***
Эрвин стоял у окна своего кабинета, скрестив руки за спиной. Мик сидел около его стола. В такое время штаб был наполнен бурлящей активностью, вот только в этот день все происходило совершенно иначе. В замке было тихо, будто на улице была поздняя ночь, офицеры и солдаты перешептывались и, казалось, ходили на цыпочках, боясь сделать хоть один лишний звук. Даже Эрвин был непривычно суров. Мик Закариас видел, как напряглась его спина, как нервно сжимались сцепленные руки и даже привычно приглаженные светлые волосы были немного растрепаны, отдельные пряди выбивались из прежде аккуратной прически. Все вокруг напоминало о присутствии Военной полиции. Только Мик казался обычным со своей неизменной щетиной на лице и спокойным взглядом. Они молчали, Эрвину и Мику всегда было комфортно проводить время в тишине, даже в такой звенящей, будто натянутая струна, которая могла лопнуть в любой момент. И она лопнула. С монотонным стуком в дверь. Тогда Смит развернулся, сел за свой стол и кивком указал Мику на дверь. Тот все понял без лишних слов. Пока капитан вставал, главнокомандующий поправил свою куртку разведчика и пригладил рукой выбившиеся пряди. Мик открыл дверь, впуская в просторный кабинет двух женщин. Одна была высокой статной блондинкой с грустными голубыми глазами, другой была девушка помоложе и пониже, голову ее покрывал черный картуз, из-под его козырька виднелись только короткие рыжие волосы и тонкие улыбчивые губы. Мику она сразу не понравилась, эта рыжеволосая незнакомка. От нее несло сигаретами и чем-то ещё… Мужчина машинально принюхался, его ноздри активно зашевелились, но он так и не смог уловить этот странный, ни с чем несравнимый запах. — Главнокомандующий, — блондинка со всей строгостью отдала честь, ее взгляд был прикован к напряжённому лицу Смита, который даже не встал, чтоб их поприветствовать. — Проверка закончена. Эрвин удивлённо поднял густые брови, но затем очень быстро, как по команде, вернул свое прежнее спокойствие. — Вы быстро справились, полиция работает слаженно, настоящая гордость короля, — он лукавил и женщина уловила эту колкость. — Спасибо за комплимент, — она в лёгком почтении опустила голову, отвечая все с тем же лукавством. — Даже на ужин не останетесь? Я просил поваров приготовить жаренной рыбы с овощами, они отлично готовят это блюдо. Излишне приторная вежливость в голосе раздражала даже Смита, но он не мог говорить с ними иначе. На его слова рыжеволосая девушка сдавленно хихикнула, прикрывая рот рукой. Мик тут же посмотрел на нее долгим изучающим взглядом. Она все больше мозолила его чувствительный нос своим отвратным запахом сигарет. — Спасибо за гостеприимство, — блондинка повторила сладость, с которой обращался к ней Эрвин, — но боюсь, мы отправимся прямо сейчас. Мне жаль, что приходится отклонять столь привлекательное предложение, — на ее лице впервые появилась улыбка, вымученная до боли в челюсти. — Что ж, тогда не смею вас задерживать. На этот раз Смит встал и отдал им честь, женщины ответили тем же и поспешили выйти из кабинета. Напряжение и вынужденная вежливость улетучились вместе с ними. Смит снова подошёл к окну, его широкие брови хмурились, морщинки истерзали прежде гладкий лоб. — Не нравится мне все это, Мик. — Мне тоже, — Закариус все еще чувствовал едкий запах в ноздрях. — Можешь открыть окно? — он недовольно почесал нос. Эрвин поспешил исполнить его просьбу, свежий воздух влетел в светлый кабинет, развевая стопки бумаг на столе, вздымая пыль с книжных полок. Мик вздохнул с облегчением. — Я действительно не думал, что они справятся так быстро, — заговорил Эрвин, ловя хмурым лицом потоки ласкового ветра, от которого даже морщинки на лбу разглаживались. Мик уже собирался согласиться с ним, как вдруг сквозь эту приятную чистоту прорезалась чернеющая острая вонь. Мужчина подбежал к окну, яростно внюхиваясь, пытаясь выцепить хоть какую-то догадку в голове. — В чем дело? — Кажется… — Мик снова сделал несколько резких вдохов, — кажется, где-то пожар.***
Бель чувствовала, как желудок завязывается узлом, а язык сбежал куда-то далеко. Ей страшно хотелось есть, но они все шли и шли сквозь густую чащу и облака назойливой мошкары. Вот уже несколько часов она смотрела в упрямую спину капитана, покрытую коричневым плащом, и успела до мельчайших деталей изучить его затылок. Иногда сквозь запахи леса пробивался едва уловимый аромат свежей одежды, как будто Леви вовсе не потел. Он всегда следил за чистотой своих рубашек, Бель это прекрасно знала и ей совершенно не нравилось, как ревностно ее мозг впитывал любую маленькую тонкость о капитане. Чем дальше они шли, тем больше деталей она замечала: как ровно острижены его черные пряди, как странно он держит меч, как на его плаще нет ни единой складочки даже после долгой дороги, и как хорошо сидит на нем его рубашка. Она затрясла головой, пытаясь отогнать все лишние мысли. Луи умер, лошадей нет и ей нужно было дойти до штаба, как можно быстрее, а не любоваться тем, как белая рубашка облегает его напряжённые руки. Руки, которыми он гладил ее, вдавливал в кровать, впивался в волосы… Она прикусила губу, в попытке снять наваждение. Не нравилось ей все это, очень не нравилось. Но голодное бурчание в желудке быстро остудило ее пыл. Она залила голод водой из фляги. Помогло, но ненадолго. — Может, остановимся и перекусим? — ее голос звучал очень тихо и несчастно, будто она уже умирала. — Поешь, когда выйдем на дорогу, — только и сказал он, даже не обернувшись. Девушка сглотнула тяжелый ком, желчь подступала к горлу. Если бы только Луи был жив, если бы они приехали раньше или позже, все было бы иначе. Они бы и поели, и вернулись бы спокойно на лошадях в штаб. Отвратительное утро превратилось в адски ужасный день, наполненный смертью, комарами и утомительным голодом. Спустя несколько взмахов клинком, Леви вдруг остановился. Отрешенная Бель едва не встретилась носом с его спиной, но вовремя затормозила, машинально втягивая приятный мыльный запах и что-то ещё, ей так и не удалось уловить. — Что случилось? — вяло протянула она, но Леви так и не ответил, напрягаясь, как дикий кот перед прыжком. Она сразу заметила изменение в его осанке, волнение защекотало пятки, а затем послышался приглушённый рык. Бель выглянула из-за спины Аккермана и заметила небольшую поляну, а на ней — стая облезших серых волков. Нет, не волков… — Собаки? — выдохнула она, ужасаясь от вида голодных диких взглядов. Они рычали и щетинились, оголяя жёлтые клыки, с угрозой виляли хвостами. Большой самец вышел вперед медленно перебирая длинными когтистыми лапами, его черные глаза непрерывно смотрели на Аккермана, будто пес вел свой поединок взглядов. Бель боялась пошевелиться. Она чувствовала напряжение Леви и дикий голод собак. Казалось, одно лишнее движение и стая набросится на них без промедлений. И это случилось. Одно движение, отблеск меча в уверенных руках, как красная тряпка перед лицом быка. Земля осела под когтями стаи. Они стрелой пересекали поляну. Бель видела их мокрые рты, слышала клацанье зубов. Только Леви отделял ее от голодных клыков. Только он стоял на их пути. Он оттолкнул ее одним быстрым движением. Бель упала на землю, тут же оборачиваясь. Голодные пасти были так близко, так близко к нему… В этот момент ее окутал звенящий дикий страх. Страх, что Леви может пострадать. Она видела, как он развернулся, раскручивая сталь над головой. Меч разрезал мягкую плоть, кровь окропила лицо Аккермана, в лесу послышался жалобный писк, затем ещё один и ещё. Леви уворачивался от когтей и клыков, рассекая тела молниеносными движениями. Всего одна осечка, он не заметил последнего пса, который уже собрался укусить его за ногу. Он понял это слишком поздно. Как вдруг тяжёлый камень обрушился на морду собаки, троща ее, как спелую ягоду. Леви поднял глаза и увидел Кларк. Тяжело дыша, она сгорбилась над мертвым телом. Вся стая была мертва. И, несмотря на все, Бель было их искренне жаль. Собаки просто были голодны, а им просто пришлось защищаться. Леви достал платок из кармана, встряхнул его и вытер лицо от крови, брезгливо морщась. Бель следила за капитаном в глубоком неверии, внимательно осматривала его тело, руки, ноги. И ей стало не по себе. Неужели она боялась за его жизнь? Так неестественно сильно, до ярких вспышек адреналина она боялась не за себя, а за него! — Ты как? — наконец выдавила Бель. Леви кинул в ее сторону холодный взгляд, его верхнюю губу все ещё сводило в отвращении от грязной крови на лице. — Нормально, — сухо ответил он и поправил перекошенный плащ. — Спасибо, — вдруг сказала она совершенно неосознанно. Все-таки он оттолкнул ее, перетянул на себя внимание всей стаи. В ответ на такую искренность взгляд Леви неожиданно потемнел, сгустился, как черные тяжелые тучи. — Думаешь, я ради тебя спасаю твою шкуру, Кларк? — его голос был глубоким и тихим, оттого гипнотически страшным. — Если бы не Эрвин и его приказ защищать тебя, я бы сам с удовольствием перерезал тебе глотку, — меч угрожающе дрогнул в его руке в подтверждение слов хозяина. Бель онемела, будто ее голову опустили в ледяную воду, избили колючими шлепками по лицу, вонзили иглы под ногти. Конечно же, она не думала, что он делал это ради нее, конечно же нет. — Из-за тебя погибло столько солдат. Из-за тебя, Кларк, в корпусе появилось столько проблем, из-за тебя… — он осекся, резко останавливая весь поток желчи который лился из его рта. Но она сама закончила его фразу в своей голове: «Из-за тебя умер Луи!». И от этого ее покинули все силы. Бель осела на колени, а Леви возвышался над ней, как непреклонный судья. Ее плечи вздымались с каждым вздохом, лицо прикрыли волнистые темные пряди. Она внезапно стала маленькой, почти невесомой, как будто таяла. Таяла прямо у него на глазах. Слишком поздно он понял, что наговорил. — Какой же ты ублюдок, Леви, — прошипела она, впиваясь ногтями в рыхлую почву, пропитанную кровью собак. — Невыносимый, несносный ублюдок! — Кларк… — заговорил он, но так и не смог продолжить, слова стыли на его губах. — Сперва даёшь мне надежду, а теперь так жестоко втаптываешь ее в землю! — прокричала Бель на последнем издыхании, а затем рыдания несчадно разорвали ее горло. Клапан сорвался. Все, что она так усердно заталкивала себе в глотку, полилось наружу, истеричными стонами и морем прежде непролитых слез. Она согнулась, как комок раскаленных нервов, ее крики разлетались по округе, сгоняя птиц с веток, смешиваясь с резко усилившимся ветром. Леви стоял, как истукан, не решаясь сделать хоть одно неправильное движение. Он сказал ей правду, он был честен с ней, он был честен с собой, он действительно убил бы ее, если бы не Эрвин. Но если это так, то почему он чувствовал ее, будто та же самая боль впилась в его собственные ребра, не позволяя сделать полный вдох. В итоге он просто стоял и смотрел на ее дрожащее тело, на узоры темных волос на мокрых щеках, красный пустой взгляд, на нервные пальцы, погрязшие в земле. Когда слезы закончились, а дышать стало ощутимо больно, Бель сдавленно проговорила: — Просто убей меня. От этих бесцветных слов в его груди что-то дрогнуло, будто по сердцу провели острым лезвием. — Нет, — коротко ответил он, а на его лице застыла все та же безразличная маска. Леви не выдавал себя ни взглядом, ни дрожью. — Тогда я никуда не пойду. Останусь здесь. — Тогда я сам тебя понесу. Бель посмотрела на него и он заметил, что ее взгляд стал безразлично холодным, почти таким же, как его собственный. — Тогда я сама это сделаю. Она встала, шатаясь на ватных ногах, подошла к капитану и вцепилась землянистыми пальцами в его руку, которой он держал меч. Бель хотела направить острие в свою сторону. Леви сопротивлялся. Он оттолкнул ее, как вдруг она пошатнулась, полетела вниз, схватила второй рукой плечо Леви. Он полетел вслед за ней, в одну секунду с ужасом понимая, что Бель воспользовалась его замешательством. Повернула меч в его упрямых пальцах под нужным ей углом. Казалось, их полет длился вечность, лёгкий, почти невесомый. Леви встретился с ее взглядом, таким глубоким, временами манящим, чаще раздражающим, назойливым и сладким, острым и ласковым. Он почти утонул, почти забыл, что происходит. Но осознание обрушилось на его голову, когда ее тело коснулось земли. И глаза ее вдруг расширились в немом неподдельном страхе. Леви упал на нее сверху, меч вошёл во что-то мягкое и податливое. Он так и лежал на ней, боясь пошевелиться, представляя, что это мягкое и податливое оказалось ее окровавленной плотью. Но она ещё дышала, а взгляд все ещё был живым и блестящим от недавно пролитых слез. Леви приподнялся и увидел лезвие меча, погрязшее в черной земле всего в нескольких сантиметрах от ее тела. Он облегчённо выдохнул, все-таки ей не удалось развернуть его руку. А может быть она и не хотела. Быстрым движением он вытянул оружие из земли и кинул его в центр поляны, подальше от проклятой Кларк. Она все ещё бездвижно лежала, будто не могла понять, жива, или нет, поэтому он вцепился в ворот ее плаща, встряхивая несколько раз, приводя в чувства, а затем, не сдерживая ярости, наклонился к ней и закричал: — Ты совсем дура? С ума сошла?! Бель быстро заморгала, задышала и с глубоким удивлением посмотрела на озлобленного Аккермана. Пожалуй, таким она видела его только во время той жуткой миссии за стенами, когда он, казалось, действительно готов был ее убить. Она опомнилась быстро, его бурлящая злость перетекла в ее собственное тело. — Сам дурак! Козел! — она забила кулаками в его грудь, о которую легко можно было сломать пальцы. — Решила убить себя моими руками?! — Леви все не унимался. — Да, решила! Она ударила его ещё несколько раз, слезы снова заклубились в глазах. Он же сам ей гадостей наговорил, чего теперь злится? — И что тогда, тупоголовая?! Что потом? — А потом, — она снова замахнулась кулаком, — ты будешь слыть убийцей! — и промахнулась из-за пелены соленых слез, врезая Аккерману по челюсти и даже испугалась, как будто инстинкт самосохранения снова к ней вернулся. Леви схватил ее руки, вдавил в землю, как когда-то вдавливал в мягкую постель ее кровати. Бель заерзала и злобно зашипела. — Ты умалишенная! — Ну и пускай! — Как я должен был жить после этого?! — Что? — Чертова Кларк! Солнце вдруг вышло из-за плотных облаков, пробиваясь сквозь листья, освещая черные пряди Леви, его бледные скулы и его темный, нависающий над Бель силуэт. Она сдавленно выдохнула, осматривая его хмурое от злости лицо, пока в голове несчадно билось: «Что он только что сказал?» Изабель вдруг расплылась в болезненной усмешке. — Ты же сам говорил, что убил бы меня. В глазах Леви блеснуло что-то ей неведомое и быстро погасло. — Говорил. Он наконец отпустил ее руки и начал пятиться назад. Но Бель воспользовалась свободой, схватила его за ворот плаща и притянула к себе, обратно на землю, на самое дно. — Так какого черта… Она не договорила, явно переборщила с притягиванием. Он был близко, опять слишком близко, из-за чего все мысли тут же разбежались. Она невольно посмотрела на его губы и прикусила свои, вспоминая, каким сладким и жарким был их последний поцелуй. А затем произошло нечто совершенно невероятное. Леви снова ее поцеловал, легко, неожиданно нежно касаясь ее губ, иссушая все слезы. Бель закрыла глаза, пугаясь того наслаждения, с которым она ему отвечала. В его поцелуе не было страсти, только короткое и честное извинение. Она это чувствовала и уже готова была простить за все, лишь бы это продолжалось, лишь бы он целовал, ещё, больше, глубже. Она сильнее потянула его за ворот, выдыхая последний воздух из лёгких, чувствуя, что вот-вот задохнётся от этой нежности, которая медленно становилась чем-то более жарким. Но этого так и не произошло. Леви отстранился. Тяжело дыша, он встал, поднял за собой Кларк и, как лёгкую куклу, поставил ее на ноги. Он больше не смотрел в ее сторону. Пошел к центру поляны, взял меч и кинул сдавленное: «Надо идти». Бель последовала за ним, как зачарованная, с трудом восстанавливая дыхание и мысли, которые сбивчиво кружились в голове, как блеклые нечитаемые тени. «Да что с ним не так?» — подумала она, когда снова упёрлась взглядом в его затылок, а он шел ровно, даже не оборачиваясь. «Чертов Леви». Она прикоснулась к губам в лёгком неверии. Да, это был не первый их поцелуй, но ей казалось, что чем чаще они целовались, тем больше ей его хотелось. Как снежный ком, который начинался сбивчиво и неуверенно, теперь превращался в какое-то всепоглощающее неуёмное желание во всем теле. Бель это не нравилось. Она согласилась работать с Эрвином не для того, чтоб в итоге влюбиться в этого капитана. Влюбиться? Кларк остановилась, внимательно всматриваясь в немую спину Леви. «Да что за бред?» — она улыбнулась сама себе и снова зашагала следом. Нет, она не могла в него влюбиться. Она никогда ни в кого не влюблялась. Отношения всегда были выгодой для нее и неважно, будь это шпионское задание, или же обычная размеренная жизнь. Ей приходилось так жить, приходилось искать защиту, и, если бы она собралась делать это в Разведкорпусе, то она лучше бы закрутила роман с Эрвином. У него намного больше власти, да и человеком он был чарующим и приятным. Не то что Леви. Не сказать, что он ее совсем ничем не привлекал, но он явно был не лучшей партией. Угрюмый, грубый, слишком чистоплотный, чем напоминал ей бабулю, у которой девушке приходилось жить, пока та не померла. «Просто у меня давно не было мужчины, вот и гормоны заиграли», — с улыбкой подумала она. Все-таки Аккерман сам лез к ней со своими поцелуями, не считая первых двух раз. — Эй, Кларк, ты чего там лыбишься? Бель вздрогнула от неожиданности и посмотрела на Леви, тот остановился, искоса наблюдая за ней. — Мы уже близко к дороге, можем перекусить. Будто радуясь его словам, ее желудок довольно заурчал. Она совсем забыла о голоде после нападения дикой стаи собак, а особенно после поцелуя. Да и мысли о собственной смерти казались ей какой-то глупостью теперь. — Ты будешь есть, или нет? — нетерпеливо процедил Леви, как будто это не он совсем недавно целовал ее на окровавленной земле. — Да, буду, — она недовольно пробурчала в ответ. Они поели быстро, в жутко неловком молчании. Кларк старалась не смотреть на него, как и Аккерман не смотрел на нее. Все это сбивало с толку ещё больше. В один момент они сладко целуются, а в другой — сидят, потупив взор. Солнце медленно приближалось к горизонту, тени деревьев удлинялись, насекомые становились все более назойливыми. Разведчики снова двинулись в путь. Бель нашла длинную гибкую ветку и от скуки начала бить листья и отгонять от себя мошкару вокруг. — Прекрати, раздражает, — огрызнулся Леви на ходу. — А что тебя не раздражает? — с явной издёвкой отвечала она. — Не твое дело. — Пока я с вами, капитан, мне очень важно знать, что я могу сделать, чтоб вас не бесить, — ехидства в ее голосе становилось все больше, а довольная улыбка — все шире. Она заметила, как его плечо нервно дернулось и снова со всей силы ударила по коре дерева. Раздражать Аккермана ей очень нравилось, тем более теперь, когда вокруг никто не слышит и никакие условности ее не сковывают, а отыграться за его обидные слова и за то, что он стал причиной ее истерики — ой как хотелось. — Нарываешься, Кларк. — Снова побьешь меня? Леви остановился и посмотрел на нее. Глаза его недобро блестели из-под темной челки, Бель почувствовала, как сердце пропустило удар. Он был так хорош в алых отблесках солнца, так опасно красив. Вся ядовитая желчь тут же застряла в ее горле и она чуть не поперхнулась ею. — Хуже, — холодно отвечал Леви. — Я тебе ноги сломаю. — Как в старые добрые времена? — Бель усмехнулась, стараясь вернуть себе уверенность. — О чем ты? — он сощурился и развернулся к девушке всем телом, как будто действительно хотел узнать смысл её слов. — В твоём досье было сказано, что ты любил ломать ноги людям в подземном городе. Прям помешан был на этом. Леви фыркнул: — Какой еще бред там написан? — Хм… — Бель сделала вид, что задумалась и постучала пальцем по губам. — Например то, что ты состоял в криминальной группировке, совершал разбойные погромы, особенно часто с какими-то двумя членами банды. Как же их там… — Фарлан и Изабель, — Леви так и не отводил взгляда от Кларк, темнея, как самая грозная туча. — Да-да, точно. — Поэтому ты взяла это имя? Изабель. — Что? С чего бы это? Капитан подошёл к ней стремительно быстро, Бель сделала шаг назад. Она испугалась на короткий миг, будто те разъяренные псы снова летели к ней, стуча голодными ртами. — Зачем ты взяла это имя? — Я не брала его! Мне его дали! — Почему? — Откуда мне знать?! Постой-ка… — ее глаза вдруг округлились и лицо вытянулось в удивлении. — Поэтому ты не называл меня по имени? Верно? Не хотел ассоциировать меня со своей подружкой? — Ты и пальца ее не стоишь, Кларк… — он окинул шпионку брезгливым взглядом и Бель почувствовала, как в груди что-то предательски кольнуло. — У тебя просто шалит воображение, Леви, — она выделила его имя особенно ярко, в надежде зацепить его, как можно сильнее, если это вообще было возможно. Он и правда никак не среагировал, только брови сошлись в упрямую линию. — Это не воображение, тупоголовая. Слишком много совпадений с тобой связанно, — в его глазах отразились последние блики солнца, а затем вокруг все потухло, и взгляд его тоже. — Твое имя, сломанные УПМ, теперь ещё и твои дружки появились прямо в тот день, когда мы приехали к Бертолям. Как-то странно получается. Бель вдруг тяжело задышала, чувствуя, что внутри начинает бурлить от его презрительного тона и едкого взгляда, будто это она виновата во всех грехах человечества. — Хочешь сказать, что это я подстроила их приезд? Да? А имя такое мне дали зачем? Чтоб к тебе в постель за… — она вдруг осеклась, вспоминая, что ей и правда сказали с ним переспать. Но капитан отдела шпионов не мог продумать все настолько. Не мог, правда же? — Я предполагаю, Кларк, — Леви тут же отвернулся, достал меч, продолжая свой путь. Бель зашагала следом, топая, как целая армия солдат. — Вот значит как! Поиздевался и свалил! — прокричала она, усердно размахивая палкой. — Хватит, — процедил Леви. — Нам нужно идти, а не страдать херней. Выясним все у Эрвина. — А без Эрвина ты ничего не можешь сделать? — Могу только тебя покалечить. — Я не сомневалась! — Бель снова всматривалась в его затылок, темнота медленно окутывал лес и фигура капитана становилась менее различимой среди густых растений и широких стволов. — Мог бы головой сперва подумать, прежде, чем обвинять меня во всем! Каким образом я должна была предупредить шпионов о нашем отъезде, о котором я узнала только вчера! — Заткнись, наконец. — И как я должна была соблазнять такого чурбана, как ты? — Да, только отбитый на голову мог дать тебе такое задание. — Что? — Что слышала. Соблазнять ты совсем не умеешь, — Леви даже не останавливался, голос его был вполне привычным, только меч в его руке рубил ветки и листву все яростнее и быстрее. Бель могла бы взорваться в ту же секунду, закричать и побить капитана палкой, только вместо этого уверенная улыбка коснулась ее иссохших губ, остудила пыл и всю злость на Аккермана разом. — Да, вот, значит, как, — ласково проговорила она, что даже Леви от неожиданности обернулся. — Поэтому ты врывался ко мне в комнату и валил с поцелуями на постель? В ответ он только фыркнул, пока с лица Изабель все не сходила победоносная улыбка. Эту схватку она выиграла, утерла нос этому противному капитану, по крайней мере ей хотелось так думать. Все остальное время они шли в кромешной темноте и тишине, слушая пение сверчков и звуки ночных животных. Становилось все холоднее и даже быстрый изнурительный шаг не давал согреться в полной мере. Бель едва различала образ капитана, с трудом видела, куда они идут. Полагаться на мужчину, который был свидетелем стольких ее провалов и унижений — не хотелось, но выбора не было. Судя по уверенному шагу Леви, он знал, куда идет. Так и оказалось. Деревья расступились, луна выглянула из-за облаков и осветила дорогу, которой они ехали на лошадях к дому химиков. Идти дорогой было не так трудно, как через лес. Вот только ноги все равно сводило от усталости и изнеможения. Бель посмотрела на Леви, его шаг совсем не менялся, а она понемногу начинала отставать, иногда спотыкаясь и проклиная все на свете. До утра она точно не дотянет, свалится без чувств и Леви придется тащить ее на своей спине. Девушка довольно улыбнулась, представляя, как бы его это злило. Но улыбка тут же сошла с ее лица, а прежде мутный от усталости взгляд — прояснился. Леви остановился. Вдалеке слышался топот копыт и скрип сухих колес. Скорее всего, повозка. — Прячемся! Живо! — быстро кинул Леви и тут же пошел к обочине, скрываясь в густых кустах. Бель последовала за ним, присела на землю так, чтоб из-за листьев не было видно ее макушки. Ее посетило неприятное чувство дежавю, вот только теперь была ночь и Луи с ними не было рядом. Повозка с лошадьми и двумя всадниками проехала мимо, как вдруг Леви удивлённо проговорил: — Это наши. — Да не может быть! — Бель насупилась и схватила Леви за руку, заметив, что он уже рвется им навстречу. — Вдруг нас выманить хотят. Вдруг это переодетые шпионы! — Кларк, у тебя паранойя, — он резко выхватил свою руку и вышел на дорогу. Лошади остановились, вздымая пыль под своими копытами. В одном из двух людей Бель узнала Мика Закариуса и с облегчением вышла из укрытия. Возможно, у нее и правда была паранойя. Она не могла поверить своему счастью, когда наконец смогла сесть в повозку и расслабиться, наблюдая за бледной россыпью звёзд в ночном чистом небе. Оно так сильно отличалось от той утренней серости, как будто давало надежду, что следующий день будет лучше, не смотря на все трудности и смерти. В конце концов она сама была жива. И Леви тоже был жив. Бель согнула ноги и обняла их руками, сворачиваясь в маленький замёрзший клубочек. Она положила голову на колени, выбившиеся пряди волос развевались на ветру, а глаза были все так же прикованы к звездам, отражая всю красоту и загадочность ночной темноты и серебряного света. Как вдруг она почувствовала на себе чей-то напряженный взгляд. Леви. Она не сомневалась. Только его внимание могло вызывать такое покалывание на лице, будто ее сдувала морозная буря среди снежных гор. Она посмотрела на него, удивляясь такому пристальному взору, но не опускала глаз. Он тоже не отворачивался, будто хотел что-то сказать, будто слова вот-вот должны были сорваться с его губ. Но он молчал, она тоже, не чувствуя неловкости или страха. Нет, ей было комфортно просто смотреть на него в прохладной ночной тишине, которую прерывал только топот копыт и скрип повозки. И под его взглядом она чувствовала, как все больше расслабляется, веки тяжелеют и разум окутывает лёгкая дрёма.