***
Конечно, когда Гарри спустился вниз, Дурсли несколько прибалдели от увиденного. И, как ни тяжело им это было признавать, в не самом дешевом костюме их племянник выглядел очень даже прилично. Как будто обычный мальчишка и никакой не волшебник, а очень даже ученик элитной частной школы. Конечно, форма слегка измята, но ничего не поделать… Зато сразу видно, что подобная одежда ему привычна. И это очень настораживало. — Не думал, что в вашей ненормальной школе принято носить костюмы, а не эти балахоны… — И вам доброе утро, дядя Вернон. — Гарри уселся на свое место. — Костюм — универсальная одежда, он подходит почти всем, особенно если скроен приличным портным на заказ. А что до балахонов… Ну, мантия — традиционная академическая одежда, неважно будь то обычный колледж или волше… — Я, кажется, сказал, будто не потерплю в этом доме никаких слов на букву «Вэ»! — моментально завелся дядюшка. — Так, получается, мне вас и по имени не называть, а, мистер Дурсль-старший? Дядюшка замолк, его поросячьи глазки вперились в Гарри, который с абсолютно невозмутимым видом подвинул к себе свою порцию салата из сельдерея и принялся быстро завтракать с каким-то странно отрешенным видом. Крыть было нечем, его имя и в самом деле начиналось на «запретную» букву, да и Гарри не сказать чтобы хамил, скорее просто задал логичный вопрос. Гарри быстро точил салат, пытаясь вспомнить, в честь чего, собственно, они питаются «кроличьей едой», тогда как Дурсли никогда не были веганами, да и поклонниками здоровой пищи вообще. Причина, впрочем, вскоре явилась на кухню. Злая, сонная и очень жирная причина. Дадли, окинув всех злобным голодным взглядом, уселся на табуретку — к омерзению Гарри, жирные бока кузена свисали из-под одежды — и громко заявил, что хочет жрать. Гарри лишь усерднее принялся за салат, дабы поскорее сбежать из-за стола. Уж больно плотоядный взгляд был у кузена. Кто его знает, не представляет ли сейчас голодное сознание толстяка на месте Гарри сочную куриную ножку? Гарри вспомнил, что происходит. Если сейчас июль, значит, Дадли как раз должен сидеть на диете. И все семейство вместе с ним, потому что, видите ли, «масенькому Дадлику будет трудно придерживаться диеты, когда мы едим такую калорийную пищу». Вообще, в его жизни произошли крутые и очень неприятные перемены с того дня, как он принес домой годовой табель успеваемости. Как всегда, дядя Вернон и тетя Петунья старались найти оправдания его скверным оценкам: тетя Петунья утверждала, что Дадли — очень одаренный мальчик, но требует особого подхода; дядя Вернон держался другой линии — ему «не нужен сын неженка и зубрила». Столь же деликатно они касались обвинений в хулиганстве, записанных в табеле. «Он шумный маленький мальчик, но и мухи не обидит!» — восклицала тетя Петунья со слезой в голосе. Однако в конце табеля было несколько вежливых замечаний школьной медсестры, которым даже дядя Вернон и тетя Петунья не могли найти оправданий. Сколько бы тетя Петунья ни причитала, что Дадли крупный мальчик со здоровым детским жирком и что растущему организму необходимо много еды, факт оставался фактом — у поставщика школьной формы уже не было бриджей достаточно большого размера. Острый глаз тети Петуньи различал неуловимый отпечаток пальца на ее сверкающих чистотой стенах и насквозь видел соседей, но отказывался замечать то, что было очевидно школьной медсестре: без всякого дополнительного питания Дадли разнесло до размеров молодого кита из породы косаток-убийц. Вернон прокашлялся, чем вырвал Гарри из размышлений. — Слушай, мальчишка… — Да, дядя? — Гарри оторвался от завтрака. — Тебе не кажется, что ты только что ступил на опасную черту? Я ведь могу и запереть тебя в комнате до конца каникул. — Запрете? Меня? Вы?! — Гарри с трудом удержался, чтобы не фыркнуть. Сознание наполнили образы девяносто третьего года. — Ну попробуйте. Забыли ситуацию с тетушкой Мардж? А ведь меня даже не пожурили тогда за нее… Да и Сириусу будет «приятно» узнать, что его крестника морят голодом. — Ах ты паршивец! — заскрежетал зубами Вернон. — Высокообразованный паршивец, — поправил Гарри. — Паршивец, который может дать совет, что поможет «Граннингс» вылезти из кредита, а может и запросто потопить вас, отправив письмо условным «Джи и Ко Инкорпорейт» о том, что вы планируете заключить сделку с мистером Мэддиссоном. Повисшую в кухне тишину можно было, казалось, пощупать руками. — Как ты узнал? — зарычал моментально покрасневший Вернон. — Слухи, мистер Дурсль. Слухами земля полнится. — Гарри закончил завтракать, отправил посуду в раковину, налил себе кофе, нисколько не смущаясь озлобленных родственников. — Бесплатный совет: не заключайте сделку с Мэддиссоном. Насколько мне известно от регионального прокурора, против него ведется следствие об уклонении от налогов, так что вскоре его ждет суд и банкротство. — Да откуда тебе, несносный мальчишка, знать мистера Томаса?! — Сложно не знать человека, когда его приемный сын учится с тобой на одном курсе, — усмехнулся Гарри. — Это вам тоже так… информация к размышлению. Он ведь может и узнать о моем бедственном положении. А я — слишком значимая фигура в мире волшебников, чтобы меня вот так запросто можно было проигнорировать… Снова повисла тишина. Гарри залпом выпил чашку кофе. Коронный аргумент в переговорах был использован. Он и сам долго не мог сопоставить фамилии — мало ли Томасов на земле, — пока Дин однажды не прокололся. Ну и, конечно, историю с банкротством Гарри помнил по факту, а ни от какого не прокурора. Вот только Дурсли этого не знали и знать не могли. — Слушай, парень… — севшим голосом начал Вернон. — Кажется, в связи с новыми обстоятельствами, нам надо кое-что обсудить… — Надо, — согласился Гарри. — Итак, вот мои условия…***
Вот уже почти три недели Гарри снова жил с Дурслями. После памятного разговора ситуация несколько поменялась. Дядя с тетей приняли не слишком наглые требования племянника, тот в ответ пообещал после выпуска из Хогвартса не превращать их в лягушек и не продавать в ресторан традиционной французской кухни. Результатом переговоров для Гарри стали незначительные карманные деньги, абсолютная свобода от домашней работы (разве что он сам захочет чем-то помочь), старый сломанный компьютер Дадли, а после того, как дядя узнал, что Мэддиссон таки действительно обанкротился, еще и неограниченный доступ в гараж, где мистер Дурсль хранил не только машину, но и целую кучу всевозможных инструментов — от шила и паяльника до перфоратора и совковой лопаты. И если последние два инструмента Гарри пока были не сильно нужны, то вот всякие ключи-отвертки-жала-шила-иголки и прочее жизненно необходимое начинающему (местами) изобретателю в девяностые были изъяты из запасов дяди почти в полном объеме. Равно как и довольно неплохой запас гаек, болтов, шурупов, винтов и резиновых уплотнителей. Выторговать у Дурслей еще и нормальное продовольствие, впрочем, не получилось. В этом плане семейство было непреклонно, ведь «Диддиньке нужно похудеть». Дадли, услышав это, в очередной раз разревелся, что «поганому Поттеру позволяют все, а ему, бедному-несчастному, ничего», что его никто не любит, закрылся у себя в комнате и просидел там до вечера, не упустив, правда, ужин. А то бы Гарри действительно удивился, а так все в пределах нормы. Первые дня три-четыре Гарри провел в написании писем и домашних хлопотах. Следовало привести комнату в порядок — жить в свинарнике он давно отвык и привыкать не собирался, — перебрать имущество, посчитать запасы, сделать заказы в Косом Переулке и запросить у гоблинов чековую книжку. Тогда же был отправлен официальный запрос на отзыв доступа к финансам у всех, кроме него самого, запрос на смену ключа и запрос на отправку дубликата ключа курьером из «Гринготтса». Зачем он это делал? Да просто потому, что мог. Ибо негоже всяким Уизли при помощи дубликатов снимать «для него» золото с его же счета. Гарри злился, когда вспоминал себя прошлого. Дурень! Билл ему принес снятые со счета деньги — а он и радовался, что ходить не надо! Даже не задумался — а откуда у разрушителя проклятий (не то что не у кассира, а даже не у гоблина!) ключ от сейфа? Еще два дня ушло на ремонт старого компьютера Дадли. Гарри даже присвистнул, когда разбирался. Да уж, баловали родственники кузена, баловали… Пятисотая «Амига» — это, конечно, не «триста восемьдесят шестой» с сопроцессором, за которым играл Дадли, но тоже очень и очень неплохо. Для его нужд в мелких и не очень программках хватит за глаза. Особенно, если по корпусу нанести руны и запитать компьютер от магического поля. Получение вычислительной техники в руки Гарри воспринял благословением свыше. Ведь, что ни говори, железка всегда думает быстрее человека, нужно только найти к ней правильный подход. Остаток времени до памятного дня встречи с рыжим семейством Гарри провел в комнате, почти не покидая ее — разве что на прием пищи и на справление естественных потребностей. Полноценно заняться собой пока что не позволял слишком скудный рацион, да и заказанные лечебные эликсиры (уж больно Гарри отвык от очков и не собирался к ним возвращаться) только начали давать свой эффект, так что смешивать их со всяческими стимуляторами и зельями набора массы было нельзя. Что, однако, нисколько не помешало Гарри заняться бегом, разминками и прочей физкультурой. За пару дней до визита Уизли прибыли сразу несколько грузов, доставленных частично совами, частично — курьерами-волшебниками. Впрочем, курьеров Гарри встречал в парке Литтл-Уингинга, подальше от дома Дурслей, дабы не привлекать внимание миссис Фигг, а значит — и Дамблдора тоже. Так были получены, например, рюкзак с расширенным пространством, целая горка различного рода книг, заказанных, в том числе, и в маггловских магазинах, несколько наборов магических и маггловских инструментов, упаковка дискет, тетрадка-архивариус (с виду обычный блокнот, по факту же — больше трех тысяч листов в одной обложке), набор перьевых ручек с запасными картриджами, большой набор реактивов и компонентов для зелий, набор юного химика, набор насадок на паяльник, колода карт (ну так, чисто для развлечения), лабораторный халат (на два размера больше, чем нужно), коробка одноразовых перчаток, респиратор, мультитул, швейцарский нож, армейский нож М7, набор артефактора-подмастерья и, разумеется, самый важный элемент работы инженера. Штопор. Упаковав новое и старое (частично экспроприированное) имущество в безразмерный рюкзак, сложив, для виду, школьный чемодан и завершив домашние дела, Гарри приготовился ждать «гостей». С ужасом. И смирением.