотанным видом.       — Ага, конечно, не пойду, а побегу, — саркастически произносит Джисон, разминая затёкшие плечи. На его фырканье тихо хихикают, убирая руку.       — Так я и думал. Тогда можешь дать вон те две пачки? — Минхо кивает в сторону прикроватной тумбочки.       Джисон обречённо хнычет, однако всё же находит в себе силы сесть, подползти, забрать две упаковки салфеток и вернуться в прежнее положение.       — Держи, — ему протягивают несколько одноразовых платочков, которые он принимает и промакивает ими лицо и шею. Влажная салфетка между ягодиц заставляет его звонко ойкнуть.       — Хён? Ч-что ты делаешь?       — Вытираю. Ты же отказался в душ идти, — спокойно отвечает тот, большим пальцем отодвигая правое полупопие для удобства.       — Я-я мог сам, — Джисон густо краснеет, неловко обтирая себя спереди. Минхо неоднозначно хмыкает, увлечённый процессом, а после аккуратно ощупывает колечко мышц на наличие случайных травм. Естественно, такое отношение к нему очень даже льстит, но всё равно как-то неловко. Так тщательно о нём ещё никто не заботился. О нём в принципе никогда не заботились.       — Так, хорошо, — говорит через некоторое время, собирая и откладывая все грязные салфетки в сторону. — Я сейчас уберу полотенце, и можешь ложиться спать.       — Спать? — приподнявшись на локтях, удивляется Джисон.       — Да? Что-то не так? — Минхо в замешательстве смотрит на него.       — Нет, просто… Мне можно остаться?       — А зачем мне тебя прогонять? — вопросительно выгибает левую бровь и чуть наклоняет голову набок, показывая своё недоумение.       — Ну-у, обычно после этого…       — Так, Судже, я не «обычно». Можно было это уже понять, — с лёгким раздражением перебивает его Минхо. Джисон тушуется, устремляя невидящий взгляд перед собой.       — Извини…       — Просто ложись спать, — он поднимается с кровати и жестом показывает сделать то же самое.       Огромное полотенце стаскивается с постели, убираются лишние предметы, затем снимается покрывало. Только после этого Джисону, успевшему отыскать и надеть свои трусы, позволяют залезть под тяжёлое одеяло и завернуться в нём.       — А, ещё кое-что, — вдруг интересуется Минхо, который собирался уже уходить. — Тебе же всё понравилось?       — М? — сонно отзывается Джисон и стягивает одеяло со своего носа, глядя точно в кошачьи глаза, что красиво поблёскивают при тусклом свете. — Да, мне понравилось, — и чуть тише: — Очень.       Минхо загадочно улыбается и выходит из комнаты, закрывая дверь. Джисон перекатывается на бок и подтягивает колени к груди. Сегодняшние события так его вымотали, что даже думать ни о чём не хочется, хотя есть о чём.       Веки блаженно прикрываются, а тело расслабляется в окутавшем тепле.       Если честно, Джисон вовсе позабыл о том, что является наёмным убийцей и что Ли Минхо — его цель, которую нужно убить. Всё это вылетело из головы ровно в тот момент, когда в нём разгорелось пламя от восхитительных поцелуев. Так ещё масло в огонь подлила чужая забота. Его чувствам никогда не уделяли столько внимания. И речь сейчас даже не о сексе. Поведение Минхо сбило с ног, но встать обратно так и не получилось. Не сегодня. Возможно, завтра.       Джисон засыпает с пустой головой в уютной постели, умиротворённо сопя. И он не видит, как через полчаса возвращается Минхо, красиво складывает на стул его одежду и выключает свет в помещении; потом также забирается под одеялко, двигается ближе к нему и осторожно, чтобы не разбудить, обнимает за талию, зарываясь носом в волосы на макушке.