Под одним одеялом

      Договорившись встретиться в окрестностях ресторанчика «Три чашки в порту», Тарталья постарался как можно быстрее уладить все рабочие вопросы, которых, как всегда, было не мало, из-за чего пришлось значительно задержаться. Запыхавшись от торопливого бега, в стремлении поскорее дойти до конечной точки, он сбавил темп, медленно подходя к назначенному месту.       Морской ветер лениво гнал пушистые белоснежные облака, едва загораживающие яркое, чуть припекающее солнце. Он приятно обдувал лицо, ласкал щёки, играясь с кончиками тёмных волос и краем красивых элегантных одежд. Взгляд Чжун Ли, направленный в сторону синего горизонта, выглядел загадочным и очаровывающим, заставляя Тарталью застыть в паре метров от него, лишь бы только не спугнуть эту застывшую красоту.       — Чайльд?       Медовые глаза с яркой красной подводкой широко распахнулись, удивляясь и радуясь одновременно. На губах застыла лёгкая обаятельная улыбка, заставляющая сердце трепетать. При всём желании, Предвестник бы в миг сгрёб Архонта в охапку, утягивая его в жаркий поцелуй, если бы они не находились в столь людном месте.       — Я боялся, что ты уже не придёшь, — поправил непослушную прядь Чжун Ли, держа другой рукой странного пушистого зверя, которого Тарталья заметил только сейчас, не решаясь уточнить откуда он.       — Извини, что пришлось столько ждать, — виновато ответил Предвестник, почёсывая затылок.       — Ничего страшного. Я наслаждался видом, так что ожидание мне не было в тягость.       — Ты всю жизнь смотришь на этот вид, — усмехнулся Тарталья.       — Он имеет свойство меняться, так что не всю жизнь. Когда-то здесь не было тех домов или того причала, — указал рукой Чжун Ли, смотря в сторону горы Тигра. — А там...       — Хорошо, я понял, — неумышленно перебил Тарталья, терзаемый своим любопытством. — Может, лучше, познакомишь нас? Кажется, я его уже где-то видел.       — Это Гоба — приятель Сян Лин, — приветливо улыбнулся Чжун Ли, прижимая зверя к себе. — Она решила, что он поможет нам достать мороженое мясо.       — Какой славный мишка. Прям, как игрушки, которые я дарил Тевкру на день рождения, — игриво улыбнулся Тарталья, оттягивая медведю щёки и тиская его, на что тот тихо раздражённо зарычал. Когда палец предвестника приблизился к носу, Гоба, не теряя времени, тут же его укусил.       — Ай! Какой злобный медведь! — пожаловался Тарталья, одёргивая руку.       Чжун Ли сдержанно засмеялся:       — Он просто немного застенчив, — ласково погладил зверя Архонт.       — Бе, — скорчил рожицу Предвестник, показывая медведю язык.       Знакомство у них явно не задалось.

***

      Пыльная широкая дорога вела мимо высокой смотровой башни поста миллелитов к старому разрушенному мосту. На воде стояло много лодок, сделанных из прочного бамбука, которые были своевольно заняты хиличурлами. Кроме того, хватало и ограждений, расставленных на каждом шагу. Тарталье это нравилось. Это была прекрасная возможность размяться и отвлечься от многочисленных историй о долине Гуйли, которые уже успели изрядно его утомить. Он вполне мог бы ими насладиться, ловя ушами каждый звук, срывающийся с губ Архонта, если бы не напрягающая гнетущая аура медведя, постоянно поглядывающего на Предвестника, как на угрозу, на протяжении всего пути. Это всячески сбивало с толку, из-за чего большая часть информации превращалась в обрывки фраз и белый шум, теряя всю свою значимость и красоту.       Пока компаньон резвился с водяными клинками, бережно защищённый гео-щитом, Чжун Ли наслаждался красивейшим пейзажем со скалистыми горами, большим домиком на холме и статуей семерых, излучающей голубой свет, тянущийся в небеса. Как же мало сохранилось от истинной долины, оставшейся позади, некогда бывшей плодородным пристанищем преданного народа. Как же мало осталось от моста, соединяющего два берега. Перебраться на другую сторону в район отмели Яогуан по развалинам оказалось чуть более затруднительно, но, благо, обломки легли достаточно удачно, чтобы можно было по ним пройти.       Дальше дорога шла в гору, усыпанная по краям мелким клевером и маргаритками розовых и белых оттенков, среди которых изредка пробегали зелёные ящерки и пели сверчки. В тени гор снова попались племенные заграждения, но самих хиличурлов за ними не оказалось. Подойдя ближе к деревне Миньюнь, Тарталье открылся удивительный вид на большой карьер и заброшенные шахты, когда-то дающие доступ к богатым недрам земли. О том, что в былые времена здесь добывали руду, напоминали лишь обломки вагонеток, затопленные рельсы и прогнившие развалившиеся дома с запасами дешёвых кусков ненужного железа.       — Какое тихое место, — заметил Тарталья.       — Это деревня Миньюнь. Некогда крупнейшее месторождение в Ли Юэ. Из-за чрезмерной эксплуатации, полезных ископаемых здесь больше не осталось. Насколько мне известно, все рабочие были перенаправлены отсюда в Разлом и другие шахты.       — Вот как…       Опередив Чжун Ли, Тарталья подошёл к старой доске объявлений, с выцветшими от времени листами бумаги. Записи на них были едва различимы, но кое-что прочитать всё же удалось. Всегда любопытно узнать, о чём писали люди, оставившие после себя какие-либо заметки.       «Безопасность превыше всего. Жизнь не игрушка. Никогда не спускайтесь в шахту без канарейки, иначе бригадиру придётся вас оштрафовать. Работа — это важно, но личная безопасность важнее всего. Не беспокойтесь о своей семье. Беспокойтесь о своей бригаде».       — Штраф за спуск без канарейки? — усмехнулся Тарталья.       — Канарейки играют очень важную роль в шахтёрском деле. Они очень чувствительны к газам, в том числе метану и угарному газу, за счёт чего хорошо помогают своевременно обнаружить угрозу. Даже при незначительной примеси они быстро гибнут.       — Похоже, тут была голодовка, — продолжал чтение Тарталья. — Кто-то призывает не употреблять канареек в пищу.       — В пищу? — усомнился Архонт. — Это было бы очень неразумно.       — Видимо кто-то пытался, раз об этом написали.       — Какая глупость, канарейки относятся к семейству вьюрковых, из чего явно следует, что они очень малы и их ценность в их г…       — Ладно, ладно, можно обойтись без лекций? — резко оборвал Тарталья.       — Тебе не интересно? — удивился Чжун Ли.       — Нет, просто… — мягче ответил Предвестник, выходя обратно на тропу и шагая вровень с Архонтом. — Когда ты начинаешь что-то рассказывать, ты будто не здесь, а где-то в своей голове. Я хочу, чтобы рядом со мной был ты, а не энциклопедия.       — Как тебе угодно, — смирился Чжун Ли, не зная, что ещё ответить. Он шёл в молчании, неосознанно сильно сжимая мягкое тельце задремавшего на плече медведя, стараясь не заводить разговор об истории или чём-то подобном, хотя каждый камень на их пути так и норовил соблазнить его, заставляя вымолвить хоть слово.       Чувствовать себя неловко рядом с Тартальей Архонт не привык, ему до сих пор ещё не было так неуютно и тяжело в простом походе. Показалось, что он неумышленно задел Предвестника своим всезнайством, выскакивающим каждый раз, когда спутник находил что-то интересное.       — Так, в чём их ценность? — нарушил молчанье Тарталья.       — Ты правда хочешь знать? — усомнился Чжун Ли, смотря с каплей надежды, что всё ещё можно исправить.       — Почему нет?       — Если тебе действительно интересно, то их ценность в их голосе, они довольно красиво поют, поэтому их часто приручают и держат дома, чтобы в любое время иметь возможность насладиться звучными трелями.       — Хм, в таком случае их действительно не стоит есть, — широко улыбнулся Тарталья, закидывая руки за голову.       Чжун Ли облегчённо выдохнул.       Добравшись до Окрестностей погребённой столицы, можно было сразу заметить значительные перемены в климате. Сильные ветра, продувающие до костей, берёзы с пожелтевшей листвой, кучка молодых резвящихся геовишапов — всё это напоминало невидимую границу между вечным летом и лютой зимой. Под ногами постепенно начал появляться снег, приятно похрустывающий на каждом шаге, а лиственные деревья сменялись вечнозелёными соснами.       Почувствовав на щеке упавшую снежинку, Тарталья вздрогнул. Он так давно не ощущал на себе холода Снежной, что воспринимал низкую температуру как что-то особенно волнительное и значимое. Будто эти чужие горы могли наконец-то освободить его из мнимого плена знойного Ли Юэ и перенести в родные края. Белоснежный пейзаж завораживал, согревал истосковавшееся по любимой стране сердце. Чжун Ли никогда ещё не видел Тарталью настолько счастливым и юным.       — Как хорошо, когда много снега! Он укрывает землю от горизонта до горизонта, и она становится чиста, как лунный свет.       Чжун Ли на замечание Предвестника скромно улыбнулся, следуя за ним по пятам и смотря на его свободно болтающуюся руку. В какой-то момент он почувствовал необходимость прикоснуться к Тарталье, не зная, как лучше это сделать, чтобы не нарушить его погружение в атмосферу условного дома. Пребывая в раздумьях, Архонт по привычке прислонил кулак к подбородку, продолжая смотреть на руки. Стоит ли ему взять её? Можно ли? Кажется, так делала одна парочка, которую Чжун Ли видел на пристани. Они так мило, по-дружески болтали… Выходит, это не должно как-то испортить момент.       Приняв волевое решение, Чжун Ли неуверенно коснулся чужой ладони, осторожно беря её в свою.       — М? — удивился Тарталья. Он посмотрел на идущего вровень Архонта, старательно скрывающего лёгкое волнение, и слабо улыбнулся, начиная чувствовать от происходящего некоторый азарт. Предвестник решительно сплёл свои пальцы с чужими, захватывая их в плен, от чего настроение стало ещё более игривым.       От неожиданного хода со стороны Тартальи, Чжун Ли напрягся. По телу пробежала волна мурашек, взволновавшая его. В груди непривычно потеплело, стало приятно. Похоже, Архонт не зря решился, хотя не совсем понимал, почему подобное столь сильно его смутило. В постели он не чувствовал такой скованности, хотя тогда всё было куда менее невинно, чем сейчас. Вероятно, ночью он просто не думал, о том, что делает. Но сейчас разум был чист и ясен, старательно сопротивляясь любым страстям, будто они могли мгновенно перерасти во что-то буйное и вульгарное.       Закапываясь в своих мыслях, Чжун Ли даже не заметил, как прошёл большую часть пути горной пещеры, полной синих сияющих цветов и огромных полупрозрачных льдин. Не то чтобы он никогда подобного не видел, но ледяные пещеры могли заворожить даже самого искушённого искателя приключений.       Выбравшись наружу, Тарталья продолжал вести Чжун Ли за собой, будто знал, куда надо идти. На самом же деле он просто шагал по зову сердца, изучая пытливыми глазами каждую веточку и травинку столь похожего на Снежную места. Подойдя к высокой ели, Тарталья дёрнул за кончик её ветви, вызывая маленький снегопад, в один миг засыпавший неосмотрительного Архонта.       — Аякс! — вздрогнул Чжун Ли.       — Ха-ха, привет из Снежной! — рассмеялся Тарталья.       Оставшись стоять на месте, Чжун Ли невозмутимо закрыл глаза и слегка опустил голову, возвращая себе своё расшатанное спокойствие. Тарталья всё ещё продолжал тихо посмеиваться, стряхивая с головы и плеч Архонта снег. На миг он показался Предвестнику искусно вырезанной статуей, припорошенной мелкими хрустальными снежинками. И без того светлая кожа на фоне сугробов казалась мраморной, а тонкая линия поджатых губ лепестком розы, упавшим на чистый свежевыпавший снег. Тарталья осторожно провёл по нижней губе пальцем, желая к ней прильнуть, нарочно оттягивая столь сладкий момент, пока суровый утробный рык не привёл его в чувство. Грудь резко обдало непонятным жаром, словно чувства реально могли жечь тело огнём. Тарталья опустил глаза вниз, быстро соображая, что огонь был вовсе не надуманным.       — Чёрт! Проклятый медведь, ты меня убить хочешь? — отпрянул Тарталья, активно хлопая себя по подпалённым одеждам. Благо, ранений он не получил.       — М? — открыл глаза Чжун Ли. Увидев разозлённого Гобу и суетящегося Предвестника, он быстро понял, что к чему, и тихо хихикнул. — Похоже он не очень любит снегопады.       — Ага, судя по всему не только снегопады.       — Ничего страшного, — успокоил медведя Чжун Ли, стряхивая с его пушистой головы снег. — Думаю, нам следует поискать то, зачем мы сюда пришли.       — Уф, — разочарованно вздохнул Тарталья.       …       Опытные искатели приключений знают, что больше всего мороженого мяса можно получить только возле логова короля Кабанов, где всюду стояли многочисленные льдинки, заметённые снегом, скрывающие внутри себя сокровища подобно янтарю из Заоблачного предела. Стоит растопить их все, и гнева владыки не миновать.       Сян Лин была права, когда отправила в поход с Чжун Ли Гобу. Она и сама бы с радостью приняла в этом участие, но её присутствие требовалось в другом месте, которое она была не в силах бросить. Пушистый медведь раз за разом жевал свой острый перчик, обдавая жарким огнём вечные льдины, оказавшиеся не такими уж вечными перед лицом чужаков. Чжун Ли смотрел на процесс с некоторым восхищением, отчётливо понимая, что в одиночку бы с этим не справился. Что до Тартальи, то, в отличие от Архонта, ему было чем заняться, ведь кто-то должен был разобраться с юркими кабанами, ошалело бегущими в разные стороны.       Когда последнее животное пало, настало время их короля.       — Какой огромный, — с удивлением и восхищением заметил Тарталья, прижимая к себе руки с водяными клинками.       — Будь осторожен, — попросил Чжун Ли, призывая на всех членах своего маленького отряда золотые щиты.       — Посмотрим, насколько тебя хватит, здоровяк, — ухмыльнулся Тарталья, сгибая колени и готовясь к рывку. Он мельком посмотрел на Гобу, встречаясь с ним взглядом. Медведь впервые смотрел на воина, как на равного, без злобы. Казалось, он мог доверить Тарталье свою жизнь, если она каким-то образом окажется под угрозой.       Достав очередной перчик, Гоба был готов задать кабану жару.       — Вы можете использовать элементальные реакции, — заметил Чжун Ли. — Это будет эффективнее.       — Но, так мы слишком быстро с ним разберёмся, это скучно.       — Мы здесь не для этого, Аякс. Нам всего лишь нужны ингредиенты, — постарался образумить Предвестника Архонт.       — Ох, ладно. Иногда ты такой зануда, Чжун Ли, — разочарованно вздохнул Тарталья.       — Сосредоточься.       Как только король кабанов пришёл в себя и сориентировался в пространстве, обнаруживая своих врагов, он тут же рванул напролом прямо на Архонта, совершенно не ожидая, что его бока резко обдадут жарким пламенем. Взревев от разъедающей боли, кабан развернулся в сторону Гобы, не добегая до него пару метров, из-за проносящегося над головой водяного клинка. Командная работа была на высоте, Чжун Ли было это прекрасно видно со стороны. Ему даже не нужно было вклиниваться в бой, достаточно просто поддерживать хорошую защиту. И как он и предполагал, реакция пара быстро сделала своё дело.       …       После всех разборок с добычей мяса, времени, как и сил, на возвращение оставалось немного. Ночь медленно опускалась на заснеженные хребты, воздух становился холоднее. В густой пурге, скрывающей подножье гор, мелькали тусклые огоньки костров Фатуи, едва различимые, если не всматриваться нарочно. С иссиня чёрного неба медленно падали снежинки, заметая узкие дорожки. В редких каменных стелах ютились тёплые феи, освещая эти самые тропы.       Тарталья знал, как вести себя в суровом климате, он всегда был к нему готов, беря с собой всё необходимое, чтобы можно было спокойно пережить морозную ночь. Укрываясь толстым пледом, он заботливо прижимал к себе Чжун Ли, который заверял его, что не испытывает проблем с холодом, но тем не менее вздрагивал от продувающего ветра.       За всё время их пути Тарталья так ни разу и не коснулся любимого, если не считать сцепленных рук, поэтому теперь он наслаждался каждой минутой, как последней, периодически поглядывая на медведя. Его постоянное присутствие рядом уже само по себе возводило между ними неприступную стену, не говоря уже о вечных попытках того защитить своего временного хозяина от любых опасностей, пусть и мнимых. Чжун Ли воспринимал эту заботу, как шутку, каждый раз посмеиваясь над сообразительным темпераментным зверем, совершенно забывая о другой стороне этого маленького конфликта. Тарталья был крайне возмущён этим раздражающим фактом солидарности Архонта, так и не отчитавшего Гобу за враждебность. Он был готов мириться с этим какое-то время, но терпение начинало постепенно иссякать.       Ничего не подозревающий о намерениях Тартальи Гоба мирно сидел рядом у разведённого единолично костра, хорошо согреваемый своим плотным мехом и занятый точкой зубов о какую-то деревяшку. Дрова приятно потрескивали в ярком пламени, красиво отражающемся в глазах Архонта. Ночь была тихой.       Пользуясь удобным моментом, Тарталья коснулся подбородка Чжун Ли, разворачивая его лицо к себе. Он невольно засмотрелся на горящий янтарь добродушных глаз, пытливо смотрящих на него. Коснувшись кончиком своего носа чужой щеки, Тарталья уже был готов осуществить своё выстраданное желание, как резкая острая боль в ноге заставила вынужденно отпрянуть.       — Ай!       Протяжно зашипев и бросив взгляд вниз, Предвестник увидел скалящуюся морду зверя.       — Опять ты! — рассердился Тарталья. — Это уже не смешно!       Чжун Ли снисходительно улыбнулся.       Сдержанно пропустив воздух через ноздри, Тарталья постарался держать себя в руках. Он понимал, что всё это просто вызов судьбы, который он должен принять с достоинством и набраться терпения, если хочет выйти победителем. Все мысли тут же были мобилизованы на решение этой сложной задачи — как подобраться к Чжун Ли и не быть съеденным заживо огромным медведем. Пока Чайльд отчаянно придумывал план, Архонт успел заскучать, вороша длинной палкой костёр.       — О чём задумался? — поинтересовался Тарталья.       — Да так… на днях я ходил с Итэром и Паймон в солёные земли, это пробудило старые воспоминания.       — Судя по твоему лицу — не самые приятные.       — Может и так, но их ценность в другом.       — В чём же?       — В том, что нельзя проявлять слабость и поддаваться отчаянию, показывая свою беспомощность. Нужно всегда держать всё под контролем.       — Поэтому Властелин камня так долго присматривал за Ли Юэ? — хихикнул Тарталья.       — Возможно.       — Значит, вся эта твоя гордость и закрытость, просто попытка скрыть свою слабость?       — Так интересуют мои слабости? — усмехнулся Чжун Ли, смотря на Чайльда с некоторой настороженностью.       — Мне много чего интересно, касательно тебя, — загадочно ответил Тарталья, смотря на костёр.       — Если не спрятать слабости куда подальше, окружающие могут в любой момент предать тебя, — вздохнул Чжун Ли. — Как бы ни был тебе близок человек, увидев твоё падение, он может отвернуться от тебя, решив, что так лучше.       — Хм, это кто-то сказал тебе или ты сам так решил?       — Я видел это собственными глазами, — серьёзно посмотрел Чжун Ли. — Когда Архонт соли сдалась, первым, кто предал её, был её же народ, что она вела за собой долгие годы. Поэтому нельзя полностью полагаться на кого-то и доверять ему. Нужно быть сильным, чтобы никто не смог ударить в спину.       — Хах, но это глупо, — возразил Тарталья.       — Почему? — удивился Чжун Ли.       — Сила нужна только тогда, когда ты знаешь за что сражаешься. Например, чтобы защищать тех, кто тебе дорог, а не для того, чтобы от них отворачиваться. Если бы мой Архонт был слабым, я бы просто стал сильнее, чтобы защитить его, как он когда-то пытался защитить моих предков. Вот и всё. Те люди не заслуживали покровительства своей богини, раз им хватило смелости предать её.       — Не все думают так же, как ты, Чайльд, — снисходительно улыбнулся Чжун Ли, словно только что услышал забавную глупость из уст ребёнка.       — Ну и что с того? Мне достаточно того, что те, кому я доверяю разделяют мои взгляды, — фыркнул Тарталья, вороша тлеющую ветку. — И всё-таки, ты не станешь сильнее, если просто закроешься от мира.       — Я не думаю, что я закрыт. Причём здесь это?       — Ты почти ничего не рассказываешь мне о себе. Я то и дело слушаю истории только о Ли Юэ и каких-то безделушках, — в шутку надулся Тарталья.       — Но история Ли Юэ — это и моя история, — возразил Чжун Ли. — Что именно тебя интересует?       — Не знаю… Что тебе нравится, например, что ты любишь, что ненавидишь… кроме моего супа из осьминога.       — Разве это так важно?       — Ну конечно! — воскликнул Тарталья, смотря глазами ребёнка, изображающего яростного воина. — Это основа любых отношений.       — Не уверен, что понимаю, о каких отношениях мы говорим. Если речь идёт о сотрудничестве, то всё это совершенно необязательно. Хотя наши с тобой отношения явно к этому не относятся. Хм… — задумался Чжун Ли, стараясь дать определение сложившимся между ним и Чайльдом отношениям.       — Эх… Похоже, ты правда не понимаешь, — тяжко вздохнул Тарталья. — Как бы сказала прежняя Царица — ты закрыл своё сердце для любви.       — Что за глупость… и с каких пор Фатуи разбирается в любви? — подавил смешок Архонт.       — С каких? Какой же ты грубый, — обиженно бросил Чайльд, скрещивая руки на груди.       — Прости, я не хотел тебя обидеть.       — Даже этот глупый медведь понимает больше тебя, — огрызнулся Тарталья.       Услышав, что о нём говорят, Гоба вопрошающе посмотрел на мужчин. Он пытался понять, кто именно сейчас позвал его, если вообще звал, но никаких дальнейших действий ни от Предвестника, ни от Архонта не последовало.       — Лучше бы я вообще не соглашался на всё это, — поджал колени обиженный Тарталья. От невозможности весь день нормально приблизиться к Архонту его выворачивало. Но больше всего было обидно то, что тот не воспринимал их отношения серьёзно, даже после того как они дважды переспали. Чжун Ли либо искусно издевался, либо действительно не считал их близость результатом искренней любви, а не простого уважения и глубокой крепкой дружбы.       Смирившись со своим провалом, Тарталья положил голову на колени и принялся обречённо ворошить длинной палкой костёр, всем своим видом показывая, что от жизни он уже больше ничего не хочет и ничего не ждёт.       — Ты в порядке? — поинтересовался Чжун Ли.       — Да, вы с медведем можете не переживать, — выплюнул ответ расстроенный Тарталья, продолжая жечь палку.       — Прости… Похоже, Гоба доставил тебе проблем сегодня. Обычно он более дружелюбен, хотя я никогда не видел его отдельно от Сян Лин. Возможно, он просто по ней соскучился.       — Ага, — промычал Предвестник. — Поэтому он меня просто ненавидит, как и вся треклятая гавань.       — Не вся, — резко ответил Чжун Ли, пододвигаясь ближе. — Не стоит преувеличивать.       — Пф, — усмехнулся Тарталья, устало закрывая глаза. Меньше всего ему хотелось спорить на счёт отношения людей к Фатуи и к нему в частности.       — Я никогда не испытывал к тебе ненависти, Аякс, — почти шёпотом произнёс Чжун Ли, обхватывая лицо Тартальи руками. Он с нежностью прильнул к нему, целомудренно целуя в губы, как бы приглашая к этому своеобразному танцу. Предвестник сильно удивился, начиная прислушиваться к тихому знакомому рыку со стороны, подготавливая себя к тому, что, либо он успеет отскочить, либо его снова поджарят. Однако, Чжун Ли сумел прочитать эти неозвученные сомнения, образуя вокруг золотой прозрачный щит. Увидев перед собой непробиваемое препятствие, Гоба быстро успокоился, вынужденный оставить всё как есть.       — Он не помешает, — тихо заверил Чжун Ли.       Тарталья ничего не ответил, проскальзывая языком вглубь чужого рта и жадно обводя им дёсны. Он старался не разрывать поцелуя как можно дольше, как бы в отместку за все свои страдания, ведь ему наконец-то позволили добраться до желанных губ. Чжун Ли, очевидно, был не против. Единственным, кто мог бы быть против, оставался лишь Гоба.       Вспомнив о недавних словах Архонта, Тарталья отстранился, вытирая с уголка рта слюну.       — Я так не могу.       — О чём ты? Тебя смущает, что мы не одни? — улыбнулся Чжун Ли.       — Меня смущает, что ты всё ещё несерьёзен со мной. Я не могу больше целоваться с тем, кто не считает меня своим любовником.       — Не считаю любовником?       — Да, ты даже не смог дать определение нашим отношениям. Так что, можешь убрать свой щит и пусть медведь снова отгрызёт мне руку или ногу, так мне будет спокойнее.       — Прости, я не знал, что ты так обо мне думаешь.       — А ты думал, что я с тобой просто так спал? Замечательно...       — Прости. Как ты верно заметил, даже Гоба в этом разбирается лучше меня. Я не хотел тебя ранить. Прости, Аякс. Если ты не против, то я хотел бы продолжить.       — Что именно?       — Ну, то что мы только что делали, — неуверенно ответил Чжун Ли. — Я хочу поцеловать тебя. Этим ведь и занимаются любовники, да?       — Уф, — тяжко вздохнул Тарталья. — Ладно. Но у меня есть условие.       — Какое?       — Один поцелуй за один факт о тебе. Ты говоришь, что тебе лично нравится, а я в ответ целую тебя, рискуя попасть под огонь Гобы. Идёт?       — Мне нравишься ты, Аякс.       — Это нечестно!       — Зато это правда, — прошептал Чжун Ли, обнимая предвестника за шею и утягивая в долгий поцелуй.