Похороните её под звездами

День был удивительно прохладный, восточный ветер ворошил листья деревьев и высокую траву, воздух вне штаба казался прозрачным и свежим, как кристальная вода в горном ручье. Ни пыли, ни криков, ни бесконечной беготни. В Разведкорпусе всегда был переполох и Бель казалось, что каждый день солдаты готовятся к войне, но за стенами местность менялась, позволяя рассмотреть красоту голубых гор, смешанных деревьев и даже цветов, что простилались вдоль протоптанной дороги. — Эй, Кларк, чего плетешься, как улитка? — Бозард умудрился одним своим голосом разрушить все очарование и Бель недовольно нахмурилась. А вместе с ней зафыркала лошадь, будто почувствовала гнев хозяйки. — Оруо! Отвали от нее! — тут же встряла едущая впереди Петра. — Что сразу я? Она и правда еле… Ай! — Опять язык прикусил? — засмеялась Рал, с явным удовольствием наблюдая за тем, как кривится и морщится Бозард. Бель молчала, будто старалась не замечать переполоха. Она пыталась вернуть свое прежнее умиротворенное состояние, которое так нахально разрушили. Но, как она ни старалась, кислое лицо Оруо мелькало перед глазами, как прилипчивая муха, выводя из равновесия своим назойливым жужжанием, а крики Петры все ещё отдавались эхом. Когда им сказали выходить лошадей, она надеялась на спокойную прогулку и такую редкую возможность отвлечься, но никак не на это. Выбора не было. Бель пришпорила темные бока коня и вырвалась вперед к более спокойной компании Гюнтера и Эрда, оставляя позади столб пыли и грызущихся между собой Петру с Бозардом. — Достали, да? — мягко отозвался Эрд, стоило девушке с ним поравняться. — Нет, Оруо прав, мне лучше не отставать, — улыбнулась Кларк, со скрипом сжимая пальцы на поводьях. — У нас же всего час на выгул. Впрочем, улыбка ее мигом угасла, как только едущий впереди строя Аккерман повернулся в их сторону. Она не раз замечала, как он щетинился, стоило ему приметить хоть тень притворства в ее действиях или словах. Наверняка и в этот раз Леви уловил фальшивые нотки в ее голосе и теперь сверкал серыми молниями в ее сторону, плотно сжав губы. — Сэр, что-то случилось? — поинтересовался Гюнтер, на что капитан фыркнул и тут же отвернулся. «Чего ты хочешь от меня? Чтоб я материлась и проклинала?» — думала Бель. Ее больное воображение отвечало голосом Леви: «Просто хватит кривляться, бесишь». И Кларк больше не бесила, и больше не смотрела в его сторону. Она сдувала пряди перед носом, которые летели в лицо и липли к губам, рассматривала окрестности с напускным любопытством, отгоняла руками мошкару, поправляла солдатский плащ, как только появлялась возможность, она делала все, лишь бы больше не смотреть. Как вдруг ощутила на себе взгляд Эрда. Внимательный, долгий, с такой непривычной искрой любопытства. Она застыла в его древесно-темных глазах всего на мгновение, но этого было достаточно, чтоб уловить скользкий край его мысли. Эрд смотрел на нее, затем перевел взгляд на спину Леви, а после растянул губы в неосознанной полуулыбке. Это длилось долю секунды, пока Эрд не осознал, отвернулся и ускорил лошадь. Когда дорога расширилась, и чаща поредела, он и вовсе уехал в сторону, ускоряясь. Гюнтер тут же последовал за ним с возмущенными криками, а Бель так и смотрела ему вслед, наблюдая, как развевается его зеленый плащ. Эрд Джин был догадливым, даже слишком. А ещё он очень много времени проводил с ней и с капитаном, настолько, что даже непроницаемый взгляд Леви смог раскусить так быстро. Бель не смогла не упрекнуть себя в том, насколько она плохая шпионка, и очередное подтверждение этому пришло незамедлительно. Леви остановил лошадь, задумчиво всматриваясь в даль. Мимо него пронеслись отставшие Оруо с Петрой, и только Кларк остановилась, в поисках того, что приковало внимание капитана. — Что-то случилось? — мягко спросила она, переводя взгляд с напряженного лица Леви на успевший приесться лесной вид. — Река, — коротко отозвался он, и только тогда Бель заметила. Среди редкой чащи, за километрами изумрудно зелёной травы и светлых вкраплений цветов, и правда виднелась река. Неширокая, но бурная, волны сияли под солнечным светом. — Река, и что с того? — удивилась девушка, пока лошадь под ней недовольно гребла копытами сухую протоптанную землю. — Хорошее место для рубежа, — задумчиво ответил Леви, на что Бель нервно захлопала ресницами. — Ты воевать собрался что ли? — Возможно. — Это тебе Эрвин сказал? Вы что-то задумали? Аккерман не ответил, он перевел взгляд на дорогу и заметил Оруо с Петрой в сотне метров от них, которые остановились и явно о чем-то переговаривались между собой. Бель тоже заметила, успевая проклясть себя с десяток раз. Да, она ужасная шпионка. Неудивительно, что отдел хотел от нее избавиться. Сперва Джин, затем Бозард и Рал. Они точно ничего не слышали, но если однажды Эрд заговорит с ними о своих догадках, то… Что тогда? — Не стой на месте, Кларк, — капитан тут же сделался строгим, пришпорил лошадь и унесся вверх по дороге, минуя любопытную парочку. Бель последовала его примеру. «Что тогда? Что они мне сделают? — продолжала думать шпионка, недовольно глотая пыль, что летела из-под копыт коня Леви, чувствуя спиной назойливые взгляды разведчиков. — Да фигушки, ничего не сделают! Служебные отношения тут не запрещены! Да и какие вообще отношения?» Остальная прогулка прошла без происшествий, как и весь вполне обыденный день солдата. Бель даже не заметила, как пришло время ужина, а затем оранжевое зарево тихо и незаметно накрыла плотная ночная синева. Пообедав и искупавшись, уставшая, но расслабленная, она вернулась в свою комнату и сразу открыла окна, впуская прохладу, лепет сверчков, и такой приятный ночной запах. Запах несбывшихся мечт, который загорался блеклыми звездами в темном небе. Но она так и не посмотрела вверх, как делала обычно, а тут же перевела взгляд на окно рядом, в котором уже горел оранжевый огонь свечей. «Откроет или нет?» — все думала она, всматриваясь в прозрачные стекла, выгибаясь из рамы все больше на свежий воздух, чувствуя, как колючий холод пробирается под ее ночную рубашку и вызывает мурашки на еще влажном теле. Она знала, что он слышал скрип ставен. Бель научилась открывать их бесшумно, но в этот раз гремела и скрипела, как никогда прежде. Да, он точно услышит, но откроет ли сам? Надежда, которую она так невзлюбила, теплилась неуверенным комочком где-то в районе груди, и разлетелась по всему телу яркими вспышками. Вместо открывающихся окон она услышала стук в дверь. Размеренный и тихий. Бель быстро вытерла взмокшие ладони о хлопковую ткань длинной рубашки, бросилась к двери, распахнула и разочарованно выдохнула: — Эрвин? — Не рада меня видеть? — Просто…не ожидала, — проговорила она и поспешила освободить проход. — Раньше вы ко мне не заходили. — И то верно, — улыбнулся он. Бель плотно сжала губы, комкая пальцами низ ночнушки. Как она вообще могла подумать, что это мог быть Леви? Он никогда не стучал в ее дверь так спокойно. Скорее прерывисто и громко, а временами вовсе опускал эту обыденную вежливость и врывался без стука. В последнее время она даже начала скучать по этой его дикой привычке. — У вас ко мне какое-то дело? — пролепетала Кларк, когда дальше стоять на пороге уже не было смысла, подлетела к шкафу и начала что-то искать в его темных закромах. Эрвин вошёл в комнату, сел на стул и заговорил только когда Бель надела поверх легкой рубашки халат, плотно завязав пояс, и села на кровать напротив него, больше не метаясь и не вздымая пыль с поверхностей. — Извини, что так внезапно и не вовремя. — Ничего страшного. Если вы пришли в такое время, значит, что-то серьезное, верно? — Эрвин одобрительно кивнул. — Но вы бы лучше вызвали меня в свой кабинет, тут, — Бель многозначительно покосилась за спину, — тут стены тонкие. — Не волнуйся, Леви сейчас не у себя. — Что? И где же он? — удивилась она и тут же прикусила язык, в голубых глазах Смита мелькнул загадочный огонек на долю секунды, но этого было достаточно, чтоб шпионка в полной мере осознала свою оплошность. — Сейчас он на собрании с капитанами, я как раз оттуда, по дороге решил зайти к тебе, — будничным тоном говорил он, но Бель была уверенна, что это решение не было таким спонтанным. — Нам нужно было обсудить пару деталей перед моим скорым отъездом. — А теперь вы хотите обсудить эти детали со мной? — Верно, и даже больше. Изабель, меня вызвали в центр, а это значит, что дело против Разведкорпуса уже готово, скоро будет суд, — он наклонился, прежде открытое и улыбчивые лицо Смита потемнело и нахмурилось. — Те письма и бумаги, что у нас есть, вряд ли помогут отбелить нашу репутацию, так что теперь настал твой черед помогать. Бель поежилась на кровати от прохладного ветра. Он шелестел архивными бумагами, трепыхал огоньками на белых покосившихся свечах, так что тени на стенах прыгали и извивались; касался напряженных лиц, врывался в тихий, но уверенный монолог мужчины. Так мог говорить только настоящий лидер, гений, которым не становятся, а рождаются. Сильный, статный, с военной осанкой, горящим взглядом, гладко уложенными волосами. За ним хотелось идти, в него хотелось верить, даже не смотря на тот, казалось бы, сумасшедший план, который он терпеливо излагал. Любой другой уже бы сдался и опустил руки. Но только не Смит. Поэтому к нему прислушивались и любили союзники, поэтому его боялись враги. Да, он был опасен для той алчной пузатой знати, которая своими толстыми скользкими пальцами управляла делами королевства. Для них он был слишком умён, расчетлив и бесстрашен. Они не знали его слабостей, не знали мотивов только потому, что совершенно не понимали, что кто-то может возжелать положить свою жизнь ради человечества. Вот только… действительно ли Эрвин проделал весь этот нелегкий путь ради такой великой цели? Бель смотрела в его серьезные голубые глаза, которые больше не излучали то теплое понимание. Чем дольше Смит говорил, тем больше напряжения проявлялось в его осанке и в сцепленных кулаках на коленях. Да, Эрвин был прекрасным командиром. Но если того требовало дело, смог бы он пожертвовать целым миром? Всего на секунду, но девушке показалось, что мог. Лера говорила, что за величием человека всегда прячется жадный до кровавых зрелищ тиран. Кларк пожалела, что вспомнила об этом только сейчас. Она почувствовала, как мурашки волнами бегут по спине, расходятся по рукам, ногам, сводят пальцы, шевелят волосы и даже пробираются в самую душу. Осознание заставило ее снова ощутить тот первобытный страх, от которого, ей казалось, она уже избавилась, страдая на больничной койке. Но вот он снова появился, пульсирует и извивается под ее кожей в районе желудка, как скользкий прыткий червь. Если Эрвин готов был пожертвовать миром, то он не побрезгует забрать жизнь одной нерадивой шпионки. — Вы и правда думаете, что я справлюсь? — заговорила Бель, с удивлением замечая, как дрожит ее голос. Должно быть от холода, по крайней мере ей хотелось в это верить. Смит улыбнулся, морщинки собрались у уголков его совсем невеселых глаз. — Я верю в тебя, Изабель, ты справишься. У нас нет другого выхода и времени совсем нет, — проговорил он осевшим от долгого рассказа голосом. Но в этот раз одной уверенности Эрвина было недостаточно. Бель сжалась на кровати, обняла руками колени, пыталась выровнять дыхание. Тщетно. — Послушай, я понимаю, это страшно, рискованно и ты… — Я умру. — Нет, — быстро ответил он, но вдруг вздохнул, опустил голову и руки ослабли на его коленях. — Все возможно. Ты можешь погибнуть, это правда. И только ты можешь решать, пойдешь ли на этот риск или нет. Изабель, ты можешь убежать. Покинешь штаб, смешаешься с толпой в людном городе, начнёшь новую жизнь. Если ты так сделаешь, то я тебя пойму. Я верю, что Мик, Ханджи и Леви тоже смогут понять. Убежать, покинуть штаб, оставить за спиной свое прошлое — эти слова звучали так заманчиво, будто шелест плотного мешка самых вкусных сахарных конфет Митры для ребенка-сладкоежки. Это все, о чем она, не Изабель, а Дафна, когда-либо мечтала в своей жизни! Но стоило ей представить этот сладкий вкус свободы, легче на душе не становилось. И только что-то изнутри царапало ребра, стонало, билось, не давая вздохнуть по-настоящему глубоко, как обычно дышат свободные от забот люди. «Леви?» — Бель опустила голову на колени, закрыв глаза, оставшись в кромешной темноте, на какое-то мгновение ощутив себя по-настоящему одинокой. Она слышала, как скрипят сухие оконные ставни, как шелестит бумага на столе, как кряхтит стул под весом Смита. «Мертвым уже все равно, а живым ты еще в силах помочь» — сказал Леви однажды в ночном лесу, теперь его слова гудели эхом в больной голове, как будто они специально поджидали этого момента, как будто ее участие в этом деле было частью сценария задолго до того, как шпионка появилась в штабе. Но чтобы Эрвин не говорил, выбора у нее не было, только приторно-сладкая надежда. От этого стало до ужаса тоскливо. Ничего не поменялось за десять долгих лет. Другие декорации, другие актеры, а история все та же без конца и без начала. Будто непрерывный водоворот одних и тех же событий из которого ей не выбраться. — Хорошо, я постараюсь, — Кларк подняла голову, голос ее больше не дрожал, в глазах темной накипью осело тихое смирение. — Все-таки за мной остался должок. Эрвин тут же просиял, выпрямился, возвращая свою солдатскую осанку. Бель показалось забавным, что Смит ее почти уговаривает и даже предлагает варианты. После всего, что она сделала, он ещё давал ей выбор. Заманчивый, но нереальный. — Ты поможешь не только мне, Изабель, ты спасешь разведку, спасешь наше дело! Кларк слабо улыбнулась и замахала рукой. — Пожалуйста, Эрвин, оставьте эти сладкие речи солдатам. Я уже такого наслушалась за свою жизнь… — Как скажешь. — Вот только есть вещи, о которых я вам ещё не рассказывала, — она улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой, которую только могла выдать в тот непростой момент. Смит согласился и теперь настал черед Бель излагать долго, с перерывами, копаться в собственных воспоминаниях и неохотно делиться ими с Эрвином, будто отдавала последний кусок старого заплесневевшего хлеба. Несъедобного, отвратительного, но до боли родного. В тот вечер она окончательно поняла, что совершенно ничего не знает о главнокомандующем. Прежде он казался ей собранным и надёжным человеком, но теперь…теперь она чувствовала, что он намного глубже. Тот мужчина, которого она себе представляла, не мог так легко положить ее жизнь на кровавый алтарь. Но Эрвин мог, Эрвин не боялся. Без тени сомнений он бросал жребий, даже несмотря на то, что может проиграть. Может, Лера была не права, может, Эрвин и не был тираном, но он точно любил азарт. Кларк была другой, предпочитая оставаться в тени и выполнять приказы. Она бы так и продолжила делать, если бы обстоятельства не поменялись так кардинально резко, как перевёрнутая лодка на воде, заставляя не плыть по течению, а барахтаться и грести к берегу из последних сил. Так уж вышло, что в этой лодке оказалась не только она. Дверь соседней комнаты громко хлопнула, пробудив шпионку от долгих раздумий. Эрвина в ее спальне уже не было, только ветер гулял в ловушке каменных стен. «Смогу ли я найти другой выход?» — подумала Бель, всматриваясь в открытое окно, уже не чувствуя холод онемевшим телом. Звёзды меркли одна за другой, скрываясь под гнетом грузных клубов черных туч, а затем и луна погасла. Долину накрыла непроглядная тьма.

***

— Сегодня, как обычно, начинаем с разминки, затем тренировка на УПМ и пробежка. После обеда займетесь уборкой… В строю отряда послышались недовольные вздохи, от чего Леви перестал шагать из стороны в сторону, развернулся лицом к солдатам и, как только пыль под его наполированными сапогами улеглась, он заговорил строже прежнего: — Что за нюни вы тут распустили? Совсем от рук отбились в последнее время! — и тише добавил: — Где черт возьми носит Кларк? За ее отсутствие пробежите дополнительный круг, — как только среди разведчиков послышалась новая волна вздохов, он громко рявкнул: — Три круга. В третий раз отряд не стал испытывать судьбу, все только молча переглядывались, уже предчувствуя тяжёлое начало дня. Утром тень от штаба огромным прямоугольником закрывала поле, но ближе к полудню она сжималась все больше, а затем и вовсе исчезала, оставляя несчастные головы раскаленному солнцу. Солнечный удар к обеду был им обеспечен. — Эрд, тренировка на тебя, после займешься архивами. — Да, капитан! Леви в сухом одобрении кивнул подчинённому, после чего быстро покинул тренировочное поле. Только когда он свернул за угол штаба, разведчики смогли выдохнуть спокойно. — Что это с ним творится в последнее время? — Гюнтер посмотрел на Эрда, а тот в свою очередь отвёл взгляд и пожал плечами. — Ты точно должен что-то знать, колись, засранец! Джин обречённо покачал головой. — Не знаю я ничего. И даже если бы знал, то никогда тебе не сказал бы! — Друг называется, — недовольно буркнул Гюнтер, скрестив руки на груди. — И почему мы должны отдуваться за прогулы этой Кларк? — Оруо нервно топал ногой и стрелял глазами, как некогда тренировался перед зеркалом. Ему казалось, что именно это выражение делало его похожим на Аккермана: сомкнутые губы, опущенные веки, втянутые щеки, но в итоге получалась лишь жалкая пародия на сонную гусеницу. — И почему он вечно носится за Бель? — Петра сощурилась, всматриваясь в угол штаба, за которым некогда исчез Леви. Эрд молчал, он сам был не прочь узнать, что происходит. Джин хорошо помнил, как Бель тряслась на полу своей комнаты синяя, как баклажан. Капитан тогда сказал, что у нее был приступ удушья, что такое вполне реально от перенапряжения или переутомления и что ему придется провести с ней какое-то время. Но почему-то Эрду было сложно поверить его словам, особенно когда Леви уходил из своего кабинета раньше обычного, даже не смотря на огромное количество работы. Эрд ничего не знал о таких приступах, не знал, насколько опасными они могли быть. Но что он точно знал, так это то, что капитан никогда бы не бросил работу. Всегда пунктуальный и сдержанный, он следил не только за чистотой своих вещей и окружения, а еще и за «чистотой» работы, которую ответственно выполнял. Да, Леви переживал о солдатах и даже наведывался к раненным в больничном крыле, но никогда не сидел с ними несколько дней подряд, забыв о работе. «Что бы между ними не происходило, это не мое дело» — наконец решил для себя Джин, достал слегка помятый блокнот из кармана бежевой куртки и громко заговорил сонливым солдатам: — Слышали, что сказал капитан? Марш на разминку!

***

В холодных подземельях, над широким столом, заваленным документами, чертежами на тонких бумагах, приборами и диковинными устройствами, склонилась Ханджи, протягивая в руках пару черных сапог. — Такого ты точно ещё не видела! — возбуждённо проговорила она, глаза ее светились в предвкушении, а щеки пылали алым. Бель казалось, ещё немного и женщина вовсе завизжит, как кипящий чайник. — Ну, показывай уже, — нетерпеливо буркнула она, пока Зоэ не потеряла контроль. — Мы немного изменили эти сапожки! Ну как немного… — Ханджи горделиво поправила очки на носу. — Теперь в них не только лезвие! А ещё… — Ха-анджи! — А ещё в них отмычка! — Отмычка? — брови Бель взлетели в удивлении, и она тоже наклонилась над столом. — Верно! Было сложно впихнуть в эти сапоги сразу два механизма, но у нас получилось! — на лице Зое засияла довольная улыбка, она протянула обувь к шпионке и поставила ее на стол. — Ты только посмотри! Идеально, правда? На первый взгляд так ничего и не скажешь. Но! — она развернула сапог каблуком к Бель и провела пальцем у его основания. — Видишь? Блестит металл немного. — Вижу, — она кивнула и провела пальцем по каблуку вслед за Ханджи. — И как ее достать? — Вот здесь справа есть небольшой язычок, — Ханджи залезла на стол, лишь бы лучше видеть руки Бель. Стопки бумаг и подсвечники опасно зашатались, но стойко выдержали неожиданный напор. Кларк поводила по гладкому металлу, пока ее палец не нащупал ту самую деталь. — Этот? — Да-да! Дави на него! Жми! — закричала Зое и Кларк тут же последовала ее приказу. Все что угодно, лишь бы прекратить эти крики. От резкого нажатия что-то внутри каблука жалостно скрипнуло и из него показалось небольшое изогнутое лезвие. — Это не похоже на отмычку, — выдохнула Бель, быстро моргая и разглядывая странный предмет. — Ой, не тот сапог, — Ханджи виновато прикрыла губы рукой и сползла со стола обратно на стул. Она скрестила руки на груди и с явным удовольствием смотрела на удивленное лицо шпионки. — Это нож, на случай, если нужно перерезать веревку. Мне показалось, что намного удобнее делать это с каблука, чем с носка. Но в носках мы лезвия все равно оставили. Давай, быстрее, берись за другой сапог! Бель послушалась и повторила тот же процесс снова, из правого сапога выглянула более тонкая полоска серебра, с еще более тонким наконечником, как зуб речной рыбы. — Это отмычка? — разочарованно выдавила она. — Ханджи, я этой отмычкой даже пиво не открою! Что это такое? — Да подожди ты делать поспешные выводы! — Я даже конверт ей не вскрою, даже из самой тонкой бумаги! — все не унималась Бель, с явным раздражением рассматривая каблук. — Ты видела мои отмычки? Они же прямые, с разными зубчиками, каждый зубчик подходит для разного типа замков, а это… — Все, Дафни! Хватит занудничать! — Зое недовольно стукнула ладонью по столу и подсвечники с бумагами снова зашатались. — Напоминаешь мне этих вечно унылых мужиков! Послушай, это лезвие сделано из того же материала, что и наши мечи! Очень прочный и очень гибкий материал, его сложно достать! Очень. Сложно. Понимаешь? — И что? Могла бы не тратиться, — пробубнила Бель, отставляя от себя сапоги. — Эй! Эта отмычка хороша, тебе стоит попробовать! — Попробовать? — повторила Кларк, замечая, как лицо Ханджи растягивается в жуткой широкой улыбке.

***

Первым делом Леви зашел в ее комнату и даже не постеснялся открыть дверь с ноги, уже предвкушая красное от злости лицо Кларк. Но комната была пустая и, как он быстро заметил, грязная. Небрежная, жеванная постель после сна, из шкафа выглядывали наспех развешанные вещи, а на полу, под столом, где-то глубоко в тени, лежали несколько смятых бумаг. — Засранка. — Заключил он и хлопнул дверью. Затем он пошел к Эрвину. Главнокомандующий привычно сидел за столом, держа лист бумаги прямо перед своим носом, и внимательно вчитывался в содержание. Он отвлекся только когда Леви зашел в кабинет, с хмурым выражением всматриваясь в каждый темный угол. — Ты не на тренировке? Что-то случилось? — поинтересовался Смит, на что капитан недовольно фыркнул. — Кларк не явилась на тренировку. В комнате ее нет. У тебя…тоже нет. Смит отложил бумагу и задумчиво провел рукой по гладковыбритой бороде. — А у Ханджи смотрел? — Что она может делать у этой очкастой? — Ханджи говорила, что сделала для Изабель какие-то вещи, точно не помню что, но вполне возможно… — Эрвин не успел закончить фразу, а капитан уже развернулся и направился обратно к двери. — Эй, постой, зайдешь сегодня вечером на чай? — На чай? — раздраженно повторил Леви. — Шпионка, которую недавно травили, не явилась на утренние сборы, а ты говоришь о чае? — Послушай, проверь у Ханджи, если ее там не будет, тогда будем поднимать тревогу, — терпеливо отвечал Эрвин. — В конце концов она может быть уже на тренировке. Может, вы с ней разминулись в коридорах. — Иногда я тебя совсем не понимаю. — Так что насчет чая? — Посмотрим, — бросил Леви через плечо и покинул комнату. Чем больше он приближался к сырым подземельям, тем быстрее становился его шаг, Леви чуть ли не бежал, стоило ему заметить слегка приоткрытую дверь в кабинет Ханджи. Аккерман готов был простить Бель опоздание, готов был смириться с тем, что она проспала, заблудилась…да любую отговорку. Но если она специально не пришла на тренировку, чтоб провести время с Зоэ… Леви остановился у двери, выравнивая дыхание, успокаивая мысли. Впрочем, если если её не окажется у Ханджи, то это было бы хуже любого прогула. В этот раз он не открывал дверь с ноги, не влетал внутрь с бегающим взглядом, Леви зашёл тихо, поморщился от одного вида гор, как ему казалось, бесполезного мусора. Кабинет Зоэ был в два раза больше его, но казался в три раза меньше из-за несуразных захламлений вдоль стен и в углах. О том, что разведчица недавно была здесь, говорили все еще высокие горящие свечи на широком столе и небрежно накинутая на спинку стула бежевая куртка. Леви сощурился, всматриваясь в каждую стопку хлама, но Ханджи видно не было, как и не было слышно ее ученого бормотания. Только странное шевеление где-то в глубине комнаты, за широким столом, будто крупная крыса рыщет по полу в поисках еды. «Мерзость» — поморщился Леви, стоя у двери в крайне несвойственной ему нерешительности. Крысы были смутным воспоминанием из прошлого, как и сырые подземелья, в которых обитал исследовательский отряд. Возможно, Леви стоял бы там ещё дольше, возможно, и вовсе покинул кабинет, если бы та самая крыса не закричала из темноты вполне человеческим голосом: — Чертов замок! Открывайся! Леви обогнул стол и среди маслянистых тряпок, вздувшихся коробок, на холодном каменном полу, увидел Бель. Она извивалась, как выброшенный на сухой берег угорь, запястья ее были сведены цепью за спиной, крупный замок стягивал звенья. Она запрокинула правую ногу пытаясь достать до замка, пыхтела и морщилась, пока плотная тень капитана не накрыла ее. — Кларк? — проговорил Леви в тихом неверии, чувствуя, как облегчение и в то же время раздражение сворачиваются тугим клубком внутри. — Ле-еви! — взвыла Бель отчего-то разочарованно и сердито, после чего сдалась и беспомощно обмякла. — Кто это сделал? — он взял ее за плечи, стараясь поставить шпионку на ноги, но та только замотала головой и осела на колени. — Это все Ханджи! — Четырехглазая? — удивился, хотя был уверен, что его уже ничего не удивит в этом штабе. — Да! Она хотела испробовать свое изобретение с отмычкой, — Бель вытянула ногу и развернула каблуком, из которого блестела тонкая дуга. — Связала меня, хотела, чтоб я тренировалась замок открывать, а потом солдат прибежал и Ханджи ушла. А я замок открыть не могу! — Вот зараза, — Леви наклонился и снова протянул руки. — Хватит на полу сидеть! Там грязно. В этот раз Бель поддалась, Аккерман посадил ее на стул и как только осмотрел ее в свете свечей, тут же поморщился: куртка съехала с плеча, растрёпанные волосы скомканными волнами собрались вокруг бледного лица, а на щеке… — У тебя грязь, — Кларк удивлённо захлопали ресницами. — На щеке, — добавил он и достал белый платок из кармана. — И как я вытру? — нахмурилась она и многозначительно зазвенела цепями за спиной. Леви выплюнул несколько ругательств, сцепил зубы, так что желваки заходили на скулах. Он посмотрел на платок в руке, затем снова на грязную щеку, которая не давала ему покоя. Недолго думая, он взял платок за край и отряхнул грязь так резко и брезгливо, будто отмахивался от комара. Бель закричала, забрыкалась, едва не зацепив каблуками самого Леви. Стул пошатнулся и с громким стуком вернулся в прежнее положение, стоило капитану надавить на ручки. — Что ты делаешь? — завизжала Кларк, щеку саднило и жгло от не самой приятной чистки. — Это за то, что прогуливаешь тренировку, — буркнул Леви, выпрямился, отряхнул платок, спрятал его в карман и тут же начал рыскать в поисках ключа. Он проверил под бумагами, за книгами, в полках стола, что так неудобно расположились у сдвинутых ног Кларк, но так и не нашел. Вокруг лежали детали разной формы и предназначения, но ключа среди них не было. — Наверное, Ханджи забрала с собой, — отозвалась Бель, на что Леви тяжело вздохнул и, морщась, стиснул пальцами переносицу. — Я ее прибью! — наконец выдавил он. — Ладно, пойду искать эту очкастую, а ты, — капитан кинул быстрый взгляд в сторону ещё хмурой девушки, — даже не смей уходить и двигаться с места, поняла? — Только быстрее! Я не собираюсь сидеть здесь весь день! Уже рук своих не чувствую! — кричала в ответ она, звеня цепями, чувствуя, как терпение утекает все быстрее с каждым тиком секундной стрелки напольных часов. Бель была зла на себя, на Ханджи, на непослушный замок и совершенно бесполезную отмычку, что могла поклясться, как только увидит эту женщину, тут же откажется и от сапог, и от любых других ее изобретений. Она к ним больше не притронется, больше не поведется на провокации и глупые идеи. Бель была уверена в этом до последнего. Но Леви не успел даже выйти, как сгорбленная фигура Ханджи появилась в кабинете. А Кларк не смогла произнести и слова из всех тех ругательств, что собиралась выдать. Зоэ была поникшей, настолько, что даже Аккерман сменился в лице и без издевок спросил: — Что случилось? Она прошла в кабинет на макаронных ногах, ее рубашка скомкалась и съехала, очки уныло повисли на кончике носа. Зоэ взбодрилась и начала рыскать в карманах, только когда увидела обмотанную цепями Бель. — Солдат пострадал во время эксперимента, — ответила Ханджи так, будто ничего необычного не произошло, только руки ее тряслись, пока она пыталась попасть в замочную скважину. Спустя минуту замок открылся, со звоном упал на каменный пол, следом зашумели цепи, собравшись рядом в змеиный клубок. Бель вскочила, застонала, руки жгло и крутило, будто до этого их яро натирали крапивой. Она с трудом сгибала локти и разжимала пальцы, но так и не смогла нагрубить Зоэ. Ей только стало стыдно, что она думала о том, что женщина забыла о ней из-за какой-то глупости. Конечно, Ханджи не могла оставить Бель страдать просто так. Поникшие плечи, опущенный взгляд — говорили о том, что случилось нечто серьезное. — Прости, — наконец сказала Зоэ, как только Кларк выпрямилась и перестала стонать, прижимая больные руки к груди. На ее покрасневшей коже ещё оставался орнамент из сплетенных звеньев. — Ничего страшного, — ответила Бель, все ещё морщась от боли. Несколько минут назад она даже не думала, что именно это скажет разведчице. — Что-то серьезное произошло? Как солдат? С ним все в порядке? Ханджи села на стул, за которым не так давно сидела Кларк. Она облокотилась на стол, оперлась лбом в сплетённые пальцы, пряча свое лицо. — Он в палатах, думаю, будет жить. Атмосфера стала ещё более удручающей. Совсем недавно Зоэ была такой жизнерадостной и веселой, оттого было так непривычно видеть ее поникшей и тихой. Бель стояла посреди мрачной комнаты, окруженная грудами коробок и металла, ломая голову над тем, что стоит говорить в такие моменты, пока не почувствовала руку Леви на своем плече. Он указал носом в темноту коридора, явно намекая, что пора уходить и Кларк тут же вылетела из кабинета. Перед уходом Леви развернулся и проговорил вполне будничным тоном: — Можешь горевать, но недолго, не хочу видеть твое кислое лицо, — с этими словами он закрыл за собой дверь, оставляя Зоэ в долгожданном одиночестве. Дорога по коридорам прошла в гробовом молчании. Когда они подошли к лестнице, верхних ступенек уже касался дневной свет, откуда-то сверху доносился приглушённый шум и разговоры солдат. — Вы так заботитесь о своих подчинённых, — решилась заговорить Бель, когда нога капитана коснулась первой ступени. Леви развернулся, его лицо освещал оранжевый огонь факелов, а из-за спины лился солнечный свет, ярким ореолом обнимая его голову. — И что с того? — Ничего, просто странно все это… — Что странно? — Леви взошел на невысокую ступень, скрестил руки на груди, свет коснулся его плеч. Теперь он был выше Бель почти на голову и смотрел на нее свысока острым пронзительным взглядом. — Вы работаете в единственном отряде, который несёт потерь больше всех остальных вместе взятых и при этом печетесь о жизнях людей, как никто другой. — Потому что мы знаем им цену. Бель хмыкнула, уводя взгляд от ореола, который становился все ярче и слепил неподготовленные глаза, пока она сама утопала в холоде и темноте подземелья. — Но вам разве не тяжело днями вот так думать о каждом погибшем? Разве это не мучительно? С таким мировоззрением сложно долго протянуть. — И что ты предлагаешь? Бросаться солдатами без разбору? Забыть обо всем и просиживать штаны за стенами? — Леви все ещё был спокоен, только плотно сцепленные пальцы на предплечьях говорили о том, что он чем-то явно раздражен. — Я предлагаю уйти. — Уйти? — повторил Леви с издёвкой. — Да, убежать! Забыть этот ужас невозможно, но хотя бы можно отгородиться от несчастий! — Ты всегда пытаешься убежать от проблем, Кларк? — спокойно проговорил он, но Бель почувствовала, как от его слов что-то неприятно закололо в груди. — А ты никогда не задумывалась, что рано или поздно они тебя сами настигнут? Наши потери — это единственный шанс продвинуться хоть на чертов сантиметр дальше. Я не собираюсь отрекаться от того, что уже сделал. Иначе вся эта гребаная служба не будет иметь никакого смысла! — Вот это речь… Эрвин научил? — она пыталась звучать непринужденно, пока ей это удавалось. — Хочешь — проваливай. Плевать, держать не стану, — холодно ответил Леви, не обращая внимания на ее колкости. Бель закрыла лицо рукой, будто вот-вот заплачет, но вместо рыданий из ее горла вырвался короткий и тихий смех. Он легко скользнул по коридорам, смешиваясь со свистом сквозняка. А когда смех стих, Бель заговорила на удивление спокойно, пока измученная улыбка все ещё не сходила с ее лица: — Знаешь, Леви, я бы одна не убежала, — она подняла голову, решаясь взглянуть на сияющий силуэт. Больше не морщась от яркого света, она прошла мимо капитана, поднялась по каменной лестнице и ей казалось, что она слышит, как с каждым новым шагом ее последняя надежда хрустит под грубыми подошвами сапог.