Гончая

Алая кровь медленно стекала по бледной коже. Твои хищные глаза с ликованием наблюдали, как жизнь меркнет в рубиновых глазах.  — Мне так жаль, — с наигранной грустью произнесла ты, — так жаль, что ты вела себя как последняя шлюха. Служительнице церкви не подобает носить столь откровенные наряды. Не подобает ей и вести себя так высокомерно и нагло, как делала это ты. Стоит ли мне говорить про алкоголь и прочие утехи? Ты медленно провела пальцами по холодной скуле. Розария с непринятием и жуткой ненавистью смотрела на тебя. Как столь невинное и преданное анемо Архонту существо осмелилось пойти на убийство? Почему же её интуиция все это время молчала?  — Разве ты не должна была посвятить свою жизнь служению великому Барбатосу? Мы приняли тебя, отогрели, избавились от твоих мучителей. И как ты нас отблагодарила? Как отблагодарила Его? Вела себя как последняя тварь! — твой голос сорвался, а пальцы со всей злобой впились в кожу, — Я всегда знала, что в глубине души ты так и осталась бандитским отребьем. Но ничего, скоро все встанет на свои места. Ты падешь прямиком в Его объятия. Он полюбит тебя. Он простит. Розария захлебывалась собственной кровью, цепляясь за последние ниточки жизни. Как же весело за этим наблюдать, ведь у неё ничего не выйдет. Яд было очень сложно достать, но результат стоил всех потраченных сил. Впервые ты была рада презрительному и неосторожному отношению Розарии к тебе. Выпить стакан с напитком, принесенной ничтожной и скромной послушницей, что же может случиться? Яд разъедал девушку изнутри, а ты ликовала всем сердцем. Как же давно ты хотела избавиться от этой грязи, запятнавший светлое место поклонения великому Архонту. Многие служители церкви вели себя не так, как следовало. Они оскверняли это место своими пороками, не желали следовать старинным заветам. Но ты положишь всей этой мерзости конец.  — На самом деле я даже завидую тебе, ты увидишь Его раньше чем я, — ты встала и сладостно потянулась, — но мне ещё рано. Я должна выполоть все сорняки, чтобы ветра могли вольно кружить средь прекрасных цветов. Ты вновь посмотрела в глаза своей жертве. Помимо ненависти в них читалась насмешка. «Тебя раскроют быстрее, чем ты успеешь закончить полуденную молитву» — вот что произнесла бы сестра Розария, если б её глотку не разъедала кислота. Хотя какая она тебе сестра? Так, приблуда, ничего большего.  — Ах, ты беспокоишься, что меня поймают? Как мило с твоей стороны. Не знала, что ты способна на проявление заботы, хотя ничего не чуждо человеку перед смертью, — ты подошла к двери и потянулась к карману своей рясы, — кстати, тебе передавали привет. В твоих руках блеснула золотая монета с рисунком ворона. Ты небрежно кинула её на пол рядом с девушкой. Твое сердце ликовало, когда Розария сделала свой последний хриплый вздох. Вот оно, начало твоего пути. Ты перевела взгляд в сторону окна. Румянец тронул твои щеки и счастливая улыбка расцвела на лице. За окном, отбрасывая тень, возвышалась безмолвная статуя Барбатоса.