***
Решимость Стилы ни за что не отпускать Энакина и всеми силами противиться разводу продолжала крепнуть, но как же невыносимо было для неё терпеть то, что происходило в реальности, отчаянно противореча всем планам молодой женщины. Холодность мужа. Его открытое неприятие жизни с ней. А после её признания эти чувства только усугубились и Стиле было просто невыносимо. Она и сама была бы рада это прекратить, но не могла, ведь это означало бы полное признание поражения, а этого она не желала. Даже сейчас, сидя она в пустой, одинокой квартире и зная почти наверняка, где сейчас Энакин и с кем он, всё равно продолжала ждать его, мучая себя этой надеждой. Слабым утешением служило то, что страдает не одна она, Скайуокер тоже достаточно мучается от невозможности открыто быть с той, которую он реально любит. Но даже и этого ненадолго хватало и минуты особой тоски всё чаще накатывали на Стилу, накладываясь на и без того плохое состояние в последние дни. Приступы слабости мучили её каждое утро, а почти все любимые прежде блюда просто не лезли в горло, голова постоянно кружилась, а настроение скакало как хотело. Судя по всему это реакция на жизнь в постоянном стрессе, месть тела за издевательство над душой. Но жить в таком состоянии хотелось ещё меньше и решив завтра же утром сходить к врачу, чтобы прописал что-то для бодрости и энергии, Стила начала отвлекать себя приборкой и подойдя к тумбочке Энакина, не удержавшись, заглянула внутрь. И почти сразу нашла то, что подсознательно хотела найти - голокрон времени, который не так давно сама же и подарила мужу. Рука сама собой схватила его и Стила, усевшись на пол, открыла первое послание, что в нём хранилось, то, которое писала она. "Какой я вижу свою жизнь через десять лет? Я вижу её такой, какой хотела бы наблюдать её сейчас. Такой, где Энакин поймёт, как сильно я его люблю и полюбит меня в ответ так же сильно и беззаветно, а потом у нас непременно родится трое детей. Самым старшим будет мальчик и я обязательно назову его Энакин, ведь это самое лучшее имя на свете". Стила читала свои же строки и слезы вовсю текли по её щекам, как сильно и как искренне она тогда хотела всего этого и как отчётливо понимала сейчас, что этого у неё не будет. Особенно после того, как прочитала второе послание, автором которого был Скайуокер. "Каких перемен в своей жизни я хочу за последующие десять лет? Они просты и в то же время нереальны. Я хочу, чтобы рядом со мной была та, кого я действительно люблю и любил всегда - Асока Тано. И чтобы у нас было много детей и мы были бы вместе, всегда, никогда больше не разлучаяясь". - Дура! - произнесла Стила вслух, отшвыривая ни в чем не виноватый голокрон - Какая же я дура! Стиле было сейчас одновременно и грустно, и смешно. Она сама себе казалась наивной и мечтательной школьницей, готовой на пустом месте придумать великую любовь с тем, кто на самом деле и мыслей таких в её сторону не имеет. Как больно и тяжело осознавать, что школьница выросла, а мечты остались прежними. Вернее, как прежде безнадежными.***
Энакин пришёл совсем поздно, даже не став объяснять Стиле, где был, она и так это прекрасно понимала, но не сказала ничего, проявив удивительную тактичность. За то стоило ему только переодеться и помыть руки, как та явилась перед ним и выдала невероятную новость: - Сегодня звонил твой брат Оуэн, сказал, что хочет нас видеть на своём Дне рождения, и я сказала, что мы прилетим. - Стила, тебе не следовало решать всё за нас двоих, - искренне возмутился Энакин - Нужно было попросить Оуэна перезвонить. - Но тебя вечно нет дома, - резонно возразила Стила - И потом, я сама очень хочу видеть твоего брата, да и его жена была со мной всегда очень милой. Кстати, я не стала говорить ему о наших проблемах, не хотела их огорчать. Беру тоже передаёт тебе привет и просила поцеловать тебя от неё. - Ладно, я разберусь, - холодно ответил Скайуокер, отходя от жены на шаг, уберегаясь от нежелательного поцелуя. В конце-концов, дело уже сделано и придётся самому объяснить брату семейную ситуацию, но только уже завтра, сейчас поздно. Хотя, завтра тоже получилось не сразу, помешало новое и очень серьёзное препятствие.