***
- живее, или ты не здоров? Рано тебя выпускают? - не бейте его, пожалуйста, - старюсь вести себя спокойно. - тебе самому не стыдно? Твой омега тут оказался. Небось бросил его, вот он и поехал кукухой. Знаешь какие концерты он устраивал нам? Молча смотрю на огромного, похожего на шкаф двухметрового альфу с гигантскими ручищами, которыми тот только что ударил тощего и слабого омегу. - он плакал много, приходилось усмирять. А в течку сходил с ума. Приходилось натягивать. Альфы разражаются хохотом. Я сдерживаюсь, что не достать пушку и не снести мозги им всем. Как же меня злят эти громилы, которые еще при мне смеют шутить на такие темы. Хотя, смотря на них у меня закрадывается мысль, что это не шутки. И если это не шутки, то я отстрелю им все, чем они насиловали моего Сергея, а потом вышибу им мозги. - давай шустрее, потаскуха рыжая! А то затащим тебя обратно и как научим быстро одеваться. - я вообще-то его альфа, - говорю я грозно смотря на этих громил. - Олег, - Сергей наспех натягивает футболку и обнимает меня. Я обнимаю в ответ и хочу поцеловать, но его вырывают из моих рук. - хей, парниша, можем за денежку ему укол сделать? Он 5 часов течь будет. Насладишься им как следует. - не надо. Я его забираю. Выхватываю омегу из рук альфы и быстро увожу. Как же хочется пристрелить этих уродов. Как они смеют так с пациентами обращаться? Но стрелять нельзя. Приедут еще и отнимут у меня мое сокровище, которое я чуть не потерял. Да и я пытался сделать все мирно, чтобы не привлекать внимание. Хотя и можно было все тут зачистить и освободить мое сокровище. Но тогда нам бы пришлось бежать вдвоем уже далеко. И возможно, мне бы и врача ему не удалось найти, будь мы в бегах. А сейчас я обеспечу омеге безопасность и спокойствие. И лечение, которое ему нужно, как никогда.***
Я целую его руку и после смотрю в голубые глаза. Они такие заплаканные и грустные. Но в них появился огонек надежды, который меня радует. - я тебя искупаю. Пойдем, надо смыть эту грязь. Сажусь на пол возле ванны и смотрю на его бледное лицо и искусанные до крови губы: - я читал твою историю болезни... Там много ужасных вещей. Но я знаю, что ты пережил кое-что хуже. Откуда эти шрамы и синяки? - провожу по его плечу пальцем и смотрю на огромный синяк. - побои. Меня били постоянно. Кололи лекарствами, от которых только хуже было, терапия током, ледяной водой, кипятком. Меня один раз даже заживо закопать пытались. Связали положили в ящик и закопали. Потом откопали и вкололи что-то ужасное. У меня был приступ и я... Он начинает плакать. По щеке течет слезка. Беру его за руку и целую ее. Мне так жаль его. Хочется его просто обнять и никогда не отпускать. - милый, этого больше не повторится. Я обещаю. - меня запирали в комнате без окон и кровати. Там был только пол и холодные стены. Могли не кормить. Я очень хочу есть. - еду скоро должны принести. Я заказал доставку. - Олег, больше не оставляй меня. Я кладу руку на его плече. Не знаю, спрашивать такое или нет. Боюсь, что это его спровоцирует. Он будет плакать или вообще биться припадке. Или он может вообще промолчать и потом реветь ночью. Страшно спрашивать. - скажи... А те альфы правду сказали, про групповое изнасилование. Он прикрывает лицо рукой и всхлипывает. Кажется это правда. Даже если он сейчас скажет, что нет - я вижу, что это правда, которая неприятна омеге. Чтож, зато я знаю, что ему может быть неприятна тема секса. Значит надо ему помочь в этом. - Серж, тебе сложно говорить об этом? - ты не будешь злиться? - не буду. - их было не четверо. Меня могли и больше альф брать за ночь. Но однажды меня взяли... - он хватает меня за руку и весь содрогается в рыдания. - сколько? - я стараюсь скрыть свою дрожь. Хоть бы их было не 10. Ведь 10 человек на одного омега это жестко. Хоть бы он назвал маленькое число. - 16... - чего? Ты как вообще пережил это? Прости, я... Не знаю... - я в ужасе смотрю на него. - пережил... Я много плакал в одиночестве. Плакал еще потому, что тебя не было рядом. И ты меня не мог защитить. Ведь ты бы такое не допустил. Я не хочу туда возвращаться. Они на мне хотели испытать новый препарат... Я вижу, что у него начинается истерика. Может ему укол сделать? Ведь истерики могут спровоцировать галлюцинации. Он сам сжимает мою руку своей и не хочет отпускать. - дорогой, отпусти руку, я тебе укол сделаю. Я шприц возьму. Он отпускает меня. Быстро иду к сумке, чтобы достать лекарства. Омега захлебывается в рыданиях. Бедный, надо помочь ему. Наверное плохо. - потерпи, я помогу. Да где... А вот! Достаю шприц и быстро иду к нему. Он уже воет и сжимается в клубочек. - потерпи, сейчас этой пройдет. Делаю ему укол в плече и после целую место укола. Омега продолжает плакать. Так, в воде его оставлять не безопасно. Достаю из ванны и ставлю на ноги, чтобы замотать мокрое тело в полотенце, но стоит мне отвернуться, как он падает на колени и продолжает рыдать. Черт, не стоило начинать этот разговор. Лучше бы я потом узнал это, когда он бы стал спокойнее. Может быть истерики бы не было. Но с другой стороны, я должен знать все это. Ведь завтра его вести к врачу. И надо понимать, как его лечить. Я наливаю ему газировки и с ужасом смотрю на то, как он жадно ест бургер. Просто откусывает огромными кусками, словно ему мало, глотает не прожевывая и держит его мертвой хваткой. Словно у него отнимут этот несчастный бургер. - ты так голоден? - я давно не ел бургеры и картошку. А еще пиццу. Он откусывает следом пиццу. Бедный, как его жаль. Представляю, как ему жилось там. Хотя, мне и думать о том противно. После слов о 16 альфах, я точно решил, что прикажу своим наемникам найти тех четырех выродков хотя бы и пристрелить. Хоть какая-то месть будет за моего омегу. - теперь у тебя будет этого достаточно. - Олег, ты как уговорил Грома? Он был в такой ярости, когда увидел нас. - договорился. Что ты будешь под присмотром и что я буду сдавать всех своих. - крысить будешь? - выбора нет. - тебя не убьют за такое. - не убьют. И не попробуют. Я себе репутацию сделал. Теперь дело за ней. Тут стало холодно. Хочешь плед принесу? Он кивает. Я иду за пледом. Как же мне жаль его. Знал бы, что так случиться - точно бы не бросил. Ведь в этом виноват я. Оставил, позволив сойти с ума... Никогда не прощу этого. - нет! Уходи! Поворачиваюсь к омеге. Он лежит на полу и дергает ногами, будто бы отбиваясь. Я быстро бегу к нему и бросаю плед на пол. Сейчас надо помочь Сергею. Ему же плохо. Эти галлюцинации могут ему навредить. Он совсем беззащитен перед собственной психикой, которая и вытворяет выкрутасы. - что случилось? - он пришел! Он здесь! - где он? - в зеркале. Убери все зеркала, из спальни. Мне страшно. Я обнимаю его: - не тронет он тебя. Я не позволю. Залезаю рукой в карман пиджака и нашупываю банку с таблетками. - открой рот. Доверься мне. Он послушно открывает рот. Кладу ему таблетку и после прикрываю губки и надавливаю на горло двумя пальцами, чтобы он проглотил их. Омега прижимается ко мне и громко плачет. Бедный, как же его жаль. - уходи!!! Я не могу с ним справиться. Он меня убивает! Крепко держу его и позволяю кричать. Я бессилен перед приступом. Могу только обнимать его и не давать возможности навредить себе или другим. Но увы, со своей психикой он должен справиться сам. И от этого мне еще больнее, ведь виноват в этой ситуации только я. Он спит на нашей постели, застланной алыми простынями. Его рыжие волосы беспорядочно лежат на подушке, а тело заботливо укрыто одеялом. Я же тихонько плачу в кресле, смотря на него. - прости меня... Это я виноват. Виноват в том, что с тобой случилось. Вспоминаю, каким он был раньше. Он был добрым, веселым и очень мягким. Он и мухи не обидит, хотел всем помогать. Помню его улыбку и длинные волосы, которые я перед прогулкой лично завязывал в хвост. Чтобы в любой момент поцеловать мое солнце. А потом я связался с плохими людьми и был вынужден стать киллером. Выбора у меня не было. Либо я иду убивать других плохих людей, либо пострадает мой омега. И Сергей об этой работе не знал. Не знал, что я проливаю кровь других людей. Не говорил я этого - потому что мог напугать его. Он же весь такой светлый, такой человеколюбивый. Эта бы правда сломала его. И этот мой секрет погубил его. Надо было сказать правду, увезти его и просто жить вместе, а не исчезать и инсценировать смерть. Ведь в конечном итоге именно это окончательно его свело с ума. - я обещаю, что все исправлю. Ты снова будешь светить, мое солнышко. Вытираю слезы. Как же мне жалко его. И как же я ненавижу себя. - ты будешь счастлив, - шепчу я и прикрываю рот рукой, чтобы он не услышал моих рыданий.