***
Закатное солнце уже скрылось за горным хребтом, последние лучи солнца скользнули по громаде зависшего в воздухе некрополиса, на миг задержались на центральном — самом высоком шпиле и исчезли, погрузив Зул'Аман во тьму. Прошло несколько минут. Двадцать семь зиккуратов, выстроенных по периметру города, стали медленно наливаться сиянием. По улицам, стелясь над землёй, поползли хлопья белого тумана. С каждой минутой туман становился плотнее и выше и через неполные десять минут полностью накрыл все строения в городе, даже сияющие зиккураты потонули в этом киселе практически без следа. Лишь громада некрополиса всё ещё возвышалась над белым морем, но и она сопротивлялась недолго. Любой обитатель Азерота мгновенно понял бы, что природа тумана явно магическая, однако даже сильнейшие архимаги и искуснейшие синие драконы не смогли бы почувствовать, что происходит даже в метре от внешней границы накрывших город чар. Туман полностью глушил любые магические всплески от стороннего наблюдателя, а ночь и горные пики надёжно скрыли и его собственное существование от любопытных глаз. Защита поставлена. Теперь даже Малигос не почует, что будет происходить сегодня ночью в Зул'Амане. Ладонь обожгло острой болью. Ещё раз. И ещё. Глубокие разрезы начали быстро заполняться густой демонической кровью. Фиал с водой из Солнечного Колодца ложится в повреждённую руку, пробка отлетает в сторону. Очистить сознание... Золотистая, сияющая вода устремляется вниз, ещё во время падения смешиваясь с каплями моей крови... Вот она коснулась заготовки в бассейне... Золотые круги начали растекаться в тёмной синеве... И вода взбурлила! Вслед за первым фиалом отправился второй, без спешки, но и не задерживая движения ни на единую секунду. Поверхность чаши ходила ходуном, не кипела, нет, это скорее напоминало взметающиеся брызги, какие бывают, когда штормовая волна разбивается о прибрежные скалы. Но волна приходит раз в несколько секунд и утихает, а тут вода словно обезумела, взметаясь в воздух не переставая. Но несмотря на это... ещё ни одна капля не покинула границ металлического круга и не упала на плиты пола. В ход пошёл третий фиал — последний из набранных мной в Сильвергарде, и с ним в чашу также отправилась моя кровь. Теперь остался только трофей из Награнда... Мной завладело странное оцепенение. Я видел... Нет, чувствовал! Чувствовал все зарождающиеся сейчас в воде структуры. Ощущал каждую нить, каждый клубок, каждую «точку кристаллизации»... И... почти ничего не контролировал. Источник сам рождал себя, используя созданную мной заготовку и вложенный замысел. На что-то у него не хватало сил, и тогда он... просил меня поделиться. Это были не мысли, не эмоции, ничего общего с обычным общением. Это было словно внезапно просыпающееся физическое чувство, как зуд в руке, потребность в действии, порыв интуиции или... тронувшая руку детская ладошка... Каждый раз по-новому, но каждый раз абсолютно понятно. И я делился, щедро отдавая ему всю имеющуюся в наличии, далеко не маленькую магическую мощь. Именно он — Источник — остановил мою руку, когда я уже занёс фиал с водой из Трона Стихий. И опять же он попросил его опрокинуть, когда основной каркас был подготовлен для принятия новой силы. Ничего подобного я никогда не испытывал, говорить про человеческую память излишне, но и демоническая молчала. А ведь я тоже менялся. Моя сущность, сила, накрепко спаивалась с сущностью нового Источника. Запоздало возникла паническая мысль, что я могу измениться настолько, что это станет заметно другим натрезимам, и тогда меня ждёт смерть. Но нет, несмотря на напряжение и тщательные поиски, кардинальных изменений в себе я не замечал. Только объём резерва постоянно падал, заставляя начать опасаться за успех всего мероприятия. Источник использовал мою ману как несущий и одновременно скрепляющий материал, каким-то образом умудряясь фильтровать мою собственную силу от наносной скверны, которой любой демон волей-неволей пропитывается по самую голову. Вероятно, дело было в той энергии, которую я сам влил в воду и сам же отфильтровал, но каким именно образом происходил процесс, я так и не смог понять. Источник просто тянул из меня исключительно чистую энергию, просто игнорируя посторонние примеси. А ведь вода в бассейне в момент начала процесса была напитана магией до предела, больше она просто уже была не способна удержать. Наконец вода начала успокаиваться. Стоящий чуть ли не до потолка столб переливающихся всеми цветами радуги брызг медленно опал, открыв гладкую, слегка закручивающуюся к центру поверхность чаши. Вода изменила цвет, если полчаса назад она была обычной водой, источающей лёгкое голубоватое сияние, а в Солнечном Колодце напоминала жидкое золото, то теперь выглядела как чернила, только не чёрные, а тёмно-фиолетовые, с мистическим сиянием внутри. Прозрачные, тёмно-фиолетовые, сияющие чернила. Встав на колени, я поднёс руку к жидкости, однако не решаясь коснуться. Резерв был почти пуст, осталась только энергия скверны такой концентрации, что и специально не соберёшь. А вот энергии пустоты почти не было, её всю вытянуло вместе с моей собственной маной, хотя там и различия-то почти нет. Как-никак, мы, натрезимы, после смерти отправляемся лечить полученные раны и восстанавливать форму не куда-нибудь, а в Искривлённую Пустоту. Мгновение в зале и моём восприятии царила тишина. Источник словно замер в нерешительности. Исчезли малейшие магические колебания, и даже поверхность воды остановила своё вращение. Мгновение... Но оно прошло, и Источник пробудился. Словно внезапный удар остановившегося сердца или судорожный вдох после длительного удушья... Сначала робкий ручеёк маны потёк от него ко мне, отдавая недавно взятое, ещё мгновение — и вместо ручейка в мой резерв стала вливаться полноценная река — ощущения непередаваемые. Это не глоток прохладной воды в центре пустыни, нет, это гораздо, гораздо лучше! Я словно рождался заново, да, по сути, это так и было. Источник теперь был связан с четырьмя основными стихиями, а я был связан с Источником. И теперь вместе с его магией я получал… связь… нет, сродство, пожалуй, это будет наиболее точным определением, с силой природы. Необычно. И странно... Но помимо меня, связи у Источника образовалась и с пятью девочками, я мог бы прекратить это, разорвать каналы — моя власть вполне позволяла, но… всё та же интуиция или воля Источника, называть можно по-разному, останавливала меня. И я просто наблюдал. Сидящие тихо, словно мышки, эльфийки, казалось, забыли, как дышать, их глаза закрылись, а на лицах расцвели выражения непередаваемой радости. К счастью, никаких трансформаций не последовало, девочки просто как сидели, так и провалились в сон, не переставая улыбаться и обнимать друг друга. А я... меня просто распирало от мощи! Пожалуй, сейчас я мог с лёгкостью порвать Тикондруса на мелкие кусочки, да что Тикондрус? Я мог бы порвать и Моннороха! Но сознание менталиста быстро взяло верх над чувствами. Этих двоих я и раньше имел шансы победить, не стопроцентные, но шансы были, а вот Архимонда мне не поцарапать даже сейчас, и это — упрямый факт, о котором лучше не забывать. К тому же магия Источника была нужна мне отнюдь не в личное пользование. Но прежде чем начинать выполнять свои обязанности сюзерена и одаривать эльфов неконтролируемым счастьем, следует решить один вопрос. Как мне назвать Источник? Хм... Да, пожалуй, подойдёт. – С днём рождения тебя, Сумеречный Колодец.***
Лор'Темар уже неделю пробирался по лесам с отрядом выживших, уходя прочь от столицы. Почти четыре десятка эльфов были вымотаны до предела, потеря Колодца сильно ударила не только по моральному духу, но и по плоти. Сам Лор'Темар хоть и выбрал некогда путь клинка, но, как и любой высший эльф, в особенности — аристократ, получил прекрасное магическое образование и привык использовать магию в любых повседневных делах так же легко, как дышать. Но теперь... теперь его тело было словно обожжено изнутри, как будто ожог кожи вывернули наизнанку и растянули через плоть, мышцы... до самых костей. Сначала этого не замечали. Было гораздо важнее вырваться из заполненного нежитью города, резкую слабость целителей и магов списали на перенапряжение и обычную усталость. Приступы и смертельную бледность — на пережитую трагедию. Но потом... отрицать очевидное стало невозможно. С каждым днём творить магию становилось всё сложнее... и болезненней. Простейшие чары словно вытягивали жилы из тела, бытовое заклинание, на сотворение которого раньше и внимания не обращали, навевало ассоциации с вырыванием ногтей, а полноценная боевая магия грозила забрать жизнь создателя раньше, чем будет закончена. Маги, правда, утверждали, что это не так. Бледные, как живые мертвецы, едва переставляющие ноги, они уверенно твердили, что главное — перетерпеть, что боль — это игра сознания, что реальные муки тела — лишь малая часть того, что все чувствуют, остальное — наваждение, морок, иллюзия, в которую загнал себя потрясённый организм. И в доказательство они колдовали, седея на глазах, обливаясь потом, падая в обмороки, но упорно облегчали путь отряда через ставшие неожиданно опасными леса. И Лор'Темар был таким же. От сосущего чувства пустоты в груди и растекающегося по жилам жгучего огня хотелось выть, кричать, кататься по земле и в исступлении сбивать руки в кровь о твёрдые камни, чтобы хоть на миг заглушить муку новой, резкой болью, которую нанёс сам. Но упрямый аристократ только крепче сжимал зубы и шёл вперёд. Жажда — страшное слово, собравшее в себе всё: ненависть к Артасу за осквернение святыни, скорбь и злобу за убитых собратьев, боль от потерянной родины и, наконец, их нынешнее состояние, когда сила воли стала единственной защитой от безумия. Лор'Темар знал древние легенды, согласно которым их народ уже проходил подобный путь, но, глядя на себя и будучи откровенным с самим собой, до конца не верил, что не умрёт в агонии через несколько недель. В это хотелось верить, хотелось знать, что через несколько недель боль пойдёт на убыль и тело привыкнет. Но не мог, слишком отчаянным казалось положение. Он бы никогда не признался в этом своим подчинённым, но... боялся. Боялся, что его народ не сможет выжить, боялся, что это конец высших эльфов... Животные в лесах обезумели, некогда мирные и послушные рыси теперь нападали на отряд эльфов так же, как нападали бы на врагов. Даже, казалось, более свирепо. Древни, эти верные помощники рейнджеров и друидов, бросались под клинки сильвергардцев с тем же остервенением, что и вурдалаки Артаса. Птицы поднимали шум, и даже дракондоры, собственноручно выведенные магами Кель'Таласа как верные стражи и защитники, были готовы броситься на своих хозяев за одно неверное движение. Гибель Солнечного Колодца отразилась на всех. – Лор'Темар, – к лидеру отряда подошёл воин с двумя клинками за спиной, – в той стороне, – взмах руки, – должна быть небольшая деревня, возможно, там сохранились припасы. И отряду нужен отдых. – Ты знаешь, что опасно останавливаться на открытом месте, – устало вздохнул эльф, хотя внутри полностью соглашался со своим помощником. – Да, но воздушных патрулей Плети мы не видели уже три дня, а припасы уже закончились. Разводить костры в лесу не менее опасно. – Хорошо, поворачиваем. Пошли вперёд разведку... Через полтора часа измученный отряд вышел к деревне. Дома были пусты, кое-где виднелись следы от ледяного дыхания драконов Плети, но признаков боя не было. «Скорее всего, – отметил разум аристократа, – жители много раньше ушли в Сильвергард, а следы оставила пролетавшая воздушная разведка нежити, или проверяя отсутствие живых, или просто желая развлечься». Как бы то ни было, поселение было относительно целым, и тут можно было отдохнуть до следующего дня. Дольше задерживаться уже опасно, Плеть может прийти сюда в любой момент, желая разрушить то, что осталось, или в поисках беглецов, таких, как они. Однако отдых надолго не затянулся. Только беженцы успели разместиться, как из леса у восточного края деревни вышел отряд их собратьев и скорым, уверенным шагом направился к выжившим в сильвергардской бойне. – Рейнджеры? – Лор'Темар внимательно вгляделся в лица нежданных визитёров. Что-то в их облике было не так. Форменные плащи, кольчуги поверх привычных кожаных курток стражей границ, ухоженное оружие... Вот! Стрелы! Их был, конечно, не полный комплект, но совсем не столько, сколько должно оставаться у прячущихся неделями по лесам, отрезанных от основных сил партизан. И ведь не скорые самоделки, которые можно нарезать на любом привале или поручить создать отрядному магу, нет, стрелы хорошие — оперение, дерево, видны руны, даже чувствуется магический фон. Лор'Темар подавил подкативший к голу комок. Кто бы сказал ему месяц назад, что он станет обращать внимание на магический фон простейших рунических стрел... Но всё равно нет. Даже после того, как он заметил этот момент, эльфа не переставало мучить чувство неправильности. Было в облике гостей что-то ещё, что он упускает... Что-то такое, чего быть не должно... Что-то непривычное... Или наоборот, привычное, но он давно этого не видел... И тут его как магическим разрядом ударило. Визитёры во всём были такими же, как и его отряд: бледная кожа, круги под глазами, следы от укусов на губах, царапины от собственных ногтей на ладонях, сбитые у некоторых костяшки... Но не было главного. Вернее, было, было главное! То, что он привык видеть каждый день на протяжении сотен лет в зеркале! То, что он каждый раз видел, общаясь с солдатами, гвардейцами, рейнджерами, магистрами, любым сородичем! Выражение глаз! Уверенность! Непоколебимая убеждённость в завтрашнем дне, вера в свои силы, вера в будущее! То, что пропало из глаз окружающих с момента гибели столицы! То, что он так старался показать подчинённым, в душе холодея от того, что сам не испытывает этой уверенности! И это было в глазах вышедшего к нему отряда. В глазах каждого из стоящих перед ним эльфов... – Нет, – покачал головой командир отряда. – Седьмой разведотряд под командованием Дар'Гиртона, был... Теперь мы ищем выживших у Сильвергарда, чтобы доставить их в безопасное место. – Дар'Гиртон?.. – Лор'Темару потребовалась всего секунда, чтобы вспомнить имя коменданта западной крепости и хранителя одной из частей ключа от Вторых Врат. И ещё столько же на слух, который принесли немногие выжившие в той бойне и сумевшие прорваться к столице. Детали головоломки мгновенно сложились в цельную картину. – Так те слухи правда?! Вы из тех, кого увёл ночной эльф-некромант?! Стоящие рядом бойцы Лор'Темара от резкой смены тона командира мгновенно напряглись и схватились за оружие, но аристократ тут же остановил их взмахом руки. Ситуация была слишком важной, он плохо знал, что тогда произошло, и сейчас старательно восстанавливал в памяти все малейшие, услышанные краем уха подробности. По обрывкам информации, этот ночной эльф сражался с Плетью и даже помог гарнизону крепости во время боя. И беженцев он выводил, обещая безопасность. А самое главное — вывел! Часть того отряда, что ушёл с ним, позже отделилась и добралась до восточной крепости, откуда весть уже дошла до Сильвергарда. И вроде им даже никто не мешал. Что стало с остальными — неизвестно, но учитывая, что практически все ушедшие к крепости погибли, а сейчас перед ним стоит живой отряд выбравших следовать за некромантом... И эти уверенные взгляды... – Да, нас сейчас около семи тысяч, много женщин и детей, но место, в котором мы находимся, безопасно, и уже сейчас идут посевные работы. После гибели Сильвергарда Лорд Ждущий направил такие отряды, как мой, к столице, мы должны найти и вывести выживших... Если они сами этого захотят, насильно мы никого не тащим, – Лор'Темар кивнул, с трудом удержав внутри эмоции от прозвучавшей цифры. – Лорд Ждущий — это же не настоящее имя? – Да, но я не могу открыть его личность до того, как мы придём на место, вас могут убить и поднять нежитью, тогда эта информация станет известна врагу. – То есть он враг Плети? Но при этом некромант? – командир гостей кивнул. – И ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой, не зная, к кому мы идём и что нас там ждёт? – Я не могу открыть личность Лорда, от этого зависит не моя жизнь, а жизнь семи тысяч моих братьев и сестёр, которых он защищает. Если потребуется, я уничтожу собственную душу, чтобы сохранить эту тайну, – эльф опустил руку в карман на поясе и достал драгоценный камень. При одном взгляде на него всем без исключения присутствующим столичным беженцам стало не по себе. Кристалл никак не фонил магией, и заранее обнаружить его было невозможно, но вот показавшись на свет... внутри клубилась такая мощная тёмная магия, что сомневаться в способности этой вещи необратимо навредить душе не приходилось, да и от тела вряд ли что-то останется. – А ждёт вас мало приятного, Лорд Ждущий, он... сложный господин, но он держит свои обещания. – Я не могу вести своих людей в неизвестность, основываясь на одном обещании, что некий ночной эльф-некромант держит свои обещания, – спустя продолжительную паузу заговорил Лор'Темар, – но я дам тебе шанс меня убедить. Не сейчас, через полчаса, а пока будьте гостями. Халдурон, размести их. Оба эльфа — и названный Халдуроном, и командир поисковиков — кивнули. После того, как гостей разместили, началось совещание. Отряд был изнурён, слаб и отчаянно нуждался в помощи, но принимать её из рук некроманта никому не хотелось. Тем не менее офицеры регулярной армии Кель'Таласа прекрасно осознавали, что будь их группа меньше — и выбора, идти куда-то или нет, им бы никто не дал. Малые отряды беженцев без всяких вопросов примкнули бы к вооружённым сородичам, а даже если бы что и спросили, то всё равно бы пошли, просто от отчаяния. Группу Лор'Темара спасала пока только численность, но она же была и слабостью. Да, у них больше клинков, и отбиться от небольшого отряда нежити они смогут, но где взять пропитание на почти полсотни ртов в разорённом королевстве? Пока спасает охота, но надолго ли её хватит при порче, охватывающей всё большую территорию лесов? А пришельцы предлагали безопасность, и не где-нибудь в холодных пещерах, а в местности, где уже начали проводить посевные работы, а уже само это многое значило — как минимум недоступность тех земель для нежити. Наконец, что помешает этому Ждущему выделить на их отряд не десяток лучников, а сотни две сородичей, которые в один прекрасный момент просто окружат и вынудят следовать с ними? Не стрелять же тогда в своих?! А то, что некроманту нужны именно эльфы Кель'Таласа, подтверждается хотя бы тем, что он рискует посылать на их поиски отряды даже сейчас, когда Плеть сломила последнее сопротивление и уже ничем не сдерживается. И если он готов так рисковать, то где гарантия, что не пойдёт чуть дальше? Потом был разговор с командиром гостей, больше похожий на допрос. На какие-то вопросы он отвечал, какие-то игнорировал, но составить картину того, что устроил у себя Ждущий, было можно. Картину неоднозначную, мягко говоря, но достаточно оптимистичную, чтобы задуматься... Оптимистичную для того, перед кем стоит задача спасти жизни своих людей, пусть даже ценой собственных принципов и гордости... Лор'Темар думал. Это могла быть как ловушка, которая приведёт и его, и тех, кто ему доверился, к гибели, так и шанс... Возможно, в иной ситуации он бы принял совсем другое решение, но... своё слово сказала Жажда. Отчаяние, моральная и физическая усталость, непрерывная боль — всё это привело к тому, что сильвергардский аристократ наступил на горло своей гордости и ухватился за соломинку...***
– Лор'Темар? – я откинулся в кресле и задумчиво потёр подбородок. Имя было знакомым, но последнее время я слышал слишком много эльфийских имён, так что пришлось напрячь память. – Случайно не лорд? – Да, его полное имя Лор'Темар Терон, он был одним из старших офицеров в королевской гвардии, пожалуй, сейчас он самый старший командир из всех выживших. – Как интересно... – протянул я, глядя на Дайлиана. Эльф нервничал, и это было хорошо видно, однако причину его переживаний можно было обдумать чуть позже. Лор'Темар Терон. Согласно моим знаниям о возможном будущем этого мира, он должен был стать наместником Кель'Таласа и даже поучаствовать в судьбе Анвины, но ничего более конкретного я о нём не знал. Характер, прошлое, интересы — ничего. Хотя, помнится, проскальзывала где-то информация о том, что он якобы состоял в рейнджерах и был правой рукой Сильваны, но выглядит она уж больно сомнительно. Как бы он тогда, спрашивается, выжил? Сбежал из боя? Отдав командира в руки неприятеля? Ну, допустим, он смог бы вырваться из ловушки, из которой не смогла вырваться сама Сильвана... Н-да, уже смешно, но ладно, допускаем. Теперь допустим, что он мог бросить командира... рейнджер Кель'Таласа... прошедший всю войну... бросить, спасая свою жизнь... Ладно, хорошо, мы допустили, что он мог вырваться, можем допустить и такое... наверное. В конце концов, Сильвана сама могла приказать спасаться, и он мог просто выполнять приказ. Н-да... Главное, чтобы такие мысли до самих рейнджеров не дошли. Итак, допустили. Вот он, весь такой красивый, выжил, дождался принца Келя, ни разу не попытавшись зарезаться любимым ножиком, чтобы смыть позор, и тот на радостях от встречи взял и произвёл его в правящие лорды Кель'Таласа. Что я могу сказать... Это... логично. И достоверно. Примерно как Тикондрус, напевающий перед собранием натрезимов песенку «Облака — Белогривые Лошадки». Ладно, шутки в сторону. Со слов Дайлиана, он офицер королевской гвардии, что гораздо правдоподобней версии рейнджера. Учитывая, что он смог вывести своих людей из города в разгар бойни, с очень высокой степенью вероятности — весьма талантлив и имеет трезвую голову на плечах. Да и самоконтроль у него должен быть железный. По всему выходит, что лорд Терон — весьма сильная и волевая личность. Такой может быть как чрезвычайно полезен, так и крайне вреден, зависит от того, насколько трезво он способен оценивать ситуацию, ну и, разумеется, его идеалы и их прочность тоже весьма важны. Дайлиан это тоже наверняка понимает, осталось понять, чего он боится — потерять своё положение лидера или того, что я прикажу прирезать потенциального бунтовщика? – Ему уже сообщили о моей личности? – Да, – Дайлиан замялся. – Мы говорим об этом во время размещения, после долгого пути новость принимается легче, а после отдыха и сна она теряет остроту. – Разумно... – мои пальцы пару раз стукнули по подлокотнику. Пеший путь от Сильвергарда до Зул'Амана по кратчайшему маршруту и налегке для привычного к лесу эльфа займёт не меньше полутора недель, это при условии, что он действительно хорошо чувствует себя в лесу, не брезгует магическими способами облегчить путь и спешит. Неудивительно, что первые партии беженцев стали прибывать только через три недели после падения столицы. Отступающей нежити в этом плане было в разы легче — уже есть ровный проторенный тракт, прямой, как стрела, мосты, переправы через реки, всё восстановлено ещё во время осады для спокойного подхода подкреплений. Да и сама нежить не устаёт. Основная часть войск, во главе с Артасом и воскрешённым Кел'Тузедом, ещё неделю назад покинула территории Кель'Таласа, сейчас уходили только тыловые части — мастерские труповозок, обозы и, конечно, некроманты с послушниками. Пощипать это всё было бы очень заманчиво, но и столь же глупо, так что я не мешал. Но всё же, что делать с нашим перспективным гостем? Подключать его к Источнику вот так сразу — глупо. Я и старых-то последователей, которые со мной уже не одну неделю, а то и месяц, ещё не всех подключил. Только тех, что были в Зул'Амане и ближайших окрестностях, поисковые партии и отряды, под командованием Джинкрасса зачищающие побережье, пока вынуждены страдать от Жажды, а уж тут и говорить нечего. Вот будь он и его люди обычными обывателями, вопроса бы не стояло, но высокомерный, жаждущий мести и пышущий злобой аристократ — совсем другое дело. Особенно когда у него есть верные люди. Да и в любом случае, те, кто сейчас выполняют мои приказы, несмотря на страдание и слабость, достойны того, чтобы получить доступ к энергии Сумеречного Колодца раньше, чем какие-то только прибывшие беженцы, ещё и пальцем не пошевелившие на общее благо. Но ведь и просто так оставлять его нельзя, дня не пройдёт, как новенькие заметят, что местные не страдают Жаждой, а там варианты весьма обширны… – Он знает про Сумеречный Колодец? – выныриваю из размышлений. – Нет. – Тогда просвети его и не забудь упомянуть, что за избавление от Жажды он и его люди должны присягнуть мне, как новому правителю Кель'Таласа. – Не слишком ли грубо? – Дайлиан нахмурился. – Раньше мы действовали гораздо мягче, да и из детей никто тебе не присягал, а ведь они первыми получили доступ к магии. – Не слишком. Лор'Темар не ребёнок, и он должен сразу понять, что нянчиться с ним никто не будет. Я готов уважать его таланты, но время личных уговоров каждого упрямца прошло, ты сам это понимаешь, Дайлиан. Никто не будет уважать правителя, стелящегося перед каждым лидером мелкой шайки, уговаривая его принять свою власть, это просто глупо. К тому же у меня уже хватает действительно верных и проверенных эльфов, которые не только показали наличие ума, пойдя со мной гораздо раньше, но и на деле доказали, что благо своего народа для них важнее личных амбиций и предрассудков, – грубая лесть, при этом, что примечательно, являющаяся правдой, то есть уже не лесть, а признание заслуг. – А если он захочет уйти? – Отпустим, – пожимаю плечами. – За пределы Кель'Таласа не выпустим, очень уж легко там стать пополнением для Плети, а тут пусть живёт. Даже землю можно выделить в тихом уголке, – идея пришла спонтанно, ведь в любом случае после столичной бойни найдутся идейные товарищи, которые ни за что не примут мою власть, так пусть послужат наглядным пособием для остальных, иллюстрирующим последствия упрямства. В лесу-то они выживут, но без поддержки и магии жить им будет ой как не сладко. – И ты позволишь на своей территории жить неподконтрольным тебе эльфам? – удивлённо и с отчётливым скепсисом в голосе спросил бывший староста. – Почему нет? Если они не хотят мне служить, я просто не буду подключать их к Колодцу. Зачем тратить энергию, которая нужна моим подданным, на посторонних? А пустующей земли сейчас в Кель'Таласе много, одна оппозиционная деревня мне ничем не помешает. – Без магии они умрут, – сдавленно произнёс эльф, опустив голову. – Не сгущай краски, лет десять они гарантированно протянут. Можно даже поселить их на какой-нибудь магической линии — и им полегче, и нам не критично. Но если они не хотят служить мне, то почему я должен платить им жалование и выделять продовольствие из государственной казны? – А если они начнут устраивать вооружённые нападения на наши отряды? – То есть если они подадутся в разбойники? – я усмехнулся. – Да-да, разбойники, Дайлиан, не морщись, сейчас большая часть населения Кель'Таласа верна мне, а вооружённое нападение на честных граждан с целью грабежа и убийства является разбоем. Одно дело — беженцы, осваивающие выделенные им земли и освобождённые от налогов в качестве компенсации за постигшее их несчастье, и совсем другое — разбойники и убийцы. – То есть... – То есть если они начнут войну против меня и тех, кто мне верен, я их перебью. Но сомневаюсь, что до этого дойдёт. Раз Лор'Темар здесь, то он уже по определению не фанатичный идиот, а заняться разбоем может только идиот. К тому же ещё никто не ушёл, и очень может быть, что и не уйдут. Главное, донеси до них мысль, что со мной они смогут не только выжить и возродить своё королевство, но и отомстить Плети, Артасу и Нер'зулу, а без меня останутся горсткой бродяг, которые до падшего принца могут добраться разве что в мечтах. Это ведь правда, а она, как известно, самое действенное оружие. – Хорошо, я понял, – Дайлиан был недоволен, но собран и готов выполнять задачу. – Какие ещё будут приказы? – Никаких, только... Пусть тот отряд, что привёл Лор'Темара, прибудет ко мне, они заслужили подключение к колодцу...***
Некрополис величественно плыл над деревьями, удаляясь от гор и Зул'Амана. Впереди, на сколько хватало глаз, простиралось зелёное море эльфийского леса, с чернеющей далеко впереди проплешиной Порчи. Удивительное творение эта Порча. Иссушающая всё живое, как паразит, и перерабатывающая жизненную энергию трав, деревьев, насекомых в этакий питательный бульон для нежити. Некротическую энергию, которую живые мертвецы впитывают, просто находясь на проклятой земле. Идеальное решение для поддержания огромной армии низкосортных мертвяков, ведь когда войска насчитывают сотни тысяч голов, никаких некромантов не хватит, чтобы уследить за каждым трупом и когда надо подновить чары, а тут просто стой на земле — и она сама вольёт в тебя силы, подновит крепления и даже залечит повреждения. Удивительно. Правда, долго это продолжаться не может, год-два не самого активного использования нежитью участка — и запас энергии иссякнет, структура чар без подпитки рассыплется, и земля вновь станет обычной. Насколько обычной может являться высушенная безжизненная пустыня. Другое дело, если подпитка будет, например, через зиккурат, трудами заряжающих его некромантов, или порча охватит действительно сильную землю. И в Кель'Таласе было и то, и другое. Весь путь Артаса к Сильвергарду был уставлен зиккуратами, а земля королевства эльфов за тысячелетия его существования пропиталась магией настолько, что порче хватит на много десятилетий вперёд. «И ведь надо будет как-то решать эту проблему, – с грустью подумал я, созерцая с балкона на втором этаже некрополиса чёрную полосу вдалеке. – Если зиккураты сейчас большей частью пусты, то вот земля... Исцелить землю с такой концентрацией некротической энергии будет очень нелегко. Даже при наличии действующего Источника...» Источник... Да. Все те три недели, что прошли с момента создания Сумеречного Колодца, я практически полностью посвятил его изучению. Первым фактом стало то, что прогноз подтвердился — мощность Сумеречного Колодца не дотягивала даже до десятой части Солнечного, не говоря уже об Источнике Вечности в Хиджале. Вторым важным фактом стал механизм подпитки — канал, образовавшийся между мной и Колодцем, существовал хоть и постоянно, но серьёзно работать начинал, только когда мой собственный резерв начинал опустошаться, в остальное время представляя из себя почти незаметную струйку энергии, приятно омывающую душу, но по сути ни к чему серьёзному не годную. И третий факт — Источник приобрёл сродство с Пустотой. Если первые четыре стихии давали ему возможность управлять природой напрямую, без задействования магической энергии, то влияние Пустоты пока выяснить не удалось. По крайней мере, в отношении самого Сумеречного Колодца, насчёт подключённых к нему эльфов у меня была пара предположений. Таким образом, получалось следующее... Жажда магии моим эльфам не грозила, как минимум до тех пор, пока их численность не увеличится в три-четыре раза. Причём численность взрослого, активно колдующего населения. Я же, в целом, оставался при своих. Имеющийся принцип передачи энергии не позволял выйти на качественно новый уровень силы моих чар. А наличие почти семи тысяч иных пользователей снижало объём «свободной» энергии до совсем уж смешных величин, если смотреть с точки зрения таких монстров, как Саргарас. Получалось, что я приобрёл возможность активно колдовать в несколько раз дольше, чем раньше, за счёт более быстрого восстановления маны, а качественно как был одним из сильнейших натрезимов, так и остался. Ну, может быть, совсем чуть-чуть прибавил в весе и теперь уверенно положу на лопатки Бальназара и 50 на 50 набью морду Тикондрусу. Родство со стихиями тоже пока оставалось тёмной лошадкой, к которой вообще непонятно, как подступиться. Не элементаль же я, в самом деле, чтобы знать, как нужно правильно использовать первозданные силы мира, да ещё и напрямую, без костылей и инструментов в виде магии. Пока было ясно только то, что стихийная магия у меня теперь выходит проще и с меньшими затратами энергии, но и только, да и то разница была как между тупым и заточенным карандашом — вроде бы заточенный и удобней для мелких штрихов, но в целом... несущественно. И такой результат меня, как ни странно, устраивал. Желай я прежде всего личного усиления, мог бы просто вылакать фиалы с водой из Солнечного Колодца, не заморачиваясь созданием собственного Источника. До уровня Архимонда, конечно бы, не дорос, но где-нибудь «в районе пояса» шансы имел. Но как показывает практика, подобные «лёгкие» пути чреваты весьма неприятными последствиями, особенно в этом мире. Артас ради такой силы схватил Фростморн, в результате потерял себя, даже не продав, а просто лишившись всех своих принципов, надежд и мечтаний, получив взамен максимально искажённый суррогат оных. Иллидан взял череп Гул'Дана, выпив море далеко не самой полезной для организма ночного эльфа энергии, и медленно начал сходить с ума под шёпот этого подлого артефакта, даже не осознавая происходящего. Наконец Архимонд так рвался к дармовому могуществу, что был полностью уничтожен, поняв, что происходит, лишь в самом конце. И это только самые яркие примеры. Конечно, моё демоническое нутро, да что там, даже человеческая «половинка», довольно жмурилось и мурлыкало при сладком слове «халява», но одно дело — мечтать и фантазировать о прекрасном «если бы», и совсем другое — позволять себе игнорировать такой показательный ряд. Разум и логика настойчиво подсказывали, что игнорировать такие откровенные намёки вселенной будет только идиот, а идиотом я себя не считал и подражать им не собирался. Вероятно, именно из-за этого моего решения Солнечный Колодец и отдал мне свою воду, не удивлюсь также, что будь мои помыслы иными, и выйти из Сильвергарда в тот день мне было бы не суждено. Как бы то ни было, сейчас меня всё устраивало. Даже больше. Благодаря Сумеречному Колодцу я получил то, на чём основывались мои планы по выживанию в Азероте и дальнейшему возвышению. Я получил верность эльфов. Жители Кель'Таласа были рады вновь почувствовать вкус Силы, без которой их трясло в ломке. Да что там, то блаженство, что отражалось на их лицах в момент подключения к Источнику, с обычной радостью имело столь же мало общего, как море в сравнении с дождевой лужей. Конечно, «вкус» у этой новой Силы явно отличался от того, к какому они были привычны, но выбирать не приходилось, да и не был он противен, скорее непривычен. И это стало переломным моментом в наших с ними отношениях, хотя тогда, в самом начале, этого не понимал ещё ни я, ни сами эльфы, ни даже полностью безразличный к проблемам ушастиков, а потому и беспристрастный Джинкрасс. Жажда магии эльфов лича интересовала постольку, поскольку она могла создать проблем для государства, но и он, тщательно следящий с помощью теней за малейшими признаками бунта, не сразу заметил, что никто и не собирается поднимать восстание. Тогда, кажется, уже целую вечность назад, когда я только прибыл на границу Кель'Таласа и начал делать свои первые шаги, уже тогда эльфы прекрасно видели, что Кель'Талас катится в тартарары (в дренорары, если уж брать по меркам этой вселенной), и были преисполнены решимости пасть в бою. Но одно дело — продать свою жизнь как можно дороже, и совсем другое — быть загрызенным каким-то полудиким гулем. А именно это и ожидало большинство тех, кто принял моё предложение в отчаянной надежде спасти своих близких. Их чаяния свершились, но на место старому страху пришёл новый: попав в Зул'Аман, переселенцы приготовились к тому, что их пустят на какие-то жуткие эксперименты. Да вот облом — оказалось, что им предстояло осваивать местные джунгли. Это их взбодрило, но, к сожалению, у них стали возникать мысли о побеге... А затем был уничтожен Солнечный Колодец. И эльфы в третий раз приготовились умереть — в этот раз от Жажды. Они ещё не сломались, но граница этого стала как никогда близка. Пустые взгляды, безразличие ко всему, отсутствие всякой реакции на происходящее... у одних. И дикая, пожирающая душу ярость, густо замешанная на жажде мести и справедливости, у других. Эльфы разделились в своей реакции на два неравных лагеря. И оба их объединяло одно — погружение в пучину отчаяния. Первые по-прежнему послушно выполняли приказы, готовили себе еду, сооружали себе жилища, кое-кто даже пытался выращивать цветы, но о дальнейшей судьбе себя как народа они перестали задумываться. Слишком уж много на их долю выпало испытаний и переживаний на слишком короткий период времени, и Кель'Талас, могучее гордое государство, стал им казаться древним царством прошлого. В настоящем же... они стали ко всему безучастны. Вторые с отчаянием обречённых ринулись добровольцами в собираемые нами отряды. Искать выживших у столицы или идти с отрядами нежити зачищать побережье — для них не было разницы. Они рвались в бой, словно боясь остаться наедине со своими мыслями или хоть на миг потерять цель, мои приказы для них стали спасением, и ради этого спасения они отдались делу без остатка, не обращая внимания ни на условия, ни на въевшуюся за годы жизни брезгливость. А потом я создал Сумеречный Колодец, и всё резко изменилось. Я ведь действительно не требовал присяги от всех, кого подключал к Источнику. Лор'Темар — исключение, там мне была важна его реакция, реакция гордого аристократа, получившего унизительное требование, просто провокация — расчёт на моральную усталость и внезапность, чтобы закалённый в придворных интригах, но всё же очень гордый разум не успел подготовиться и спрятать истинные мотивы за прочным слоем продуманной лжи. Но с остальными всё было совсем иначе, скажу больше, изначально, ещё до ситуации с Лор'Темаром, идея, что кто-то вообще будет мне официально присягать, принадлежала Дайлиану. Для демона Мефисторота слова мало что значили, слишком хорошо он знал, с какой эффективностью их используют его братья, ввергая целые цивилизации в хаос, не выходя из тени. А человек во мне вырос в мире, где слово «честь» вызовет разве что улыбку даже у тех, кто сам не чужд этому качеству, в мире повсеместного лицемерия и лжи, где пустые клятвы и обещания столь же обычны, как снег зимой. Так что я просто не видел смысла полагаться на честность слова, предпочитая более надёжные и прочные методы контроля подчинённых. Но Дайлиан... меня убедил и первым же произнёс текст присяги. Для остальных она была добровольной и проводилась уже после подключения к источнику. Однако... Для меня эти слова всё равно оставались лишь формальностью. А вот глаза... Глаза матери, чьего ребёнка ты избавляешь от страданий, которому в прямом смысле даруешь вторую жизнь и, казалось, навсегда потерянное будущее... Эти глаза красноречивей любых клятв. Как и глаза отцов. Для эльфов магия Источника, текущая по жилам — это сама жизнь. Своим долголетием и даже бессмертием они обязаны Источнику Вечности, а позже и Солнечному Колодцу, без их подпитки эльфы становятся смертными. Каково родителю знать, что его ребёнок умрёт от старости в возрасте, в каком они сами ещё считались несмышлёными подростками? Каково осознавать, что жизнь твоего дитя резко сократилась до почти неразличимого мига? И как ты будешь относиться к тому, кто принесёт Спасение? Потонувшие в бездне отчаяния, эльфы внезапно для самих себя оказались спасены. Слова, которые им говорили до этого и раньше воспринимавшиеся не более чем темой для пересудов и глухого, недоверчивого роптания, вдруг наполнились смыслом и превратились в Правду. А тот, кого раньше воспринимали неизбежным злом, стал... своим? Не знаю, как это описать, но для эльфов я встал на одну ступень с Дат'Ремаром, их легендарным королём-основателем, ведь я повторил его «чудо», его подвиг. Он стал королём, создав Солнечный Колодец, а я, повторив его достижение, в глазах эльфов действительно обрёл право ими командовать. Неожиданно, в первую очередь для меня самого, мой авторитет стал неоспорим. Я их дважды спас, я дал им новую цель, и нравилась им эта цель или нет, но другой у них уже не было. Их судьба стала неразрывно связана с судьбой молодой державы, зарождавшейся на изгрызенных нежитью обломках прошлого мира, и они с этим окончательно смирились. И ведь какая ирония, процесс начался ещё до того, как я даже приступил к первым шагам по созданию своего Источника, с той самой кучки проводников, что отправились со мной в западный Кель'Талас. А я... хм, ну, будем уж честны — как истинный баран, заметил это только сейчас... Из погружения в свои мысли меня вырвал голос Джинкрасса, из сказанной фразы я осознал только последний слог. Глубоко же я, однако, ушёл в себя, этак и покушение проглядеть можно... – Я задумался, что ты сказал? – оборачиваюсь к подошедшему сзади личу. – Я сказал: «Мы приближаемся к Сильвергарду», – бесстрастно повторил генерал. – Скоро покажется лагерь Дар'Кхана, по донесениям теней, он сейчас внутри. – Прекрасно. Маги готовы? – Да, как только мы приблизимся, антителепортационный барьер некрополиса будет развёрнут на всю прилегающую местность. Мои отряды в полной готовности, на всякий случай, эльфы тоже. – Хорошо, но лучше обойтись одной нежитью, Нер'зул наверняка следит за одним из своих верных рабов. Архилич кивнул, хотя это мы с ним уже не раз обсуждали. Он, как и я, придерживался мнения, что напоминание лишним не бывает, как и перестраховка. Я вновь повернулся к панораме леса. Губы сами собой скривились в предвкушающей улыбке. Не-ет, Дар'Кхан сегодня не умрёт, к сожалению, этот эльф занимает очень важное место в моих дальнейших планах, но вот устроить ему крайне «сладкую» жизнь я вполне могу себе позволить. В конце концов, жить можно и без лишних конечностей, да и магическая сила, право слово, совсем не нужна честному узнику...