***
Прошло два дня с отравления Бель и неделя, как главнокомандующему пришло письмо, в котором его вызывали в центр, в самое сердце страны. Эти дни оказались для Леви настоящей пыткой. Он не мог сосредоточиться на работе, раз за разом думая о том, что будет ждать их корпус и чем закончится эта поездка для самого Эрвина. Сможет ли он вернуться или же по прибытии Смита тут же отправят на суд? Выживет ли разведка, либо их расформируют, Леви не знал, а Эрвин ловко увиливал от вопросов, либо просто молчал. Капитан уже привык к такому поведению, да и вопросы больше не задавал. Бесполезно. Эрвин только говорил о том, что скоро все закончится, а ещё часто приходил в больничное крыло, выжидая, когда шпионка проснется. Она была нужна Смиту настолько, что Леви пришлось сидеть ночами у ее койки. Но в эти спокойные моменты, пока он слушал храп и умиротворённое сопение Бель, Леви думал: а сидел бы он в больничном крыле ночами, если бы не приказ? Он уже привык находиться с Бель рядом. Ему хотелось повторять раз за разом, что это «находиться» — обычный комфорт и ничего больше. Но сколько раз его действия доказывали обратное? Его порывы срывали крышу бестактными желаниями, которые уже невозможно было оправдывать недостатком близости в суровых военных условиях. Но, что самое странное, Бель не сопротивлялась. Наоборот пыталась раззадорить. А он сдавался каждый раз и шел на поводу. А затем вспоминал стены, вспоминал нищету подземелья, титанов с бездонными глотками, трупы солдат, трупы друзей. Вспоминал, что она шпионка, что она преследует свои цели, сближаясь с ним, что она причастна к стольким смертям и возможному краху разведки. Тогда ему хотелось кричать самому себе: «Какого черта ты делаешь?!», а затем он все равно возвращался к проклятой Кларк, заботливо вытирая испарину с ее хмурого лба. Тогда как она в его воображении победно сверкала своей лукавой ухмылкой и глаза ее блестели в игривом вопросе: «А что ты сделаешь, если я тебя не отпущу?» Возможно, все было бы по-другому, если бы изначально Эрвин поручил приглядывать за шпионкой кому-то другому. Может, Леви принял приказ главнокомандующего слишком буквально, но теперь было сложно разобраться. А вскоре Кларк пришла в себя и тогда первым делом ее вызвали к Эрвину. Леви предчувствовал тяжёлый разговор, пока сидел в своем любимом темном углу, в окружении тяжёлых полок, набитых книгами, пока Эрвин что-то усердно писал. — Я пойду, — заговорил Аккерман, всматриваясь в чистый и пока что солнечный вид за окном, но где-то на горизонте уже виднелись плотные и мутные облака. — Нет, останься, — отозвался Эрвин, не отрываясь от бумаг. Леви никак не выдал свое удивление и только раздражённо сдул пылинки, что летали у его носа. Смит был чистоплотным, но не настолько, чтоб каждый день вычищать книжные полки. — На кой черт мне сидеть здесь и слушать ваш трёп? Меня солдаты ждут, не вижу смысла тут прохлаждаться. — Ничего страшного, — Эрвин улыбнулся, но так и не покинул бумаги. — Тебе нужно хоть иногда отдыхать. — Такой себе отдых, — Леви фыркнул, но остался. Изабель пришла до обеда, когда прежде голубое небо затянула непроглядная серость, отчего кабинет превратился в холодную молчаливую обитель и только лёгкий ветер со свистом просачивался сквозь плотно закрытые окна. Когда она вошла, Эрвин посмотрел на шпионку поверх книги, Леви притаился в темном углу, рассматривая знакомую фигуру с пучком темных волос и явно недовольным взглядом. Из тени он внимательно наблюдал, как Бель подходит к столу и садится на стул, медленно и угловато, будто движения все ещё давались ей с трудом. Она только раз посмотрела в темноту, видимо, почувствовав присутствие Аккермана, а затем заговорил Эрвин и Кларк отвернулась, внимая его словам. — Я рад, что с тобой все в порядке. — А я рада, что вы сказали мне о существовании противоядия, — язвительно ответила она. Смит никак не среагировал на ее колкость. — Извини, Изабель, на то были причины. — Например? — Безопасность разведки. — Безопасность? — ее брови изогнулись в удивлении. — И каким таким образом это могло обезопасить ваш корпус? Только не говорите мне… — Извини. — Боялись, что информация вытечет, верно? — быстро догадалась она. — Хотели присвоить противоядие себе? — Изабель… — Что? Что?! — губы ее еле заметно дрожали, то ли от злости, то ли от обиды. Капитану казалось, что ещё немного, и она расплачется, либо ударит Эрвина, со всей силы. И если она посмеет к нему прикоснуться… Леви застыл, рассматривая немую сцену, которая издалека напоминала битву огненной ярости и удушающего спокойствия. Впервые он задумался, а сможет ли он убить Кларк? Сможет ли он поднять на нее руку, если она замахнется на Эрвина? А если ее действия будут угрожать его жизни? Несколько месяцев назад его ответ был бы однозначным, он убил бы ее без промедлений, но теперь Леви чувствовал смятение и эта неопределенность его пугала, будто болючая опухоль, от которой нужно было избавиться. — Я не думал, что они пойдут на своего шпиона, который знает все их трюки с самым популярным ядом, — монотонно заговорил Смит. — И да, ты права, я хотел оставить существование противоядия в тайне, насколько это было возможно. На будущее, — он склонился над столом, опустив голову, будто сожалел о своем решении и тогда казалось, что буйство в темных глазах Бель выльется наружу криками или же горячими слезами. Она сгорбилась, прикрыла лицо руками, будто желала спрятаться и больше не видеть никого вокруг, но плакать она не собиралась. — Я надеюсь на твое понимание, — продолжал Эрвин. — Конечно, после того, что произошло, тебе будет сложно нам доверять, но я обещаю, Изабель, что больше не будет никаких проверок и тайн. Бель убрала руки и посмотрела на Смита мутным взглядом. Леви заметил в ее глазах то, что уже видел прежде в лесу, на поляне, залитой собачьей кровью. Тогда ее взгляд был такой же отчаянный, будто она собиралась прыгнуть с обрыва, вот-вот сломается и пути назад уже не будет. Он почувствовал, будто сердце его сжали шершавым полотенцем, отвратительно и неприятно, а белый жабо начинал душить и натирать шею. Леви все больше жалел, что послушал Эрвина и остался в кабинете. В работе он мог хотя бы забыться. — Мне нужно время, — наконец сказала она с завидным спокойствием в голосе. — У нас не так много времени, Изабель, мне нужна твоя помощь, поэтому… — Хватит, не сейчас, — впервые за все время в разговор встрял капитан. Он встал, вышел из тени, так и не отводя напряженного взгляда от Эрвина. Бель посмотрела в сторону Леви во второй раз с некой надеждой и благодарностью. Воцарилась тишина и только на лице Смита играла загадочная улыбка под тихий свист ветра. Леви знал, что значила эта улыбка: она была знаком победы, знаком того, что его план удался. Вот только какой план? Чего он добивался все это время? Капитан мог только отгонять надоедливые вопросы. От них не было никакого толку и ответа он точно не получит. Под продолжительное молчание Кларк встала, с некой издёвкой отдала честь, развернулась и пошла к двери. Леви тут же направился следом, чувствуя, как любопытный взгляд Эрвина провожает его спину, пока тяжёлая дверь кабинета не захлопнулась.***
Изабель вышла из душного штаба, в стенах которого ещё витала влага от недавнего дождя, а на улице уже было свежо и тихо. Пыльная работа Разведкорпуса остановилась с ужином, а после солдаты разбежались по своим комнатам, пока другие стояли в карауле. Но в огромном замке их присутствие практически не ощущалось и Бель смогла почувствовать себя по-настоящему одинокой. Это одиночество не пугало и не удручало, с ним чувствовалась мимолётная свобода, сплетённая с вечерним шумом листьев и с песнями сверчков. Изабель прислонилась к дереву недалеко от стойла, от которого пахло сеном, слышались тихие хрипы лошадей. Поодаль, как высокая скала, темный замок закрывал горы и лесные шапки. Лёгкий прохладный ветер успокаивал и вгонял в сон. Если бы трава не была влажной, то Бель уснула бы прямо на земле без лишних колебаний. Она подняла глаза. Ночная синева с каждой секундой разрасталась и темнела, побеждала над некогда пурпурно-алым заревом, пока оно вовсе не исчезло и девушка застыла в ожидании первых звёзд. Она хотела их увидеть, как знак того, что все может вернуться на свои места: что она продолжит выполнять приказы, иногда будет заходить к Ханджи на чашечку чая и с замиранием сердца смотреть на соседнюю дверь, гадая, а выйдет ли капитан. Капитан Леви. Она совсем запуталась. Она не знала, как назвать их отношения, но в то же время не хотела нарекать их хоть каким-то словом. Бель точно знала, что доверяет ему. Знала, что он ей нравится, как человек и как мужчина. Она хотела быть с ним рядом, хотела чувствовать его покой и уверенность, хотела прикасаться к его коже и темным мягким волосам, вдыхать его лёгкий ненавязчивый запах, ощущать его горячие прикосновения, слышать его голос, даже если он просто ворчал или ругался. Хотела всего и сразу. И она бы бегала за ним, как Петра, если бы страх ошибиться не сковывал все ее «хочу» железными кандалами. К сожалению, она не Петра, а Леви просто выполняет приказ. И Бель не знала, на что этот приказ распространяется и как далеко мог зайти Эрвин. Изабель усмехнулась. Если Смит хотел удержать ее в разведке с помощью Леви, то у него это точно получилось. Шпионка проиграла войну, даже не заметив, когда она началась. «Леви хочет, чтоб ты сдохла!» — пронеслось отдаленное эхо. Бель затрусила головой, пытаясь снять наваждение и ядовитые зелёные глаза, которые всплывали в воспоминаниях вместе с проклятиями. Может, он и хочет, может, ненавидит. Но она не могла в это поверить. Лера врала, она всегда ей врала. Даже во сне. А вот был ли заботливый Аккерман плодом ее блудного воображения, горячки или сонливости, она не знала. Но очень хотела понять. Подул ветер, разгоняя одинокие облака, которые неслись по небу, сбегая после недавней грозы, открывая первые отблески звёзд. Вместе с тем трава зашелестела под чьим-то тяжёлым шагом. Кларк даже не обернулась, чтоб рассмотреть нарушителя. Несложно было догадаться, кто мог следить за ней с утра до ночи, выходить следом каждый раз, как она исчезает из своей комнаты и Бель почувствовала, как невидимый поводок тянет ее шею, не давая ступить ни шагу без своего хозяина. Удивительно, но она была этому рада. — Не ожидала тебя здесь увидеть, — с явным сарказмом сказала она, но без лишней злобы. — Почему ты не можешь сидеть в своей комнате? — тяжело выдохнул Леви. Бель почувствовала, как его плечо едва коснулось ее плеча, а затем он стал рядом, забирая все внимание на себя, что даже свет звёзд стал казаться ей блеклым и неинтересным. — Нужно же вас хоть иногда выгуливать, сэр. — Слишком много желчи. — Не в настроении? — она улыбнулась и посмотрела на Леви, но стоило ей увидеть его серьезный вид, как все колкости тут же застряли в горле и даже улыбка сошла с ее лица. Он так и не отводил от нее взгляда, который в ночной темноте казался ещё более тяжёлым. Но ей это нравилось. С каких пор ее стали привлекать такие угрюмые мужчины? Бель даже не была уверена, привлекал ли ее кто-нибудь до этого, особенно теперь, когда просто от того, что они стояли рядом, трепетало все ее существо, как дрожащая от лёгкого прикосновения струна. — Ну и чего ты пришел? Хотел поглазеть на меня? — она старалась говорить беззаботно, ничем себя не выдавая. Леви тут же отвернулся и скрестил руки на груди. — Нет. Я хотел извиниться, — быстро сказал, будто хотел скорее расправиться. Бель открыла рот, но не сразу нашлась, что ответить. Она долго смотрела в профиль капитана, а затем тяжело вздохнула и покачала головой. Сперва Ханджи, теперь Леви. — За что ты извиняешься? Ты же просто выполняешь приказ. — Но если бы ты не подала знак… — Я бы умерла, знаю. Но я всё-таки жива и рада, что это наконец произошло. — Больше похоже на бешенство, чем на радость. Бель усмехнулась, вспоминая недавнюю сцену в кабинете главнокомандующего. Она и правда была в бешенстве. Кто бы не разозлился после такого? Но не могла отрицать, что вместе с тем чувствовала долгожданное облегчение, будто плотный пузырь страха наконец лопнул и ей больше нечего было бояться. — Я не злюсь, серьезно. — Собираешься мне врать? — он снова посмотрел на нее с подозрительным прищуром. Бель неуверенно пожала плечами и пнула небольшой камень под ногами, который так неудобно упирался в носок её сапога. — Ну, может, самую малость. Но я понимаю мотивы Эрвина… — Это хорошо, тогда ты должна понимать, что он и дальше будет тебя использовать. — Мне кажется или я сплю? — довольно протянула она, чуть ли не мурлыкая от удовольствия. — Неужели верный пёс пошел против воли хозяина? Леви поморщился, как будто услышал самую большую глупость в своей жизни. — Хватит дурить, ты понимаешь, о чем я. — Я понимаю, но разве у меня есть выбор? Он промолчал, давая понять, что выбора у нее и правда нет. Тогда Бель почувствовала тянущую грусть, как будто внутри все ещё жила надежда, что он что-нибудь предложит ей, пускай хоть на мгновение позволит ощутить свободу. Но он молчал. Изабель подняла взгляд, в синеве уже виднелся Титан и более блеклые россыпи звёзд вокруг, а из конюшен доносилось сонное ворчание лошадей. Плечо Бель начало ныть из-за шершавой поверхности дерева, на которое она опиралась, а некогда приятная прохлада начинала морозить все тело. Но девушка терпела и старалась не шевелиться, будто от одного неверного движения все таинство их тихого диалога сломается и рассыплется как хрупкий фарфор в неумелых руках. — В любом случае, моя неудавшаяся смерть помогла мне понять кое-что, — заговорила она, стараясь унять дрожь в голосе. — И что же? — Ты никогда не задумывался, что будет с тобой, когда эта борьба закончится? — Нет, не задумывался, — Леви ответил так быстро и уверенно, что усомниться в его словах было невозможно. — Я не верю, что это когда-нибудь закончится. — Но ты же пытаешься бороться, верно? Ты все ещё человек, пускай очень сильный, но все же… У тебя есть цель? — Я хочу истребить титанов. Всех до единого. — И если ты их истребишь, то что тогда? — Не знаю. К чему эти вопросы? — раздражённо кинул он и Бель решила объясниться. — Знаешь, я всегда мечтала, чтоб моя служба наконец закончилась, — мечтательно протянула она. — Я хотела поселиться в домике в глуши, купить телескоп и наслаждаться спокойной жизнью. Но я поняла, что это невозможно, У меня никогда не будет спокойной жизни, даже если я убегу и буду прятаться, — Бель говорила и с каждым словом голос ее становился увереннее и глубже. — Мое прошлое всегда будет преследовать меня. Я больше не могу плыть по течению и ждать конца. В отличие от растущей уверенности Изабель, Леви чувствовал, что внутри него наоборот поселяется тревога. По тому, как упрямо были сомкнуты ее брови, как воодушевленно горели глаза, он понимал, что она для себя уже все решила. Окончательно и бесповоротно. Но тот путь, что для себя избрала шпионка, наверняка был не из лёгких. После ее слов ему показалось, что она уже вырыла для себя могилу и, сомкнув руки на груди, готова была погрузиться в небытие. Тогда он не смог не спросить: — Чего ты хочешь, Кларк? — Уничтожить секретный отдел шпионов, чтоб они больше никому не причиняли вреда, — она наконец выпрямилась, посмотрела на Леви взглядом полным решимости. — Они меня породили, я же их и уничтожу. Не без помощи Эрвина, конечно, — она улыбнулась и улыбка ее была до боли грустной. — У меня и правда нет выбора, мне придется довериться ему в последний раз. Леви хмыкнул и Бель всмотрелась в его лицо, пытаясь разглядеть в ночи хоть слабую тень улыбки. — Думаешь, я не права? — Это ты сама узнаешь, когда столкнешься с последствиями. Не дожидаясь новых разговоров, он двинулся с места к входу в замок, кинув за плечо строгое: «Пошли». Ему хотелось вернуться в свой тихий кабинет и забыться в работе, просидеть за столом до рассвета и уснуть в кресле в короткой дреме. Да все что угодно, лишь бы не думать. Он мог поклясться, что откровения Кларк были прощальным знаменем, заранее поднятым над ещё пустующей могилой. От услышанного все его естество саднило и морщилось, в предчувствии беды. Так было каждый раз, как они выходили за стены. Гадать не приходилось, он знал, что кто-то умрет. Так и теперь. Сперва указ Эрвину из центра, затем отравление Кларк, а теперь ее душещипательные речи. Капитану хотелось забыться поскорее и не думать о том, как больно ему будет, если шпионки не станет. Забавно, а ведь недавно он сам был не прочь ее прикончить. Леви прошел ещё немного, но так и не услышав ее шагов за спиной, обернулся. Она так и стояла у дерева, смотря ему вслед. — Кларк, ты не расслышала? Идём! — без лишних усилий раздражение сквозило в его голосе. Он уже ничего не мог с этим поделать. Привык. Она сделала пару шагов ему навстречу, как вдруг остановилась и снова посмотрела на небо. — Кларк! Девушка вздрогнула и обняла себя руками. Когда она поравнялась с ним, капитан заговорил снова: — Ну и чего ты там стояла, если замёрзла? На кой черт тебе сдалось это небо? Изабель рассеянно отвела взгляд в сторону. — Я знаю это странно, но когда смотрю туда, то появляется чувство, что все проблемы такие…мелкие. Что они ничего не значат. По сравнению с этими звёздами, с этим огромным небом, мы незаметные, как мурашки. Грустно, но от этого становится легче. И к тому же, — она снова подняла взгляд, теплый свет из окон замка упал на ее бледное лицо, лишь на мгновение, пока они не прошли мимо сияющей полосы. Но в этот момент Леви заметил в ее глазах такие наивные, почти детские грёзы, что сам ненароком посмотрел на звёзды. — К тому же мне хочется верить, что после смерти люди попадают туда, на небо и смотрят на нас. Там мой папа, мама и… остальные, — она опустила голову, не в силах больше смотреть, а затем быстро проговорила: — Не бери в голову. Но Леви не мог забыть ее слова. Они влились в его мысли таким естественным и свежим потоком, что даже дышать стало легче. И правда, нищета, смерти, интриги знати и даже титаны — ничего не значили под бескрайним куполом, с высоты далёких звёзд. В ее словах была доля правды. Когда ты мертв, так же, как и звездам, тебе плевать, что происходит на грешной земле. Они вошли в здание, камень начинал остывать от ночной прохлады, из коридоров улетучилась дневная духота. Леви остановился у своей двери, за которой он не так давно хотел забыться в работе, но теперь его рука неподвижно лежала на ручке. — Спокойной ночи, — мягко проговорила Бель и, в отличие от капитана, быстро вошла в свою комнату и закрылась. Он тоже решился войти, сел за стол, взял перо в руки, но его наконечник застыл над листом, безучастно сверкая в бликах свечей. Леви сдался и оставил перо лежать у пустых листов, а сам зашагал к окну. Из-за комнатного света, что отражался на стекле, рассмотреть звёзды было практически невозможно. Он наклонился, прикоснулся лбом к прохладной поверхности, чувствуя, как холод остужает рой надоедливых мыслей. Они стихали, понемногу обретая очертания. Но то и дело, ярко, как свет тысячи свечей, в голове мелькали теплые карие глаза, наполненные наивным детским восторгом. Такие непохожие на тот отчаявшийся взгляд, что он раньше видел на ее лице. Он мог только завидовать тому, что ей удалось пронести надежду сквозь весь этот тернистый путь. Пускай она шпионка, пускай убийца, но ему хотелось ей верить, так же наивно и немного по-детски. Все-таки она спасла Луи от гадкой шайки, показала Леви первый звездопад в его жизни, пыталась отомстить за Эрика и даже кролика от лисьей пасти хотела уберечь. Тогда коварный приговор всплывал в его мыслях: «Ты не в своем уме!» — говорил он и вместе с этим, как ни странно, приходило спокойствие.