Одним утром...

      Я проснулась утром ужасно невыспавшаяся. Мало того, что праздник закончился очень поздно — далеко за полночь, так ещё я проболтала с Кили и Фили не пойми сколько времени. Дура. Надо же иметь голову на плечах. Вот теперь мучаюсь от ужасного недосыпа.       Линаниэль тем временем раздвигала лёгкие, но плотные шторы. Она то меня и разбудила ни свет ни заря. Внутри меня росло напряжение. Сегодня вечером гномы, надеюсь, что со мной, отправятся ко Мглистым горам. Я уже задумывалась на тему, а нужна ли я им там вообще. Я ведь обуза — оружием я не владею. Кили с Фили, конечно, собирались меня научить, но у них будет много дел в будущем. Так что… Единственная польза, которую можно было бы из меня извлечь — это знания о походе, но говорить о них я отказалась. Поэтому вряд ли они возьмут меня с собой, только тормозить их буду. Я загрустила. Печально, когда ты бесполезен. — Вставайте, леди! — ох, судя по интонации, эльфийка говорит это не в первый раз.              Видимо, я настолько сильно задумалась, что ничего уже не замечаю. — Леди! — Да встаю я, встаю! — несмотря на сказанные слова, я осталась сидеть на месте, то есть в кровати.              Эльфийка с покерфейсом смотрела на меня. Я вздохнула, но всё же сползла с такой чудесной, мягкой, замечательной, лучшей в мире…ээээ, в двух мирах кровати. Именно такой она мне казалось сейчас. — Давайте, нам нужно успеть к завтраку. — да что ж такое-то, а?       Что нам нужно успеть, я умоюсь за пятнадцать минут, оденусь за десять, расчешусь за пять и готово. Но так как Линаниэль продолжала стоять и сверлить меня взглядом, я покорно отправилась в ванную. Купель была наполнена водой. Мне типо сейчас туда залезть надо? Эльфийка, зашедшая за мной, кивнула на купель, глядя на меня с раздражением. А вот не надо на меня раздражаться! Я, во-первых, не выспалась и плохо соображаю, а во-вторых, не привыкла ко всему этому. Теперь я тоже была раздражена. Супер, уже с утра.       Я резко сбросила одежду, при этом чуть не порвала её, чем заработала уже миллионный недовольный взгляд эльфийки, я села в купель. Что со мной происходит? Я всегда была довольно… уравновешенной, а теперь уже от одного взгляда раздражаюсь. Плохо. Можно, конечно, всё свалить на то, что это из-за перехода в другой мир, но я думаю, что я сама стала причиной изменения.       Девушка уже намылила мне голову и теперь аккуратно смывала шампунь. Такими темпами моя краска быстро сотрётся, чего мне не хотелось бы. Хотя, может быть, это было бы неплохо, я стала бы меньше выделяться. Так всё, хватит думать! Надо расслабиться. Как всё-таки приятно, когда массируют голову. — Я закончила, леди, пойду приготовлю вам наряд. — а чем ей предыдущий не угодил, интересно.        Хотя, может, у них тут правило: не носить нарядов более одного раза. Нет, это бред. Наверное, платье, что я надела вчера на ужин просто не подходит к завтраку.        Я встала и вышла из ванны. Быстро умылась, кое как почистила зубы и вышла. Платье лежало на кровати. Я обвела комнату взглядом и облегчённо выдохнула, рядом со стопкой моих земных вещей я увидела одежду, которую мне дал Гэндальф. Если меня возьмут с собой, то мне будет, что надеть. Я надела платье, в отличии от вчерашнего на нём не было завязок, так что обошлось без проблем. Я расчесала волосы и закрепила передние пряди на затылке. Всё, я готова.       Прежде чем пришла Линаниэль прошло не менее пяти минут. Девушка заглянула в комнату, чуть удивленно приподняла брови, а потом кивнула на выход. Я встала и пошла за ней. Завтрак проходил не там же, где ужин вчера. Я вошла в зал и сразу же почувствовала множество взглядов на себе, в особенности на волосах. Хм. За каким-то из столов стоял невыносимый шум. Галдёж распространялся на всю залу, из-за чего эльфы недовольно морщились. Я же наоборот, улыбнулась и пошла в сторону того стола. Конечно же, там сидели гномы.       Двалин пододвинулся, и я села между ним и Торином. Напротив меня оказался Фили. — Всем доброе утро. — я сказала это и принялась за еду.       Множество голосов пожелало мне того же. Мелочь, а приятно. Когда я закончила есть, воцарилась тишина. Я подняла голову, с недоумением смотря на Фили. Рядом со мной вздохнул Торин и наконец, начал говорить. — Даша, мы знаем, что тебе этот путь был труден, — этого я и боялась. Сейчас он скажет, что они приняли решение оставить меня здесь, что в общем-то правильно. — на пути встречались и будут встречаться множество опасностей, — так-то оно так, только я готова потерпеть эти опасности. Тут у меня друзья, и мне хотелось бы отправиться с ними. Даже несмотря на всю дружелюбность эльфов я не хотела тут оставаться. Эгоистичные мысли. Если я пойду с гномами, то могу всё испортить, как уже сделала это однажды. — но, в общем. Мы предлагаем тебе отправиться с нами дальше. — ну вот, как я и предполога… что?       Отправиться дальше? — Да, да, я согласна! Но… — голос мой поник. — это может принести вам ещё больше опасностей. Я могу стать вам обузой, только мешаться буду, наве… — Ничего ты не будешь. Мы тебя научим управляться с оружием, не волнуйся. Пусть не сразу, но всё получиться. — Кили ободряюще улыбнулся — А трудностей лично я не боюсь.       За столом поднялся ободряющий гам. Я решилась поднять глаза на Торина, он то наверняка был не в восторге. Но повернувшись, заметила, что он улыбается. Уууууух, гора с плеч. Ну, почти, я всё ещё боюсь всё испортить — Мы выходим вечером, сразу же после ужина. Будь готова. Мы подождём, пока ты будешь переодеваться и сразу в путь, ко Мглистым Горам.       Переодеваться? Ах, да. На ужине мне нужно быть в платье. Конечно. — Спасибо, спасибо, спасибо! — гномы, смущённо улыбаясь, пожимали плечами        Но, несмотря на всю радость, я волновалась. Тугой узел завязывался в животе. Я боялась принести неприятности. После завтрака я вернулась а комнату, не без помощи Линаниэль, конечно. В этом дворце просто невозможно было ориентироваться. Там я хотела почитать какую-нибудь книгу, но с разочарованием поняла, что ничего не понимаю. Вот так, говорить умею, писать и читать — нет.       Тогда я достала свой телефон. Завалилась на кровать и начала листать галерею. Фотки работ по разным предметам университета, которые я поленилась удалять после дистанта, мы с братом. Этих фотографий было больше всего. Мы с Гарри были очень близки. Всегда, кстати, задумывалась, почему его так назвали. Не Никитой там, или Женей, а Гарри. А почему меня зовут Дарья, а не… Кейт, например, или Трисс? Хотя, ладно, что сейчас об этом думать? Так вот, когда мама умерла, основную часть забот по мне взял на себя именно брат. Не отец. Он тогда уже начал пить. Сильно пить. Иногда напивался до состояния абсолютной невменяемости.       Так и случилось тогда. Мне было четырнадцать. Я пришла из школы, а отец уже был дома и пил. Я ушла в комнату и вообще старалась не попадаться ему на глаза. Гарри был на ночевке у друга, хотя сначала не хотел ехать, боялся оставлять меня наедине с отцом. Я уговорила его не отказывать другу, верила, что за один вечер ничего не произойдёт. Отец напился очень сильно. Я помню, что мы столкнулись в кухне, когда я пошла попить. Я тогда испугалась. Я боялась отца, особенно в таком состоянии. Он вдруг ударил меня и прижал к стене за горло, говоря что-то про маму. Точнее, я помню что. Такое трудно забыть. Отец обвинил меня в её смерти. Он взял меня за шею и ударил об стену, это было очень больно, но я ещё не знала, что будет дальше. Он взял нож. Я думала, что этот человек убьёт меня, но нет, он как-то зафиксировал меня. Я лежала лицом на столе. Он сорвал с меня застиранную домашнюю футболку и… в общем с того дня у меня появилось два длинных, уродливых шрама на лопатках. Примерно на том месте, где в мультиках и фильмах из спины растут крылья. Смотрелось так, как будто мне их вырвали. Я даже думала набить такую татуировку. Но не решилась. Всё остальное ушло, все синяки, ссадины, порезы, царапины, а эти два шрамы остались. Брат увидел меня такой. Разбитой и избитой. Он постоянно винил себя во всём произошедшем, как бы я не говорила обратное.       А через два года он умер. Ему был двадцать один год. И теперь единственное, что от него осталось — это фотографии в моём телефоне, самое дорогое, что у меня есть.       Так, ещё фотки цветов, облаков и прочего. Но остальные фото меня больше не интересовали. Я закрыла лицо руками и разревелась. Воспоминания о Гарри резали душу, как будто острым ножом. Вдруг ко мне в комнату без стука влетели двое гномов: — Эй, Даша, смотри, что мы наш…       Оба резко замолчали, уставившись на меня. Я отвернулась и вытерла слёзы. — Кили? Фили? Что вы натворили? — я попыталась улыбнуться, но не получилось.       Слёзы катились по щекам, несмотря на все мои старания сдержать их. — Прости, — виновато сказал Фили — нужно было предупредить, постучаться, да и вообще… — Нет, нет, всё нормально. Почти. — я шмыгнула носом и опять уронила лицо в ладони.        Да что же это такое то? Я почувствовала прикосновение к волосам. Я подняла глаза — Кили. И, вдруг неожиданно, даже для самой себя, обняла его, уткнувшись носом куда-то в шею. Я сотрясалась от плача, а он шептал слова утешения мне в волосы. Вот Тауриэль повезёт. Такой мужчина — это счастье. — Если это не секрет, то кто это? Твой возлюбленный? — Фили спросил очень неуверенно, будто боясь чего-то.        Кили шикнул на него. Я обернулась. На экране телефона была наша с Гарри фотография. Он обнимает меня и мы улыбаемся. Там мы счастливы. — Нет, — я всхлипнула. — это мой брат. Гарри. — А… — Он умер, когда мне было шестнадцать. Мы были близки. Кили листнул фотографию в право. Не ожидая того, что что-то поменяется, он отбросил телефон. Я рассмеялась. Он такой забавный. — Это как? Что? — он запинался, произнося это.       Я рассмеялась и объяснила гномам принцип работы телефона. Типа, он запечатлевает моменты из жизни.       Мне пришла в голову идея. Протерев уже и так сухие глаза, я предложила братьям пофотографироваться. Мне пришлось пообещать, что их душа останется с ними, а не уйдёт в это «странное устройство».       Мы баловались. Валялись на кровати, фотографируя друг друга в разных позах. Делали селфи. Вот я целую Кили в щёчку. Вот мы в троём улыбаемся. Вот мы корчим смешные рожицы. И ещё множество других фотографий. — Я сейчас вернусь. — сказала, смеясь.              Я встала и откинула волосы. Смех сзади прекратился. Что случилось? Я с недоумением посмотрела в зеркало. Оба брата смотрели мне в спину, я была в топе, для удобства. Так, может им непривычно, что у меня спина голая? Или… сердце упало вниз, к пяткам. Шрамы. Ужасные шрамы на лопатках. Боже, они увидели это. Моё уродство. Я повернулась к ним лицом — это был единственный способ скрыть шрамы. Фили и Кили перевели шокированные взгляды мне в глаза. Да, им отлично было видно (с такого-то расстояния), что они были сделаны намеренно. — Кто? — Отец. — не знаю, зачем сказала.        Об этом не знал никто, кроме моего брата. Я не решалась говорить об этом. Я попятилась к двери, потому что не хотела, что бы они ещё раз их видели. Я на секунду отвернулась, чтобы взять кофту и вдруг почувствовала чьи-то руки на своих плечах. Они развернули меня к себе. Кили смотрел мне в глаза и, кажется, собирался что-то мне сказать, но я опередила его: — Простите, ребята, что вам пришлось это увидеть. Я старалась скрывать это. Это уродство… оно… — Стой, стой, стой. Почему ты извиняешься? В этом нет ничего постыдного. Всё нормально, слышишь? У каждого из нас есть свои шрамы. Не волнуйся.       Он снова обнял меня. Фили присоединился к нам. И правда, чего это я разволновалась? Это ведь друзья. Гномы. У них множество шрамов. Они не воспринимают это как уродство, в отличии от людей в моём мире. Я обняла их в ответ. — Спасибо, друзья. Вы лучшие.       Эти двое довольно усмехнулись. — Давай, одевайся, пора на обед. — знаете что, мне совсем не хочется туда идти. Что я и сказала Кили с Фили. Они ответили, что попросят принести мне всё в комнату. — Ты не против, если мы составим тебе компанию? — Конечно, не против! Приходите!       Они ушли, на время оставив меня одну. Я села обратно на кровать, так и не надев кофту. Ну и ладно, они всё равно уже всё видели.       Спустя двадцать минут они вернулись вместе с подносами с едой. После них в комнату вошла Линаниэль, хорошо, что я сидела лицом к двери. Эльфийка поставила мой поднос на тумбу, пожелала приятного аппетита и вышла. Мы втроём весело провели время за обедом. Я травила анекдоты и рассказывала истории из моего детства, в основном я говорила о нас с братом, но больше не плакала. Гномы поднимали мне настроение.       После обеда меня начало клонить в сон. Я держалась как могла, но мы вместе лежали на кровати, благо она была большой — могла бы вместить ещё двоих гномов.       Мы хихикали после очередной шутки, когда я не выдержала и закрыла глаза. И от переизбытка чувств, не иначе, потому что я обычно никогда не привязывалась ни к кому так сильно за такое короткое время, и вообще считала это глупостью, прошептала, перед тем, как окончательно отключиться: — Я люблю вас, ребята.