Чертова красная пчела

Хазина все провожают заинтересованным взглядом, пока он идёт к своему рабочему месту. За выходные перелом вправлен, вот только пошел отёк и у Пети под глазами синяки, словно он панда-наркоман. Фиолетово-малиновые. Даже тональный крем не помог, а он пытался хоть как-то спрятать следы. И в ебучем Питере солнца нет вообще, солнцезащитные очки не поносишь. Дима – умный парень, поэтому он просто ставит стаканчик кофе перед Петей, на нём ещё нарисован дурацкий смайлик, и Хазин опять хочет включить борзого мента, только этот мелкий, он тихо уходит, и Петя кидает ему что-то ворчливое в виде благодарности. Хоть кто-то в их «замечательном» трио напарников адекватный. Повезло. Гром смотрит на Петю и потирает руку, словно вспоминает, как вмазал Хазину. Ну, это ничего, Петя пришел в себя, спасибо, Игорь, за хороший перелом, дальше он будет делать то, зачем приехал: работать и налаживать контакты. Поганая «гордость» ещё подвывает, даже поскуливает, но опер её забивает в себе, чтобы больше не рыпалась, а если не слушается – касается сломанного носа. Спазм боли тут же утихомиривает всё человеческое в его мозгах. А то вот эта херня, которая началась с Громом – вообще не в стиле Хазина, поплыл как девка. Да и на пчел похуй, если что супрастина напьется и аллергии как не бывало. *** - Вот, вот так надо работать! – вещает Прокопенко, пролистывая очередное раскрытое уголовное дело за подписью Хазина. Игорь сидит в кабинете руководителя и задумчиво смотрит на стопку папок. Петя начал работать как Терминатор. Раз в сутки он кого-то притаскивает, кого отпускает, кого сажает, но Игорь уверен – сажает тех, кто разговаривает с Петей плохо или общаться с ним на его правилах не хочет. Хазин умеет давить своей властью. Прокопенко же сидит довольный, визирует каждое дело, Игорь знает – читай не читай, Петя всё так состряпает, что комар носу не подточит. Не первый год на службе. - Дядь Федь, - Прокопенко переводит взгляд на Игоря. – Стопорни всё это, у Хазина болты срывает. – Гром подходит к столу начальника, забирая у него папки прямо из рук. – Не подписывай пока, мне проверить кое-что надо. – Игорь никогда подобного не просил, так что Прокопенко без вопросов отдает ему папки и тормозит у дверей вопросом: - Это ваши передряги? Петя уже пару недель, как чёрт из табакерки, к нему народ опасается подходить. Наш личный Разумовский в отделе. - Да, только у него не огнеметы, а нечто похуже. – Прокопенко усмехается: что же? – Власть. – Игорь выходит из кабинета начальника и сваливает все дела Хазина на свой стол. – Петя где? – Дима отрывается от компьютера и пожимает плечами. – Дим? - Он просил не говорить, - напарник разводит руками, словно он тут вообще не при чем. - А ты на чьей стороне-то? – Игорь на секунду теряется. Когда они успели так сдружиться? - Ну, ты же не ходишь пандой вторую неделю. – Гром хмурится, недовольно кидая взгляд из под козырька кепки. – Все знают, что это ты его приложил. - Интересно откуда такая информация? – хотя Игорь и так понимает: то, как они собачатся, наблюдает весь отдел. Почему-то никто и не подумал, что Петя полез в драку при задержании. Да и вывод ребята сделали правильный, они уже даже ставки успевают делать – кто кому быстрее врежет в отделе. Почему-то после сломанного носа ставки на Петю резко повысились. - Так, вот вам ещё один, - Хазин заходит в отдел как всегда при параде в солнцезащитных очках, ему уже плевать есть солнце в Питере или нет, сам сияет ярче звезды. Пальто, водолазка под горло, черные джинсы, идеально чистые ботинки, дорогие часы и наркоман с заломанными руками, которого он держит одной рукой, во второй руке стаканчик с кофе. И почему-то Игорь уверен – Петя сейчас под кайфом, как и задержанный. Наркомана забирает дежурный опер, Петя поднимает очки на макушку, улыбается всем. Синяки под глазами уже совсем посветлели и их практически не видно под тональным кремом, Хазин делает глоток из стаканчика и идёт к своему столу, который идеально пуст, и кроме личного ноутбука на нём ничего нет. Ноутбук под паролем из 19 символов, Игорь проверял. - Пойдем поедим? - Гром садится на край чужого стола, Петя делает ещё один глоток и улыбается. – Надо поговорить. - Ну, кому надо, а мне не надо, - Игорь чуть наклоняется, присматриваясь к зрачкам, пытается понять – под кайфом Хазин или нет. Петя на это сам поддается вперед и, когда между их лицами всего пара сантиметров, тихо, но отчетливо говорит: - Съеби, Гром. - Вы можете не тут это делать? – Дима появляется рядом, закрывая собой напарников, и тихо говорит: - Мало того, что народ отрываете от работы, парни уже думают, как бы растаскивать вас, так ещё и деньги у меня уже закончились, - Дубин старается незаметно кивнуть в сторону двери, а Петя кивает ему, абсолютно со всем соглашаясь. - Так я и не выясняю отношений, работаю, Дим, видишь? – Хазин – само очарование, а вот Гром чувствует себя идиотом, словно ему дали задание: написать сложную программу на доисторическом компьютере. Он понимает, что не должен был ломать Хазину нос и вообще понимал же ведь всё, нехуй было его звать домой, сейчас же сам пытается что-то вернуть в нормальное состояние. Сначала сломал всё, теперь клеит. Пытается склеить Хазина. Хорошая игра слов. От Пети пахнет сигаретами с ментолом, кофе и одеколоном, а ещё какой-то химозой, непонятной, от этого нос чешется. Игорь потирает челюсть перебинтованной рукой и кивает Диме, мол всё хорошо, не переживай. - Я извиниться хочу, за… - Игорь шмыгает носом и проводит по нему костяшками, хотя понимает – Петя подобное, наверное, не простит. Хазин и так показал что-то большее из своей жизни, не хотел, но показал, а Гром как всегда – дверь с ноги и кулаком в рожу. Не умеет он по-другому, не научили. - Прощен, можешь идти, - Петя открывает ноутбук и ждёт, пока напарник уйдет, чтобы ввести пароль. Он сегодня само очарование: отвечает всем холопам, которые вокруг бегают, улыбается, прямо сияет, словно солнце на сером Питерском небе. До момента, когда ему приходит смс на телефон, читая которое, он бледнеет и быстро начинает строчить ответ, в процессе поднимаясь на ноги. - Что такое? – Игорь, не слезая со стола, заглядывает в чужой телефон, Петя не прячет гаджет, и Гром видит сообщение. «Горюнова выпустили на свободу. Дело закрыли». - Петь, Петя, - Игорь хватает напарника за запястья, видя глаза, которые в одну секунду становятся наркоманскими – зрачки огромные, черные, и столько паники, что Грому не по себе становится. – Хазин, выдыхай, давай, вдох-выдох, давай. – Закрывая Петю собой от всего отдела и любопытных глаз, Игорь кивает Диме, что они уехали, и буксирует Хазина на выход, как можно дальше из отдела. Тот идёт следом, словно послушный ребенок, не дергается, только думает о чем-то и зная Хазина – ничего хорошего Горюнову не светит. - В Москву надо, - первое что выдает Петя, оказавшись за дверями отдела. - Никакой Москвы, начал он мне тут, ты в Питере остаешься, а дальше – посмотрим. Я в Москву сейчас рвануть не смогу, а значит и ты не можешь, - Хазин быстро закуривает. – Надо успокоиться, выяснить всё, может всё уже, закрыли тему. - Ты-то причем тут? – не понимает Петя, жадно и глубоко затягиваясь. – Я один справлюсь. - Ты один из канализационных люков пока не научился вылезать, тут как минимум два человека нужно. Поэтому мы остаемся в Питере, - Гром приказывает, а Хазин скалится. Хватит, бля, лезть в его жизнь. Он сам решает, что и когда ему делать. Сломанный нос хорошо напоминает об этом. На хуй ему сдались всякие Громы. Хазин уже похож на гидрометцентр, в ожидании грома, мать вашу. - А не пошел бы ты, Игореш, на хуй? – Петя разворачивается и быстрым шагом идёт к незаметным питерским улочкам, которые перетекают в дворы-колодцы, через них можно затеряться за пару минут. Ему надо срочно поднимать всех своих на уши, учитывая, что он у Горюнова отнял столько лет жизни, тот не успел его грохнуть, велика вероятность, что через время он захочет повторить попытку. Сейчас рискованно – сразу на него подумают, а вот через пару месяцев… Хазин не собирается жить «пару месяцев», постоянно оборачиваясь. А стоило бы. Завернув в один из переулков, его вбивает в стену перебинтованная лапа, и Гром возвышается своей массивной фигурой, закрывая обзор и не позволяя пройти. Петя дергается, пытается отстраниться, но Игорь снова протирает им грязные стены Питера. - Я то на хуй пойду, а дальше что? Ты подыхать собрался или решил связи поднять? Не всё же так просто, что за покушение на убийство его отпустили? Значит, надавил где надо, знает этот парень то, чего лучше не знать. Ты один вообще не должен быть, непонятно, что дальше будет, он отбитый на всю бошку, - напоминает Гром. - Не больше, чем ты, Игорёк, - Петя всё пытается вырваться, а Игорь держит одной рукой, словно нашкодившего ребёнка, который может дальше таких дел натворить, что сам сядет. Гром смотрит сурово из-под козырька кепки, глаза яркие, злые, Хазин усмехается, принюхивается. От Грома пахнет пирожными и выпечкой. А, точно, пчела сладкое любит. Петя его ненавидит. Он алкоголь любит и мясо. – И убери руки, что за фетиш – зажимать меня в Питере где попало? – Игорь закипает ещё больше, понимает, что Петя слишком возбужден от происходящего, и он сейчас совсем не помогает. – Я говорю: руки убери. Игорь разглядывает напарника, тот злится всё сильнее, Гром же сжимает его запястья, не особо напрягаясь, только своим телом вжимает в стену, чтобы уже совсем дубасить не начал, а то зная Хазина, тот и гадость сделать может. - Петь, я это... Не прав был, - Хазин теряется от такого резкого перехода, хмурится, пытаясь провести логическую цепочку, и качает головой. Игорь – это человек, который раскрывает сложные дела без абсолютного социального навыка общения и понимания других людей. - И ты решил мне сказать это, зажав в подворотне? Гром, выглядит это как… - Как целоваться со мной на кухне. Это так же выглядит, я знаю, - Игорь осторожно отпускает Петю и медленно опускает ладони на чужие бедра, проводя большими пальцами по впалому животу. Анорексичка, ей богу. - Опять нос ломать будешь? – Игорь на это кивает, а Пете хочется врезать этому дебилу. Гром наклоняется ниже, чтобы почувствовать чужой аромат пижонского дорого парфюма, оказывается у самых губ и жадно, нагло идут ниже, рывком прижимая к себе за тощую задницу. Гром целует скомканно, резко, царапает щетиной и вжимает в стену так, чтобы никуда не свалил. А когда Хазин шипит от боли - от перелома носа, Игорь ведёт языком по обветренным губам, словно извиняясь. Петя понимает, что происходит, когда его ладонь уже на шее Игоря, и прижимает к себе, пошло вылизывая чужой рот, он тихо стонет в чужие губы, а ладони Грома уже изучают острые лопатки под одеждой. Неожиданно где-то со стороны дома кричит бабка: - Пошли вон из нашего двора, гомики! - Хазин не хочет прекращать поцелуй, Игорь закрывает его от темноты того люка, заставляет верить в то, что всё будет хорошо, что он будет в порядке, но сука... Как он пахнет сладкими эклерами! От злости Хазин кусает Игоря до крови и резко отстраняется, словно чуя, что начинается аллергия на пчёл. Бесит. Игорь так и не отвечает Юле, почему у него прокушена губа и незаметно улыбается. Утром он покупает супрастин в аптеке и отдаёт его Хазину.