Как только разум пробуждается после длительного и крепкого сна, Джисон беззвучно стонет — спина невыносимо ноет. Он ворочается в постели и пытается принять такую позу, которая могла бы заглушить тягучую боль, даже если она будет не самой удобной. Но это не даёт абсолютно никакого результата.
Джисон успевает раза три перекатиться от одного края кровати до другого, прежде чем понять, что это провальное дело. Он, кое-как разлепив веки, щурится и трёт глаза, а потом часто моргает. Всё ещё расплывчатый взгляд обводит комнату, освещённую лучами утреннего солнца. Атмосфера вокруг него настолько уютная и комфортная, что разум снова погружается в лёгкую дрёму, ощущая абсолютную безопасность.
Однако через мгновение Джисон резко распахивает глаза и садится в постели, пугаясь незнакомого места. Он взволнованно вертит головой и старается ухватиться за какую-нибудь деталь, которая могла бы служить ему подсказкой. И она находится.
Этой деталью оказывается зеркало и его помятое отражение в нём. В голове мимолётно проносятся события прошлой ночи в виде вспышек самых ярких моментов.
«Точно, Минхо. У меня вчера был секс с Минхо», — он облегчённо выдыхает, радуясь, что находится в знакомой квартире, вновь падает на подушки и расслабляется. Но лишь на пару секунд.
Джисон снова вскакивает, удивляясь настолько, что глазные яблоки практически выкатываются из орбит.
«Блять, у меня был секс с Минхо!
Охуительный секс с Минхо… Капец», — после таких мыслей ноющая боль сама как-то исчезает, и на её место приходит ускорившееся от понимания и принятия данной информации сердцебиение.
Затёкшие суставы начинают разминать, противно хрустя ими. Первый раз ничто по сравнению с тем, как остервенело вчера трахал его Минхо. Не удивительно, что четыре года назад он был совсем не впечатлён, а вот сейчас… Джисон ойкает, когда в пояснице чувствуется покалывание, словно в него вонзили острый нож. Мучительный стон срывается с его уст, и он откидывает одеяло в сторону.
Взгляд возвращается к огромному зеркалу, и Джисон мгновенно жалеет о том, что посмотрел туда. Перед глазами возникают теперь уже чёткие картинки вчерашних событий. Жар одолевает его, приливая к щекам вместе с кровью. Он хлопает себя ладонями по скулам, чтобы остудить пылающее лицо. Вчера они выглядели такими развратными… Лёгкая эйфория от случившегося всё ещё не отпускает его, а воспоминая могут в любую минуту возбудить не на шутку.
Встряхнув головой, Джисон спрыгивает с кровати и подходит к зеркалу, чтобы осмотреть себя. Волосы торчат во все стороны как у чучела, а губы до сих пор припухлые после яростных поцелуев. Взгляд опускается чуть ниже и замечает след от зубов в основании гладкой шеи. Подушечки пальцев осторожно касаются его и невесомо обводят, опасаясь, что тот может в любой момент исчезнуть. Почему-то этот знак вызывает тёплое чувство в груди и слабую щекотку в животе.
Джисон усмехается, прогоняя внезапное наваждение, и разминает спину, делая небольшую зарядку. Затем оглядывается в поисках своего костюма и обнаруживает его на стуле, а рядом — комплект домашней одежды, который, кажется, предназначен для него. Он мнётся с минуту, размышляя, что ему надеть, и в итоге выбирает безразмерную футболку и треники Минхо, ещё не ношенные после стирки. На полу Джисон находит свою сумку и сразу же нащупывает в ней почти полностью разряженный телефон. На глаза бросается маленький медицинский флакончик с ядом, который всегда при нём.
«Надеюсь, Минхо ещё не завтракал, потому что это прекрасная возможность подсыпать мышьяк в его кофе», — он задумчиво поджимает губы и убирает стеклянную баночку в один карман, а телефон — в другой. Конечно, ночь вышла бомбической, но не стоит забывать, для чего на самом деле всё это затевалось. На кону сто тысяч долларов как-никак.
На последок оглядев комнату, Джисон аккуратно открывает дверь и, посмотрев по сторонам, выходит в коридор. Предположив, что Минхо сейчас торчит у плиты, он направляется прямиком на кухню. И оказывается прав, когда останавливается в дверном проёме и с интересом наблюдает за тем, как хозяин квартиры, повёрнутый к нему спиной, жарит что-то на сковородке.
Джисон невольно улыбается уголками губ, склоняя голову и прислоняясь боком к дверному косяку. Минхо достаёт из верхнего шкафчика вторую кружку, ставит на столешницу рядом с первой и включает кофемашину, предварительно зарядив её специальной капсулой. Такой домашний, что хочется его просто взять и укутать в плед, а потом завалиться вместе с ним на диван и смотреть какой-нибудь сопливо-романтический фильм.
Он продолжает любоваться со стороны, не раскрывая себя, пока Минхо хлопочет над их завтраком. Приятный запах потихоньку заполняет комнату, и Джисон, наконец, может втянуть его носом, растворяясь в удовольствии и желая уже поскорее попробовать это кулинарное творение. Губы расплываются в ещё большей улыбке, а глаза мечтательно прикрываются. Вот бы так проходило каждое его утро. Но такая жизнь кажется ему сказкой. С ним подобного чуда точно не случится, и от этого на мгновение становится горько на душе, но он быстро приходит в себя, засовывая эти мысли и мечты в самый дальний угол сознания.
«Счастье кроется в деньгах», — убеждает себя Джисон, хотя сам не до конца верит в правдивость этой фразы, которую с самого рождения ему вбивали в голову. — «Потому что, когда у тебя есть деньги, ты можешь позволить себе буквально всё», — стараясь избавится от лишних и чуждых мыслей, он всё равно слышит на задворках сознания тихое
«почти всё».
Что-то мягкое и однозначно живое касается его ноги и заставляет вскрикнуть от неожиданности, испугав при этом и Минхо, что моментально разворачивается. Джисон вжимается в косяк двери, дышит тяжело и руку к сердцу прикладывает, боязливо опуская взгляд вниз и натыкаясь на упитанный рыжий с белым комочек, что испуганно отскочил от него и теперь смотрит на него своими большими глазами, прижимая заострённые уши и стуча хвостом по полу. Видимо, его выражение лица настолько тупое, что Минхо не сдерживается и взрывается громким смехом, почти сгибаясь пополам и хватаясь за живот. Джисон тут же поворачивается и недовольно взирает, хмурясь и обиженно губы дуя.
— Господи, видел бы ты себя сейчас! — он театрально смахивает поступившие слёзы в уголках глаз, продолжая посмеиваться. Джисон фыркает и более-менее расслабляется, с подозрением поглядывая на кота.
— Это было неожиданно! — пытается оправдаться, по-детски топая ногой.
— Если бы ты не облизывал меня взглядом, то давно бы заметил его и не кричал на весь дом.
— Я!.. — Джисон сначала хочет возразить, но сжимает губы и пыхтит, ощущая на щеках стыдливый жар. Он не думал, что его любования раскроют. И чтобы замять секундную неловкость, самым лучшим решением будет перевести тему: — Ты никогда не говорил, что у тебя кот есть! — скрещивает руки на груди и подбородок вздёргивает, пытаясь казаться невозмутимым.
— Три, — спокойно отвечает тот и выключает кофемашину, что всё это время шумела. Надо же, Джисон даже не обратил внимания на гудение работающей техники.
— Что?
— У меня три кота, Судже.
— Три? — если бы они были в каком-нибудь мультфильме, то его нижняя челюсть непременно повстречалась бы с ламинатом. Минхо вновь хохочет во весь голос, наслаждаясь до ужаса удивлённому тону.
— Ага, — гордый кивок.
— Но… Но почему я вчера никого не видел? — Джисон непонимающе сводит брови к переносице, делая медленные шаги в сторону кота.
— А, они были у себя в комнате. Я закрыл их там, пока ты был в ванне, чтобы не мешали, — невозмутимо жмёт плечами и перекладывает жаренный рис с беконом и овощами в тарелки.
— Ты выделил для них целую комнату? — он неосознанно переходит на шёпот, удивлённо вскидывая брови, и присаживается на корточки, протягивает руку к коту. Тот, понюхав кончики пальцев, подставляется под ласки, которыми его тут же одаривают.
— А как же! Считай, они мои дети, — лёгкая усмешка.
— Ты удивительный, — случайно срывается с уст. Опомнившись, Джисон замирает в ожидании ответной реакции, но Минхо, к счастью, не комментирует данное высказывание. Возможно, не услышал, что было бы крайне замечательно. Он не понимает, почему этот необдуманный комплимент так взволновал его самого. — А как его зовут? — интересуется, желая как можно скорее позабыть данную ситуацию, вдруг ставшей для него необычайно неловкой.
— Это Дуни, средненький, — в голосе отчётливо слышаться нотки некой радости. Похоже, ему очень нравится говорить про своих питомцев. — Завтрак подан. Прошу за стол!
Джисон напоследок мягко проходится ладонью по шёрстке, не забыв почесать за ушком, и, тихо кряхтя, поднимается с корточек. Вытягивает руки вверх и расправляет спину, чтобы размяться. Но что-то идёт не так, из-за чего мышцы шеи неприятно сводит.
— Вот чёрт, — он шипит и пытается сам всё исправить, надеясь избавиться от странного и болезненного чувства, как будто кость сместили.
— Тц, иди сюда, — Минхо цыкает раздражённо и, схватив за руку, нетерпеливо тянет к накрытому столу. Придерживая за бицепсы, которые успевает пожамкать, усаживает его на стул, а сам становится сзади, опуская ладони на напряжённые плечи.
Пальцы до боли сминают нежную кожу и давят на определённые точки, умело массируя и разогревая мышцы. Джисон возмущённо хмуриться и скулит от неприятных ощущений. Громкое «ай» вырывается из его рта, а тело интуитивно сжимается, активируя функцию самосохранения, когда большими пальцами Минхо надавливает прямо на то самое место, где защемило. Резкая боль пронзает, посылая ток по всем конечностям, но это чувство почти сразу же пропадает. Джисон блаженно прикрывает глаза, расслабляясь и отдаваясь в чужие руки. Однако массаж заканчивается довольно быстро, из-за чего он разочарованно выдыхает. На пробу шевелит плечами и убеждается, что противное чувство покинуло его.
— Где ты научился делать такой офигенный массаж, хён? — спрашивает Джисон, провожая Минхо внимательным взглядом, и пробует горячий напиток. Тот присаживается напротив и тоже делает глоток кофе. — Ах, да. Большое спасибо!
Нельзя не отметить такую важную деталь: Джисон не ощущает никакого стеснения после их бурной ночи, лишь лёгкость и комфорт. Кажется, что вчерашний секс был обычным эротическим сном, но тело, что всё ещё отзывается не совсем приятственной болью, говорит об обратном. И подобное чувство ему чертовски нравится, как и причина этих ощущений. Потому что, хоть Минхо и показывает себя хладнокровным и отстранённым человеком по отношению к коллегам, аура у него остаётся светлой и располагающей, являя настоящие эмоции, которые он не утаивает от Джисона.
— Всегда пожалуйста, — улыбается снисходительно и только после недолгой паузы отвечает на заданный вопрос: — Как ты уже знаешь, танцы — моя страсть. В далёком прошлом у меня была мечта стать хореографом, и поэтому я посещал курсы, связанные с этой профессией. В их число входили и занятия по массажу, потому что во время тренировок может случиться то же самое, что и с тобой пару минут назад, или, например, обычное растяжение, — мимолётная улыбка проскальзывает на его лице, и он берётся за палочки, чтобы начать трапезничать.
— Но почему ты передумал и стал юристом? Это же совсем другая сфера деятельности, — спрашивает Джисон, с удовольствием прожевав хрустящий бекон с рисом и запив его американо.
— Родители, — как-то опечалено вздыхает Минхо, отправляя в свой рот жареную дольку помидора. Джисон лишь понимающе мычит, решая пока больше не доставать расспросами и спокойно позавтракать. Хотя очень хочется, потому что такой информации не было в биографии, что для него собрал Бан Чан. Но это можно сделать чуть позже.
Кухня погружается в тишину, которую рассекают только звуки ударяющихся друг о друга палочек.
— Хах, забавно, — Джисон вздрагивает, когда Минхо вдруг иронично усмехается. — Сами на танцы отдали, а потом заявили, что это всё ерунда и на этом карьеру не построишь. Поэтому отправили учиться юристом, ведь они много зарабатывают, да и профессия сама по себе достойная. А не эти кривляния на сцене, — он держит кружку у самого лица обеими руками, а нечитаемый взгляд направлен куда-то на середину стола.
— Любая работа хорошая, если ты за неё деньги получаешь. А если она тебе ещё и нравится, то это вдвойне потрясающе, даже если зарплата не такая уж и большая, — озвучивает свои мысли Джисон, отмечая, что тоже не совсем по своей воле окунулся в преступный мир и занялся криминальной деятельностью, однако жаловаться не вправе, да и не на что.
— Ага, но меня всё устраивает, — улыбка, появившаяся на секунду, кажется фальшивой и неискренней. Джисон, принимая решение закрыть данную тему, делает вид, что поверил.
— Кстати, а где твои родители?
— О, они теперь живут за городом, в особняке, — Минхо прям-таки светлеет. — А в этой квартире я живу с самого рождения.
— То есть, они отдали квартиру полностью в твоё распоряжение, а сами умотали?
— Круто, не правда ли?
— Очень круто, хён, — Джисон задорно смеётся и показывает большой палец вверх, на что тот хихикает, пряча сияющее лицо за своей кружкой с милыми котятами.
— Что насчёт твоих родителей?
— Оу, — он кашляет в кулак, затем неловко чешет шею и смотрит исподлобья. — Ну, эм, не хочу портить атмосферу, но раз ты спросил… Мама ушла спустя три года после моего рождения, а папа умер, когда мне только-только исполнилось двенадцать лет. Потом меня забрали знакомые, — Джисон специально не рассказывает более подробно о том, при каких обстоятельствах умер отец и кто эти знакомые, что приютили его, иначе личность наёмного убийцы раскроется в два счёта, чего ни в коем случае не должно случиться.
— Прости, — яркие краски мгновенно покидают лицо напротив, но оно продолжает оставаться таким же прекрасным, как и всегда.
— Ничего страшного, забей. Это всё давно в прошлом, — ободряюще улыбается, надеясь, что они как можно скорее забудут об этом разговоре. У Минхо плечи облегчённо опускаются, а уголки рта ласково тянутся вверх.
— Ты уже выпил кофе? Если хочешь, могу ещё сделать, — интересуется он, медленно кладя палочки рядом с пустой тарелкой и отодвигая стул.
— Секунду, — Джисон показывает указательный палец и, делая один большой глоток, допивает американо. Удовлетворённо и сладостно выдыхает и ставит кружку на стол ближе к краю. — Да, пожалуйста.
— Сейчас всё будет, — от смеха его глаза превращаются в щелки. Минхо забирает грязную посуду и относит её в раковину. Затем приступает готовить вторую порцию их любимого кофе.
Подперев подбородок ладонью, Джисон очень внимательно наблюдает за каждым движением Минхо, на котором так восхитительно смотрится серая оверсайз футболка. Его посещает желание забраться руками под ткань и нежно огладить талию, обняв со спины и вплотную прижав к себе, коснуться пресса и поцеловать в плечо, на котором, должно быть, красуется засос, оставленный по чистой случайности.
Этот человек в настоящий момент излучает сплошной уют и умиротворение, из-за чего хочется подарить ему всю свою нежность, а потом позволить ему взять контроль над ситуацией и отдаться целиком и полностью, как это было вчера. Но Джисон не может этого сделать. Он должен радоваться, что Минхо так мил и приветлив с ним. Потому что есть прекрасная возможность выполнить задание.
— Судже, на чём ты собираешься домой ехать? Я могу подвезти тебя, — он подходит и вручает приготовленное американо. Надо же, как быстро… Джисону нужно срочно перестать витать в облаках, иначе вся жизнь перед глазами пролетит.
—
Ты можешь подвезти? — непонимающе склоняет голову.
— То, что у меня есть личный водитель-охранник, не значит, что я не умею водить и у меня нет прав. Машина-то моя, — спокойно объясняет Минхо. — Просто я часто так сильно устаю на работе, что после неё садиться за руль вообще нет желания.
— А-а, теперь понятно, — он уже собирается отпить кофе, как в голове резко возникает вопрос, который тут же озвучивается: — Слушай, а почему ты всегда с охраной ходишь?
— Для безопасности, — Минхо присаживается напротив, принимаясь неспеша пить.
— Безопасности? — вопросительно изгибает бровь, красочно демонстрируя свою заинтересованность, на что ему с раздражением выдыхают и глаза закатывают. — Ой, не хочешь — не говори, — отзывается Джисон смазливым голосом и на мгновение капризно вытаскивает кончик языка. — Больно надо, — бурчит и пригубливает горькое кофе. Он часто довольствуется тем, что ведёт себя как пятилетний ребёнок, потому что в большинстве случаях таким способом получает то, что необходимо.
— Дело не в том, что я не хочу говорить, просто… Ты задаёшь столько вопросов, — чужое поведение заставляет его моментально смягчится и умерить свой пыл.
— Мне нельзя интересоваться твоей жизнью?
— Нет, можно… Конечно можно, — нервный смешок.
— Тогда в чём, собственно, проблема?
— Эм-м… — тот зависает с глупым выражением лица и закрывает его руками. Джисон умиляется с покрасневших ушей. Похоже, Минхо немного запутался в своих чувствах из-за такого напора. — Прости, забудь. Я просто давно уже ни с кем не общался в такой непосредственной обстановке, кроме как с Феликсом, — делает несколько глубоких вдохов и выдохов, будто пытается усмирить бешено колотящееся сердце в груди. — Что ты там спрашивал? Для чего мне охрана? В общем, на меня один раз напал клиент, что был крайне не доволен проделанной мною работой, и попытался убить. Но, к счастью, всё обошлось, и я не пострадал.
— Ого, — Джисон удивлён. Правда. Он не думал, что у Минхо есть какая-то серьёзная причина, чтобы повсюду таскаться с охранниками. И у Бан Чана не было этой информации.
Выходит, ему почти ничего не известно о Минхо. Значит, пока есть время, необходимо разузнать о нём как можно больше. Во-первых, Джисону самому интересно послушать, даже если эти факты никак не помогут выполнить основную задачу. Во-вторых, таким образом он тянет время. Скоро Минхо устанет от их беседы и захочет отлучиться. Тогда это будет отличный шанс подсыпать в кофе мышьяк, лежащий у него в кармане.
— А вот и Дори пришёл! — воодушевлённо выкрикивает Минхо, ставя кружку на гладкую поверхность, и поднимается.
Джисон поворачивается и замечает небольшого кота с тёмной полосатой шерстью. Дори приближается к миске и неторопливо начинает есть.
— Ты ж мой красавец! — Минхо в миг преодолевает расстояние и, присаживаясь на корточки, с особой нежностью гладит кота, который, не реагируя, продолжает увлечённо поедать сухой корм. — Суни до сих пор не показался. Я пойду, поищу его, — Джисон даже ничего в ответ не успевает сказать, как тот скрывается из виду.
«Видимо, не суждено мне получше узнать такую замечательную личность, как Ли Минхо», — на сердце будто тяжёлый груз опускается, но это странное чувство сразу прогоняют, чтобы не отвлекало лишний раз.
Джисон, иногда кидая быстрые взгляды на дверной проём и проверяя, не вернулся ли хозяин квартиры, достаёт из кармана флакончик с ядом и открывает его. Заносит руку над кружкой с милыми котиками и, замявшись, высыпает содержимое в кофе. Первой попавшейся чайной ложкой он мешает, смотря, чтобы мышьяк полностью растворился. Затем прячет стеклянную баночку обратно в штаны и, ополоснув и положив ложку на изначальное место, как ни в чём не бывало возвращается на место.
Руки непривычно дрожат. Джисон злится, потому что раньше, когда готовился к убийству, никогда не ощущал ничего подобного. Он всегда был спокоен и уверен в собственных действиях. Однако в этот раз с ним творится что-то непонятное…
Когда Минхо приходит через семь минут, Джисон тупо пялится на свои сложенные в замок руки, уже успокоившись и закутав сердце в кокон безразличия. Ему что-то задорно произносят, но он пропускает это мимо ушей, собираясь с мыслями.
Наконец, Джисон поднимает голову и… Лучше бы не делал этого. Минхо стоит перед ним с котом на руках, держа его как младенца, и тихо приговаривает, какой Суни хорошенький и умненький котик.
Джисон держится до последнего, чтобы не начать в который раз рассматривать и любоваться мужчиной, однако ласковая, такая влюблённая улыбка, предназначенная питомцу, разрушает его. Он замирает, наблюдая, как Минхо мило вытягивает губы уточкой и тянется к Суни, целуя сначала в лоб, а затем и в нос. Чёлка спадает на его глаза, и несколько тонких прядей зацепляются за пушистые ресницы, вот только тот не обращает внимания на неудобства и продолжает своим глубоким взглядом показывать Суни, насколько сильно его любит и ценит.
«Да почему ты такой красивый?» — хочется напрямую спросить, но Джисон лишь шумно выдыхает, понимая, что до этого даже не дышал, ослеплённый внешностью и аурой человека, до безумия любящего котов.
— Какие телячьи нежности вы тут устроили, — он, игнорируя собирающийся ураган в душе, говорит равнодушно, не желая разбираться в себе. Минхо же, не замечая изменения в чужом тоне, всё так же посылает воздушные поцелуи Суни.
— Хочешь, чтобы я тебя тоже за ушком почесал, м-м? — игривые нотки в мелодичном голосе и взор хитрых глаз выбивают из лёгких весь воздух. — Или, может, предпочитаешь поцелуй в носик? — Джисон глупо моргает, пока Минхо делает первый шаг в его сторону.
Итак, с ним открыто флиртуют. Неужели они не планируют возвращаться к статусу «просто коллеги»?
— Что, правда поцелуешь? — Джисон оживает и смело принимает игру, ощущая необычное тепло в солнечном сплетении.
Внезапно настигает мысль, что он хотел бы всю оставшуюся жизнь видеть по утрам эту загадочную ухмылку, появившуюся после сказанных слов.
Минхо приближается медленно и головой вертит, будто гуляет по какому-нибудь парку и наслаждается природой вокруг. Останавливается и оглядывает сверху-вниз Джисона, который, слабо поёрзав на стуле, робко выпрямляется и шею вытягивает. В конце концов, он наклоняется, ловко удерживая невозмутимого Суни в руках.
Его собираются поцеловать в кончик носа, но Джисон уворачивается и вместо этого ловит мягкие губы своими. Минхо на мгновение теряется и, придя в себя, спешно отвечает, приоткрывая рот. Они смотрят друг другу в глаза, в то время как весь мир вокруг исчезает, придавая моменту особой интимности.
— Спасибо за ночь, — отрываясь, с придыханием говорит Джисон. Щемящее чувство в грудной клетке отпускает его — надо было всего лишь поблагодарить.
Минхо улыбается понимающе, кратко кивает и отдаляется, относя Суни к миске с едой. Он возится там какое-то время и вскоре поднимается с корточек, расправляя плечи. Джисон резко вспоминает о подсыпанном в кофе яде. Дыхание спирает. Сердце пропускает несколько ударов. У него перед глазами — туман, в ушах — невыносимый звон, а в горле — сухость.
Следующее происходит спонтанно и быстро: Джисон вскакивает с места и смахивает рукой кружку с нарисованными котами. Та с громким стуком падает на пол, но не разбивается. Американо растекается по ламинату, превращаясь в лужу. Минхо, крупно вздрогнув, немедленно оборачивается, шокировано распахнув глаза.
— О боже! Прости, хён! Я случайно! Я не хотел, правда! — начинает наигранно извиняться Джисон, строя чрезмерно виноватое выражение лица. Минхо подходит и, мельком осмотревшись, поднимает свою кружку, прокручивая пару раз в ладонях.
— Всё в порядке. Она у меня титан. Её хрен разобьёшь, — совсем не расстроившись, хмыкает Минхо и отправляет кружку в раковину. — А кофе можно потом ещё сделать. Не велика потеря!
— Давай я тогда хотя бы убрать помогу…
— Спасибо, не надо, я сам справлюсь. Тут делов-то, — отмахнувшись, он удаляется и возвращается с тряпкой в руках, которую смачивает в воде и принимается ею вытирать грязный пол.
— Ты похож на диснеевскую Золушку, — хихикает Джисон. Минхо сейчас сидит в такой же позе, что и принцесса, потерявшая хрустальную туфельку.
— А за оскорбление в сторону своего начальника можно и выговор получить.
— Я тебя принцессой назвал! Разве это оскорбление?
— Ты назвал меня Золушкой, которая стала принцессой только благодаря своей крёстной фее. Сама она, по сути, ничего не сделала, чтобы заслужить этот титул. Получается, ты сравнил меня с человеком, который получил
всё по взмаху волшебной палочки. Хочешь сказать, что я не прав?
— Боже, это всего лишь мультик, хён! Что с тобой вообще не так?..
Ворчание заглушается заливистым смехом.
Почему Джисон сейчас не убил Минхо? Не потому, что пожалел. Нет. Если бы он сделал это, тогда бы первые подозрения пали именно на него, ведь вчера их подвозила охрана, видевшая, что Джисон остался на ночь. А у него нет желания лишний раз встречаться с детективом в отделении полиции на допросе.
Лучше подождать ещё немного и подловить более удачный момент, когда абсолютно никто не будет знать, где находится Минхо, а самое главное — с кем. Джисон не мог так рисковать сегодня. Хорошо, что в последнюю минуту опомнился. И сердце у него бешено бьётся точно не из-за того, что уже сегодня прекрасное и светлое лицо Минхо могло потускнеть в один миг.
***
Джисон вялым шагом поднимается по лестнице в своём подъезде. Хоть он и отказался от того, чтобы Минхо подвёз его, тот всё равно настоял на своей помощи и заказал такси, которое сразу же оплатил.
«Вот же чёртов джентельмен!»
Джисону неловко, что за ним так ухаживают. Он чувствует себя главной героиней тех самых сопливых дорам, которые любит смотреть Хёнджин. Однажды тот и его уговорил глянуть парочку серий, но в итоге они устроили целый марафон, что продлился до самого утра. Открытием тогда было то, что Джисон, оказывается, такой же сентиментальный, как и Хёнджин, — оба под конец рыдали навзрыд, радуясь счастливому финалу истории.
Вспомнишь солнце — вот и лучик. Хёнджин стоит около железной двери, ведущей в его квартиру, и без дела копается в телефоне.
— Здравствуй, о драгоценный мой друг! — важно произносит Джисон, преодолевая последние ступени. Тот реагирует до ужаса спокойно, даже не вздрогнув, поднимая голову и убирая устройство в карман джинсов.
— Я тоже несказанно рад видеть твою физиономию, — притворно слащаво отвечает он, улыбаясь уголками губ.
— Какими судьбами? — электронный замок пищит, когда вводится код, и входная дверь отворяется, пропуская их внутрь.
— Как успехи? Знаешь, если бы не дело случая, у меня бы не получилось вчера отвлечь на себя Феликса, — мельком осмотрев прихожую, Хёнджин устремляет на него серьёзный взгляд с крупинками задора.
— Переживаешь, что твои старания были напрасны? — сардонически усмехается Джисон и небрежно сбрасывает ботинки со своих ног, чуть ли не раскидывая те по разным углам. — Не волнуйся, ты мне правда очень помог. Спасибо.
— Ты в костюме, — констатирует Хёнджин, пробегая глазами по его силуэту. — Сейчас утро. Получается, ты не ночевал дома. Где тогда был?
— У Минхо.
— И-и?
— Я не убил его.
— Почему? — удивлённо спрашивает он, непонимающе хмуря брови и скрещивая руки на груди.
— Потому что его дурацкая охрана лично отвезла нас к нему, и я был бы последним, с кем видели Минхо перед его смертью, — раздражённо поясняет Джисон и, подумав, начинает снимать пиджак. — Извини, не хочу быть главным подозреваемым.
— Ладно, это разумно, — морщинки на лице мигом разглаживаются. — Если вы максимально сблизитесь, то тогда, думаю, он захочет проводить время лишь с тобой, без охраны, которой не будет сообщать, где вы собираетесь, м-м, развлекаться, — не совсем понятно, догадался ли Хёнджин о том, что между ними произошло этой ночью, но даже если так, то Джисону всё равно. У них обоих был опыт с мужчинами, поэтому в этом нет ничего катастрофического.
— Надеюсь, к этому всё и ведёт, — тяжёлый вздох.
— Ты справишься, — подбадривает он вяло, но искренне.
Джисон уже привык к тому, что Хёнджин бывает чересчур равнодушным и пессимистичным, если в его голове происходит важный мыслительным процесс. Видимо, сегодняшний день не исключение — это видно невооружённым глазом. Но раз тот не начинает разговор, значит уверен, что разберётся сам. А Джисон напирать и не думает, так как дорожит его личным пространством. Захочет — поделится.
— Спасибо, — мягко улыбается он и получает в ответ такую же улыбку. — Что-то ещё?
— Нет, у меня всё. Я пойду, пожалуй. Ещё увидимся!
— До встречи.
Как только дверь закрывается, Джисон протяжно вздыхает. Хёнджин мог не приходить, а просто позвонить, чтобы узнать о прогрессе. С ним явно что-то творится, но раз помощи не просит, то Джисон не имеет права доставать его своими расспросами. И чтобы избавиться от странного осадка в душе, он решает выпить уже третью по счёту чашку бодрящего тёмного кофе.
***
Феликс, сидя на одной из лавочек около шумной детской площадки, наблюдает за тем, как Хёнджин выходит из подъезда и, осмотревшись, направляется прямо к нему.
— Старший сержант Ли, — он сладко растягивает слоги, приблизившись небрежно элегантной походкой и засунув большие пальцы в карманы джинсов свободного кроя. — Вы следите за мной? — дьявольская ухмылка расцветает на его миловидном лице, когда Хёнджин присаживается рядом, соблюдая некоторую дистанцию.
— С чего ты взял, что я слежу за тобой? Я просто гуляю, — уверенно, не замявшись ни на секунду, отвечает Феликс, расслабленно откидывая корпус назад и опираясь на вытянутые руки за спиной. Взгляд без интереса следит за резвящимися на площадке детьми.
— Можете не придумывать глупые оправдания. Я заметил вас ещё тогда, когда выходил из кафе на главной улице, — Хёнджин накланяется вперёд, чтобы заглянуть в глаза, однако его упорно игнорируют.
Феликс действительно следил за ним, хотя изначально просто хотел сходить в магазин за ингредиентами для приготовления брауни. Разве он мог упустить такую потрясающую возможность узнать побольше о Хёнджине? Конечно нет. У него были весомые причины проследить за ним.
Вчера Феликсу пришлось ради дурацкой прихоти Хёнджина бросить Минхо в одиночестве, за что ему было стыдно. Он волновался, что тот обидеться на него, но этого не произошло. Оказывается, Минхо прекрасно провёл время со своим новым коллегой.
И Феликс не против. У Минхо уже давно никого не было, поэтому это здорово, что он смог расслабиться прошлой ночью. Только интуиция подсказывает, что здесь что-то не так. Слишком удачное совпадение…
Картина у Феликса складывается такая: Хёнджин специально выманил его из здания, чтобы Судже остался наедине с Минхо. Звучит как бред человека, помешенного на безопасности лучшего друга, но у него есть основания так думать.
Во-первых, Хёнджин вновь появился в его жизни, когда Минхо взял к себе на работу Шин Судже.
Во-вторых, пока Феликс бегал разбираться с Хёнджином и его выкрутасами, те двое успели договориться о планах на вечер. И не важно, кто кого соблазнил в итоге.
В-третьих, сегодняшняя ситуация. Сначала Хёнджин зашёл в этот дом, а через четверть часа на такси приехал Судже и направился в тот же подъезд. Не прошло и десяти минут, как Хёнджин вышел на улицу. Совпадение? Может быть, но Феликс уверен, что эти двое точно знакомы.
Возможно, аргументы притянуты за уши, однако его интуиция яростно твердит, что Хёнджину и Судже доверять ни в коем случае нельзя и что всё происходит не без причины. Феликс собирается распутать этот клубок недосказанностей и выяснить их истинные мотивы. В первую очередь ему нужно обеспечить Минхо полную безопасность и проверить Шин Судже, потому что у него, как и у Хёнджина, могут быть не самые приятные тайны.
— Что ты здесь делаешь? — никак не прокомментировав слова Хёнджина, невозмутимо спрашивает Феликс, продолжая глазеть в одну точку перед собой.
— К другу в гости приходил, — он задумчиво отводит взгляд и удобней устраивается на лавочке. — А вы? — в ответ тишина. — Хах, всё-таки следите. Знаете, я польщён до глубины души.
Феликс поворачивает голову, чтобы презренно зыркнуть, и натыкается на соблазнительно пухлые губы, растянутые в фирменной ухмылке. Засматривается на них дольше положенного и упускает момент, когда Хёнджин подсаживается настолько близко, что их колени соприкасаются. Горячее дыхание обдаёт его ухо:
— С самой первой встречи от вас столько внимания к моей персоне, — Феликс, нервно сглотнув, замирает, вслушиваясь в сексуальный бархатный голос. — Неужели вы запали на меня, старший сержант Ли? — хитрая усмешка слетает с уст. Через мгновение он чувствует, как к хрящику прикасаются кончиком носа и втягивают воздух. — Вкусно пахнешь, так бы и съел, — по телу проходится небывалой мощи электрический разряд, который окончательно заставляет очнуться от наваждения.
— Отвали, придурок! — Феликс отталкивает Хёнджина и вскакивает с места. Сердце бешено стучит в груди, воздух с трудом поступает в лёгкие, а лицо пылает то ли от злости, то ли от смущения. А этот говнюк сидит себе мирно и улыбается с нескрываемым удовольствием. — Что ты вообще себе позволяешь, грёбаный извращенец?
— Ой, да брось. Весело же, — закидывает одну ногу на другую и изящно укладывает на неё сложенные ладони с переплетёнными длинными пальцами.
— Весело? — чуть не задыхается от переполняемого возмущения. — Весело тебе, да? Посмотрим, как ты будешь веселиться, когда я выведу тебя на чистую воду, — самодовольно ухмыляется, смотря сверху-вниз. Хёнджин вопросительно выгибает левую бровь, а уголки губ в непонимании опускаются.
— Что ты имеешь в виду?
Феликс понемногу остывает и опускает напряжённые плечи, выпрямляя спину. Ликования грозятся вырваться из горла. У него получилось сбить с толку этого бесстыдника и взять ситуацию под свой контроль. Хоть Хёнджин особо сильно не показывает, что занервничал, это всё равно заметно. И если такие слова взволновали его, получается, ему есть, что скрывать.
Он не отвечает и поворачивается, делая первые шаги, чтобы смотаться отсюда и оставить Хёнджина ни с чем. Пускай побесится. Не всегда же ему выходить победителем.
— Стой, — тот подрывается с лавочки, хватает его за тонкое запястье и резко дёргает на себя, чтобы развернуть и посмотреть в глаза. На удивление, Феликс никак не реагирует на очередное нарушение личного пространства. — Будь добр, объяснись, Феликс, — произносит сдержанно, внешне не выдавая своё напряжение. Но зрачки, нервозно метающиеся по усыпанному веснушками лицу, раскрывают чуть ли не все его эмоции.
— С чего это? — Феликс с издёвкой вздёргивает уголки губ, склоняя голову к плечу. — Я не обязан тебе что-либо объяснять, — скалится, наслаждаясь хмурым выражением напротив. — Но могу сказать вот что, — впервые сам придвигается ближе, чтобы, понизив и так глубокий голос, сказать следующие слова: — Не смей играться со мной, Хёнджин. Если ты думаешь, что я тупой и невнимательный, как и многие другие полицейские, то ты очень сильно ошибаешься. Не стоит меня недооценивать, — он старается выглядеть угрожающе, и, вроде бы, у него это получается.
Пауза затягивается, и Феликс решает отступить, потому что надоело искать на лице Хёнджина другие эмоции, помимо равнодушия и холода. Он начинает отстраняться, но, грубо сжав щёки, его притягивают обратно,
ещё ближе. Пальцы сильнее стискивают уже ноющее запястье. В глазах мелькают гневные огоньки, которые должны пугать, однако Феликс ничуточки не боится. Наоборот — в его груди разгорается непередаваемый азарт.
— Это связано с событиями шестимесячной давности? — требовательно спрашивает Хёнджин.
Естественно, о чём же ещё он мог подумать? Феликсу хочется злорадно рассмеяться. Ему нравится это щекочущее чувство, будто он впереди планеты всей.
— Нет, — почти что выплёвывает и сразу же вырывается из стальной хватки, стараясь до малейших деталей запомнить то, как лицо Хёнджина вытянулось в недоумении.
Удовлетворённо усмехнувшись, Феликс разворачивается на пятках и уходит прочь. После их встреч всегда оставалось противное и липкое чувство в груди, но сегодня всё иначе. Пускай теперь Хёнджин не спит ночами, пытаясь понять смысл его слов. Конечно, без подсказки тот вряд ли догадается, но Феликс и не думает помогать — не хватало, чтобы ему потом помешали.
Он собирается выяснить, кем же Хван Хёнджин является на самом деле и что замышляет. Если верить интуиции, тот сотрудничает с Шин Судже, который уже успел сблизиться с Минхо. И Феликс сделает всё, чтобы покушение на жизнь его лучшего друга не повторилось. К тому же, он до сих пор уверен, что Хёнджин причастен к тому давнему преступлению, связанного с убийством мужчины.
Феликс обязательно доберётся до правды, чего бы ему это не стоило.
