Огонь и камень

Even if the sky does fall Even if they take it all There's no pain that I won't go through Even if I have to die for you And when all the fires burn When everything is overturning There's no thing that I won't go through Even if I have to die for you Starset - DIE FOR YOU

      В том, как погиб капитан кавалерии рыцарей Ордо Фавониус, не было ничего необычного. Кэйа жил с улыбкой, умер с улыбкой, оставляя позади лишь слезы и сожаления. Он спас отряд, поддразнивая рыцарей своими последними шутками перед тем, как толкнуть последнего из них за широкий каменный проем и нажать механизм, который до сих пор удерживал двери. Его похороны могли бы соперничать с погребением королей и императоров: пышные, красивые, огромная толпа народа и весь город в трауре. Дилюк отдал тогда все, что у него было и поговаривали, что он даже влез в долги. Рагнвидра, чье и без того бледное лицо стало похоже на белый лист бумаги, в тот день видели лишь в самом начале, до тех пор пока тяжелая деревянная крышка не скрыла навсегда от мира Кэйю.       В первое время ничего не происходило. Ничего нелогичного или необычного. Закрытая на месяцы таверна, в которую не мог войти никто кроме Дилюка, и частая доставка алкоголя к задней двери - этого мог ждать любой, кто хоть немного его знал. Никто не решался с ним заговорить, а уж тем более спорить или что-то советовать. Потерять последнего родного человека было тяжелым испытанием, которое ему предстояло пройти одному. И, неожиданно для всех, но не для себя самого, Дилюк его с треском провалил. Опустил руки, сдался и даже не пытался выбраться из той ямы, в которую его забросила смерть Кэйи. Он пил, пил как не в себя, ведь только так он мог если не поспать, то провалиться ненадолго в забытье, из которого его раз за разом с силой вырывал один и тот же образ. Этот круговорот уже подводил его к грани безумия, когда пришел один единственный человек, который еще мог хоть как-то повлиять на Дилюка. Конечно же, это была Джин. Она аккуратно зашла в таверну, явно долго и упорно уговаривая впустить её кого-то из подчиненных Рагнвиндра, подошла к стойке и села на стул рядом с ним. Джин плеснула себе немного одуванчикового вина и молча вертела его в руках, иногда немного отпивая из бокала. Она сидела рядом довольно долго, Дилюк даже не был уверен что дело ограничилось одним вечером. Джин терпеливо ждала, пока он наконец обратит на неё хоть какое-то внимание, а для этого ему надо было быть в более вменяемом состоянии. Дилюк не хотел трезветь, не хотел, чтобы она была здесь, он и сам не хотел быть здесь и до сих пор винил себя, что в тот роковой день он был черт знает где в торговой экспедиции, а не рядом с Кэйей. Он столько раз ходил за ним в самое пекло, тащился хвостом по теням в легчайшие миссии, но когда действительно понадобился… - Если бы ты не был его тенью столько лет, то это случилось бы раньше.       Голос Джин удивил его. Дилюк и не заметил, что последние свои мысли бормотал вслух себе под нос. Права была она или нет - это было не важно. Важно то, что он не смог уберечь его. Что оставил одного.       Дилюк тяжело поднялся и, так и не проронив ни единого слова Джин, пошатываясь вышел из таверны, прихватив с собой пару стаканов и начатую бутылку одуванчикового вина. Холодный зимний ветер за дверью пробирал до костей. Мороз с силой впивался своими клычками в его тело, пытаясь откусить везде и понемногу, а когда не получалось - пытался снова и снова. Руки, которые почти всегда раньше были в перчатках, быстро закоченели. Кривая усмешка тронула губы Дилюка - холод был самым лучшим из всего, чего он мог пожелать сейчас. Нетвердой походкой он шел по утренним улочкам Мондштата, не замечая, есть ли вокруг жители сейчас, не поднимая глаз от стыков между брусчаткой, прячась за собственными растрепанными распущенными волосами. Собор предстал перед ним в величественном молчании. - Ну здравствуй, Кэйа. Я, вот, принёс тебе вино. Этого года, между прочим, - Дилюк принялся неловко наливать непослушными замерзшими жидкость в стакан, но остановился на полпути, - Чёрт, - почти рыком вырвалось у него перед тем как рука, сжатая в кулак, ударилась с огромной силой о камень памятника, который он сам выбирал так, чтобы он был почти идеально прочным. Захрустели ломающиеся кости, - Я даже не видел урожай этого года, Кэйа. Я не знаю какой сегодня день, я не знаю утро или вечер сейчас, я почти забыл о том что существует хоть что-то, - слова вырывались из груди Дилюка отчаянным порывистым криком, срывающимся на хрип.       Джин остановила монашек, которые выбежали на шум на кладбище, одним только взглядом. Конечно же она пошла за ним тихой походкой сразу же, как стоило Дилюку покинуть таверну. Сейчас было не время мешать ему. Впервые с того самого рокового дня, она увидела эмоции, настоящие чувства, а не попытки сбежать и забыться. Нужно было обязательно дать возможность выплеснуть это все, не позволяя усомниться в том, что он сейчас наедине с собой и с тем, кого больше нет. - Молчишь, да? Черт возьми, вставай! Давай, зацепи меня своими словами, как ты всегда делал, - Дилюк безвольным мешком упал на колени перед камнем, - давай, посмейся надо мной, над моей идиотской реакцией и закажи еще выпить. Я отдам тебе все вино, а если тебе не хватит - привезу со всех концов мира, слышишь? Вставай, хватит молчать. Ты не умеешь молчать, Кэйа. Вставай, - пальцы целой руки беспомощно заскребли ногтями по мерзлой земле, - вставай, нечего там лежать. Вставай, вставай, вставай, черт тебя подери! - его голос уже почти пропал от крика, которым было каждое пророненное слово, - вернись, пожалуйста. Просто вернись ко мне, Кэйа, - Дилюк лег на землю и беззвучно содрогался всем телом. Слезы не шли из его глаз, хотя их он желал сейчас едва ли не так же сильно, как увидеть Альбериха, - ты не можешь просто исчезнуть. Это нечестно, несправедливо. Ты ведь должен был хотя бы предать меня, а не просто погибнуть! Зачем тогда это все было, зачем, если ты сбежал. Трус! Ты настоящий трус, Кэйа, слышишь! Как бы я хотел, чтобы ты сейчас пришел и сказал что это все твои дурацкие шутки, я согласен быть посмешищем, если ты прямо вот сейчас...Только вернись, слышишь?..       Дилюк еще долго говорил, слова шли по кругу, рождались новые, вовсе не вытаскивая отчаяние и боль из его души, а добавляя еще больше. С каждым криком, криком и шепотом, с каждым новым стуком собственного сердца, он проклинал себя за то, что под землей сейчас Кэйа, а не он. Дилюк ненавидел себя тем яростнее, чем больше вспоминал мелочей, чем больше вспоминал дней и мгновений, чем больше просто помнил. Эта полубезумная истерика оборвалась лишь тогда, когда последние силы покинули его вместе с сознанием: боль, холод и отчаяние - это все то, что плотным коконом окружило его душу и сердце.       Джин едва вытерпела, чтобы не броситься самой к Дилюку. Ей хотелось поддержать его, обнять, помочь, да что угодно лишь бы ему не приходилось одному проходить через такое. Но она была слишком умна и, хотя эмоции терзали беспощадно, слишком хорошо знала, чем кончилось бы любое вмешательство. Джин кивнула монашкам лишь спустя несколько минут после того, как Дилюк перестал шевелиться и его дыхание стало едва заметным: настало время излечить его тело, пока душа начала свой новый путь. Магистр верила, что начала.       Какое-то время Дилюк и правда выглядел почти нормально, насколько это было возможно для глубоко скорбящего человека. Он вернулся к работе на винокурне, бросил выпивку - даже не подходил к собственной таверне, обсуждал какие-то далеко идущие планы и иногда приходил к могиле, чтобы подолгу молча стоять перед памятником, поменяв еще не успевший завянуть букет в каменной вазе на новый. Никто не замечал ничего необычного, пока однажды кончики красных волос не запылали внезапно язычками пламени прямо посреди разговора. - М...мастер Дилюк, у вас, - голос собеседника панически задрожал, - у вас огонь! - А, это - его голос был ровным и безразличным, - не беспокойтесь, сейчас пройдет, бывает иногда. *** - Бывает?! - Джин бушевала в собственном кабинете, пока Рагнвиндр внимательно разглядывал книжную полку, - Да не бывает так! Когда ты собирался мне сказать?! - Ну, я не собирался, жаль, что тебе донесли, - спокойствие в словах только больше раззадоривало действующего Магистра. - Это не простая ситуация, тебе нужна помощь. Не смей отказываться - я настаиваю. - Настаивай. Мне все равно, оно как появляется, так и исчезает. Может, какие-то проблемы с пиро, - Дилюк отстегнул свой Глаз Бога и положил перед Джин, - вот, забери. Должно помочь. - Погоди, но как же.. - Как же я? Ну, мне он больше не нужен. Некого защищать, Джин.       Дилюк сразу же вышел из её кабинета, медленно закрыв за собой дверь. Джин спрятала лицо за руками, собираясь с мыслями. Красный стеклянный кругляшок лежал поверх документов, отражая падающий из окна луч солнечным зайчиком. Не помогло.       Дилюк больше не появлялся без пламени в волосах : оно теперь было частью его. Скользило между прядями, вспыхивало между пальцами, заменяло зрачки. Иногда это было что-то одно, иногда всё и сразу. Люди стали сторониться некогда обожаемого Рагнвиндра, что его самого вовсе не расстраивало. Его словно больше вообще ничего не беспокоило.       В штаб к рыцарям он пришел в тот день, когда вся его шевелюра стала состоять из огня, а голос стал похожим скорее на рокот, чем его привычный тембр. - Думаю, есть проблема, - кратко начал Дилюк с очевидного, - это не моя сила. *** - Твоя, - Альбедо потер переносицу, после того как сверился с результатами исследования тела Рагнвидра, - настолько твоя, что похоже силы пиро в тебе уже больше, чем человеческого. - Чем это грозит? - спросила Джин, глядя за окно. Смотреть на Дилюка, который стал пугающе похож на ходячий факел, хотя это лишь добавило ему красоты, было выше её сил. - Пока не знаю, нужно больше данных.       Они не успели узнать ничего нового до катастрофы, хотя Дилюк и не отказывал ни в какой из просьб алхимиков и ученых. Все произошло так быстро, что спастись успела едва ли лишь половина города, вторая же - сгорела заживо. Среди предсмертных криков и запаха горелых тел, Дилюк безразлично стоял объятый широким столбом яростного пламени. Огонь бушевал, растекаясь по улочкам, сжигая камни брусчатки, плавя остатки лестниц, облизывая тающие защитные стены крепости. Дилюк не пошевелился даже тогда, когда услышал как маленький ребенок звал мать, захлебываясь плачем, прежде чем тоже сгинуть в пламени.       Город не просто опустел в тот день - он исчез. От Мондштата не осталось ничего, кроме одного единственного надгробного камня в море лавы, рядом с которым безмолвным пылающим солнцем, скрытым за рвущейся в небеса стеной огня, стояла фигура смутно напоминающая очертания человека.       На самом деле все было не совсем так, хотя в памяти людей катастрофа выглядела как нечто внезапное и непредсказуемое. Дилюк сам пришел в штаб за день до происшествия. Он зашёл тихим шагом в кабинет Магистра, пройдя мимо рыцарей, которые то и дело отшатывались и отступали от него как можно дальше. Джин лишь мельком взглянула на него, когда дверь открылась, и тут же вернулась к каким-то документам на столе перед собой. - Здравствуй, - он говорил тихо, настолько что ей пришлось сосредотачиваться для того чтобы услышать хоть что-нибудь, - завтра… Завтра будет годовщина, Джин. - Здравствуй, Дилюк, - она отвечала ему не поднимая головы, - конечно я помню. - Мне кажется, что завтра что-то случится. - Что? - Тебе стоит посмотреть на меня, - она почувствовала как жар коснулся её плеча - рука Рагнвидра была почти в десятке сантиметров от кожи, Джин подумала что, если бы он к в самом деле дотронулся до неё, то был бы ожог. Она ужаснулась от этого нового знания и наконец решилась поднять на Дилюка свой взгляд. - Ты продолжаешь пылать. Наша помощь оказалась бесполезна. - Да, это правда. Но присмотрись получше. - Глаза, что с твоими глазами?! - Джин увидела как пламя раз за разом прорывалось за границу радужки, словно пыталось заполонить собой все белое пространство. - Я не знаю, твои подчинённые тоже. Мне кажется, что от меня ускользают последние остатки сознания. Знаешь же, что я не могу уйти от… А решить проблему иначе от чего-то не вышло, - он закатал левый рукав, обнажая несколько глубоких, почти до кости, порезов с запекшейся кровью на руке: от самой ладони до внутренней стороны локтя, - слишком быстро сворачивается, похоже что я сильно горячий снаружи. - Что... - Не смотри на меня так, Джин. Рука стала всего лишь чуть более бесполезной, чем после того как тем днем я раздробил себе кисть о камень. Я догадывался о чем-то таком, но не мог не попробовать. - Как мы можем тебе помочь? - У тебя есть ещё один капитан кавалерии, чьи глаза и лёд подобны далёким звёздам на небе? - она отрицательно помотала головой, прекрасно понимая о чем говорит Дилюк, - - Тогда, думаю, стоит подготовиться к чему-то страшному. Не оплошай, Магистр.       Он вышел из её кабинета вместе с последними словами, оставив Джин с вопросами, на которые, похоже, не знал даже приблизительно как ответить.       Конечно, Магистр не сидела сложа руки - только благодаря этому, а так же жуткому предупреждению самого Рагнвидра, удалось спасти так много людей. Джин сразу же после ухода Дилюка поставила следить за ним несколько рыцарей с гидро Глазами Бога, срочно отменила все задания и экспедиции в пределах дня пути, собирая как можно больше способных людей в городе. Ничего из этого не помогло в итоге, когда огонь вырвался в Мондштат неконтролируемой стихией. Рыцари бросались в бой в тщетных попытках сдержать пламя, погибая один за другим, но вырывая драгоценные секунды для остальных. В том бою за жизни жителей, когда уже стало понятно что город не спасти, принимал участие даже ослабленный потерей Сердца Барбатос, но его ветер лишь сильнее распалял огненную стихию, раз за разом раздирающую в клочья прозрачные стены с изумрудным сиянием.