Дар или проклятие?

– Скажи что-нибудь? – Вера внимательно глядела на экран ноутбука, проверяя качество связи. – Что… сказать? – динамики повторили взволнованный, даже чуть дрожащий голос Маши. Она держалась молодцом – а ведь шла в клетку со львом, с самим Вадимом Уваровым! Вера бы сама десять раз перенервничала, хотя ее для такого специально готовили. Но пособник Вульфа положил глаз именно на Марию и, в отличие от Веры, у нее на предплечье не красовалось свежее огнестрельное ранение. Не опасное, но весьма приметное. – Отлично, всё работает, – подтвердила Вера. – А теперь дай-ка твой мобильник. Маша цела, пока она хозяйка положения. Но если Вадим включит свой «чудо-голос», всё пропало. Вера долго сомневалась, но решила не говорить Маше об этом. У всех есть свой предел, и предупреждение о лишней опасности не помогло, а, наоборот, сковало бы по рукам и ногам. Но не предусмотреть возможность воздействия на подругу Вера не могла. – Вот, – она вбила в телефон свой номер, сохранив его как «Любимый». – Если я почувствую опасность, то позвоню тебе. Якобы от лица Володи, что он вернулся и удивлен твоему отсутствию. Громкость динамика понизим до минимума, так что голос распознать будет сложно. У тебя будет железный повод, чтобы тут же уйти. Вдобавок звонок должен был подействовать так же, как и звук выстрела – вывести из транса. Ох, Володя ее убьет, если узнает, что она тут творит! За Машу он любого порвет на части. – Хорошо, – Мария через силу улыбнулась, убирая телефон. – Мне будет легче знать, что ты на связи. «Но только я могу не успеть даже добежать до его комнаты, – подумала Вера. – С Ритой Уваров не церемонился и не разводил долгих прощаний…» – Ты уверена? – спросила она Машу, нервно теребившую блузку, под которой был спрятан миниатюрный микрофон. – Если что, еще есть время передумать… – внутри же Вера надеялась, что отказа не будет. И не ошиблась. – Да, – Маша сглотнула и уже в который раз поправила безукоризненную прическу, которую они делали битый час. – Я уверена. – Тогда удачи. И… – Вера помедлила: – Мы все тебе обязаны. Ты даже не представляешь как. Что хуже? Быть на свидании с убийцей или сидеть и ждать, следя за малейшими изменениями в его голосе? Молясь в душе о том, чтобы Маша не выдала себя ни единым лишним словом, ни единым жестом? Наверное, быть рядом с Уваровым куда хуже, чем в относительной дали, но этот час грозил Вере запомниться надолго. Всё шло на удивление хорошо, как по маслу. Вадим, похоже, получал истинное удовольствие от свидания, знать себе остроумно шутил, в открытую флиртовал и вообще походил на замечательного собеседника. Выполняя желание дамы выпить еще вина, великодушно пошел вниз, рискуя утром получить взбучку от Галины Васильевны. И так удачно оставил свой мобильный на столе, будучи уверенным, что до полуночи еще целых десять минут… – У меня есть код, – послышался в динамиках взволнованный голос Маши. – Диктую. Подхватив ручку, Вера быстро записала его, затем запустила заранее приготовленную программу, чтобы вновь отправить этот код на мобильный Уварова – он не должен заподозрить, что в его телефоне только что покопались! …И тут всё пошло наперекосяк. Отправка СМС зависла, а сигнал от Маши вдруг перестал поступать. Немыслимо, что-то случилось с микрофоном? По последнему, что Вера услышала, можно было сделать вывод, что Уваров еще не вернулся, тогда что произошло? Послышался скрип двери, заставив девушку обернуться. Володя. Он был усталый, замерзший и мрачный. Судя по всему, его попытка забежать в лифт вслед за служащими «Ингрид» с треском провалилась. – Я без добычи, – пробурчал он. – Следовали с Павлом за этими гадами до самого лифта, но они оказались шустрее, – мужчина устало плюхнулся на кровать Веры прямо в верхней одежде. – Еще и свет свой опять врубили. Ты видела? Это прямо из прозрачного люка так шарашит. Видимо, поняв, что собеседница его толком не слушает, Володя встал и подошел к столу: – Ты что делаешь? – он нахмурился – поразительно, как они научились улавливать настроение друг друга. – Что-то случилось? – Я меня есть код доступа. Я пытаюсь отправить СМС на мобильный Уварова, – Вера едва сдерживалась, чтобы не долбануть по клавишам, но понимала, что от этого сейчас ничего не зависит. – Код? Как ты его получила?.. Отвечать не имело смысла, он сейчас сам догадается. – Маша… Ты отправила к этому ублюдку Машу? – его голос был удивительно тихим, но Вера уловила закипающую внутри Володи ярость. Ярость – и панику. – Вы с Князем конченые фанатики… – прошептал он почти с ненавистью, и девушка, взглянув на него, впервые за всё время знакомства ужаснулась. – Вы можете пожертвовать всем. Всеми! Он рванулся прочь из комнаты. Из ноутбука послышался звук, свидетельствующей об успешно отправленном СМС. Вера, недолго думая, выскочила из-за стола и бросилась вслед за напарником. Володя сейчас мог наломать дров. Нагнать его удалось только в коридоре, в конце которого располагалась комната Уварова. – Стой! Да куда ты! – Вера попыталась схватить Володю за плечо, но он резко развернулся и почти впечатал ее в стену. – Туда! – он никогда не был груб с напарницей, но сейчас его руки так стиснули ее плечи, задев рану, что девушка едва удержалась от вскрика. – Я не собираюсь… Чуть слышно скрипнула дверь – и оба замерли. – Вадим, – раздался чуть жеманный голос Маши. – Спасибо за потрясающий вечер, но мне и правда пора… Господи, жива! Можно выдохнуть… – Маш, ну что ты как Золушка, – по тону Вадима чувствовалось, что он улыбается. …Ненадолго выдохнуть. – Убегаешь после полуночи и даже туфельку мне не оставишь, – продолжал Уваров. – А ведь неизвестно, как сложилась бы сказка, останься Золушка тогда с принцем. Какой у нее был бы конец… – Вадим, я… – было очевидно, что Маша напугана, хотя и пытается это скрыть. Володя напрягся, готовясь к рывку, и слегка ослабил свою хватку, чем Вера, не теряя времени, тут же воспользовалась, буквально повиснув на нем. Она понимала, что Маша всё еще в большой опасности – Уваров мог силой затянуть ее назад в комнату. Но оставался шанс, что он ни о чем не догадался, а вот если Володя ворвется сейчас к нему – это поставит крест на только на всей операции, но и на будущей безопасности Маши. Выбор был, как всегда, непрост, но кто-то же должен был сохранять сейчас здравомыслие. Ситуация была такая, что Веру меньше всего волновало, как они с Володей выглядят сейчас со стороны, а, надобно сказать, Кириллу Воронцову это зрелище ох бы как не понравилось… – Ты сама не знаешь, от чего отказываешься… – голос Вадима стал еще мягче. – Я ведь так и не успел за всеми этими шутками сказать тебе самого главного… Маша, когда мы тогда столкнулись в темном коридоре, что-то ёкнуло в моем сердце… я вел себя как влюбленный школьник… но я ведь в самом деле влюблен… Уваров нежно, ласково говорил самые банальные слова на свете, но Вера ощутила, как сердце упало куда-то вниз. Эти интонации она бы ни с чем не спутала. – Голос! – выдохнула она на ухо Володе. – Это гипноз! Мужчина сделал попытку стряхнуть ее с себя, но девушка была к этому готова и обхватила его за шею… Вот только не ожидала, что ладонь, скользнув за воротник куртки Володи, коснется его кожи. «Только не сейчас! Только не еще одно видение!» Но было уже поздно – чужие мысли, чувства вихрем ворвались в голову и закружили, как щепку в водовороте. Стены качаются, а потолок будто уже рухнул вниз и давит, давит на голову… Пистолет кажется неимоверно тяжелым… Трясущая рука кое-как находит ручку двери… Пропантерил-14 – это вам не шуточки… Князь… наказать виновных… сам-то чем не виновный? Убийца… и стерву свою сюда привел… меня изводить… Она и сейчас ловушку готовит… не иначе… Но отчего держалась за живот?.. С болью такой смотрела? Нет, Шевцов, эта дрянь опять тебя проведет… Проведет как пить дать… Да как же открыть эту чертову дверь! Ах да, наружу… Голова уже на соображает, потолок рушится раз за разом… Стоит, привалившись к столу… всё так же держится за бок… на руках кровь… на лице – всё та же боль. Нет, кажется, всё по-настоящему… Подстрелили тебя в подземелье, да?.. Думала, там курорт с доставкой коктейлей прямо к шезлонгу? Там доставляют один коктейль – смерть… Вот-вот упадет… я сам сейчас грохнусь… Дура несчастная, зачем сунулась туда одна? Так, держись, я пистолет уберу… Держись, говорю! Обопрись на меня… два злейших врага помрут сейчас вместе… злая ирония… Ее дрожащая рука хватается за мою шею… мои дрожащие руки обнимают ее за талию, поддерживая… стон! Всегда сильная, язвительная, ненавистная… сейчас такая слабая… Думал, буду радоваться… но от ее стона сквозь стиснутые зубы готов сам заорать… Держись, твою мать! Держись… Хочу бережно положить на кровать… роняю… она глухо стонет… Руки как не мои… Пропантерил-14. Князь, тебе плевать и на нее? Я ничем же не могу теперь помочь… – Сейчас посмотрю, главное, чтобы ты не потеряла слишком много крови… – выдыхаю одним махом, пока пальцы с трудом нащупывают застежку куртки. Расстегнуть, приподнять футболку, отвести твою руку, что зажимает рану… Твой судорожный всхлип режет по ушам до крови… Дело дрянь… Ранение в живот, из-под твоих пальцев вытекает ярко-алая кровь – задет, должно быть, крупный сосуд… Как же ты добралась-то сюда? На одной воле… Всегда сильная, а сейчас в глазах тоска… позволяешь видеть свою слабость мне. Какие счеты между нами? Да уже никаких… – Возьми это и прижми как можно сильнее! – даю тебе полотенце. Всё равно что детским пластилином заклеивать прорвавшую трубу. Отсрочить смерть на пару минут – не больше. Я это понимаю. Понимаешь и ты. – Времени нет… – твой голос совсем другой, никогда не слышал таких интонаций. И это не только боль… тут другое… настоящее… – Я нашла Ирину Исаеву!.. – Что? Где?.. Ирина Исаева покруче каких-то там картин, это мой шанс! Шевцов, ну ты и сволочь!.. Думаешь о себе, когда на твоих руках умирает раненая женщина… Женщина, которую женщиной-то не считал. Стерва. Вечная соперница. Думал, что ненавидел… но нет, глупость всё, бред… Истинная ты – вот теперь. Истинный я – вот сейчас. – Это не… важно… Она в лесу… – говоришь с трудом, проглатывая слезы и боль. Сильная, бесстрашная. – У нее твои часы… Твоя рука нащупывает в кармане куртки мобильник. Вот как, значит, меня отслеживали… Вкладываешь мне в руку… наше первое рукопожатие… – Помоги ей… у нее маленький ребенок… И сердце-то у тебя есть… судорожно бьется сейчас в груди, отсчитывая последние минуты… я, кажется, слышу его… бьет по ушам, пробивается сквозь шум, который стоит у меня в голове уже полдня… Чувствую твою боль как свою… – Слышишь?.. – твой голос то раздается откуда-то издалека, то кажется неизмеримо близким, будто шепот на ухо. – Сколько тебе осталось?.. Князь, ты загнал нас обоих в ловушку… чертовы картины, стоят ли они жизни? Моей, ее? Ну почему ты так плохо зажимаешь эту чертову рану? Давай, вот так… Кладу руки поверх твоих… они вместе… вместе… мы могли бы быть напарниками… могли бы быть… – Чуть больше часа… – Не густо… Всё ж… больше чем у меня… Да что ты мелешь? Где твоя сила?! Я знаю, что ты умираешь, но ты же всегда поступала мне назло? А давай еще раз?! Возьми – и выживи! Выживи во что бы то ни стало! Выживи и снова выноси мне мозг, доводя до белого каления… Очень тебя прошу… – Иди… Помоги ей… – бледная как полотно, но во взгляде сейчас – решимость. Дерзишь самой смерти. Себе ты не изменяешь. Глупая, ну куда я сейчас пойду? Оставлю тебя здесь истекать кровью, стонать, кусая зубами простыню, чтобы не услышал никто в этой проклятой школе? Умирать в одиночестве? Никуда я не уйду… У меня есть еще время… есть… Бросаю взгляд на экран… мигающая красная точка расплывается, приходится несколько раз моргнуть, чтобы понять, где же сейчас Ира Исаева… Всего несколько секунд не смотрю на тебя… И этого хватает, чтобы ты ускользнула от меня… опять… теперь уже навсегда… В глазах твоих нет сейчас ничего прежнего… только неподвижность… неизменность… смерть… Кричу… безмолвно… отчаянно… так кстати снова кругом идет голова… Я сейчас закрою глаза… плотно сожму, наклонив голову, обхватив ее руками… а открою – и ты еще жива! Жива же? Нет. Стерва… соперница… бесстрашная… дерзкая… отзывчивая… Понял только сейчас… понял так поздно… Могли бы быть… никогда уже не будем… Всё, что могу теперь сделать для тебя – провести рукой по лицу, закрывая глаза… Сжать телефон и, скрипя зубами, двинуться к двери… Упав, с трудом поднявшись, дохромать до порога, опять забыв, в какую же сторону ее открывать… Найти Ирину Исаеву, во что бы то ни стало найти! Спасти сегодня хоть кого-то… назло всему… как всегда это делала ты… – Ты чего?! – послышался сердитый шепот Володи. Вера ощутила, что уже не она хватается за напарника, а он поддерживает ее, не давая упасть на пол. Черт бы побрал это видение… Все мысли спутались в голове. Что же она хотела сделать?! – А когда ты вбежала тогда ко мне в комнату… – из-за двери продолжал доноситься чарующий голос Вадима, напоминая о том, что Маша вот-вот окажется под полным его контролем, войдет назад в комнату и своими же руками закроет за собой спасительную дверь. – Несчастная… потерянная… испуганная… я понял, что хочу всю жизнь оберегать тебя… защищать… позволь мне это… Маша, позволь… Ведь ты не уйдешь… ведь ты никуда от меня теперь не уйдешь… Надо остановить его немедленно, но при этом не выдав себя. Остановить… Да, точно, мобильник! Вера запустила правую руку в карман – только чтобы понять, что, должно быть, забыла телефон в комнате. – Всё, я иду к ней! – прошептал Володя, отпуская девушку. – Иначе ей конец… На мгновенье их лица встретились… в тусклом свете ночников, горевших в коридорах после десяти ночи, Вера увидела на лице никогда не предававшегося скорбям и унынию напарника настоящий страх. ...Это, как ей казалось, «никогда не предававшемуся унынию». По тому, что она только что увидела… Но это сейчас было не важно. – Звони ей, – чуть слышно отозвалась Вера. – Только отойдем назад… Она попыталась потащить его за собой и, к счастью, на этот раз Соколов не стал сопротивляться. Скрывшись за углом, он вынул из кармана куртки мобильник и – девушка могла поклясться, что его пальцы дрогнули, – нашел в вызовах номер Марии. Заигравшая в дальней комнате мелодия заставила даже Веру дернуть головой – хотя Вадим воздействовал прежде всего на Машу, как выяснилось, очарование его голоса стало распространяться и на других. – Маш, ты где бродишь? – волнение отлично помогло Володе изображать недовольного ревнивца, явившегося за полночь в свою комнату и не обнаружившего там свою девушку. – Да, я вернулся! В отличие от тебя. На часы смотрела? Всё, давай, жду. Нажав кнопку отбоя, он тут же выглянул из-за угла. Вера присоединилась к нему. Подействовало! Снова зазвучал голос Маши, правда, отсюда не удавалось разобрать все слова, но, кажется, она извинялась и прощалась. И вот наконец она вышла из комнаты и, поправив блузку, пошла по коридору. Вера посмотрела на Володю. Поняв друг друга без слов, оба бросились каждый в свою комнату. Повезло! На этот раз всем троим крупно повезло. Но отчего-то Вера была уверена, что завтра ей предстоит с Володей крайне неприятный разговор. С Володей, которого она за те мгновения, что длилось видение, погружая в один из самых тяжелых для него моментов жизни, узнала совершенно с другой стороны. Но это завтра. …А вот какой ее сейчас ждал разговор с Уваровым, Вера даже представить себе не могла. Если ей удалось успешно переслать ему СМС, тогда почему во втором часу ночи он вдруг решил прогуляться на кухню? *** – Вадим! – подлинное волнение отлично помогло изобразить искусственное. – Зачем же так пугать? Я думала, что это Галина Васильевна решила проверить, почему на кухне горит свет. – Что, она страшнее меня? – усмехнулся физрук. Вера могла бы поклясться, что в его усмешке прозвучала даже некоторая обида – выходит, он, пособник Риттера Вульфа, не самый страшный человек в этой школе. – Разве в этом могут быть какие-то сомнения? – вопросом на вопрос ответила Вера. – Ну так что? Сдадите меня хозяйке всея хозяйства «Логоса» или позволите уйти с миром? – Не знаю, не знаю… – по лицу Уварова скользнула лукавая улыбка. – Что в пакетике? Вера протянула ему свою добычу. При движении левая рука отдала тягучей болью, явственно напоминая о необходимости выпить лекарство. – Страшные дела вы вершите, Вера Дмитриевна, – сказал Вадим, заглянув в пакет. Он, видно, упорно решил ее сегодня называть по имени-отчеству. – Кто бы мог подумать, что добропорядочная и скромная учительница истории по ночам занимается вот этим! Воровать булочки! Это криминал! – Я готова поделиться, – миролюбиво предложила девушка. Внутри же лихорадочно заметались мысли – случайно ли оказался здесь Уваров? И только ли он шутит? Как-то его шутки слишком близки были к правде. – Это подкуп свидетеля, между прочим, – Вадим явно наслаждался ситуацией. – Что еще больше утяжеляет вашу вину. Но… – он вдруг подмигнул ей. – Пожалуй, я готов промолчать и стать соучастником. За небольшой уговор. «Замечательно. Только договоров с Уваровым мне и не хватало». – Смотря какой это будет уговор, – произнесла Вера. – Я готова отдать две булочки из пяти. Думаю, это достаточная цена за ваше молчание. Ведь не говорите мне, Вадим Юрьевич, что вы просто так прогуливались здесь в половину второго ночи? – сделала она попытку перейти в наступление. – Я почему-то думаю, что вы всерьез вознамерились ограбить холодильник. Уваров расхохотался. Смех его мог бы показаться добродушным и милым, понятно даже, чем этот тип цеплял женщин. Никто и не заподозрит, что он – безжалостный убийца. – Лучшая защита – это атака, да, Вера Дмитриевна? Я всё-таки жду не дождусь, когда смогу взять реванш в нашем поединке. А сейчас меня устроит и одна булочка, но только… Он внезапно приблизился, заставив девушку невольно отшатнуться. В спину уперлись полки, показав, что отступать далее некуда. Однако Вера быстрым взглядом тут же оценила обстановку: на полках довольно всякого барахла, если опрокинуть его на Уварова – есть отличный шанс вырваться. А если дотянуться вон до той швабры, то в руках окажется весьма неплохое оружие. Но Вадим не собирался нападать. Улыбнувшись, он прошептал: – Предлагаю разделить этот поздний ужин на двоих в моей комнате. Если Веру и можно было чем удивить, то сейчас как раз был такой момент. Безусловно, она знала, что Уваров слаб по отношению к женщинам, но буквально сегодня у него было свидание с Машей! Ему что, совсем всё равно с кем, правая рука Вульфа – конченый Дон-Жуан? Или – Вера насторожилась – он всё-таки узнал ее вчера, в подземелье, и теперь заманивает к себе? К счастью, у нее была весомая причина отказаться от внезапного свидания. – Звучит заманчиво, Вадим Юрьевич, но, боюсь, это не-воз-мож-но, – специально растянула последнее слово Вера, создавая иллюзию непринужденной беседы и даже чуточку – флирта. - Я клянусь, Воронцов ничего не узнает! – продолжал настаивать Уваров. Даже так? О ее личной жизни уже осведомлены местные нацисты? – У вас есть более серьезный соперник, – со вздохом проговорила Вера. – И тягаться с ним вы не можете. – Неужели? – приподнял бровь Вадим. – Кто же тот, что завладел вашим вниманием этой ночью? – Пачка контрольных работ, которые нужно проверить к утру, – серьезным тоном проговорила Вера. – Конец четверти, сплошные тесты и самостоятельные. Приходится, как видите, в прямом смысле слова ночами не спать и поддерживать в себе силы чаем с булочками. – Это удар в самое сердце, – изобразил крайнее разочарование Уваров. – Неужели ничего нельзя поделать? Вера развела руками, силясь не поморщиться – раненое предплечье продолжало противно ныть. Всё сильнее и сильнее. Разбередила она рану, что ли? – Абсолютно. На ее счастье, из кухни раздался свист закипевшего чайника. – Нам лучше поспешить, пока не перебудили всё крыло и сюда в самом деле не пришла Галина Васильевна, – девушка потянулась за термосом, давая понять, что ее отказ окончательный и дальнейшим уговорам не подлежит. – Давайте помогу! – Вадим легко достал с одной из верхних полок термос и протянул Вере. Осторожно, чтобы невзначай не коснуться его рук, она забрала контейнер и, скользнув вдоль стены, выбралась наружу, поспешив выключить чайник. Этот свист точно гвозди вколачивал в больную голову, и присутствие Уварова улучшению самочувствия определенно не способствовало. – Ваши булочки, – Вера честно положила на стол две, предварительно залив заварочный чайник, куда заранее была положена приготовленная Володей россыпь трав. – Могу и чаем поделиться. – Ну, булочки так булочки, – вздохнул Уваров, подходя к ней неспешным шагом. Ну точь-в-точь как крадущийся хищник. – Придется сегодня довольствоваться этим. Сегодня? Как это понимать? У него на нее большие планы? – Давайте расставим точки над i, Вадим, – Вере надоела эта игра, флирт никогда не был ее сильной стороной. – Я с удовольствием через неделю встречусь с вами в спортивном зале, но только в рамках дзюдо. – Я понял, – кивнул Уваров. – Всё-таки это наш математик, а никакие не контрольные занимают ваше время и сердце. Жаль, очень жаль… Он устремил на Веру внимательный взгляд, будто пытался просканировать. Отчего-то рука отдала токающей болью, будто от присутствия Уварова становилось физически нехорошо. Однако девушка спокойно выдержала на себе его взгляд. – Я думаю, вы найдете ту, что ответит вам взаимностью, – сказала она и встав так, чтобы продолжать видеть Вадима перед собой, принялась переливать чай в термос. – Доброй вам ночи, Вадим, – всеми словами и жестами она пыталась дать ему понять, что разговор окончен. – Доброй ночи, – с явной неохотой простился Уваров. – Но не думай, что я так легко сдамся, Вера… Он снова назвал ее просто по имени и впервые перешел на «ты», при этом многозначительно кивнув. После чего, прихватив булочки и даже не посмотрев на чай, удалился с кухни. Зачем он на самом деле приходил? Испытывал ее? Или их встреча всё же была случайностью? С чего Вадим вдруг принялся оказывать ей знаки внимания? Всё это было более чем странно. Чем дальше, тем больше Вера ощущала, что ходит по самому краю. Причем острому краю, который в кровь ранит ступни. А попробуешь их приподнять – сверзишься в пропасть. «Ладно, сейчас, по крайней мере, он ушел. Надо идти к Мите, он, наверное, уже весь испереживался. Подумал, что я его бросила». Выключив плиту и подхватив термос с чаем и пакет с оставшимися булочками, Вера быстрым шагом направилась наверх, в крыло преподавателей. *** *Сутки назад* Преследуя неизвестного, имевшего наглость залезть в катакомбы и, хуже того, увидеть замаскированный лифт, Вадим не испытывал особых чувств. Ни ненависти, ни даже азарта погони. Он собирался хладнокровно разобраться с нарушителем, не важно, кто это был: один из этих идиотов-старшеклассников, любящих совать нос в чужие дела, неубиваемый повар-шпион, которого давно пора было проучить, или же его сообщник, которого, к некоторой досаде Уварова, до сих пор не удавалось вычислить. Безусловно, лишний труп сейчас был весьма некстати – сейчас, когда «Ингрид» как никогда были близки к осуществлению своих замыслов, но закрыть глаза на очередную выходку значило почти тоже самое, что поощрить ее. Компания Авдеева должна была знать свое место, да и агентам Князева следовало сидеть тихонько, не высовываясь. Они и так уже доставили немало проблем. Неизвестный полагался на темноту, Вадим – на свое знание этих коридоров. Не забывал Уваров и об осторожности. Если это в самом деле человек Князева, то у него есть оружие, а значит, стоит загнать его в угол – и он, как крыса, начнет опасно огрызаться. Именно поэтому, не надеясь попасть, Вадим несколько раз выстрелил в едва различимый во тьме силуэт. Промахнулся. Но неизвестный не ответил ему, и Уваров теперь уже уверенно продолжил преследование. …Всё изменилось, когда беглец получил рану. Вадим не сомневался в этом – он явственно ощутил всплеск боли, который на мгновенье резанул по напряженным, как струны, нервам. Только вот разжалобить это Вадима не могло – давно уже не могло. Чувства констатировали чужую боль, но сердце не отозвалось. Скорее, только появилось мрачное удовлетворение. Ненадолго. Беглец затерялся где-то среди мелких коридорчиков, но не только поэтому Вадим перешел на медленный шаг. Расправляясь с неугодными для «Ингрид» людьми, он успел испытать предсмертную боль не одного десятка людей. Примитивных людей, которым самое место было в могиле. Но сейчас – сейчас, когда из-за ранения беглеца нарушилось равновесие в его физическом и ментальном телах, Вадим смог в полной мере ощутить чужую энергетику. Сильную. Удивительно знакомую. На мгновенье Уваров даже подумал, что тайным агентом был Антон, но потом заметил отличия. Человек так же остро, как Антон, мог чувствовать состояние других, но энергетику брата Вадим ни с чьей другой бы не спутал. Но кто же тогда этот неизвестный? Неизвестный с такой чувствительностью, которую Вадим безуспешно искал вот уже несколько лет. Уваров остановился. Нельзя спешить. Кем бы ни был беглец, теряющий капля за каплей энергию вместе с кровью, он был весьма ценным. Ценным для «Ингрид», ценным лично для Вадима. Необходимо выманить его, необходимо захватить – живым и по возможности невредимым. Вульф будет рад такому подопытному. И куда как больше будет рад сам Вадим. Решение пришло внезапно. Голос – вот что поможет ему. Неизвестный мотыльком прилетит на опасный свет фонарика. И, что иронично, Вадим, нашептывая успокаивающие, ласковые слова, почти не лукавил. Потому что он действительно ждал этого человека. Давно ждал. И ведь, возможно, они уже несколько месяцев живут в одной школе, даже встречались не раз. И если бы не только что нанесенная рана, еще долго Вадим не знал бы, что под носом у него ходит решение всех его проблем. Управление голосом требовало концентрации и немалых сил, но в эти минуты Вадим лучше чувствовал беглеца. Его замешательство, сомнения, его боль. На мгновение Уваров даже ощутил легкую жалость к подстреленному им человеку. На мгновение – не больше. Это лишь остатки былой человечности, от которой он долго себя отучал. Отказ от которой, впрочем, вынудил пойти на некоторые жертвы. Вадим перестал тонко чувствовать мир, других людей. Однако он не жалел. То, что ему было нужно, он никогда не упустит. Вот и этого человека, свою палочку-выручалочку, всё-таки нашел. …Прогремевший сзади выстрел внес диссонанс в искусную мелодию вибраций, которую Вадим сплетал своим голосом. Уваров молниеносно обернулся и выстрелил скорее наугад. Впервые за этот вечер внутри появилась злость и досада. Всё напрасно, его жертву только что спугнули. И, как назло, нельзя дальше ее преследовать – можно получить пулю в спину. Вадим ввязался в перестрелку, осознавая, что тот, кого он так долго искал, безвозвратно уходит. Улучив момент, Уваров позвонил по телефону, вызывая охрану. Но понимал, что эти олухи, скорее всего, опоздают. Так и получилось. Но, сказать по правде, Вадим расстраивался недолго. Главное, что он нашел этого человека, и теперь точно убедился, что это агент Князева. Школьники вряд ли бы прибежали выручать своего с пистолетом в руках, а если бы по какой-то очередной, нелепой случайности оружие снова попало к ним в руки, не действовали бы столь продуманно. Князев же никуда не отзовет своих ищеек, а значит, «второй пилот» обязательно останется в школе. И Вадим с ним рано или поздно столкнется. И узнает его. Обязательно узнает. Однако, будучи уверенным, что свежая рана непременно наведет его на след удачливого беглеца, Вадим слишком был убежден в своей чувствительности. И она его в очередной раз подвела. *** Надеясь, что Вера отправилась к себе, Вадим проследил за ней до комнаты Воронцова. Увидев, как девушка скрылась за дверью, усмехнулся. Контрольные, значит. Проверка на всю ночь, да? Яснее ясного, какими проверками эти двое влюбленных голубков сейчас будут заниматься. И ему было бы абсолютно всё равно, с кем историчка проводит свои ночи, еще день назад. Теперь же, возвращаясь в свою комнату, Вадим недовольно хмурился и раз за разом прокручивал в голове свой недавний визит на кухню, где он, сам того не ожидая, обнаружил Веру. Уваров шел туда, желая в самом деле покопаться в холодильнике, без каких-либо ожиданий и далеко идущих планов, как вдруг, у самых дверей, вновь ощутил похожий, только гораздо более слабый, притупленный временем всплеск боли. И вслед за этим почувствовал повышенный энергетический фон, так удививший его сутки назад. Но это были лишь секунды. Жалкие пара секунд, когда он застал Веру врасплох. Потом всё изменилось, точно перед ним захлопнули дверь. Могло ли ему почудиться? Вадим не исключал такой возможности. Он не отставал от Веры, приблизился к ней настолько, насколько было возможно между ними, просто коллегами – всё для того, чтобы попробовать понять, обычный она человек или нет, чтобы прочитать ее энергетику. Когда-то он это умел. Как умел Антон. Как он, должно быть, до сих пор умеет. Как сам Вадим давно разучился. Не получилось. Вопрос остался без ответа. Как и вопрос о том, была ли Вера Назарова простой учительницей истории. Простая учительница – с черным поясом по дзюдо, преподнесшая ему немалый сюрприз на тренировке. Может ли боевое искусство быть увлечением, данью студенческой спортивной юности? Может. А может быть частью подготовки спецагентов. Вера не допустила ни единой ошибки, ни Вадим, ни Морозов ни в чем ее не заподозрили, хотя внимательно изучали досье на всех учителей «Логоса». Могли ли они ошибиться? Вернувшись в свою комнату, Вадим, начисто расхотевший есть, швырнул пакет с булочками на стол и переоделся для сна. Однако уснуть не получалось. День за днем его преследовали сплошные разочарования. Полина шарахалась от него, как от чумного, и не желала видеть. Маша, пообещав свидание, убежала, оставив напоследок неприятное послевкусие – ощущение того, что поиграла им с целью позлить своего повара. Вчера Вадим упустил агента Князева – человека, столь нужного лично ему. И вот сейчас – новая неудача. Уваров не любил, когда на пути встречалось слишком много досадных помех. Со злостью отбросив в сторону одеяло, Вадим сел за стол и включил ноутбук. В базу данных «Ингрид» были внесены все семьи, когда-либо принимавшие участия в проекте. Вадим вбил в поиск «Назарова Вера Дмитриевна» – и не удивился, ничего не найдя. Это было бы слишком легко. Он принялся искать по имени, найдя в итоге шестнадцать подопытных девочек, в разные годы ставших объектами экспериментов. По возрасту подошли лишь три – и ни в одной из них Вадим не узнавал учительницу истории. Возможно, он всё же ошибся. Или же Вера Назарова не так проста, как он полагал. Вадим выключил ноутбук и несколько минут сидел в темноте, которую прорезал лишь свет фонарей, падавший из-за занавесок. Ничего, он умел ждать. Неизвестный агент Князева непременно проявит себя – и Вадим позаботится, чтобы случилось это как можно скорее. Второй раз он его не упустит. И когда это произойдет, он решит разом две проблемы: избавится от мешающего им врага и получит наконец полную свободу. Вполне вероятно, что ценой чужой жизни. Но к этому Вадиму было не привыкать.