До конца?

Тео стоял на платформе со своей семьёй, сегодня, в честь седьмого курса, даже отец вышел его провожать, обычно он отговаривался делами, и мать Тео отправлялась с ним вдвоём. Строгий и представительный мужчина, с лёгкой рыжиной в тщательно уложенной бородке, свысока оглядывал скопление людей и морщился как от зубной боли, мечтая побыстрее убраться от толпы. Мать давала в это время свои обычные наставления, как и все матери она волновалась об его здоровье и говорила, чтобы он не рисковал собой и не влезал в опасные авантюры. Тихая и робкая мать всегда его чересчур опекала, по словам отца. Отец же хотел вырастить свою копию, поэтому до четырнадцати лет держал его на домашнем обучении, вбивая в него знания с помощью многочисленных преподавателей. И крайне неохотно отпустил его потом в Хогвартс, признавая однако, что налаживать связи тоже очень полезно. Тео, пока слушал наставления, незаметно оглядывал толпу в поисках своего парня. В самом конце платформы мелькнула знакомая фигура и Тео неосознанно вздрогнул, чуть более пристально вглядываясь. Маршалл-старший тоже напрягся, подозрительно смотря в эту же сторону, поэтому Тео переключил внимание на него и, отвлекая, начал прощаться. — Дорогой отец, дорогая матушка, поезд вот-вот отойдёт от платформы. Я поспешу, не стоит опаздывать. Отец молча кивнул, мать бросилась обнять его ещё раз и также кивнула, украдкой смаргивая слёзы, ведь её сын стал уже таким взрослым и самостоятельным. Перрон просто кишел разномастными учениками, которые радостно искали своих друзей или слушали наставления родителей. Стоял невыносимый гул, от которого начинала болеть голова. Хогвартс-экспресс, находящийся в лучах золотого солнца, издал второй гудок, напоминая поторапливаться и заходить в купе. Тео с волнением поднимался по ступенькам, раздумывая над тем, что в этом году он поднимается на поезд уже семикурсником и спустя всего год этого уже не повторится. Он, по давней договоренности, пошёл искать купе с Реддлом и его «друзьями», чтобы в их компании провести долгие часы поездки. Долго искать не пришлось, Том оказался в одном купе с Абраксасом Малфоем, Игнатиусом Пруэттом и Артуром Ноттом. Три этих человека были доверенными лицами, наиболее приближенными, чем безмерно гордились. С Тео они общались хорошо, но сам Маршалл не был особо рад их компании. Но он улыбнулся и вежливо поздоровался с каждым. Том пристально смотрел, но никак не проявил особенных эмоций, отчего Тео немного расстроился. Хоть так и было всегда, когда с ними кто-то был рядом, всё же не хватало каких-то признаков, что его рады видеть. Но он понимал, насколько велика гордость Тома и как он не любит демонстрировать чужим слабость, а чувства в его понимании относились к таковым. Когда поезд тронулся, то Реддлу пришлось уйти на собрание всех старост, конечно, выслушав сначала поздравления с его назначением старостой школы, чтобы назначить патрулирующих и скоординировать их действия. Оставшиеся парни негромко переговаривались, обсуждая летние каникулы. Тео рассказал им о своём путешествии, а они рассказали о своих летних занятиях, поэтому обстановка была лёгкая. Каждый из них был взволнован последним годом и маячащими впереди экзаменами, поэтому тему учёбы никто пока не затрагивал. Когда они приехали, было уже темно, на станции их как обычно ждали кареты, запряженные фестралами. Большинство их не видело, но знало об их существовании. Дождавшись Тома они заняли одну из карет, и, предвкушая вкусный ужин, двинулись к замку через дорогу, ведущую через лес и Хогсмид. Старые деревья, растущие по краям и видевшие так много людей, печально склонялись под порывами ветра, издавая еле слышный скрип, вгоняющий в тоску. Погода к вечеру испортилась и на небе собрались тёмные грозовые тучи, готовые разразиться дождём в любой момент. Атмосфера была довольно меланхоличная, что не мешало, однако, многим студентам продолжать обмениваться новостями, шутить и радоваться встречам со своими товарищами. После ужина слизеринцы собрались в общей гостиной, чтобы выслушать нравоучения и приветственную речь своего декана, Горация Слагхорна. — Как думаешь, насколько сильно его речь будет отличаться от предыдущих? — насмешливо спросил Нотт, склонившись к уху Тео. — Хм, дай подумать, — Маршалл сделал задумчивый вид, чтобы в следующую секунду выдать. — Спорим, что ни на йоту. Ещё ни разу не было другой речи, наверное, как назначили деканом, так он текст написал и выучил. Пока они переговаривались с Ноттом, Том следил коршуном за волнующимися новыми старостами и ещё более волнующимися первокурсниками. Второкурсники и третьекурсники лишь поглядывали на свежую кровь, надменно вздёрнув носы, подражая более старшим ребятам. Декан зашёл в гостиную и встал в центре, чтобы всем было лучше его видно, и произнёс: — Дорогие ученики факультета Слизерин, рад вас приветствовать в новом учебном году, надеюсь, вы хорошо отдохнули этим летом. Ну а первокурсникам: добро пожаловать домой! — тут он достал платок, вытер пот со лба и продолжил. — Да, вы правильно услышали: «домой». С этого дня факультет это ваша семья на долгие семь лет. Так давайте вместе дружно приведём наш факультет к славе упорной учебой и другими достижениями. Что же касается вас, мои дорогие старшекурсники, следите за дисциплиной, получайте хорошие баллы на экзаменах и проводите время с толком, — он немного отдышался и повторил. — Рад всех приветствовать! — ученики сопроводили это аплодисментами. Откланявшись, Слагхорн вышел из гостиной, оставив учеников на старост. — Ну, как я и говорил. Совсем незначительные изменения. — Ты говорил, что вообще ни на йоту не изменится! Эй! — с досадой сказал Артур, но Тео уже отошёл в дальний угол к креслу, с которого открывался вид на всю гостиную. Он знал про планы однокурсников, поэтому принялся задумчиво изучать потолок, пока старшие курсы сгоняли малышей по кроватям. После того, как ребята навели порядок, кто-то из них достал несколько бутылок огневиски, контрабандой протащенных в школу. Все одобрительно засвистели и наколдовали стаканы. Началось веселье. Том проигнорировал это и двинулся к креслу Тео, усевшись на подлокотник. — Ты как ворона на ветке сидишь, нахохлившись, как и птица, — всё-таки не удержался Маршалл, за что получил лёгкий подзатыльник от внимательно осматривающего гостиную, Тома. Он понимал, что если кто-то перепьёт и начнёт вытворять какие-либо запрещённые действия, то пострадает его репутация, как старосты. Поэтому сам он не пил ни капли. Да и вообще был холоден к любому алкоголю, насмотрелся в детстве на пьяниц, ошивающихся на улицах, где их обычно водили. Вместо присоединения к компании, он легонько провёл по волосам Тео, почти сразу превратив лёгкую ласку в более чувственную, оттянул его волосы на затылке так, что Тео запрокинул голову и невольно сглотнул. Том засмотрелся на движение кадыка и поборол желание тут же при всех его прикусить, зализывая место укуса. Отдёрнув руку он отвернулся от Тео, но Маршалл не обиделся, лишь прижался плечом к его бедру и мурлыкнул: — Я скучал. — Знаю. Ты в каждом письме об этом писал. — Не в каждом, — протянул Тео, вспоминая свои письма. — Косвенно намекать тоже считается. — Ну, ты даже и не намекал, — немного печально ответил Тео. Том же оставил эту фразу без внимания. — Ну и как тебе Библиотека во Франции? — Довольно познавательная, пусть я и не отлично знаю французский язык, но что-то для себя нашёл. Да и книг на английском там достаточно. Я потом тебе что-нибудь из прочитанного продемонстрирую. В будущем надо будет обязательно вместе сходить. А как твоё лето? — Скука, ничего интересного, — несмотря на сказанные слова, слабая удовлетворённая улыбка мелькнула на его губах, но Тео, увлечённый просмотром развернувшихся сцен веселья в гостиной, пропустил этот момент. — Ведут себя, как дети малые, — широко улыбнулся он, сам, однако, не спешащий присоединиться к остальным. Ему и в углу, с Томом под боком, было комфортно. Том, нахмурившись, оценил количество оставшегося спиртного и острым взглядом выцепил тех, кто уже неуверенно держался на ногах. Элегантно встав и при этом взмахнув мантией, он кивнул Тео и ушёл разводить подобных персонажей по комнатам и следить за ходом процесса. Спустя какое-то время Маршалла начало клонить в сон, поэтому, потянувшись, он встал, и направился к спальням, не заметив наблюдающего взгляда в спину. Уже подходя к комнате, Тео внезапно втолкнули в тёмную нишу, грубо впиваясь в губы жадным поцелуем. Маршалл сначала растерялся и не ответил, но несколько секунд спустя опознал Тома, который так сильно его напугал. Он ответил на поцелуй с не меньшей страстью, обнимая партнёра за шею и притираясь ближе. Когда они оторвались друг от друга, хватая столь желанный воздух, Тео прошептал: — Ты бы это ещё в общей гостиной сделал. Вдруг кто-то мимо проходить будет и услышит нас. — Услышит, но с чего ты взял, что я дам ему просто так уйти? — В каком смысле? — похолодел Тео. Том ласково заправил прядь волос Маршалла за ухо и тоже прошептал. — А для чего же нам нужны чары стирания памяти? — Ты же слышал профессора, эти чары могут повредить разум при неправильном обращении, — яростно зашипел Тео. — Одним сумасшедшим больше, одним меньше, какая разница, — спокойно сказал Том, отодвигаясь от парня и поправляя мантию. — Тебе нужно быть осторожнее — произнёс Тео, обхватывая щёки Тома ладонями и легонько поглаживая. Да, он тоже соскучился. — Я всегда осторожен, — высокомерно ответил Том, легко убирая чужие руки от своего лица. — И мне стоит вернуться, пока там всё не перешло в массовую оргию. — Всё настолько плохо? — со смешком спросил Тео. — Определённо хуже, чем я изначально предполагал, — и Том развернулся к выходу, вскользь желая хороших снов. Когда же Маршалл приготовился ко сну и уже даже лёг, его мысли продолжали крутиться вокруг Тома. Да, он остался прежним, но… что-то поменялось в нём после каникул. То ли холодок во взгляде, то ли красные отблески в зрачках, что Тео списывал на освещение, то ли он стал выглядеть немного бледнее и черты лица погрубели. Хотя, может, он всё и выдумал, просто давно не видел, вот и кажется всякое. К тому же, они ещё взрослеют, поэтому изменения неизбежны. И Тео был не слепым, он видел, что его любимый человек далеко не святой, но он всё равно верил в него, пусть его манеры были временами жестокими и пугающими. Спустя какое-то время его хаотичные мысли спутала сонная дымка и Маршалл отключился, закутавшись в одеяло. Том в это время следил за изрядно весёлыми и нетрезвыми ровесниками, отстранённо продумывая планы на грядущий год. И, конечно, вспоминал в красках свой триумф. То, к чему он шёл долгие годы, наконец сбылось. Он чувствовал волну мрачного удовлетворения всякий раз, когда вспоминал стеклянные глаза своих дорогих родственников, слепо смотрящие куда-то в потолок. Жалел ли он? Нет. Он торжествовал. Сладкой местью, вот чем считал это происшествие Реддл. И дядю своего он тоже с радостью бы уничтожил, если бы не потребность запутать следствие. Как хорошо, что Морфин Гонт был городским сумасшедшим, способным на жестокие поступки, никто никогда не усомнится в его вине. Но Тома душила злость от одного воспоминания той хибары, что осталось от дома когда-то славного рода, гниющего в запустении и грязи. Он поклялся вытравить всю грязь из себя, искупить вину кровью. И далеко не своей.