Под одним одеялом

      Тарталья, как обычно, проснулся раньше, жмурясь от яркого света и лениво потягиваясь, делая глубокий вдох, который, по непонятным причинам, получился с трудом. Он машинально провёл рукой вдоль чего-то гладкого и тёплого, сжимая это упругое мягкое нечто в ладони и находя сие действо крайне приятным, пока до сонного сознания не дошло, что именно он сейчас сжал в своих тисках. Щёки мгновенно залил жгучий румянец, а глаза распахнулись так широко, что можно было подумать будто они вот-вот выкатятся наружу.       Попытавшись привстать, Тарталья осторожно отодвинулся в сторону, наблюдая мирно спящего Архонта, недовольно нахмурившего брови ровно в тот момент, как тёплое плечо Предвестника выскользнуло из-под его головы. На миг Тарталья замер, словно дворовой кот на охоте, боясь разбудить Чжун Ли, но тот лишь глубоко вдохнул, почесал нос и, выдохнув, перевернулся на другой бок, продолжая посапывать. Потратив несколько минут своей жизни на немое разглядывание полуобнажённой спины, покрытой красными пятнами от укусов и засосов, Тарталья сделал над собой усилие и встрепенулся.       Он снова сделал «это» с ним, но теперь всё вышло по взаимному согласию. Предвестника не оттолкнули, не проигнорировали, а та отдача, что он получил, не была немой и бесследной. Чжун Ли принимал в процессе активное участие, воспоминания о котором заставляли сердце трепетать, а лицо краснеть.       …       Все те долгие помпезные речи так сильно раздражали, что Тарталья хотел хотя бы на миг их прервать, найдя единственное решение своей проблеме - смазанный поцелуй, за который было крайне стыдно. Но он не умел по-другому, его никто этому не учил. Он учился в процессе, ровно в тот момент, пока Чжун Ли нерешительно обнимал его за плечи, так же нерешительно отвечая, будто боясь спугнуть, нисколько не возражая на чужую неопытность. Одного мига было достаточно, чтобы сорваться с цепи и дать по газам. Обоим стало любопытно, чем это сейчас закончится и будет ли продолжение. Ясное дело – будет. Их слишком долго терзала недосказанность, а отношения стали слишком глубокими, чтобы сохранить это расстояние, свойственное друзьям.       С каждой минутой Архонт обхватывал Предвестника всё сильнее, смотря опьянённым от лёгкого удушья взглядом и утягивая за собой, будто боялся, что тот в любой момент уйдёт от него. Тарталья до сих пор чувствовал эти фантомные руки на своих плечах. Он знал, что Чжун Ли повидал за свою жизнь много и ему многие признавались в чувствах, многие нравились, но Предвестник даже не догадывался, насколько сильно сумел нарушить спокойствие чужой души, врываясь в жизнь буйным штормом, сносящим всё на своём пути. Тарталья оказался свежим глотком воздуха, бодрящим и непредсказуемым, хотя, казалось бы… Чжун Ли видел его насквозь, мог предугадать шаги и мысли, но что-то всегда сбивало его. Какая-то мелкая деталь, ускользающая из виду. Тарталья хранил много секретов, мог расшевелить, вернуть к жизни, что он и делал, заставляя сдержанного и утончённого консультанта меняться в лице при одном лишь прикосновении к тонкой шее.       И какой же у Чжун Ли был приятный бархатный голос, что тихо молил остаться и не останавливаться. Его божественное прекрасное тело извивалось под Предвестником под стать змее, мучаясь от жгучего зуда, выпрашивая внимания, по которому оно так истосковалось. Как же мало ему оказалось нужно, чтобы столь быстро завестись, будто Архонт весь день только об этом и думал. Будто близкие не уделяли ему ни крупицы личного времени уже тысячи лет.       — Мы можем повторить? Прошу, — сорвалось с влажных опухших губ Чжун Ли. Тарталья прекрасно понимал, о чём тот просит.       Предвестник продолжал жадно зацеловывать столь сладкие уста, облизывая их и кусая. И каждый поцелуй выходил лучше предыдущего, подстёгивая Тарталью повторять его снова и снова, пока тот не получится достаточно хорош. В какой-то момент оба так увлеклись процессом, что ненароком задели стол, с грохотом опрокидывая посуду на пол и проливая часть жидкости мимо. Тарталья готов был поклясться, что ещё никогда не видел настолько шальной и очаровательной улыбки на раскрасневшемся лице Архонта.       Не отрываясь от чужих алых губ, Предвестник наощупь расстёгивал пуговицы чужой тонкой рубашки, в чём Чжун Ли активно помогал, начиная ненавидеть свою одежду, от которой хотелось скорее избавиться, лишь бы стало хоть немного свободнее. Архонт посвящал себя процессу полностью, стараясь не задумываться об остальном мире и его проблемах. Если для того, чтобы Тарталья остался с ним на ночь нужно отдаться ему — Чжун Ли это сделает не колеблясь. Он слишком много думал о Предвестнике в этом ключе, не осознавая насколько это похотливо и грязно для столь преисполненного Адепта, живущего без страстей.       — Ах, Аякс, как же я соскучился, — произнёс в перерыве Чжун Ли, прижимая Тарталью к себе, желая ощутить кожей чужое тепло.       — Я же никуда не уходил.       — Я знаю. Просто меня не покидало чувство, что ты не рядом.       — Хах, вот как.       Всматриваясь томным голодным взглядом в прекрасное лицо Чжун Ли, Тарталья коснулся носом его щеки, мгновенно замирая от внезапного стука в дверь, тут же приводящего обоих мужчин в чувство. Весь запал мигом погас, а сердце, казалось, и вовсе ушло в пятки, ведь дверь не была закрыта на замок, о чём Чжун Ли прекрасно помнил, не видя необходимости запираться. Он испуганно посмотрел на растерянного Тарталью, надеясь, что тот сможет что-то придумать до того, как незнакомец за дверью решит войти. Почему он должен непременно входить в чужой номер Архонт не знал, но что-то подсказывало, что такой исход вполне возможен.       Стук в дверь повторился, звуча громче и настойчивее, чем в первый раз.       — Я пойду посмотрю, — уверенно ответил Тарталья, беря инициативу в свои руки. Он поправил свои растрёпанные волосы и помятую рубашку, стараясь выглядеть более естественно, но раскрасневшийся и запыхавшийся вид всё равно его выдавал, как если бы он только что пробежал марафон.       Открыв злосчастную дверь, Предвестник преградил дорогу рукой и сильно сдавил наличник, будто желал сделать из него горстку щепок.       — Почему так долго? — холодно спросил Сяо, скрещивая на груди руки. Распаренный вид собеседника не внушал никакого доверия, вызывая лишь раздражение и кучу немых вопросов.       — Чем могу помочь? — натянул служебную улыбку Тарталья.       — Итэр сказал, что кое-что забыл у вас…       — Поэтому пришёл именно ты, да? С каких пор Адепт на побегушках у путешественника? — раздражённо перебил Тарталья, продолжая фальшиво улыбаться.       — Это простая вежливость, хотя, ты о ней, походу, не слышал, — процедил сквозь зубы Сяо, заглядывая Предвестнику за спину. Чжун Ли сидел у столика, стыдливо застёгивая пуговицы своей рубашки дрожащими от волнения руками. Пускай верный Адепт никогда бы его не выдал, какие бы Архонт тайны не хранил, но показаться в столь распущенном виде явно было чересчур.       — Так ты дашь мне пройти или я не вовремя?       — Какой ты догадливый.       — Клянусь, если ты что-то сделал с господином Чжун Ли, я в решето тебя превращу.       Услышав грозные речи Адепта, Чжун Ли решил вмешаться.       — Что-то случилось? — мягко улыбнулся Архонт, встав за чужой спиной. Его ноги всё ещё слегка дрожали от недавней паники, но Тарталья был достаточно широким, чтобы за ним можно было спрятать своё волнение.       — Господин Чжун Ли, — просиял Сяо. — Итэр кое-что забыл у вас.       — Хм, после вашего ухода, вроде, ничего не оставалось, — задумался Архонт. — Но если ты уверен в том, что это что-то всё ещё здесь, то можешь пройти.       — Думаю, не стоит, — зажался Сяо, почёсывая затылок. — Если господин Чжун Ли говорит нет, значит вправду нет. Возможно, что оно осталось в другом месте.       — А что конкретно он забыл?       — Да так… ничего важного. Ну, раз с вами всё хорошо, то я пойду.       — Точно не хочешь зайти? — заботливо спросил Чжун Ли, начиная чувствовать себя значительно увереннее.       Тарталья бросил на Архонта взгляд непонимания.       — Нет, спасибо. Мне уже пора, — откланялся Сяо.       — Береги себя, — попрощался Чжун Ли, провожая гордую фигуру уходящего Адепта.       Закрыв дверь на замок, Тарталья недовольно скрестил руки, смотря на Архонта с ноткой негодования. Ему был абсолютно непонятен этот жест доброй воли, учитывая, что пару минут назад они явно собирались заниматься более интимными вещами, чем внеплановым приёмом гостей. Предвестник излучал грозную ауру, размеренными шагами проходя в середину комнаты и замирая, будто отец собирающийся отчитывать непослушного сына.       — И что это было?       — О чём ты? — удивлённо спросил Чжун Ли.       — Ты правда хотел, чтобы он вошёл сюда?       — Почему нет? Если ему нужна моя помощь, пусть даже такая незначительная, я всегда окажу её.       — Ох, ты неисправим, — вздохнул Тарталья, запрокидывая голову назад, дабы унять свой пыл. Он недовольно уселся на пол возле столика и взболтал в руках маленький чайничек, убеждаясь, осталось ли в нём ещё что-то, жадно допивая его через носик, утоляя мучившую его жажду.       — Разве ты не поступил бы так же? — улыбнулся Чжун Ли, приземляясь рядом.       — Наверное поступил бы, но только не с ним.       Архонт умиротворённо хмыкнул, находя забавным нелепую вражду двух важных для него людей. Пускай они каждый раз сцеплялись, как кошка с собакой, Чжун Ли всё равно знал, что ради него они не станут причинять друг другу вред. По крайней мере, не у него на глазах.       Наслаждаясь немой тишиной, оба смирно сидели на полу, всматриваясь каждый в своё. Взгляд Тартальи был направлен куда-то внутрь себя в бездну, в то время как Чжун Ли не отрывал своего медового взора от Предвестника. Из-за того, что их резко прервали, Архонт чувствовал лёгкую грусть, проворачивая в голове все поцелуи, что были до прихода Адепта. Он украдкой трогал свои губы, делая вид, что о чём-то сосредоточенно думает, игриво закусывая их. Обхватив руками свою шею, Чжун Ли понял, что это всё не то, что он хочет большего. Ему снова стало до противного холодно от отстранённости Тартальи, который тоже успел за время диалога остыть.       — Аякс.       — М? — повернул голову Тарталья.       — Мы можем продолжить то, на чём остановились? — неосознанно жалобно посмотрел Чжун Ли.       — А на чём мы остановились? — игриво улыбнулся Тарталья. Не получив от Архонта ответа, он подполз ближе и нежно чмокнул его, наблюдая за изменениями на лице. — Так на чём же? Что-то я совсем не помню, — дразнился Тарталья, отстраняясь каждый раз, когда Чжун Ли тянулся к нему.       — Ты уже не хочешь? — разочарованно спросил Архонт. — Только не уходи.       — Я никуда не уйду, — шёпотом ответил Тарталья, обхватывая лицо Чжун Ли руками и утягивая его в горячий поцелуй. — И я всё ещё хочу тебя.       Архонт облегчённо выдохнул, радуясь тому, что не всё ещё потеряно. Он неосознанно начал напирать сам, посасывая чужой язык и обводя дёсны, закусывая до крови чужую губу, в попытке продлить столь желанную близость. В целом, ему уже хватало и этого, но, как только чужие руки стали расстёгивать его рубашку, Чжун Ли завёлся ещё больше.       Когда они перебрались в спальню, разум решил остаться за её пределами, отдавая вотчину похоти и разврату — пусть инстинкты сделают всё сами, поведут дальше. Запала одного Тартальи уже было достаточно, чтобы активно продолжить начатое, что уж говорить об оголодавшем Архонте.       Всё происходило в таком томном, размеренном ритме, что создалось впечатление, будто прелюдия длилась вечно, удовлетворяя ненасытный голод бывшего Бога, остро реагирующего на каждую ласку. К своему удивлению, Тарталья и сам не стремился войти, оттягивая момент и предпочитая так же насладиться процессом, делая всё то, что так сильно хотелось сделать за прошедшие дни. Хорошо, что номер был с двухместной кроватью.       Избавившись от верха и обнажив свой покрытый шрамами торс, Предвестник навис над Чжун Ли, касаясь его везде, где только можно. Ему был интересен каждый сантиметр, каждая частичка, более не скрываемая плотным одеялом или одеждами. Он не просто трогал, он видел и наблюдал. А там было на что посмотреть.       Чжун Ли осторожно водил пальцами по рубцам, смотря на них с лёгкой грустью. Он с трепетом принимал каждый поцелуй, каждую ласку, всем своим видом упрашивая утопить его в этом безмятежном тёплом море нежности, на какую только был способен Тарталья, стараясь ответить ему тем же. Настолько сильно ему не хватало простого присутствия рядом все прошедшие ночи, что этот голод накопился, переполнил чашу терпения. Мысли о внезапной близости день за днём подливали масла в огонь, будто подготавливая Архонта к тому, чтобы снова принять в себя Предвестника, но уже более открыто, без детского притворства.       …       При воспоминании о том, как горячо было внутри узкого и распалённого Чжун Ли, Тарталья покраснел, начиная испытывать возбуждение.       …       Очевидно, что когда на каждое твоё движение партнёр искренне отвечает, это куда лучше, чем то, что вышло между ними в первый раз. Не нужно делать всё исподтишка, можно смело целовать, облизывать, гладить, кусать. Кожа Чжун Ли была до невозможного мягкой и аппетитной, соблазняя хоть разок укусить, чем Тарталья активно пользовался, превратившись в большую собаку. Возможно потом ему за это прилетит, но в тот момент вместо слов укора звучали только сладострастные тихие стоны, которые Чжун Ли до последнего старался сдерживать, чтобы сохранить хоть каплю потерянного целомудрия. Он был невероятно прекрасен со своими разметавшимися по простыни волосами, блестящей от пота кожей и горящими глазами. Возбуждённый и изнеможённый, с набухшим толстым членом глубоко внутри себя, консультант бюро стал откровением для Тартальи, не видевшего его таким развратным даже в самых смелых мечтах. Одни мысли об этом могли свести Предвестника с ума.       Чжун Ли жалобно скулил, умолял, не отдавая себе никакого отчёта в смысле сказанных слов. В здравом уме он никогда бы не опустился до такого, никогда бы не показал никому эту свою сторону, даже своему отражению в зеркале, но Тарталья его видел. Тарталья слышал и видел это ранимое существо, запертое в личине невозмутимости и строгости. Каменное сердце тоже сердце, и Чжун Ли это доказывал, прогибаясь под волной горячей страсти и наслаждения, сопровождаемого яркими вспышками каждый раз, когда естество Предвестника касалось заветного комка нервов внутри него. В Архонте накопилось слишком много одиночества, чтобы скрыть его за хладнокровной маской недосягаемого. Чужие руки трогали снова и снова, гладили и ласкали, сжимали и терзали, тёрлись о тонкую кожу, покрывающуюся мурашками. Чжун Ли нравилась эта близость, он определённо вошёл во вкус.       — А… Аякс… — на выдохе кричал Архонт.       Тарталье даже не нужно было слышать окончание фразы, чтобы понять, чего от него хотят. В конце концов, у них впереди была целая ночь, чтобы своеобразно высказать друг другу всё.       …       Почувствовав, как низ живота стянуло, а член предательски встал колом, сочась прозрачным предсеменем, Тарталья решил успокоиться под прохладным душем.       Приведя себя в порядок, Предвестник приоткрыл шторы, поднял с пола свой пиджак и сел на край кровати, расправляя смявшиеся рукава. Из открытого кармана выпала маленькая завитая ракушка голубого цвета, которую Тарталья поспешил поднять. Он любознательно повертел её в руках и задумался.       — Уже уходишь? — подал хриплый голос Чжун Ли, потягиваясь на манер ленивого кота.       — М? — повернулся Тарталья. Увидев перед собой расстроенное лицо Архонта, он поспешил его успокоить, ласково проведя рукой по волосам. — Нет, я не собирался уходить. Ты как, в порядке?       — Да, всё хорошо. Мне и в первый раз было хорошо, если тебя это беспокоит. Ты ведь ничего не оставил внутри, хотя… это довольно странно, я ведь помню, что…       — Не бери в голову, у меня, видимо, привычка убирать за собой. Не знаю… — смутился Тарталья.       — Как скажешь.       — Я смотрю, ты решил сразу отоспаться за все шесть тысяч лет, да? — дружелюбно засмеялся Предвестник.       Чжун Ли предпочёл ничего не отвечать, обиженно надувая щёки.       — Да ладно, я шучу. Спи, если так хочется.       — Разрешаешь? — поднял бровь Чжун Ли, приподнимаясь на локтях. Он вдумчиво посмотрел в лицо Тартальи, находя его необычайно красивым, но печальным. — Что-то случилось? Выглядишь грустным.       — Да? — усмехнулся Тарталья, продолжая вертеть в руках ракушку. — Я просто соскучился по дому, по Снежной. Иногда мне хочется снова увидеть снег.       — Хм… снег, значит?       — Да, на моей родине много снега, если ты не знал, — с издёвкой ответил Тарталья.       — Я знаю одно похожее место, где много снега.       — Да? — усомнился Тарталья.       — Сам я там давно не был, но дорогу знаю. К тому же… — резко остановился Архонт. Он тяжко вздохнул, будто забыл сделать что-то важное, и продолжил мысль. — Я обещал Сян Лин помочь с одним ингредиентом.       — Ингредиент? А, — рассмеялся Тарталья. — Дай угадаю, ты снова забыл кошелёк, а когда настала пора расплачиваться, то не нашёл ничего лучше, чем отвертеться заключением очередного контракта, я прав?       — Эм… — замялся Чжун Ли, явно желающий скрыть подробности, которые были так легко раскрыты. — Всё не совсем так, да и не важно. Контракт есть контракт, я должен помочь ей с цельномороженым мясом, а достать его можно только на Драконьем хребте. Так что я буду только рад, если ты составишь мне компанию. Если это, конечно, не сильно помешает твоим планам.       — Ну, думаю у меня найдётся на это время. Раз там есть снег, то я в деле.       — Отлично.