Случаи

      За окном стоял на удивление тёплый и солнечный март: уже вовсю таял снег, дети пускали по бегущим ручейкам на аллеях бумажные кораблики, при этом звонко смеясь. Солнце жгло глаза и очень настойчиво заставляло таять сосульки, создавая звонкую капель.        Федя Горький, ученик 10-го класса и сам бы рад присоединиться бы к весенним забавам, да его волновало на данный момент другое — предстоящие выпускные экзамены, к которым нет-нет но надо готовиться. Так что единственную забаву которую он может позволить себе прямо сейчас — это не торопясь прогуляться без шапки по городу, накаляя солнцем свои упругие вихри тёмных волос, жуя булку с повидлом. Домой вернуться ещё успеет, весь день впереди, а уж такой солнечный и безветренный денёк провести сидя в четырёх стенах — неправильно как-то это…        Город, в котором живёт Федя, довольно небольшой но очень красивый, изобилует старыми малоэтажными домами, во дворе каждого из которых стоит по статуе пионера, эдакие молчаливые свидетели чужих жизней и ситуаций. То это два пионера, собирающие модель самолёта, то это один пионер но дующий в горн, то отдающий салют такой же гипсовый одиночка. Также во дворах обязательно была детская площадка с качелями. Двор Феди был с двумя пионерами-моделистами, а напротив них стояли жутко скрипучие но надёжные качели, где Федя обожал кататься. Движение вперёд — два высоких скрипа, движение назад — два низких. И вот такой звук стоял на весь двор.        Заходить в чужие дворы он очень стеснялся. Они были все как один: окружение одинаковых домов сталинской постройки, практически один и тот комплект дворов — статуи да площадки, но даже расположение скамеек было практически одинаковое. Федя считал те дворы уже каким-то другим, параллельным миром, куда ему лучше не то чтобы заходить, но и соваться нельзя. Порой эти дворы снились ему в нехороших снах. Но сейчас не особо хотелось даже идти в медленном темпе в сторону своего дома. Федя решил просто гулять по своему городу, а может даже забежать в кафе-мороженое и съесть три шарика пломбира с вареньем за 55 копеек, благо у Феди был в кармане целый рубль! Воодушевившись этой идеей, он бодрым шагом пошёл в сторону центра, решив сэкономить на трамвае. Идти только долго.       С довольным видом доедая из креманки желанное лакомство, Федя сидел и смотрел в огромное панорамное окно кафе и наблюдал за жизнью на улице: проходили люди, проезжали машины, кого-то даже окатило из лужи пока тот гулял возле дороги. Федя хмыкнул и, оставив пустую креманку на столе, одевшись в пальто и захватив свой портфель, вышел из кафе. На часах время подходило к пяти часам вечера. «Надо бы поторапливаться домой, а? Темнеет пока рано, до дома идти больше часа…» — мельком думает Федя и прибавляя шаг идёт домой. Тьма. Его район. Федька понимает, что идти обычной дорогой придётся дольше и надо срезать путь через дворы. Снова дворы. По его логике чужие дворы — тёмный лес куда не надо идти, но другого выхода нет. Идя сквозь знакомо-незнакомые пространства на него смотрят золотые, оранжевые, красные огоньки окон, а из темноты дворов глядят застывшие глаза вечных детей из гипса. Федя слышит, как за его спиной едет машина, приближаясь к нему и мощно светя фарами. Он ускоряется, машина тоже. Он замедляет свой шаг и машина так же сбавляет в скорости. Слышно как спускается окошко машины и она останавливается. — Эй, малой, может подвезти? — мужчина с хрипотцой в голосе окликнул его. — Тут малым гулять небезопасно ха-хах-ха. — сипло рассмеялся он. — Да не надо, мне тут недалеко уже… — испуганно ответил Федька мужчине который смотрел на него из салона джипа. — Ну давай, чё ты, согреешься. Как говорят итальянцы, мы детей не обижаем… Федя с остекленевшими от шока глазами сначала смотрел на джип, потом вглубь дворов, затем снова на джип. Он открыл дверь салона и сел. Мальчика сразу подхватили горячие руки незнакомца. — Меня звать Роман, а того ханурика за рулём лучше не звать, он сам приходит когда надо… Со стороны водительского кресла послышался смешок. — А меня Ф-федя звать. Могу назвать свой адрес… улица Лисуновская дом…… — Да потом, Федя, — Роман его перебил, — ты замёрз как щенок, руки ледяные… — он взял его руки в свои. От него пахло дорогим парфюмом и алкоголем, но алкоголем даже не пахло, а разило на весь салон, хоть закусывай. Федю трясло. Может даже из-за страха. Ладонь Романа перешла к талии Феди. Страх прибавлялся всё больше и больше. — Ну, не бойся, — он несколько раз поцеловал Федю в щёчку, — сказал же не обижжжу… — губы опустились к шее. Тем временем замки дверей джипа защёлкнулись. Федя понял, что зря он повёлся и сел к незнакомцам, но было поздно. Он попытался сопротивляться, но крепкие руки Романа вжали Федю в сиденье. — Если крикнешь — застрелю… — Роман демонстративно показал мальчику пистолет. Этого Федя увидеть точно не ожидал, а его крик подавился даже не дойдя до глотки. Безучастный затылок за рулём, казалось, сам превратился в статую: никакой реакции на поведение своего дружка, ни слова не проронил. Только выключил фары. Федя почувствовал бедром большую твёрдую выпуклость у Романа. В голове начали вырисовываться очень нехорошие картины. — Не надо, — прошептал Федя, — я. не надо со мной делать ничего такого, умоляю! — Ты разве не хочш быть мужчиной? Такой стройненький, так бы и не отпускал. — Роман снова хрипло засмеялся. Не дожидаясь ответа он начал расстёгивать ширинку брюк Феди, тот сопротивлялся, брыкался, ему казалось что он бьёт просто стену, которой абсолютно ровно на все удары кулаков и ног, на все отталкивания. Романа это только раззадорило не на шутку. Мужчина одним движением стянул брюки вместе с нижним бельём Феди и коснулся пальцами его промежности. Члена не было, что очень удивило его. Но было нечто другое. — Блять да ты ебанись, Аль, охуеешь — у него пизда, охуеть просто! — Роман ударил кулаком по водительскому креслу, оттуда послышался ответ в стиле «ну и охуенно», и дальше снова ноль реакции со стороны этого «Али»… Федя заскулил когда услышал звук расстёгивающейся ширинки, он понял что попал, причём конкретно… — Вот это я понимаю остановились вовремя, охуенно просто, вот так подарок… — пробормотал Роман и сплюнув на пальцы, начал смазывать щёлку Феди, гладить клитор, проникать одним пальцем вглубь. Второй палец шёл туго. «Он ещё и целочка, но сухой, похуй просто, не могу уже…» — подумал Роман. Его член уже упирался в живот. Он уверенно направил головку члена ко входу Феди и резко проник внутрь, минуя физическое сопротивление в виде отсутствия смазки Феди и вообще какого-либо его возбуждения. Федя почувствовал резкую боль у входа, в глазах потемнело, он вскрикнул и попытался снова его оттолкнуть, схватил за шею и начал душить, но Роман всецело игнорировал его сопротивления, а шея напряглась и попытки Феди хоть как-то спастись были тщетны, его руки просто устали. Сначала его приличных размеров член проникал в щёлку Феди лишь наполовину, спустя энное количество толчков он смог входить в него уже до упора. Федя захлёбывался слезами и казалось, что он вот-вот потеряет сознание… Роман кончил в Федю и лёг на него, не выходя из несчастного и взяв его за вихры.       Как Федя снова оказался на улице, как дошёл до дома — он не помнит. Болело всё. Оказавшись дома и соврав родителям что задержался у одноклассников, он пошёл в душ. Его нижнее бельё было в крови и в сперме. А взглянув на себя в зеркало, он увидел что капилляры в его глазах полопались. Он ощущал себя разбитым на миллионы мелких осколков, которые ещё грубо втоптали в грязь. И эта грязь обволакивала его. Наивный дурак… Как я себя ненавижу… — думал он про себя, стоя под горячим душем, оперевшись одной рукой об холодную кафельную стену. Капли тягуче обжигали кожу. Из глаз лились такие же тяжёлые и горячие слёзы. Они не могли смыть всю ту грязь, что налипла на Федю. Поскорее бы забыть этот ад.