<–––––♦️–––––>
– Как думаешь, у человечества ещё есть шанс? – Бэкхён медленно скручивает пластиковую трубочку в спираль. Он уже выпил свою порцию витаминов, а Чанёль ещё досасывает остатки. – Кто знает? Мы ведь пока живы. – Разве это жизнь? – вздыхает Бэкхён. – Другой нам не известно. – В старых журналах пишут, какой она была раньше. И каким было небо. И что звёзды было видно невооружённым взглядом, а ещё… – Тебе надо поменьше читать, – хмыкает Чанёль, сминая в ладони жестянку с витаминным коктейлем. Бэкхён замолкает, потому что понимает, что достал Чанёля своими мечтами о прошлом. Они только ночью вернулись с боевого выхода и уже через пару часов уйдут в следующий. Чанёль тоже устал и прекрасно понимал своего напарника, но Бэкхён с каждым годом становился всё задумчивее, всё больше погружался в историю и переживал за судьбу мира, с грохотом катящегося к смерти. Поднявшись, Чанёль выбросил жестянку в бак для переплавки, потянулся всём телом, с наслаждением похрустев суставами, и снова улёгся на лавку солярия, положив голову на колени Бэкхёну, сидевшему в своей любимой позе – растекшись по плетёному шезлонгу. – Я не думаю, что нам стоит заморачиваться на прошлом, каким бы чудесным оно не было. Да и по правде говоря, там были свои проблемы. Давай концентрироваться на будущем, и на том, что мы можем сделать для него. – Наверное, ты прав, – вздыхает Бэкхён, разглядывая простую металлическую жестянку перед тем, как смять её в руке. – И всё же я хотел бы увидеть звёзды. Хоть раз. – С каждым годом небо всё светлее, может к старости и увидим. – К старости, – невесело хмыкнул Бэкхён. Стражи не жили долго, а уж до старости вообще никто не дотягивал. Стражи существовали исключительно для борьбы за выживание: уничтожали тунампи во время нашествий на резервацию, добывали необходимое оборудование и ресурсы, иногда выходили в карательные экспедиции с единственной целью – уменьшить популяцию особей. Редко кто доживал до 30, а им сейчас уже по 25. Бэкхёну всегда было одновременно больно и грустно, когда Чанёль заговаривал о старости, чтобы подбодрить его. Каждый понимал, что может умереть в любой момент, а старость – лишь несбыточная мечта. Он откинул голову, закрыл глаза и машинально запустил длинные пальцы в густые волосы Чанёля, напарник заурчал как большой кот. В редкие моменты отдыха, когда их пускали в это помещение, он не мог перестать думать, не получалось отключить мозги и просто отдыхать. В боевых выходах на размышление просто не оставалось времени. А сейчас, когда голова и тело свободны, его снова накрыло. Солярий - излюбленное место у обитателей резервации, вероятно потому, что здесь просто отдыхали. Он был устроен по типу пляжа, на который в обычном мире было уже не попасть: пол устлан песком, в одной стене смонтировано что-то вроде водопада, вода в котором совершала постоянный круговорот и заменялась очень редко, здесь всегда поддерживалась влажность, соответствующая прибрежной территории, под потолком висел созданный учёными гелиевый шар ярко-желтого цвета, имитирующий солнце с эффектом слабого ультрафиолетового излучения. Это солнце было единственным светилом, которое они знали. Судя по показаниям здоровья жителей, искусственное солнце работало, а потому от технологии не отказывались. Уже почти столетие настоящее солнце было скрыто за непроглядными серыми тучами, из-за чего мир за пределами резервации тоже был весь серый: серое небо, серая вода, серые деревья, умирающие от недостатка естественного света, ночью и вовсе царила постоянная непроглядная тьма. Тунампи свет не был нужен, а вот людям без него прожить невозможно, поэтому в резервациях имитировали солнце с помощью разнообразных светильников. В солярий могли попасть не все. Беременные женщины посещали его только в период беременности и первого года жизни младенца, стражей сюда направляли после нескольких боевых выходов, чтобы они восстановили силы и здоровье. После длительных работ в полутемных помещениях получали разрешение и другие работники, если их здоровье серьезно подрывалось. Стражи, как каста избранных, всю свою короткую жизнь регулярно посещали солярий, поэтому иногда другие рабочие пытались попасть в их состав. Только редко кто из них проходил экзаменационный бой, а в первом же боевом выходе погибало 90%, но отчаянные всё равно находились. Остальное население работало при неярком свете обычных светодиодных ламп, почти всегда в полутьме и сырости. Электричество вырабатывалось в ограниченных количествах и использовалось для освещения оранжереи и общих помещений. В спальных отсеках на стены монтировали неяркие светодиодные ленты, чтобы народ не находился в полной темноте. Дверь с грохотом распахнулась и в солярий вбежал сотрудник научной лаборатории Ким Минсок. – Ребята, вы срочно нужны! – Что случилось? – Чанёль рывком поднялся и мгновенно сосредоточился. – Там Чонин, – начал Минсок и осёкся, но потом добавил. – Кенсу потерян. Он бушует. – Твою ж мать, – выругался Бэкхён, нехотя поднимаясь с шезлонга. «Потерян» означало, что Кенсу укушен и теперь неизбежно превратится в тунампи, если его не пристрелили сразу, а значит пара стражей Кенсу-Чонин перестала существовать. Минсок поторапливал их не зря. Чонин уже разнёс медкорпус и сейчас доламывал металлический стол, чтобы швырнуть им в светильник в форме шара. Если его не остановить, шар, наполненный смесью гелия и водорода, взорвется, все находящиеся в комнате погибнут. Бэкхён быстро оценил обстановку, переглянулся с Чанёлем – им двоим уже давно не нужны были слова, чтобы понимать друг друга – разбежался и, выгадав момент когда Чонин развернулся к нему вполоборота, запрыгнул ему на спину, одновременно сжав руками плечи, чтобы ограничить его движения. В этот момент Чанёль вырвал из сильных рук Чонина обломок стола и отшвырнул в сторону, в ответ разгневанный страж зарычал. В их схватку не вмешивались, потому что стражи обладали недюжинной силой и только страж мог победить другого стража, что уж говорить о научных медицинских сотрудниках, не вылезавших из своих отсеков годами. – Чонин, успокойся! – рыкнул на него Чанёль. – Иди к чёрту! – отчаянно огрызнулся Чонин. – Ты не понимаешь! Я хочу убить себя! Чанёль действительно не понимал в полной мере, хотя все привыкли, что страж, терявший напарника, нередко терял и разум. Только вот сейчас не до разговоров. – Хорошо, но остальных то пожалей! – согласился Чанёль, стараясь говорить спокойно. Он видел, как тяжело Бэкхёну удерживать разъяренного парня, но напарник пока справлялся. – Незачем! Не нужна нам эта жизнь! Лучше всех порешить и страдания закончатся! – Чонин безумным взглядом обвёл присутствующих, многие поёжились, а несколько человек даже стали искать укрытие. Страж сделал несколько вдохов и напряг мускулы, пытаясь сбросить с себя Бэкхёна. Один короткий взгляд и Чанёль хватает за руки Чонина, одновременно подсекая под ноги, Бэкхён успевает спрыгнуть до того, как страж рухнет на пол, придавленный тяжёлым телом его напарника. – Ты прав, это больно, – примирительно говорит Чанёль, зажимая Чонину горло, хотя тот сопротивляется как демон, Бэкхён это видит по вздувшимся венам на руках напарника. – Мы все обучены для такой судьбы. Ты сможешь пережить это. Не ты первый, не ты последний. – Посмотрим, как ты заговоришь когда потеряешь Бэкхёна, - огрызается Чонин сквозь зубы, и Чанёля пробирает озноб по всему телу, стоило только на секунду представить, что их пару ждёт такая же участь. Этого замешательства хватает Чонину, чтобы столкнуть его с себя, но почти сразу он падает на пол, вырубленный одним точным ударом руки Бэка в затылок. – Чан, ты в норме? – Бэкхён помогает напарнику подняться с пола и обеспокоенно смотрит, как тот потирает ушибленной висок, при падении он ударился головой об угол стола. – Я осмотрю его, – суетится один из медиков, усаживая стража на стул и включая фонарик, чтобы осмотреть глаза. Бэкхён оставляет Чанёля на попечение врача, а сам направляется к бессознательному пока Чонину. Даже в таком состоянии на его лице застыла боль и отчаяние. Все понимают, почему. Стражи воспитываются в парах с раннего детства и так сильно привыкают друг к другу, что ощущают себя единым организмом. Уровень эмпатии у них настолько высок, что зачастую стражи понимаю друг друга без слов, легко считывают настроение напарника, а иногда даже могут читать мысли. Потеря одного может стать причиной смерти или сумасшествия второго, поэтому нередко, когда погибает один, второй заканчивает свою жизнь там же, в бою. Реабилитация одиночек крайне затруднительна, они тяжело привыкают к другим людям и больше не могут оставаться эффективными стражами. В основном их переводят на внутреннюю охрану или работу во внутренних помещениях. Бэкхён взял сослуживца за руку. Возможно Чонин не запомнит это прикосновение, но ему захотелось поддержать парня, дать почувствовать живое тепло. Чонин на два года моложе и Бэкхён отчаянно сожалел, что жизнь товарища, по сути, закончена. Так рано... Впрочем, они с Кенсу сражались с 15 лет и для многих стражей 10 лет постоянных испытаний – предел. Кенсу с Чонином закончили на два года раньше этого срока. Как он справится теперь? И справится ли? Сейчас его накачают успокоительными, с ним будет работать психолог и возможно, хотя надежда мизерна, Чонин ещё сможет прожить несколько лет. Крайне редко случалось, чтобы страж, переживший потерю напарника, смог сработаться с другим, но Бэку почему-то хотелось надеяться на такую судьбу для Чонина. Двое медиков осторожно отодвинули Бэкхёна и принялись перекладывать Чонина на кушетку, чтобы привязать широкими ремнями с металлическими замками, любые другие страж легко разорвёт. Бэк равнодушно наблюдал, как защёлкнулись ремни, как в вене стража оказалась игла капельницы, как врачи торопливо взяли его кровь на анализ, внимательно осматривают, чтобы убедиться, что сам Чонин не был укушен или оцарапан зубами до крови, ведь это означает стопроцентное заражение. Но пока они не нашли ничего опасного. – Надо что-то делать с этим, – Бэк слишком поздно понял, что произнёс это вслух, поэтому не удивился странным взглядам медиков. Чанёля уже осмотрели и сообщили, что он в порядке, Пак взглянул на нахмуренного напарника, кивнул ему и первым вышел из помещения. Бэкхён последовал за ним в раздевалку с опущенной головой и в глубокой задумчивости. Чанёль это его состояние очень не любил, но никак не мог повлиять на друга. Они помогли друг другу закрепить на теле экзоскелеты, и начали обматывать запястья и голени плотной прорезиненной тканью, как вдруг Бэкхён взял Чанёля за руки и поймал его взгляд. – У меня есть просьба к тебе. Но сначала скажи, ты ведь знаешь, что я всё для тебя сделаю? – Как и я для тебя, – отозвался Чанёль. – Что происходит? – Ничего, просто просьба. Или настоятельное желание. Не важно. Чанёль, если меня укусят, я хочу, чтобы ты сразу меня убил. – Что ты несёшь?! – Не отказывайся, пожалуйста! Погоди спорить, выслушай меня. Чанёль, уже открывший было рот, чтобы отругать его, всё-таки умолк. – Как бы ни было, я ни на кого больше не могу положиться, часто бывает, что мы с тобой на задания уходим только вдвоём. Я понимаю, что тебе будет тяжело, но ещё тяжелее осознавать, что я стану монстром. По крайней мере для меня это хуже, чем мгновенная смерть. Я не хочу, чтобы потом ты видел меня измененным и страдал. А ты будешь, как сейчас Чонин. Если я встречу, – его голос дрогнул, – если за стенами я повстречаю Кенсу, я постараюсь убить его, чтобы Чонин не видел его таким. Всё равно они уже не люди. Я не хочу становиться монстром, поэтому прошу тебя, если так случится, сделай это сразу, как бы больно не было. – Я не смогу. – Чонин тоже не смог, не известно, сможет ли он теперь оправиться. Чанёль судорожно втянул носом воздух, высвободил руки и запустил их в свои волосы. – Ты сделаешь? – тихо переспросил Бэкхён. Стражам был неведом страх смерти, они жили в этом страхе и воспринимали его частью своей сущности. А вот потеря напарника была жизненноважным фактором. – Сам подумай! Ты бы смог? – выдохнул Чанёль после нескольких секунд молчания. – Нет. – Тогда как ты смеешь требовать от меня подобное?! – Но если я превращусь, ты будешь продолжать думать, что это я, а это уже будет тупой монстр. Так в разы тяжелее! Я никогда у тебя ничего не просил, но сейчас, пожалуйста, пообещай мне это. – Не буду. Я обещаю защищать тебя даже ценой своей жизни. Тогда ты сможешь поступить как считаешь нужным. Только мне без тебя не жить, потому я не смогу. – Чанёль! – Нет, Бэкки, нет. Лучше мы придумаем какой-нибудь другой способ. – Способ для чего? – Обезопасить себя ещё больше, новое оружие придумаем или что-нибудь другое. Мы выживем или умрем вместе. Бэкхён смотрел в родные глаза и думал о том, что надо бы запастись гранатой или ядом, или хотя бы кинжалом, чтобы успеть убить себя самостоятельно до того, как он превратится, чтобы Чанёлю не пришлось выполнять его просьбу, как в друг в тишине раздевалки раздался чужой голос. – Хорошие планы. Научный сотрудник лаборатории Ким Минсок оценивающе смотрел на них, сложив на груди руки. – Чего тебе? – огрызнулся Чанёль, расстроенный, что их прервали. Обычно он хорошо относился к Минсоку, можно даже сказать, что они дружили, но сейчас научный сотрудник появился очень не вовремя. – Есть один способ, правда рисковый и пока не проверенный. Поэтому у меня к вам просьба. Когда пойдете в боевой, приведите мне одного из них. – Поясни, – насторожился Бэкхён. – Мы с начальником разрабатываем новую сыворотку, по совершенно другой формуле, чем всё, что делали до сих пор. Она должна нейтрализовать яд тунапми, тогда их укусы люди смогут переносить как укусы ядовитых змей. Опасно, но выжить можно, если вовремя ввести. Только мне нужен подопытный кролик. – А создать что-то вроде новой эффективной вакцины для превентивного введения вы не хотите? – хмыкнул Бэкхён, заканчивая заматывать запястья. – Там другая схема совсем, мы пробовали. Много раз пробовали. Она пока не работает. Не знаю, какой нужен компонент или уравнение, чтобы из этого получилась вакцина. Но пока все попытки были безуспешны. Мы связались с другой лабораторией, за горами. Им вроде удалось сначала, но потом подопытный снова стал монстром и уничтожил всех научных сотрудников. Его удалось нейтрализовать, а вот лаборатория разрушена, все реактивы и наработки уничтожены. – И после такого ты просишь нас привести тебе подопытного? Жить надоело? – огрызнулся Чанёль. – В отличие от них, мы будем держать его привязанным всё время наблюдений, пока не убедимся, что сыворотка сработала. А если не сработает, уничтожим. – Может быть попытаться с Кенсу… Если нам удастся его поймать? – Если Чонин узнает, он сам разнесет лабораторию к чертям, – отмахнулся Чанёль. – Лучше убьём его за стеной. – Без разницы, кого вы поймаете, можно даже ребёнка, животное не подойдёт, у них другой штамм вируса, – заключил Минсок и несколько секунд не отрываясь смотрел на Чанёля, который в этот момент затягивал ремни экзоскелета. Минсок опустил руки и молча вышел. – Ты ему нравишься, – буднично заметил Бэкхён. – Кому? – Учёному нашему. – Сочувствую ему. – Безжалостный Пак, – Бэкхён впервые улыбнулся за сегодняшний день. Чанёль серьезно посмотрел на него, затем коснулся его щеки пальцами и поймал его взгляд. – Если меня кто-нибудь заинтересует, ты узнаешь об этом первым. А пока для меня есть только один человек. Бэкхён грустно улыбнулся в ответ на это признание. Потеря Кенсу неожиданно сильно подкосила его, хотя они и не были в паре. Нередко они с Чаном и Кенсу с Чонином выходили в боевые вчетвером, пожалуй даже чаще, чем другие пары стражей, и это заметно сблизило их. Мозг упрямо прокручивал в памяти всегда серьезного Кенсу, вечно смеющегося Чонина, ту нежную поддержку, которую эти двое всегда оказывали друг другу, и очень редкие, но такие искренние улыбки Кенсу, чьи губы в этот момент напоминали сердечко. Он больше никогда не улыбнется. Сможет ли Бэкхён убить его при встрече? Поднимется ли рука? Бэк судорожно вздохнул, достал из шкафчика ещё один штык-нож и сунул в голенище ботинка. Чем больше оружия, тем больше шансов на своевременный удар. В этом боевом выходе им было нужно добраться до вентиляционной шахты. Один из рабочих во время выброса вредных испарений вылез через вентиляцию наружу, чтобы продышаться, не заметил притаившегося тунампи и попал в беду. К несчастью, тунампи оказался не один, они покусали рабочего и стали проталкиваться в шахту. Изнутри ее успели заблокировать, но теперь, чтобы шахта могла функционировать дальше, требовалось уничтожить несколько особей, очистить воздуховод и поставить новую решетку на вентиляцию. Эту задачу и поставили перед стражами. Для надёжности, в боевой выходили три пары стражей, этого числа хватило бы, чтобы уничтожить несколько десятков тунампи, но после потери Кенсу, руководство резервации не хотело рисковать. Выходя за стену, Бэкхён первым делом всегда рассматривал небо. Он надеялся, что однажды серые облака, обволакивающие планету разойдутся и, наконец, покажется солнце и звёзды, которые за последние 70 лет стали мифом. Только на фотографиях и картинках в старых учебниках ещё можно было увидеть небесные светила, да ещё в журналах в библиотеке. Особенно Бэкхёна покоряли фотографии с давно разрушенной космической станции: непроглядная мгла вокруг, крохотные огоньки звёзд и гигантские всполохи жёлто-оранжевого шара. Он понимал, что никогда не сможет увидеть всё это из космоса, но мечтал всё-таки дожить до того, как закончится вулканическая зима. Сегодня ничего не изменилось. Опять. Чанёль молча похлопал его по плечу и ободряюще улыбнулся сквозь толстый пластик защитного экрана на лице, Бэк благодарно кивнул. Его защитный экран был сильно поцарапан, но обзору это пока не мешало. Если выживет сегодня, попросит о замене. На подходе к вентиляции двое стражей остались смотровыми, а четверо направились к трубе. Особи набились в трубу плотной толпой и неуклюже трепыхали конечностями. Сколько их застряло внутри, невозможно было сказать. Чанёль присмотрелся, затем подал знак и осторожно прошёл в сторону от остальных. Бэкхён вытащил любимую острую катану и длинный клинок. Самый верный способ остановить тунампи – снести голову и разрубить тело, в идеале – сжечь, но это после. Стрелять огнеметом в трубу нельзя, все жители резервации внутри могут погибнуть. Чанёль выбрал позицию, вооружился, и специально пнул крайнего тунампи, чтобы привлечь внимание. Тунампи зашуршали и начали вылезать из трубы, неловко тыкаясь друг в друга и мешая. По мере их появления стражи оперативно расправлялись с ними, не позволяя напасть на себя. Чанёль принял на себя большую часть особей, резкими сильными взмахами раскидывая их в стороны и добивал тех, что оказывались прямо под ногами. Наконец, поток существ иссяк. Стражи стряхнули кровь и слизь с оружия, внимательно осмотрелись и только после этого подошли к вентиляционной шахте. Обычно в такие места лазил Бэкхён, как самый невысокий и худой, он никогда не застревал в узких проходах и быстро выполнял необходимое. Вот и сейчас он сложил оружие на землю и уже сунул было ногу в отверстие, когда оттуда появился ещё один тунампи. Бэк успел отпрянуть, двое других замахнулись на особь, но она перепрыгнула через их мечи и оказалась за спиной Бэкхёна, который не успевал развернуться лицом к опасности. Мгновенно между ним и особью оказался Чанёль, скрестил два своих меча, пресекая нападение, особь порезала руки о лезвия и ещё больше озлобилась. Чанёль уже собирался порешить её, когда Бэк выкрикнул: – Стой! Сеть! Один из второй пары стражей – ЫнХёк – среагировал быстро, достал пушку и пальнул в сторону зомби, опутывая её прочной, но тонкой металлической сетью. Чанёль повалил существо на землю, а Бэк достал из-за пояса металлические хомуты и с помощью второй пары стражей связал её. Это оказалась молодая девушка, обращённая сравнительно недавно: кожа хоть и посинела, ещё не начала желтеть, мышечная масса не истощилась, особь была довольно сильной и кровожадной. Агрессивнее всего были старые особи, их убивать сложнее, поскольку они поистине свирепы. Эта же скоро перестала вырываться, словно поняла, что попала в плен, хотя не должна была ничего осознавать. – Ты серьезно? – Чанёль сурово посмотрел на напарника. – Минсок попросил. – Мало ли, что он там попросил! – Угомонись, мы её уже поймали. Не отпускать же теперь. – Сжечь к чертям. – Чанёль… – Заткнитесь оба. Потом поворкуете. Нам тоже дано задание поймать особь для опытов, так что ты её не сожжёшь, – рявкнул на них Ын Хёк. – Поймали? – подошли к ним парни из третьей пары. Они уже сложили остатки трупов горкой на безопасном расстоянии и подожгли из огнемёта. Горели твари на удивление хорошо словно политые бензином. – Это не трудно, – ответил Ын Хёк и кивнул в сторону воздуховода: – Давайте починим решётку и свалим отсюда. Вместе мужчины быстро избавились от старой поломанной решетки, один из стражей достал сварочное оборудование и из остатков решетки и прочего металлолома, валявшегося рядом, быстро соорудил новую, для верности, несколько коротких прутьев он провёл перпендикулярно рисунку решетки, так что теперь она напоминала паутину. Конструкция получилась тяжёлая, но надёжная, пятеро мужчин с усилием её подняли и закрепили на вершине вентиляционной шахты и по датчику сообщили, что дело сделано.Стражи
14 апреля 2021 г. в 15:38