***
Уже прошло два дня. Оптимус не спал, ночами смотрел в море и на звёзды. Днём автоботы и военные пытались отследить десептиконов, но безуспешно. В один день Оптимус решил прогуляться на мое любимое место. Это был обрыв с видом на поля. Прайм сел на край обрыва. — Помнишь, Гроза, как мы тут устраивали драки, как ты рассказывала свои сумасшедшие истории, как ты жаловалась на всех. Это невозможно забыть… Вдруг его монолог прервал хруст веток. Оптимус резко встал и трансформировал руку в кинжал: — Кто здесь?! Ему навстречу вышли две автолошади. Это были два моих коня из одного моего табуна: Майя и Максимус. У меня была долгая история, как я к этому пришла, но про неё позже. — А, это вы… а где остальной табун? Максимус махнул головой в сторону леса. — А, там, — Оптимус посмотрел в ту же сторону. Вдруг оттуда прискакал жеребёнок (он был таким построен, позже вырастет, т.е. перетрансформируется во взрослого коня). Его звали Ночлег, проще — Ночь. Все были расстроены и просто смотрели вдаль…***
Меня вытянули на огромный ринг. Вокруг него было множество десептиконов. На меня нацепили тяжелое седло, от которого я чуть не упала — настолько оно было тяжелое. Но я никогда не покажу слабость никому, кроме, ну я думающая поняли о ком я. Я училась терпеть боль всю свою жизнь: от физической до самой тяжёлой — моральной. Так что десептиконы не смогли бы сломать меня. Никак. Никогда. — Ха-ха-ха, Гроза, я думаю ты уже поняла, что сейчас будет происходить, — Намари стояла посреди ринга и смотрела на меня, — но ты можешь всего этого избежать, всего лишь стань десептиконом. Во-первых, я НИКОГДА в жизни не предам брата. Во-вторых, я знала, что она обманывает — даже если бы я стала десом, она меня не простила бы за то, что я сделала с ее сестрой… Я стояла и молчала, просто смотрев в одну точку. — Хм, значит так, да, — тихим голосом сказала Намари, а потом крикнула, — значит сегодня мы узнаём, насколько Прайм хорош в родео))). Десептиконы заорали в поддержку Намари. Но мою психику им было не сломать, как можно сломать то, чего нет? Седло сильно затянули, передавив мне живот. Но я даже не дёрнулась. И вот первый дес садится в седло. Меня отцепляют от привязи и… Все ждут, что я, как сумасшедшая, побегу их с себя сбрасывать. А я стою. Просто стою и никуда не дергаюсь. Зал затих. Вдруг мне как со всей дури долбанут хлыстом. Я не дрогнула. — Аааа, ты всю жизнь славишься своей устойчивостью перед врагами, но… ты не терпишь меня))), — Намари столкнула с меня деса и села верхом. Сама. Ооо, Великий Праймус, мне никогда, НИКОГДА не было так тяжело. Тяжело чувствовать кого-то, зная, что это за искра внутри этого трансформера… Сначала я держалась, стояла и не двигалась. Но гнев к Намари брал верх… — Гроза, помнишь, как ты смотрела на убийство, — она начала с моего слабого места, — смотрела и ничего не сделала. А ведь ты могла ему помочь, ха-ха, или… не… — я не выдержала и начала сбрасывать не с себя. Я не могла взлететь, крылья были связаны, но я вытворяла все что можно на земле: козлы, дыбы, даже перевернулась через спину. После этого маневра я сломала Намари руку. Ооох, как она разозлилась… — Ау! А! Быстро! Под замок эту шавку… — перед тем, как меня отправить под замок, она своими когтями поцарапала мой глаз. Потом меня отправили в клетку, избили, закололи и связали.***
Автоботы сидели на базе и пытались выследить десептиконов, но безрезультатно. Вдруг они услышали громкий рык из-за горизонта. Они посмотрели в сторону моря и увидели… небольшого дракончика, который нёсся на всех скоростях к ним. — Это же… Спидкор? — Оптимус прищурился. Когда дракончик подлетел поближе, Оптимус окончательно убедился в своём утверждении. — Что случилось? — спросил Прайм. Спидкор начал что-то быстро объяснять на своём языке, но его понимала только я. Но Оптимус не растерялся и сходил за специальным прибором, который помогает переводить язык с животного на любой другой. Я специально создала его для таких случаев. Прайм надел на Спидкора этот прибор. — СРОЧНО! СРОЧНО! КОРАБЛЬ! КОРАБЛЬ! — как резаный орал дракон. — Тихо, тихо, успокойся, — говорил ему мой брат, — вот, а теперь скажи, что произошло? — КОРАБЛЬ ДЕСЕПТИКОНОВ, ТАМ!!! Леннокс, услышав это, моментально отдал приказ: — — Корабль автоботам, вертолёты, быстро подготовить! Через 5 минут команда уже направлялась за Спидкором.***
Я сидела в клетке и не думала не о чем. Хотя нет — я думала о свободе и брате. Вдруг, в один момент я почувствовала некое притяжение. Я сразу узнала это чувство! Я почувствовала, как к моей части искры приближается ее половина! Мой брат! Оптимус! Он близко!***
— Вон он, я вижу корабль, — указал Айронхайд в небо. — А теперь главный вопрос: как мы туда попадём? — обратился к Оптимусу Сайдсвайп. Оптимус задумался и тут к нему подлетел Спидкор. Он показал в воду. — Хм, что ты хочешь эти сказать? — спросил Прайм. Спидкор закатил глаза, махнул лапкой и вода резко поднялась вверх. Да, я наделила Спидкора такой способностью. — Он хочет нас так доставить до корабля? — спросил Бамблби. Автоботы посмотрели на желтого. Уже через полминуты автоботы взлетели к кораблю. Спидкор доставил их наверх за несколько секунд. Люди поднялись на пяти вертолетах. Они оказались в оружейном отсеке. — Офигеть у них оружие, — Айронхайд одновременно и разозлился и засиял, он обожал оружие. — Айронхайд, не отвлекайся! — сказал Оптимус, — нужно узнать, где они прячут Грозу, я чувствую — она жива. — Теоретически, они держат ее в тюрьме, — сказал Уилджек. Автоботы и люди отправились в отсек с монстрами. Кибертронцы знали где он. Как никак, уже несколько веков идёт война и было много боев на корабле. — Тихо! Здесь много охраны, — шёпотом сказал Оптимус, выглядывая из-за угла в коридор, — Айронхайд, Сайдсвайп, контролируйте коридор. Бамблби, Уилджек, за мной. Леннокс, вы идите с Айронхайдом и Сайдсвайпом. Вскоре три автобота прошли в тюрьму ко всем монстрам. Но они это сделали максимально тихо, потому что у моей клетки стояли два охранника. Оптимус жестом указал двум автоботам атаковать одного десептикона, а сам справится со вторым. Я в этот момент лежала почти без сознания, но чувствовала, что брат рядом. Что он в двух шагах от меня… Я хотела плакать. Но не понимала: от счастья или от страха за брата? Вдруг из-за угла вылетел какой-то камень. Один охранник указал жестом второму пойти проверить. Тот послушался. Стоило ему подойти к этому камню, его сразу же вырубили Бамблби и Уилджек. Второй десептикон это заметил. Только он хотел вызвать подкрепление, его сразу же вырубил и убил Оптимус, выпрыгнув на него сверху. Я еле подняла голову, чтобы посмотреть на брата и улыбнуться, но сразу же упала из-за тяжести оков. Прайм посмотрел на меня. По нему видно было, что он очень хотел меня обнять, но Оптимус сдерживал эмоции: нужно срочно освободить меня и сбежать отсюда. Одним махом меча он снял железный засов с клетки. — Гроза! — Оптимус подошёл ко мне и встал на одно колено. — Братишка)… — еле-еле я пробурчала и улыбнулась. Мне было очень больно двигаться: железо порвало мне всю пасть. Оптимус срубил железные оковы со всего моего тела. Я наконец-то смогла трансформироваться в автобота (я не могу трансформироваться, пока мне что-то мешает это сделать). Но мне было очень тяжело идти. Оптимус меня держал и вёл. Когда мы подошли к выходу из тюремного отсека, Айронхайд и Сайдсвайп уже перебили всех десов. — Гроза! Ты жива! — закричали они. — Здарова, ребята, — я улыбнулась. Люди тоже поприветствовали меня. — Нам нужно уходить как можно быстрее: Намари уже точно бежит меня искать. Уже через пять минут мы были на корабле. — О, Спидкор, как же я скучала))), — я погладила дракона по голове. — ААААААА!!! — из корабля десептиконов раздался такой оглушительный крик, что даже немного заложило уши. — Ох, чувствую, что следующая наша встреча будет очень несладкой, — я посмотрела в сторону корабля и усмехнулась. Сев и облокотившись об огромные железные ящики для перевозки, я уже хотела закрыть глаза и окунуться в свой мир и мысли, как вдруг: — Гроза, почему вы с Намари так друг друга ненавидите? — спросил меня Айронхайд. — Эээ, вы действительно хотите это услышать? — я неловко посмотрела на автоботов. Это был первый раз, когда моя уверенность при всех ушла на второй план. В ответ все кивнули и уселись в полукруг. — Хм, ты мне никогда об этом не рассказывала… — Оптимус с недоумением посмотрел на меня и сел рядом. Я вздохнула: — Ну ладно, раз уж вы хотите это знать — не вижу причин скрывать. Итак, это было далекие 4 млн лет назад. Я училась на психолога в одной группе с Намари и ее сестрой — Изабеллой. Ну и естественно я была предметом насмешек среди их компании. — Почему? — спросил Бамблби. — Потому что, как бы вам сказать то, — я на секунду призадумалась, — короче весь универ сходил с ума по Оптимусу. Прайм удивился. — Ну и? — присоединился к нашей беседе Сэм. — А я была «лишь жалкой его копией, не способной на на что». Ну и конечно же я была стервозной и дерзкой, короче палец в рот не клади. За это стебали ещё больше. Однажды, после Универа я шла домой, как вдруг меня схватили два огромных трансформера. Они резко вывернули мне руки и отвели в лес. Как только они привели меня туда, я увидела, кого? Правильно: Намари. Сначала она избила меня, а потом привела, — на этом моменте повествования я сглотнула, — она привела маленького жеребёнка. Она прекрасно знала, как я неравнодушна к лошадям, и воспользовалась этим. Прямо на моих глазах она жестокости его зарезала. Намари делала это долго и мучительно. Я кричала, просила остановиться, но… И теперь я всю жизнь виню себя, что не помогла ему. — Но ты ведь не могла помочь, — Оптимус говорил спокойно и медленно, но я чувствовала, насколько этот голос сейчас наполнен злобой. — Но я могла вырваться. И я пыталась это сделать. Ха, за каждую попытку я получала по одной ране на руке. А потом Намари и эти громилы ушли, оставив меня наедине с… трупом. Я не попыталась убить их или как-то ранить: это была самая первая смерть, которую я увидела. Я просидела с жеребёнком час, пытаясь его оживить благодаря магии, но ничего не вышло. — Поэтому ты ненавидишь Намари? — спросил Сайдсвайп. — Я — да, а она… На следующий день я прихожу в универ и меня опять начинают гнобить. Намари распустила слух, что мол у меня случился приступ неадекватности и я заверещала жеребёнка и утащила его в лес. Все стали смеяться надо мной из-за этого. Особенно компашка Изабеллы. Намари в тот день не было. Я даже не пыталась объяснить им правду — они бы все равно не поверили. Идя по коридору на одной из перемен, меня окружила это компания. Среди них был парень Изабеллы, две фемки-близняшки, стерва Универа и ее парень. Меня начала поливать грязью стерва. Я спокойно выслушивала ее речь, все смеялись. В конце этого монолога она подошла ко мне вплотную и покалывала в лицо пальцем. Я, как обычно в своём репертуаре, врезала ей и сломала челюсть со словами: «Меньше слов в мою сторону, больше зубов в твоей челюсти». Ее парень славился крепкими руками на весь универ, поэтому сразу кинулся на меня, а я… сломала ему руку. Кстати, его зовут Рэд, и насколько я слышала — он сейчас воюет н стороне десептиконов. Так вот, после этого на меня накинулась Изабелла со словами, типа: «Да ты, самовлюбленная психичка, не можешь справиться со своими эмоциями, скоро всех нас поубиваешь тут нафиг». Я закрыла ей рот и сказала: «Кто будет трепаться в мою сторону, тому вырву язык». Она на это ответила: «Да конечно, да ничего никому ты не вырвешь, ты вообще ничего не можешь сделать прототип нас!». — Ну и? Вырвала? — оживлённо спросил Сайдсвайп. — А ты слушай. Да, я это сделала. На меня набросился ее парень, но я его приморозила к стенке по помощи магии льда. После того случая весь универ затихал, когда шла я. Никто и слова в мою сторону не пикал. — А что произошло с Изабеллой? — спросил Сэм. — Она так и не смогла снова говорить. Ни она, ни ее сестра не пошли с эти в полицию, потому что знали, что у меня на них есть компромат. Намари потом ещё долго ловила меня в подворотнях, но я уже была наготове и всегда выходила победителем. Вот такая вот история. — Почему ты мне не рассказывала? — Оптимус начал немного злиться. — Эх, потому что не хотела слушать лекции о том, как плохо кому-то мстить, — я посмеялась, но тут же скорчилась от боли: рот все ещё болел от железа. Вскоре все разошлись в разные концы корабля. Я осталась с братом наедине. — Гроза, я очень рад твоему возвращению. Это были, пожалуй, самые тяжёлые дни в моей жизни. — Никогда не говори «самые», иначе получено что-то ещё хуже). — Ох, узнаю свою сестру, — Оптимус улыбнулся и обнял меня. Я обняла в ответ. — А если серьезно, то это действительно были самые худшие дни за все время, — улыбка спала с моего лица. — Что с тобой делали?! — Ты же знаешь десептиконов: они будут делать все, чтобы их врагу было очень плохо. В меня вливали снотворное литрами, какую-то ещё хрень, избивали, устраивали родео… — Не продолжай, я понял, они за все ответят, — Оптимус сжал кулак.