Сборник драбблов и мини по Ильверморни

После приглашения Персиваля на рождественскую ярмарку все следующие три недели голова Криденса была занята одним вопросом: что ему подарить? И надо ли? Достаточно ли они близки, чтобы делать подарки, и не поставит ли он тем самым Персиваля в неудобное положение? Потому что тот, вероятно, и не думает об ответном подарке. Даже если Криденс и решит, что подарок необходим, то вставал вопрос — что это должно быть? Персиваль не производил впечатление человека, который в чем-то нуждается, но и они не были в тех отношениях, чтобы дарить нужные вещи. К тому же Криденс вряд ли бы смог себе позволить дорогой подарок… Мать выделяла ему не так много денег на год, руководствуясь тем, что все необходимое он и так бесплатно получает в школе. А подарить какую-то милую символическую безделицу, которая напоминала бы Персивалю о нем — это больше походило на план. Вот только Криденс был откровенно плох в придумывании подарков… В его семье не было особой традиции на этот счет, так что обычно они делали какой-то общий для всех. Чуть сложнее дела обстояли с Куини, которую он видел большую часть года, но до этого момента ему удавалось интуитивно угадывать что бы ей могло понравиться. Конечно, Криденс мог бы попытаться как-то узнать о пристрастиях Персиваля с помощью все той же Куини, но ему было неловко поднимать этот вопрос. Он и так достаточно часто жаловался на свою личную жизнь и ее отсутствие вслух, не говоря уже о мыслях, которые она могла прочитать… Ему не хотелось совсем уж переходить границы. В конце концов, другие же как-то справляются без лучшего друга легилимента, совершают ошибки и учатся на них. Хотя, Криденсу ничто не мешало совершать ошибки и с другом-легилиментом, тут бы он всем дал фору. В конечном итоге он пришел ко мнению, что проще всего будет выбрать подарок прямо на ярмарке, это казалось идеальным решением. Криденс представлял себе, как они с Персивалем будут ходить мимо ярмарочных лавок, и когда тому приглянется какая-нибудь вещица, он ненароком предложит ее купить в качестве подарка. Во время ужина накануне отъезда студентов на каникулы Персиваль сам подошел к столу Пакваджи, чтобы договориться о времени, когда они встретятся. Куини, с которой Криденс уже давно поделился своими планами, была ничуть не удивлена появлением у их факультетского стола Персиваля, зато Лэнгдон явно остался под впечатлением. Но, к счастью, никак не стал это комментировать в своей обычной манере. На следующий день Персиваль встретил Криденса у главных ворот спустя пару часов после того, как они попрощались с друзьями. На всякий случай Криденс прихватил все свои драготы, но надеялся, что ему не придется тратить на подарок всю сумму. К тому же они собирались зайти в Гнездо Феникса, чтобы выпить чего-нибудь горячего после мороза, а это тоже предполагало некоторые траты. — Это так странно, никогда не оставался один в своей спальне на все каникулы, — мечтательно проговорил Персиваль, медленно спускаясь с горы бок о бок с Криденсом по широкой дороге, ведущей в Уитчснук. После вчерашнего снегопада колеса карет, увозивших студентов, накатали твердые колеи, по которым было удобно идти, не зачерпывая в ботинки снег. — Привыкай, — усмехнулся Криденс, смотря себе под ноги. — Я всегда так провожу праздники на Рождество и Пасху. Конечно, обычно мне компанию составляет Куини… Он чувствовал невероятную легкость, просто находясь рядом с человеком, который до дрожи ему нравился еще с прошлого учебного года. Они наконец-то остались одни… Совершенно одни посреди заснеженного леса. Криденс до последнего не верил, что все это реально. Он был убежден — обязательно появится что-то, что помешает их планам, и Персивалю придется уехать вместе с остальными. — Вы очень близки с ней, — улыбнулся Персиваль, искоса поглядывая на него. — Это здорово, Куини классная. — Серафина тоже, — подхватил Криденс. — Хотя со стороны кажется суровой и саркастичной. — Поверь, тебе не кажется, — весело признался тот. С каждым шагом Криденс с сожалением осознавал, что совершенно не представляет, о чем говорить с Персивалем. У них не было каких-то общих тем: в квиддиче Криденс не разбирался и не следил за Лигой, интересные происшествия на занятиях бы свелись к «а помнишь, как на…», поскольку кроме Ухода за магическими существами и Немаговедения все остальные курсы у них совпадали. Выход оставался только один — рассказывать о себе. И он рассказывал, чтобы заполнить пустоту молчания. Рассказывал о том, как они праздновали Рождество в семье до той поры, пока ему не исполнилось одиннадцать лет, и Персиваль заверил его, что не видит большой разницы между праздничными традициями немагов и волшебников. Рассказывал, каково это — жить в семье, где ты не единственный ребенок, как Персиваль, а у тебя есть две младшие сестры, одной из которых всего шесть лет. Персиваль в свою очередь рассказывал про собственное детство: про отца — высокопоставленного чиновника в МАКУСА, решившего по традиции рода Грейвзов связать себя с работой в Конгрессе, про мать, занимающую позицию ведущего редактора в одном из журналов для волшебниц. Про мир, о котором Криденс, находясь почти весь год в Ильверморни и не выписывая себе Нью-Йоркский Призрак или Голос Волшебника, имел по-прежнему довольно смутные представления, руководствуясь лишь знаниями, полученными на Истории магии. Но это не печалило его. Напротив, он предвкушал тот момент, когда наконец-то закончит школу и окунется в жизнь магического сообщества, сможет аппарировать куда только пожелает и увидеть мир собственными глазами. Так за разговорами они и не заметили, как добрались до празднично украшенного Уитчснука. На центральной площади вокруг большой ели, подле которой уже распевали рождественские хоралы, вплотную друг к другу расположились лавки, словно грибы после дождя. Вокруг них толпились волшебники, выбирая подарки в последний момент, лакомясь печеными карамельными яблоками, горячей свежей выпечкой с фруктами, ягодами и пряностями, распивая исходящий паром ароматный глинтвейн. Криденс пристально следил за рассматривающим лотки Персивалем, готовый в любой момент предложить купить в качестве подарка то, что ему понравится. Он похлопал себя по карманам и с ужасом понял, что забыл деньги. Криденс зажмурился и тихо застонал от досады. Думая, что же надеть из своей немаговской одежды и пару раз переодеваясь, он оставил кошелек в другом пальто. Но подарок — это еще полбеды! Если они пойдут в Гнездо Феникса или решат взять что-нибудь у лавочников, то ему нечем будет расплатиться… Как раз рядом с Криденсом встала низенькая волшебница, чтобы взглянуть на писчие перья всех цветов радуги. В одной руке она держала мягкую булочку с корицей, а в другой чашку с глинтвейном, от которого изумительно пахло специями и фруктами. Пар, поднимаясь над горячим напитком, клубился на морозе, становясь плотным, словно туман. Живот Криденса мигом скрутило от голода, а во рту собралась слюна, хотя он специально плотно пообедал в школе, чтобы не пришлось сильно тратиться в Уитчснуке. — Слушай, мне очень неловко это говорить… — чувствуя себя полным идиотом и смотря куда-то в направлении плеча Персиваля, проговорил Криденс, когда они отошли от лавки с канцелярскими товарами, — но я забыл деньги. Следовало предупредить Персиваля раньше, чем тот предложит перекусить… Пусть он и покажется последним Доркас. — Нет проблем, я одолжу тебе! — мигом отреагировал тот и полез в карман, видимо решив проверить, не забыл ли сам кошелек. — Ты хочешь что-то купить? — Нет, я… — Криденс закусил губу, не зная, как сформулировать мысль. — Спасибо. Я буду иметь в виду. — Конечно, не переживай насчет этого, — подбодрил его Персиваль, и Криденс сконфуженно улыбнулся в ответ. К товарам он тут же потерял интерес, переходя от лавки к лавке, посвятив все свое внимание наблюдению за Персивалем — как тот меняется в лице, как хмурит брови без веской на то причины, как его губы растягиваются в легкой задумчивой улыбке от искреннего и почти детского восторга. Хотя, надо отдать должное, Криденс все же залюбовался на искусные украшения, которые продавали гоблины, а также на полностью занявший весь лоток стенд с воссозданной в миниатюре Ильверморни. У главных ворот восседали на постаментах маленькие фигурки с изображением символов факультетов. Птица-гром величественно раскрывала три пары крыльев и щелкала клювом, вампус скалил зубастую пасть и поднимал по очереди передние лапы, будто хотел сцапать добычу в свои когти, низенький пакваджи доставал из своего колчана стрелы, накладывал на тетиву и стрелял в никуда, а свившийся в кольца рогатый змей то и дело высовывал язык, беззвучно шипя, и лениво подергивал кончиком хвоста. Поверх голов восторженной ребятни, среди которых в основном были младшекурсники Ильверморни, довольно высокому Криденсу было видно всю композицию как на ладони. — Не замерз? — шепнул подошедший со спины Персиваль, и увлекшийся миниатюрой Криденс вздрогнул от неожиданности. Волосы на загривке встали дыбом, к щекам прилил жар, но его трепет наверняка остался незамеченным — лицо и так прихватило морозом, кожа покраснела. — Немного, — честно признался Криденс, догадываясь, к чему тот клонит. — Ты ведь одолжишь мне?.. Персиваль с удивлением уставился на него, а потом замотал головой. — Я хочу тебя угостить. — Угостить? — недоуменно переспросил Криденс, стараясь не выдать лицом ни шока, ни возмущения, ни — что греха таить — восторга. — Да. Раз уж я все равно не приготовил никакой подарок, — смущенно объяснил Персиваль, сведя густые брови к переносице, но тем не менее решительно взял Криденса под локоть. — Пошли. Он не отпускал его почти до самого входа в Гнездо Феникса, таща словно на буксире, а Криденс всю дорогу старался держать каменное лицо и не расплываться в улыбке, хотя внутри все замирало. Кто бы мог подумать, что Персиваль такой милый? «Милый» — примерно на этом слове, набатом бьющим в голове, сознание Криденса и зациклилось, не находя каких-то других слов. Очнулся он только когда, усевшись за столик неподалеку от ели, украшенной разноцветными шарами и свечами, Персиваль во второй раз спросил, что он будет. — Сливочное пиво? Глинтвейн? Веселящая вода? — с улыбкой предложил тот. Криденс перевел взгляд на висящие то тут, то там под потолком венки из остролиста и перевязанные красной лентой букеты омелы, словно заманивая в свои сети. В свое время Куини объяснила ему, для чего нужна эта коварная уловка. — А обязательно алкоголь? — настороженно уточнил Криденс, гадая, куда деть руки. Под стол их прятать не хотелось, но и, поставив локти на стол, он не мог заставить ладони лежать спокойно. Ему хотелось схватить салфетку, чтобы комкать в руке, или сложить какую-нибудь фигурку. Или просто барабанить пальцами по столешнице. Все это ничуть не помогало, чтобы принять расслабленную, непринужденную позу. — Не обязательно, — с легким замешательством заверил Персиваль и коротко рассмеялся. — Просто подумал, что ты хочешь согреться. Можешь взять кофе или чай. В любой другой день Криденс поступил бы именно так. Но неловкость и смущение сделали свое дело. К тому же на носу праздник, а он находится в компании парня, в которого влюблен… Который пригласил его на эту прогулку, а потом еще и взялся угостить. Наверное, это можно было бы принять за свидание… — Я буду глинтвейн, — решился Криденс, усилием воли заставляя себя держать руки ровно. Персиваль обезоруживающе улыбнулся ему и тут же направился к барной стойке. Тяжко вздохнув, Криденс уронил голову на сложенные руки, чувствуя, как горят щеки. Возможно, следовало бы выйти на улицу, зачерпнуть снега и потереть им лицо… но он был абсолютно уверен, что это не поможет. Минуты через три, когда Криденс смог немного обуздать чувства, Персиваль вернулся с двумя высокими бокалами, над которыми поднимался пар, а потом принес тарелку имбирного печенья, расписанного разноцветной глазурью, и два здоровенных куска яблочного тарта. С невозмутимым видом все расставив на столе, Персиваль уселся напротив. — Что? — сдавленно усмехнувшись, спросил он, вероятно что-то прочитав по его лицу. — Нет, ничего, — против воли широко улыбаясь, ответил Криденс и опустил голову. Трех минут для внутренней борьбы оказалось все же недостаточно. — Ты чем-то смущен, — бесхитростно сделал догадку Персиваль и полушепотом добавил, отчего Криденс окончательно залился краской: — Тебе невероятно идет. — У меня на морозе покраснело лицо, — уязвлено возразил Криденс, подтянув к себе стеклянный бокал с горячим напитком. В носу стоял щекочущий аромат хвои. Ему даже казалось, что от него он чувствует легкую кислинку на языке. — Разумеется, — самодовольно фыркнул Персиваль, сделав глоток глинтвейна. — Ты мстишь мне за то, что я подкалывал тебя до этого? — совладав с собой, спросил Криденс. Он не исключал такой вероятности. Все же больше месяца назад он иронизировал, что ему нравится Серафина, а еще раньше весь Хэллоуин танцевал с семикурсником и игнорировал его… Хотя кто сказал, что Персиваль хотел танцевать именно с ним? Это лишь догадки. К тому же тему Хэллоуина они вроде как исчерпали. — Что? Нет, — замотал головой Персиваль. Взяв печенье в виде снеговика, он разломил его над тарелкой с тартом, чтобы на стол не посыпались крошки. — Я предельно искренен, но… ладно. Ты действительно до этого насмехался надо мной, и теперь, заметив, что я могу немного выбить тебя из привычной колеи, нагло этим пользуюсь. Сложив руки перед собой, Криденс подался вперед, склоняясь над столом, и хитро посмотрел в его глаза. Ему хотелось, чтобы со стороны это выглядело если не опасно, то хотя бы настораживающе. — Значит, все же месть, — едва уловимо мотнув головой, подвел он итог. — Ты меня пугаешь, — рассмеялся Персиваль. — Это вызов? «Необходимый эффект все же получился!» — с детским ликованием подумал Криденс. — Да, — зачем-то ляпнул он, почувствовав небольшое превосходство. — Учти, — сунув в рот печенье, предостерег Персиваль, — студенты Вампуса по своей натуре воины. — А Пакваджи трудные противники, — не уступал Криденс. Дурашливая перепалка сошла на нет, но Криденс чувствовал себя если не победителем, то хотя бы не проигравшим. Висящая под потолком омела не давала покоя… Поужинав и не возвращаясь обратно на ярмарку, они направились прямиком в Ильверморни. Закат уже давно наступил, на чистом иссиня-черном небе высыпали звезды, и, увлеченные игривыми пикировками и друг другом, они думать забыли о появлении первой рождественской звезды. Мысли об омеле не отпускали. Конечно же последовать обычаю прямо посреди Гнезда Феникса было недопустимо. Криденс не хотел в следующий свой визит сюда сгорать со стыда, хотя и знал, что волшебники относятся довольно лояльно к… такого рода отношениям. Но ему слишком хотелось взять реванш, раз уж они развязали шутливое соревнование. Но в Ильверморни это и вовсе было бы недопустимо… Пусть даже подавляющее большинство разъехалось на каникулы, вдруг их увидит кто-то из студентов? Или хуже того — профессоров. — Прости, до гостиной провожать не буду, я совсем не чувствую ног, — шутливо сказал Персиваль, отряхивая с ботинок снег, когда они вошли в Главный Холл. Его лицо тоже раскраснелось от мороза, прогнавшего легкий хмельной флер. — Разумно. Если бы я выдал тебе секрет местонахождения гостиной Пакваджи, то мне пришлось бы тебя убить, — в тон ему ответил Криденс, и Персиваль насмешливо фыркнул. Он с надеждой взглянул на потолок, но ни венков, ни букетов из омелы — ничего не было поблизости. — С Рождеством. — Вытащив ладонь из перчатки, Персиваль протянул ему руку и нерешительно улыбнулся. — С Рождеством, — подхватил Криденс. «Ну и черт с ней, с этой омелой» было последним, что он подумал и решительно шагнул, проигнорировав протянутую руку. Его обветренные на морозе губы прижались к ледяной щеке. Точно ужаленный, Криденс почти сразу отпрянул и уставился на оторопевшего Персиваля. Вот и все. Назад пути нет. Персиваль чуть приоткрыл рот, будто собирался что-то сказать, но лишь инстинктивно потянулся к лицу и коснулся того места, которое секунду назад обожгли губы. — С Рождеством, — еще раз повторил Криденс, точно Персиваль не расслышал его в первый раз. Круто развернувшись, он направился прочь к лестнице, пока ни он, ни Персиваль не успели опомниться. О, такой рождественской подарок они оба точно запомнят надолго! — Криденс! — беспомощно крикнул вдогонку стоящий посреди Холла растерянный Персиваль, но тот уже не слышал его, направляясь в башню Пакваджи.