Сборник драбблов и мини по Ильверморни

После прогулки в Уитчснук Персиваль вернулся в свою спальню словно в бреду. Он умылся, почистил зубы, почти за задумываясь над тем, что делает, тело действовало по привычке, в голове не было ни одной связной мысли. И только когда он лег в постель и закрыл глаза, надеясь забыться сном, сознание будто прорвало. Криденс… Мерлин Всемогущий! Криденс. Поцеловал. Меня. Персиваль широко распахнул глаза и уставился на балдахин над постелью, сохраняющий тепло в холодном каменном замке. Клюквенная ткань казалась густо-красной, почти черной в темноте спальни. Лицо Персиваля горело — лоб и щеки пылали, губы пересохли, хотя Криденс всего лишь невинно коснулся его щеки. О, Мерлин… Как назло рядом не было никого, с кем можно поделиться своими мыслями. Ни Серафины, которой он мог бы прислать сову, чтобы встретиться в столь поздний час, ни Якоба, который наверняка догадывался о его чувствах, ни даже Ахиллеса, которому он мог бы довольно завуалированно поведать о том, что с ним произошло. Хотя с Ахиллеса станется высмеять его за то, что он не может пригласить на свидание девушку, которая ему нравится. Но ведь Криденс и не девушка, а парень… К тому же Персиваль пригласил его на прогулку в Уитчснук. Если это было не свидание, еще и закончившееся поцелуем, то Персиваль вероятно ничего не смыслил в отношениях. Криденсу сейчас наверняка не легче, чем ему. Криденс… Персиваль заворочался под одеялом, пытаясь уснуть. Он вновь закрыл глаза, потом крепко зажмурился, будто это могло помочь, но вместо снов или на худой конец цветных кругов перед глазами ясно видел лицо Криденса. Как он приближается к нему, чувствовал, как от его губ сладко пахнет яблочным тартом, глинтвейном и корицей. Что, если послать Криденсу сову? Сев на свою МакТоуни, он мог бы проследить, куда она полетит, и определить местонахождение спальни Криденса. И что потом, Перси? Постучишься к нему в окно? Так ты точно его напугаешь. Или нет? Вдруг Криденс ждет от него какого-нибудь отважного жеста под стать Вампусу? Хотя это скорее граничит с безумием и слабоумием, чем отвагой. На метле, в морозную рождественскую ночь… То еще зрелище. Но послать сову он определенно мог. Не ночью, конечно, нужно выждать хотя бы до завтра, когда они оба свыкнутся с тем, что как раньше между ними уже не будет. Хотя к чему записки, ведь он встретит Криденса утром за завтраком. Пусть Персиваль и признавал, что был плох в романтике, но задатки юного аврора явно были налицо. Мечась от одной мысли к другой, он не спал полночи, пока не забылся сном лишь под утро. Встал он, однако, ни свет, ни заря и не позволил себе слабости в утро Рождества немного поваляться в постели. Он обязан застать Криденса за завтраком во что бы то ни стало. Бросив мимолетный взгляд на сложенные у кровати подарки, которые эльфы принесли посреди ночи, Персиваль шустро собрался, перед уходом даже не взглянув в зеркало. Не успела за ним захлопнуться дверь, как зеркало назидательно обронило вдогонку: — В гроб краше кладут! Заняв место за пустым столом Вампуса, Персиваль взглянул на руки, собираясь для виду положить себе что-нибудь на тарелку, хотя и не чувствовал голода, и заметил, что пальцы слегка подрагивают от волнения. Он воровато оглянулся по сторонам, но те немногие, кто спустились на завтрак в столь ранний час, не обращали на него никакого внимание. Криденса среди них разумеется не было. Персиваль напряженно соображал, что следует сказать Криденсу при встрече. Спросить, как тот провел ночь? Нет, это уж слишком… Не подавать виду? Снова нет. Этим он лишь заденет Криденса, отважившегося вчера на смелый шаг. А Персиваль и так слишком долго топтался на одном месте. В конечном итоге Персиваль принял решение, что будет импровизировать и скажет первое, что придет на ум. Но Криденс в некотором роде избавил его от трудностей, так и не явившись на завтрак. А потом и на обед. Персиваль весь день слонялся по замку, словно одержимый, надеясь отловить Криденса в коридоре, но того будто и след простыл. Не просить же кого-то с Пакважди постучать в спальню для мальчиков шестого курса, чтобы убедиться, что Криденс действительно в Ильверморни и не уехал рано утром в Нью-Йорк? После бесцельных метаний у Персиваля все же сдали нервы. Он сходил в спальню за метлой, а потом направился на запорошенное снегом квиддичное поле, надеясь хоть так куда-то деть накопившуюся неуемную энергию. К тому же морозный ветер в лицо очень бодрил! Может, хоть он выдует из его головы тоскливые мысли… И это, как ни странно, помогло. Но лишь на некоторое время. Когда Криденс не появился еще и на ужине, Персиваль серьезно забеспокоился. Не столько из-за того, что они так и не поговорили, но и потому, что Криденс не ел целый день. К чему такие жертвы из-за него? Неужели он жалеет и не хочет видеть его? Даже ценой добровольной голодовки? Шанс, что они разминулись, был ничтожный: Персиваль, безуспешно пытаясь развлекать себя книгой, сидел в Обеденном зале всю трапезу от начала и до конца, пока посуда и угощения не исчезли со столов. Сразу после ужина Персиваль едва ли не бегом помчался в спальню, чтобы написать короткую записку и отнести ее в совятню. Отсутствие Криденса переходило все мыслимые границы! Но едва он переступил порог общих комнат своего факультета и краем глаза заметил камин, как ему пришла блестящая идея. Хоть в школе и остались некоторые студенты Вампуса, но, к счастью, в гостиной никого не оказалось, а потому можно было не опасаться нежелательных свидетелей. Зачерпнув из горшка на каминной полке горсть летучего пороха, он назвал адрес и сунул голову в окрасившийся изумрудным цветом огонь. После того, как ошеломленная столь внезапным визитом миссис Пиквери позвала дочь, Персиваль поведал явившейся Серафине обо всех своих злоключениях за последние сутки. — Может, он жалеет о том, что сделал? — тоскливо спросил Персиваль, чувствуя, как колени начинают неметь от неудобной позы и холодного каменного пола. — Глупости, Грейвз, — с привычной усмешкой заверила его Серафина, сидя перед ним на полу. Во время его подробного рассказа она иногда поглядывала на дверь, ведущую из гостиной. Беспокоилась, что мать может их подслушивать? — Он кокетничает и хочет, чтобы ты добился его. Персиваль надеялся на подобный ответ. Но мало самому прийти к этой мысли, иное дело, когда слышишь те же мысли из уст довольно прагматичного, как Серафина, человека. Она права, сейчас был его ход, его черед выбить Криденса из привычной колеи. Сам Криденс успешно это сделал, поцеловав его. Как он и обещал — студенты Пакваджи трудные противники, и наверняка продолжал вести свою игру. А Персиваль совсем и думать забыл об их вчерашнем шуточном противостоянии, с головой погрузившись в рефлексии. На душе стало легче. В Персивале проснулся азарт, точно перед квиддичными соревнованиями. Охваченный воодушевлением, он взбежал по лестнице в свою спальню, чтобы написать записку и успеть отнести ее в совятню до отбоя. Он знал, что Криденс не фанат квиддича, пусть и пытался убедить его в обратном. А значит, полет на метле точно ошеломит его. К тому же тренировки сейчас никто не проводил, квиддичное поле пустовало, а значит у них был отличный шанс остаться вдвоем.